Kitobni o'qish: «Крылья, или Миром правят безумцы»

Глава 1. Лу

Лу открыла глаза: на потолке тускло мерцала лампочка. Лу посмотрела на окно: оно по-прежнему было заклеено толстой коричневой пленкой. Как-то Лу попробовала сделать небольшую дырочку в пленке, но у нее ничего не вышло. Пленка намертво приклеилась к стеклу. Невозможно отодрать даже маленький кусочек. Без вариантов. Лу села на кровать. Рядом, на тумбочке, стояла пластиковая бутылочка с жидкостью, а в прозрачной коробочке лежали ватные диски. Лу пропитала диски жидкостью из бутылочки, протерла лицо, шею, руки. Она умывалась этой жидкостью каждый день, но ясно помнила, что раньше она умывалась водой. Это было одно из сохранившихся воспоминаний Лу. Но теперь, после катастрофы, ей сказали, что водой пользоваться опасно. В здании, куда привезли Лу, не было ни одного крана. Это было очень странно. Даже если вода стала отравленной после трагедии – куда вдруг исчезли все краны из здания? Или это здание заведомо построили без кранов и водоснабжения? Но тогда ОНИ должны были знать о будущей катастрофе и заранее построить этот Центр.

Лу никому не верила. Она просила сотрудников Центра позволить ей посмотреть из окна на улицу. Но сотрудники убеждали Лу, что смотреть на внешний мир стало невозможно, опасно: можно ослепнуть. Сотрудница под номером 132 рассказала Лу, что, когда ученые разработают для массового производства специальный шлем и очки, тогда будет можно безопасно смотреть на внешний мир.

Лу взяла с тумбочки почти невесомое силиконовое зеркало, посмотрела на себя: рыжие волосы и брови, белесых ресниц почти не видно. В зелено-серых глазах нежность, теплота и трогательность соседствовали со стойкостью, холодностью и явным присутствием силы воли. Небольшой, чуть вздернутый упрямый нос, облепленный веснушками. Красивые губы идеальной формы. Лу внимательно рассматривала себя в зеркало.

Женщина-врач с бейджиком номер 157 все время пребывания рыжеволосой пациентки в Центре наблюдала за ней и дала ей очередное задание. Лу должна была вспомнить свой возраст и дату рождения. Но она не помнила. Процедуры, уколы и таблетки не помогли вернуть память. Воспоминания были мизерными, обрывочными. Во сне она что-то видела, вспоминала, но, проснувшись, почти ничего не помнила.

Лу внимательно рассматривала свои веснушки. Рыжие пятна не вызывали приятных воспоминаний. Напротив, они ее раздражали, даже бесили. Она ухватилась за это неприятное, раздражающее чувство. Закрыла глаза. И вдруг четко вспомнила: она наносила белый холодный крем на лицо, чтобы избавиться от этих рыжих пятен.

– Летом всегда так! – неожиданно произнесла Лу, поднялась с кровати и возбужденно заходила по комнате. – Сейчас лето… лето… там, за окном, – лето.

Лу вдруг так отчетливо вспомнила цветущий луг, с гудящими пчелами и надоедливыми жирными мухами. Она увидела цветы – ромашки, колокольчики, васильки, дикую гвоздику. Трава колыхалась от ветра. Лу видела впереди себя женщину в смешной соломенной шляпе и сарафане в мелкий горошек.

– Мама, мамочка, – тихо прошептала Лу. – Это ты, мама. Я помню. А веснушки появляются летом.

На стене комнаты, около двери, висел небольшой черный блестящий ящик с белой кнопкой. Лу была уверена, что в этом ящике встроена камера, через которую сотрудники Центра наблюдают за ней. Но никому не высказывала своих предположений. Она подошла к ящику и нажала на белую кнопку.

– 157-я слушает, —раздался голос врача.

– Я кое-что вспомнила, – сказала Лу.

– Хорошо. Сейчас за вами придут.

