Kitobni o'qish: «Ликбез для бабочки»

Все в книге основано на нереальных событиях

И является плодом воображения автора.

Любые совпадения с реальностью случайны

***

Зачем, в этом суетном мире, нужны жены, как не для того, чтобы периодически портить жизнь мужьям?

Ведь, только так, оставшись в тишине, они наконец смогут вспомнить, какой прекрасной штукой может быть жизнь.

Я своего мужа, пока, старалась не бесить, слишком, часто так как, женаты мы были меньше полугода. А все полезное должно быть дозированно.

Переключив коробку передач, перестроилась в левый ряд и увеличила скорость.

Наши отношения развились очень быстро. С Петром, впервые, я встретилась в придорожном кафе, когда он помог мне справиться с проколотым колесом. Потом, мы потеряли друг друга, а у меня в жизни произошло столько всяких событий, что было не до амурных переживаний. До сих пор не вериться, что смогла благополучно выдернуть свой хвостик и остаться не только живой, но и на свободе. Правда, последнему, не мало поспособствовала личная симпатия следователя, на которую я даже подумывала ответить взаимностью.

Но, судьба нас опять свела с Петей и вновь в кафе. Он незаметно проводил меня, а убедившись, что домой возвращаюсь одна, подошел и, вскоре, пригласил на первое свидание, а через неделю замуж.

Замуж, я за него готова была выйти, еще на первой встрече. Высокий, крупный, голубоглазый. В нем чуялся несгибаемый стержень и при этом очень добрый.

С ним было, просто, невозможно поругаться. Это был единственный недостаток. Потому что иногда, поругаться, я на самом деле любила. Но, этого было недостаточно, чтобы отказаться жить долго и счастливо. Поэтому, замуж я согласилась и сейчас у меня, на безымянном пальчике правой руки, поблескивало золотое обручальное колечко

Став супругой, я как-то незаметно свела на нет все общение с друзьями. Не могу сказать, что сделала это намеренно, но роль домохозяйки, умудрилась занять, все мое время. Так что отдуваться за это, по всем законам логики, предстояло моему, новоиспеченному, мужу. Который, из всех возможных вариантов работы, выбрал место заведующего мужским отделением и ни где-нибудь, а в нашей городской психушке.

Дабы не вызывать у него с первых месяцев чувства тотального контроля, я позвонила и сообщив, что еду к нему, села в машину и взяв в любимой кондитерской коробку пирожных, отправилась навестить любимого.

Хотя если честно, была в моем звонке и еще одна причина. Я абсолютная собственница. Для меня мужчина, должен быть, только мой, ну как очки, которые помогают видеть мир более четко. Если же мужчина не только мой, и им может пользоваться другая, то это уже как ершик для унитаза, и ничего кроме брезгливости, у меня не вызывает.

Поэтому, решив приучить супруга, что перед своим появлением всегда буду звонить, я смогу, когда посчитаю нужным приехать внезапно и увидеть, более правдоподобную картину того, что происходит, пока меня нет.

Плюс такого места работы – это большая территория вокруг. Еще с Петровских времен, когда Россия была разделена на губернии, при губернских управлениях были учреждены Приказы общественного призрения, которые начали открывать психиатрические отделения при больницах и строить специальные дома для ума лишенных. Первая такая, если мне не изменяет память, была открыта в одна тысяча семьсот семьдесят шестом году, в Новгороде.

Ее выкрасили в основную фасадную краску тех времен, дешевую охру, желтого цвета. И выделили обширную территорию для прогулок. Видимо государство, как это обычно бывает, выделило не маленькую сумму на все это дело. Так как позже стал активно насаждаться миф что грязно-желтый цвет угнетающе действует на психику и вызывает депрессию, а с грустными больными легче иметь дело, чем с буйными.

С тех пор, подобные заведения, часто выкрашивали в такой цвет. В советский период мода прошла, но привычка выделять лечебницам территорию и засаживать ее садом осталась. Так что проблем у приезжающих с парковкой не бывает.

Посигналив охраннику, пожилому дядечке, чтобы открыл шлагбаум, заехала на территорию. Машину мою, тут уже знали и объяснять по какому поводу приехала, необходимости не было.

