«Последние и первые люди: История близлежащего и далекого будущего» kitobidan iqtiboslar

Я увидел, что это равнозначно тому, что происходило со всеми нами, со всеми окружающими нас мирами. Поэтому мне показалось, что я вижу тысячи миров, участвующих вместе с нами в огромном представлении. И я наблюдал все это невозмутимым взором, отнюдь не суровым, - взором драматурга.

Одной из этих идей была идея прогресса. Для отдельного человека предназначение, возложенное на него религиозным учением, заключалось в постоянном достижении новых успехов в аэронавтике, сексуальной свободе и богатстве. Для общества в целом идеалом тоже был прогресс, и прогресс именно того же невежественного свойства.

велико, что в любой части планеты чистого неба почти никогда не было видно, и, фактически, в обычное дневное время типичная погода представляла собой непрерывную пелену густого тумана и капризные бури. Вечерний дождь лил непрерывным потоком, однако перед наступлением ночи сменялся на град позвякивающих льдинок.

Industrialism, however, was never more than a digression, a lengthy and disastrous irrelevance in the life of this species.

no legends of the potency of science seemed too fantastic to be believed.

“Prick the bubble of thought at any point,” it was said, “and you shatter the whole of it. And since thought is one of the necessities of human life, it must be preserved.”

For one thing at least is almost certain about the future, namely, that very much of it will be such as we should call incredible.

окисления. Эта работа была поставлена на широкую ногу. На нескольких островах были установлены огромные автоматические станции электролиза, а биологические эксперименты проводились до тех пор, пока устойчивая