Лу знала этот неприхотливый маршрут в кабинет врача под номером 157. Сначала ее проведут по длинному коридору с заклеенными окнами прямо до лифта. Потом они сядут в лифт. Сопровождающий охранник нажмет на кнопку Х, и здесь начнется самое интересно: будет невозможно определить, куда движется лифт – вверх или вниз. Лу, естественно, задавала этот вопрос. Но ей не отвечали. В Центре вообще старались не отвечать на вопросы. Их только задавали и задавали.

Лу и невысокая девушка-охранница зашли в лифт. На охраннице надет черный комбинезон и такая же маска на лице. На поясе – шокер. Все охранники Центра ходят в черной форме. Врачи и медицинский персонал – во всех оттенках синего и голубого. Лу выдают оранжевую форму и такую же яркую маску. Она еще никогда не сталкивалась с людьми, одетыми в оранжевый цвет. Но была уверена: такие люди должны находиться в Центре. Они тоже спаслись. С ними тоже работают и хотят восстановить их прошлые воспоминания.

Лу посмотрела на охранницу. Девушка чуть заметно улыбнулась ей глазами.

– Как там? – не выдержала Лу. – Что там происходит, на улице?

– Я там не бываю.

– Но что говорят? Что вы слышите об этом?

– Мне все равно, что там. Неинтересно. Совсем. Лучше жить здесь. В безопасности. И не знать, что там. Я не хочу знать.

Двери лифта открылись. Лу покорно шла рядом с охранницей по длинному тихому коридору.

– Вы ничего не хотите знать? – вновь заговорила Лу.

– Абсолютно.

– Но можете узнать?

Охранница удивленно посмотрела на Лу.

– Вы могли бы узнать для меня? По секрету? Что там происходит за этими стенами? – быстро и тихо спросила Лу.

– Если я узнаю для вас, то я тоже стану об этом знать. А я – не хочу.

– Узнайте только одно – сейчас лето? Лето?

– Какая теперь разница? Теперь – все равно.

Охранница подвела Лу к кабинету, открыла дверь пластиковым ключом и впустила Лу к врачу.

Лу возбужденно рассказывала врачу 157 про веснушки, которые в большом количестве появлялись на ее лице летом. И о том, что она вспомнила соломенную шляпу и сарафан своей мамы.

– Как выглядит ваша мама? У нее тоже рыжие волосы? Какого цвета ее глаза? Где вы жили?

– Не помню, совсем не помню, – Лу сморщила лицо, старалась вспомнить, но никак не могла. – Доктор, посмотрите, сколько у меня веснушек. Они всю меня облепили. Сейчас лето? Да?

Врач 157 внимательно и скрупулезно рассматривала лицо Лу:

– Возможно, это не веснушки.

– А что??

– Химическая реакция на что-то. Или инфекция. Вы могли притащить ее оттуда, и она постепенно развивалась. Нужно наблюдать.

– Нет, доктор, нет! Это – веснушки! Мои веснушки. Я это точно знаю.

– Послушайте, Лу. И запомните. Теперь никто ничего не может точно знать! Вы до сих пор не вспомнили, сколько вам лет. Откуда вам знать, что это на вашем лице?

Лу была подавлена. Она понимала, что врач должна быть права. Веснушки могут быть обманчивым воспоминанием или даже галлюцинацией. А могут быть опасным смертельным вирусом. После катастрофы Лу перестала бояться смерти. Она страшилась новой катастрофы и боли. Опасалась, что к ней больше не вернется память, и она так и не узнает себя, не сможет найти своих близких. Лу не хотела такого чудовищного забвения. Она повернула лицо, чтобы врачу 157 было удобно соскрести образец ее «пятнистой» кожи. Глаза уперлись в шапочку врача, плотно закрывающую уши. Но Лу увидела, как шапочка слегка съехала набок и обнажила ухо врача 157. Она чуть не вскрикнула от неожиданности и страха, но сдержалась: это не было ухом человека! Большое, чуть прозрачное ухо, заросшее густыми жесткими волосинками, походило на ухо летучей мыши или какого-нибудь экзотического животного. Она закрыла глаза. Лу не хотела, чтобы врач поняла, что она увидела это ухо. Ей было необходимо успокоиться и подумать. По одной из её собственных версий, катастрофу устроили инопланетяне. Теперь она находится в их Центре. Над ней проводят опыты. Чтобы выжить и установить правду, нужно сохранять спокойствие. Увиденное ухо врача 157 еще сильнее убеждало Лу в ее догадках.