Припарковав машину, поднялась на второй этаж. Попасть в кабинет к мужу, было не так просто. Дверь в отделение круглосуточно закрыта на ключ, который всегда носит с собою дежурная медсестра.

Взлетев по ступенькам, бережно прижимая к себе лакомства, чуть не споткнулась о пеструю кучу у двери. Делать ей, собственно, здесь было совершенно нечего. Пнув ее, слегка пригляделась, оказалось это молодой мужчина, сладко спящий, прямо на полу, и не обращающий на мои тычки никакого внимания.

Обалдев, я нажала на пумпочку звонка.

– От вас видимо пытались сбежать, но устали и решили передохнуть, – сообщила я суровой даме в белом халате, которая открыла мне дверь.

– Ох! Это не пациент! Дмитрий Сергеевич, опять!

– Опять? – развеселилась я. – Тут привычное место отдыха для персонала?

Покачав головой, она скрылась в глубине коридора.

Перешагнув через мирно отдыхающее тело, я прошла следом. Стукнув в третью дверь слева, приоткрыла ее. Муж сидел за столом и хмурясь изучал бумаги.

– Привет! – решила я возвестить о своем присутствии.

– Здравствуй зайка,– поднявшись, он подошел ко мне, обнял и поцеловал в нос. А я зарылась лицом в его рубашку на груди и вздохнула родной запах.

– У тебя там под дверью тело лежит,– подняв на него взгляд, наябедничала я.

– Какое тело? – он удивленно поднял брови.

– Молчаливое. По крайней мере, представиться, оно не пожелало

– Ты не шутишь?– Петя рассматривал меня с сомнением.

– Можешь посмотреть! – обиделась я на людскую недоверчивость.

Отпустив меня, он прошел к выходу. Там, как раз, двое санитаров за ноги и за руки вносили тело в отделение. Увидев начальство, медсестричка, что открыла мне дверь, вновь, горько вздохнула.

– Вот, Петр Васильевич. Опять.

– Вижу, – разглядывая процессию, Петя засунул руки в карманы джинсов.

– Куда его, как обычно?

– Да, давайте, – и развернувшись на пятках вернулся в кабинет.

Зайдя следом, я прикрыла дверь.

– Интересный диалог у вас. Это кто вообще?

– Не поверишь: сын глав врача.

– Ого! – присвистнула я.– Этой больницы?

– Этой. Кофе будешь?

– Буду. У меня и пирожные есть, свежие, – я показала ему пакет с коробкой.

– А что, его так тянет в твое отделение? Здесь, вроде общее, а не алкоголиков, да и больница не маленькая.

– Он здесь работает.

Пришел мой черед удивляться

– Действительно, именно работает?

– Я же тебе сказал, – Петр мне подмигнул. – Это, сын глав врача и числится он доктором, именно, моего отделения.

– Повезло тебе.

– Еще как. Доставай свои пирожные, чайник нагрелся.

Развернув пакет, сняла крышку и поставив коробку на стол. Заграбастала себе чашку, с милыми красными цветочками, и уселась напротив рабочего места любимого.

– Петр Васильевич вас ждут, – заглянула в кабинет молоденькая девочка, в халате медсестры.

– Да. Сейчас. Скажите пятиминутная готовность. У меня групповое занятие, хочешь поучаствовать? – предложил он, повернувшись ко мне.

– Групповое? Забавно, а чем предполагаете заниматься?

– Будем учиться успокаиваться в стрессовой ситуации.

– Какой полезный навык, – усмехнулась я.

– Ну так пошли, – поднявшись он сполоснул чашку, поставил ее в шкафчик у входа.

Последовав его примеру, исправно помыла свою и водрузил туда же.

Пройдя через все отделение, мимо палат, где в открытые двери было видно мирно читающих или разговаривающих людей. Мы открыли замок на небольшой двери запасного выхода и, по лестнице, поднялись этажом выше. Зайдя в такую же дверь, вновь пройдя по коридору, вошли в большой зал, похожий на спортивный, но без инвентаря и росписи на полу. По периметру сидели мужчины и женщины, разного возраста. При нашем появлении, все оживились.

