Kitobni o'qish: «Щенок»

1.

Поздним холодным мартовским вечером по опустевшим улицам маленького приморского городка одиноко бежал молодой голодный щенок. Несмотря на пронизывающий до самых костей сырой ветер и урчащий пустой желудок, он был счастлив. Сегодня он удрал от своих хозяев, и свобода опьяняла его. За свою недолгую щенячью жизнь он успел на своей шкуре испытать жестокость этого мира.

Хозяева, теперь уже можно сказать прежние, постоянно наказывали его за любой, с их точки зрения, неправильный поступок. Щенок не понимал, почему эта сердитая старуха кричит на него и замахивается палкой, когда он воюет с развевающимися на ветру, развешенными во дворе мокрыми тряпками, а хозяин зло пинает в бок ногой в момент поедания вкуснейшего копыта. Он не подозревал, что его мокрые враги могут быть шкурами хозяев, а копыто старик иногда опять одевает на ногу. А чего стоило воспоминание о страшной лохматой палке, которой старая ведьма поднимала вокруг себя пыль. Этот инструмент прошелся по всем частям его тела от носа до кончика хвоста. Несколько раз он пытался спрятать «веник» (так палку называли люди), но за это был этим же «веником» и отлуплен. Иногда старик начинал кричать какие-то непонятные слова: сидеть, стоять, лежать. Пес не понимал этих слов и только вилял хвостом. Видимо это были какие-то магические заклинания, после произнесения которых, старик впадал в ярость и начинал нещадно лупить щенка по морде веревкой. Неужели, наконец-то, он избавлен от этих издевательств над своей собачьей личностью. Из разговоров стариков пес уяснил для себя, что в его жилах течет благородная кровь. Его мать была Стаффордширдским терьером, а вот породу отца называли всегда по-разному. Иногда – Двортерьер, иногда – Дворянин. Но ведь даже люди с дворянской родословной относятся к высшему слою общества, а уж собаки тем более, а тут – по морде. У него не было даже настоящего имени. Старики называли его по-разному: «щенок», «собака», «пес», «козел», «эйты», а иногда вообще никак. Двух его братьев и сестру, еще совсем маленькими, унесли из дома приходящие к старикам люди, а он, видный красавец, почему-то никому не приглянулся. Неужели так и придется всю оставшуюся жизнь провести с этими ненавистными ему людьми?

Сегодня утром к старику пришли какие-то люди. Они вместе с хозяевами долго сидели в саду за столом и все это время что-то ели и пили. «Если бы в меня столько времени запихивали пищу, то я бы лопнул» – думал щенок. Но люди не лопались, а только говорили все громче и громче. Скорее всего, еда давила изнутри им на уши, и от этого портился слух. К обеду все, в том числе и старик со старухой, почти совсем оглохли. Давление съеденной пищи распространилось и на горло, потому что кричали они уже тоже с большим трудом, и понять их становилось все труднее. Старик устал есть и уснул за столом. Пора было расходиться по домам.

Он улучил момент, когда уходящие гости забыли закрыть калитку, полежал несколько минут, спрятавшись под машиной старика и, как только во дворе никого не осталось, пулей вылетел на улицу. Ему казалось, что он бежал без остановки целую вечность, пока не устал, мимо проносящихся машин, мимо гуляющих людей. Ему было не до них, ведь он совершил побег из ненавистного плена, и сейчас было необходимо оказаться как можно дальше от дома.

В лесу за городом он остановился, чтобы перевести дух. Немного отдышавшись после изнурительного бега, он пришел в себя и осмотрелся по сторонам. Никаких следов присутствия людей не было видно. Это был совершенно дикий лес. Щенок принюхался, запахи были ему совершенно не знакомы. Им начало овладевать любопытство, и он, не смотря на недавнюю усталость, сорвался с места и сломя голову забегал по лесу из стороны в сторону. Никто не мог запретить псу этого делать, и от такой мысли он становился самой счастливой собакой на всем белом свете. Теперь можно было делать все что угодно, хозяева не будут бить и ругать его, с этой минуты он сам себе хозяин. Вдоволь набегавшись и накувыркавшись в траве, щенок нашел прогреваемую солнцем поляну и завалился спать. Ему снился старик, замахивающийся веревкой и старая ведьма со своим инструментом для поднятия пыли. От этого он вздрагивал и тихонько скулил во сне. А потом ему приснилась огромная и очень вкусная волшебная кость, которую можно было грызть всю жизнь, а ее размеры от этого не изменялись. И рот собаки растянулся в довольной улыбке.