– Все. Я взяла образец вашей кожи, – сказала врач 157.

Лу открыла глаза. Шапочка врача плотно закрывала ее уши.

– А теперь, ложитесь в капсулу.

– Зачем?

– Представьте соломенную шляпу и сарафан вашей мамы. Вспомните, как вы гуляли по лугу. Возможно, ваш мозг раскроется, и вы вспомните что-то еще.

– Скажите, здесь, в Центре, еще есть такие, как я? Им удается вспомнить?

– Ложитесь в капсулу.

Лу залезла в капсулу, улеглась, но продолжала настойчиво спрашивать:

– Я могла бы с кем-то из них встретиться? С такими же, как я? Выжившими?

Врач 157-я молча, подключила клеммы с проводами к голове Лу.

– Доктор, почему вы не отвечаете на мои вопросы?

– Лу, вам так удобно?

– Удобно. Пожалуйста, хотя бы скажите, какой сейчас год! Сколько времени? И, если сейчас не лето, то что? Зима? Осень? Пожалуйста, не молчите!

– Хватит, Лу! – врач 157-я впервые повысила голос. – Больше ничего нет. Ни лета, ни зимы, ни осени. Ни-че-го.

– Как это? Такое возможно?

– Прекратите задавать вопросы. Просто вспоминайте свою прошлую жизнь, – врач 157 протянула мензурку с оранжевой таблеткой.

Лу проглотила таблетку. Верх капсулы автоматически закрылся.

Врач 157 подошла к монитору, по которому она наблюдала за пациенткой. Врач надеялась, что она, наконец, вспомнит, кем она была, и что происходило в ее жизни до катастрофы. Центр должен быть уверен, что Лу именно та рыжая женщина, которую они искали.

Глава 2.Лу. Рождение

Холодным сентябрьским вечером у Ольги, мамы Лу, начались схватки. Этого никто не ожидал. Ольга должна была рожать через два месяца, в ноябре. Она была совсем не готова к родам и запаниковала. Ольга с мужем Василием гостила в деревне у своей бабки Лукерьи. Они ходили в лес, собирали грузди, подорешины, рыжики и волнушки для зимних заготовок и солений. Василий в охотку латал бабке крышу да ездил с мужиками на рыбалку, отрывался перед возвращением в город и предстоящим рождением дочурки. Он планировал еще пару недель порыбачить под водочку и домашнюю закусь. А тут все разом накрылось медным тазом. Василий вез на машине стонущую жену в ближайший поселковый роддом по жирной, размякшей от дождя дороге и молился, чтобы не гикнуться в кювет. Ему было страшно: Ольга никаким образом не должна была рожать в этой глуши. Он скрывал свой страх, держался, как нормальный мужик, и как мог подбадривал жену. Василий даже сказал, что любит Ольгу. Несмотря на темноту, нескончаемый дождь и полностью убитую дорогу, они добрались до роддома.

Три месяца назад Василий бросил курить. Но тут не выдержал, сорвался и стрельнул сигарету и охранника. Роды длились и длились несколько часов. Василий сидел в машине и тупо смотрел на капли, бегущие по лобовому стеклу. Когда дождь утих, Василий вышел из машины, размял ноги, вдохнул полной грудью ночную сырость и зашел в здание роддома.

– Нет, ваша еще не разродилась. Такое дело. Нужно ждать, – дежурная администратор любезно улыбнулась Василию. – Вы лягте вон там, на кушетку. Поспите пока. Вам тоже силы понадобятся.

– Спасибо. Я в машине буду. Когда все закончится, сообщите?

– Приду к вам, папаша, не волнуйтесь.

Василий вернулся в машину и моментально уснул.

Через пару часов Василия разбудили яркий свет и странные звуки. Около роддома стояло несколько крутых черных джипов. Высокий мужчина, судя по всему какой-то важный начальник, отдавал по рации приказы и требовал, чтобы немедленно прислали вертолет. Василий вышел из машины, зажмурился от света фар джипов, бьющих в лицо. Отвратительное, мерзкое предчувствие о том, что внезапно нарисовавшиеся в этой глуши крутые парни находятся здесь из-за родов Ольги, настойчиво проникало в сознание Василия. Высокий мужчина с рацией увидел его и быстро подошел.

– Василий Золотов? Муж роженицы?

– Ага, я. Что происходит? Что с Ольгой?

– С вашей женой и дочкой все в порядке. Мы забираем их в Москву.

– Что?? Почему?

– Вам позже все объяснят.

– Да вы что?? Я должен их увидеть! – Василию казалось, что он вот-вот потеряет сознание, вырубится на хрен или двинет мужику в челюсть.

– Сейчас это невозможно. Больше никаких вопросов. Поедете со мной. Садитесь в ту машину.

Мужчина указал на джип. В небе раздался гул. Это подлетал вертолет. Василий закричал, чтобы его немедленно проводили к жене, и потребовал объяснений: что происходит? Мужчина с рацией молча кивнул своим помощникам. Они в момент усадили Василия в джип и велели заткнуться.

Он отчаянно хотел, чтобы время повернулось вспять, на год назад. Но понимал, что его фантазии нереальны. Ему было плохо, тошно, голова гудела. Он был совсем не готов ни к трудностям, ни к таким невменяемым жизненным поворотам. Теперь он пожалел, что Ольга так быстро залетела после свадьбы. «Почему она родила через семь месяцев? А вдруг это не мой ребенок?» – Василия прошиб пот. За окном мелькали вереницы огней. Джипы черной стаей неслись по шоссе. Он посмотрел на парня, сидящего рядом, и произнес:

– Остановите. Я хочу выйти. Вы не имеете права.

Парень резко двинул локтем в живот Василия:

– Сиди тихо!

Василий ощутил, как острая боль распространяется по всему телу. Он закрыл глаза и всю дорогу не проронил ни звука.

Ольга очнулась и медленно осмотрелась. Огромная светлая палата, как бальный зал. На окнах – тонкие льняные шторы. Очень чисто. Просто суперстерильно. Незнакомый, но очень приятный запах свежести. Идеально ровные стены нежно-салатного оттенка. Ольга облизала пересохшие, потрескавшиеся губы и подумала, что не узнает палату роддома. Она отчетливо помнила облупившуюся краску на стенах и грязно-желтые разводы на потолке. Ей хотелось пить. Женщина приподнялась на локте, увидела рядом, на столике прозрачный графин с водой. Она хотела встать, но все ее тело загудело и словно внезапно проснулось от резкой пульсирующей боли. Ольга откинулась на подушку.

– Кто-нибудь! Сестричка! – голос прозвучал тихо.

Она вспомнила о своей дочурке. Эти воспоминания вмиг отозвались тупой болью в грудях: они до отказа наполнены молоком. Соски набухли, их просто разрывало. Ольга застонала и опять позвала медсестру. Ей хотелось пить. И плакать. Ее малышка отказалась брать грудь. А потом появились все эти люди. Мужчины из какой-то крутой организации. Главный из них помахал перед лицом Ольги удостоверением, но она ничего не смогла прочитать. Тот ничего не объяснил, только задавал тупые вопросы. Ольга сразу поняла, что с малышкой что-то не так.

Она застонала. Наконец, прибежала медсестра. Она напоила бедняжку водой и помогла ей сцедить из грудей жирное густое молоко. Ольга еле сдерживалась от боли и вдруг ощутила облегчение.

– Сестра, что с моей доченькой? Где я? Меня увезли из роддома? Я что-то начинаю вспоминать…

– Пожалуйста, отдыхайте. Скоро вам все объяснят.

Ольга схватила медсестру за руку, просто впилась в нее:

– Что с моей дочкой? Скажите, умоляю.

– С ней все в порядке, —уверенно и спокойно ответила медсестра.

– Помогите мне связаться с мужем, пожалуйста.

Медсестра не успела ответить. В палату ввалилась целая делегация врачей – человек восемь-десять. Они окружили Ольгу, стали спрашивать о хронических болезнях женщины и ее родственников.

– Кто-нибудь из вашей семьи работал на химическом производстве? Или на радиоактивном объекте? – профессор Сомов внимательно разглядывал Ольгу и делал записи в планшете.

– Нет.

– Вы веган?

– Нет.

– Во время беременности употребляли мясо?

– Да. Ела.

– Курите?

– Нет.

– Что с алкоголем?

– Ничего! Я вообще не пила спиртное, как узнала, что жду ребенка.

– Таблетки, наркотики?

– Конечно, нет!!

Сомов наклонился к Ольге, не отрываясь, смотрел ей прямо в глаза холодным рентгеновским взглядом:

– А теперь, Золотова, очень внимательно подумайте и ответьте: вас похищали?? Может, в детстве? Может, недавно? Происходило что-нибудь странное? Необъяснимое?

– Я не понимаю, профессор, – Ольга была готова разрыдаться.

– Вас похищали инопланетяне?!

– Что с моей дочкой?! Что с ней?! – горячие соленые слезы текли из Ольгиных глаз.

– Возможно, вас похищали. Но вам казалось, что все это снится. Ольга, вспомните, вы видели какие-то странные сны?

– Ничего такого не помню, —всхлипнула Ольга, —умоляю, скажите правду, что с моей девочкой… она больна?

– Ваша малышка абсолютно здорова, —врач Алла Касьянова, приятная женщина 35 лет, по-свойски погладила Ольгину руку и улыбнулась, —абсолютно здорова. И это удивительно! Ведь ваша малышка появилась раньше срока. Она в полном порядке, несмотря на НЕКОЕ обстоятельство.

– Какое обстоятельство?!

Профессор Сомов и Касьянова привезли Ольгу на кресле-каталке в специально оборудованное помещение, где находилась новорожденная. Сомов продолжал задавать вопросы:

– Во время пандемии вам ставили вакцину?

– Нет.

– А вашему мужу?

– Вася сделал две дозы.

– Вы болели каким-то из вариантов ковида?

– Нет. А Вася болел. Омикроном. В легкой форме. Он изолировался от меня.

– Оля, решили, как назовете девочку? – спросила Касьянова.

– Лукерьей. Как мою бабушку. Сокращенно – Лу.

– Лу! Прелестно.

Новорожденная девочка лежала в специальном боксе. Она не выглядела недоношенной. Ее вес и рост соответствовал необходимым стандартам девятимесячного доношенного ребенка. Лу мирно спала лежа на животе. Пеленки прикрывали ее тельце, оставив открытой позвоночную часть. Ольга с трепетом и волнением разглядывала дочку. Ее сердце сжималось от восторга и любви.

– Лу, моя малышка. Это я, твоя мама. Моя родная, красавица, – Ольга перевела взгляд на Касьянову. – Это самый прекрасный ребенок в мире. Так что же с нами не так? Почему мы здесь? Почему я не могу взять ее на руки?

– Ваша дочь родилась с крыльями! – громко и четко произнес профессор Сомов.

Ольге показалось, что она не так расслышала или у профессора такая странная манера шутить. Но Сомов повторил про крылья. А Касьянова утвердительно кивнула и направила на девочку лампу. Из спинки малышки торчали еле заметные, практически прозрачные, словно сделанные из слюды, крылышки, по форме похожие на крылья стрекозы.

– Я не понимаю, —прошептала побелевшая Ольга.

– Мы тоже, —сказал Сомов.

– Как же теперь… что делать, профессор?

– Пока остается только одно – наблюдать.

Ситуация не вписывалась ни в какие стандарты, выходила за рамки понимания. Ольга страдала. Ее любовь и нежность к малышке тесно переплетались с состоянием паники и ужаса. Накатывающие мысли о будущей жизни вводили в ступор. Желанное рождение девочки в один миг разрушило планы, которые они рисовали себе вместе с Василием. Но Ольга не из тех женщин, кого может сломить непредвиденная ситуация и поглотить панические атаки. Она рассудила, что у многих семей ситуация гораздо сложней: у кого-то рождаются детки с серьезными заболеваниями и патологиями, но люди живут и борются за здоровье детей, не раскисают, ищут и находят выход из ситуации. Ведь самое главное – ее желанная любимая доченька Лу родилась здоровенькой. Конечно, она понимала, что теперь придется полностью перестраивать всю свою жизнь. Ночами Ольгу душили понятные страхи, ведь ее малышка не сможет жить в обычной социальной среде, вместе с другими детьми. Если Лу впоследствии начнет летать, это будет совсем небезопасно в их небольшой тесноватой квартире, да и в самом городе не полетаешь. Ольга прекрасно понимала, что ей придется целиком и полностью посвятить свою жизнь дочке. Она знала, что никогда не откажется от нее, с какими бы трудностями им ни пришлось столкнуться. Она была уверена, что окружающие люди, а особенно дети, будут насмехаться над Лу, обзывать ее, возможно даже издеваться. Этого нельзя было допустить. Ольга видела только один выход – переезд в деревню, к бабушке. Именно там, на бескрайних просторах, Лу сможет расти и летать. Она сама сможет дать ей начальное образование. Для заработка Ольга будет шить, а квартиру в городе можно сдавать. Она умела хорошо шить. Чтобы занять себя реальным делом и избавиться от пугающих мыслей, она стала рисовать эскизы одежды для детей с крыльями. Теперь Ольге было необходимо все обсудить с мужем. Она была уверена, что Василий примет ее предложение. Другого выхода нет. Вася – сильный рукастый мужик, он может и машину починить, и дом построить. Такой мужик нигде не пропадет.

Целый месяц после рождения дочки Ольга так и не видела мужа. Они общались по мобильнику. Говорили немного и коротко. Ольга чувствовала, что Вася вроде как стесняется аномалии их дочки. Но она была уверена, что его любовь и отцовские чувства мгновенно проснутся, как только он увидит малышку.

В назначенный день Ольга с волнением ожидала приезда мужа в клинику. Врач Касьянова по-женски и по-человечески переживала за молодую мамочку. Она подарила ей платье из светло-серой шерсти для достойной встречи с мужем.

– Что вы, не надо, – Ольга смутилась и пыталась отказаться от подарка.

– Ты не можешь встретить мужа в больничном халате! Он тебя целый месяц не видел. И вообще, запомни: никогда, ни при каких обстоятельствах не встречай мужа в халате.

Ольга надела платье, подкрасила ресницы и слегка добавила румян. По распоряжению Касьяновой, её комнату немного преобразили: добавили вазу с цветами, картины на стены, скатерть на столик, веселый чайный сервиз. Стало намного уютнее, по-домашнему.

– Оля, тебе сообщили, что твой муж может остаться здесь до утра?

– Да, спасибо.

– Завтра утром я с ним побеседую.

– Я скажу Васе.

Касьянова улыбнулась, обняла Ольгу за плечи:

– Все будет хорошо.

– Я знаю.

Когда муж приехал, Ольга не выдержала, заплакала, прижалась к нему. Василий боялся женских слез и утешать не умел.

– Как сама? – быстро спросил он и огляделся.

– Нормально,  – она утерла слезы. – Будешь чай?

– Можно.

Они молча пили чай. Василий сидел к жене полубоком, смотрел куда-то в сторону, явно не хотел встречаться с ней взглядом.

– Все будет хорошо, Вася. Никакого горя-то у нас нет. Так, трудности. Испытания. Как у всех. Мы вместе справимся, Вась. Пойдем, покажу тебе нашу малышку.

– Я говорил с профессором, —Василий по-прежнему не смотрел на Ольгу, —спросил у него, можно ли их отрезать… крылья эти… Сомов сказал, что она может не пережить операцию. Крылья связаны с позвоночником.

Ольга удивилась, что Василий задал профессору вопрос, который вообще не приходил к ней в голову. Она внимательно посмотрела на мужа: похудел, осунулся, нервно теребил пальцы. Поза и выражение лица Василия явно говорили о страдании и закрытости. Он стыдился всей этой ситуации, стыдился своего нестандартного ребенка.

– Вася, пойдем к нашей девочке. Ты увидишь, какая она красавица. На тебя похожа…

Василий резко вскочил и наотмашь, с силой ударил Ольгу в лицо. Она не удержалась и упала вместе со стулом.

– Хватит врать! Я не могу быть ее отцом! Это не мой ребенок! От меня не может родиться ТАКОЕ!

Кровь и слезы заливали Ольге лицо.

– Вася, у меня, кроме тебя, ни с кем не было. Это – твоя дочка. Клянусь.

– Заткнись! Профессор задавал мне много интересных вопросов. У тебя реально мог быть секс с инопланетянином. Или с каким-нибудь мужиком с секретного военного объекта!

– Никого, кроме тебя… поверь, сделай тест ДНК.

Ольга не помнила, как Василий ушел. Она тщательно умыла лицо, сама помыла заляпанный кровью пол, потом всю ночь просидела около окна, тщательно обдумывая свою будущую жизнь.

Касьянова, узнав об инциденте, приехала к Ольге как можно раньше.

– Оля, твоего мужа можно понять. Он пережил шок. Они гораздо слабее нас, женщин.

– Вася мне не верит. Поднял на меня руку.

– Он сам не ведал, что творил. Поверь, Оля, я много чего видела в подобных ситуациях. Твой Вася уже жалеет, что натворил.

– Он даже не захотел увидеть дочку.

– Один мужчина хотел сына. Но родилась девочка. Нормальная девочка, без патологий. Отец не приближался к ребенку целый год. Целый год он не мог смириться, что жена не родила ему сына. Олечка, у мужчин в мозгах все устроено по-другому. А у вас крайне нестандартная ситуация. И ведь впереди – полная неизвестность. Мы не знаем, как будет развиваться малышка. Мы должны быть готовы ко всему. К сожалению…

– Что вы имеете в виду??

– У нас нет никаких гарантий на счет Лу. Мы не знаем, как развиваются крылатые дети и сколько они живут. Ты не сможешь вырастить ее сама. Вы еще с мужем такие молодые…

– К чему вы клоните?

– Оставьте девочку в нашей клинике. И начните с мужем все сначала. Как будто ничего этого не было.

Ольга смотрела на Касьянову глазами, полными слез:

– У вас есть дети? Вы носили ребенка? – чуть слышно спросила она.

– Это не имеет никакого значения к моему предложению.

– Еще как имеет. Вы не носили ребенка. И не можете меня понять. Я не откажусь от Лу. Я люблю ее. Не смогу без нее жить.

– Хорошо, Оля. Мы пройдем этот путь вместе. А с твоим мужем я проведу беседу.

– Не надо. Вася уже сделал свой выбор.