– Так, ну что, начинаем! Подсаживайтесь ближе,– Петя взял у стены стул и перевернув, уселся посреди комнаты.– Нас всех здесь объединяет, что в нашей жизни произошло событие, которое нам, сильно не понравилось и вместо того, чтобы забыть о нем и жить дальше мы, в своей голове, мусолим его, изо дня в день. Тратить на это столько времени, когда нам, всего-то отведено лет восемьдесят в среднем, глупость огромная! Так что, будем учиться переключаться. Итак, выбирайте себе место, поудобнее и устраивайтесь. Все, ложимся и закрываем глаза.

Все улеглись на пол. Я не стала выделяться из социума и тоже устроилась в горизонтальном положении.

– Глаза закрываем и сосредотачиваемся на собственном дыхании. Теперь, максимально сильно, сожмите руку и вдохните. Сжимайте до тех пор, пока не почувствуете сильное напряжение в кисти и предплечье. На выдохе, расслабьте. Тоже самое, делаем со второй рукой. Важный момент, с правой руки начинают правши, с левой левши.

Так отлично. А сейчас, откиньте шею назад и медленно поворачивайте ею, из стороны в сторону. Расслабляемся и медленно притягиваем плечи к ушам, и в таком положении, наклонить голову к груди. Постарайтесь почувствовать, как тепло перетекает из рук к голове. Вот здорово! Очень хорошо. Теперь, поднимаем брови, плотно зажмуриваемся и чувствуем, как кровь приливает к лицу.

Я сморщилась, представила, как очаровательно выгляжу со стороны и приоткрыла глаза. Но, до меня дела никому не было. Все сосредоточенно кривлялись. Чтобы не засмеяться в голос, закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на голосе Петра.

– Хорошо. Не торопимся, – продолжал тихо течь его голос. – Сделайте глубокий вдох, задержите дыхание и полностью расслабьтесь. Вспомните тепло, которое шло от ваших рук, сведите лопатки и напрягите мышцы живота. Теперь, напрягите мышцы бедра, почувствуйте, как тепло перетекает к коленям и ниже, к ступням. Потяните их на себя, сожмите пальцы и постарайтесь расслабить каждую клеточку тела.

Сейчас, вспомните о ситуации, которая гложит вас, больше всего. Вам надо увидеть ее, как картинку, в кино. Представьте, что стоите около большого экрана, как в кинотеатре, и смотрите ее. Вдыхайте и выдыхайте, через нос, глубоко и медленно. Постарайтесь, расслабить плечи и грудь. А сейчас, представьте, что экран с картинкой удаляется от вас. Он становиться все меньше и меньше, и уже вы видите его на таком расстоянии, будто между вами, широкая, двухполосная дорога.

Посмотрите, еще раз, на вашу картинку и отпустите ее двигаться дальше. Глубоко вдохните воздух и на выдохе, досчитайте до десяти. Не открывайте глаза. Представьте, что ваше тело стало невесомым. Оно поднимается все выше и выше.

Вы превратились в ветер и вас несет, над верхушками деревьев, которые слегка касаются, своими макушками, потом над рекой, от которой, поднимается легкий запах свежести и прохлады. Глубоко вздохните этот запах, почувствуйте его и сильно выдохните, вместе с вашей проблемой и страхами. А теперь, на счет десять, откройте глаза и поднимайтесь.

Я открыла глаза и села, потрясся головой. Как ни странно, у меня было четкое ощущение, что я действительно, только что была у реки и вдыхала ее влажный воздух, и даже вроде, коснулась воды. Я потрогала одежду, но она была, абсолютно, сухой. Люди вокруг, очумело, оглядываясь.

– Спасибо Петр Васильевич. Круто! – сказал крупный бородатый мужчина поднимаясь на ноги.

– Да, спасибо! -затараторили остальные. Я, конечно, тоже впечатлилась, но благодарности решила отложить на потом, раз уж у меня, блатное положение в этой группе.

Петя подошел ко мне и поцеловал в нос.

– Ты супер! – прошептала я, счастливо улыбаясь.

– Спасибо. Ну что, я освободился. Пойдем поедим куда-нибудь или пиццу закажем?

– Не хочу никуда. Поехали домой.

– Хорошо. Жди в кабинете. Закажу пиццу, закончу здесь и приду, заберу тебя.

– Ладно. Не задерживайся.

– Найдешь дорогу?

Я скривилась

– Еще бы!

Он развернул меня ко входу и, слегка, шлепнул по пятой точке. Но, я его простила и отправилась искать кабинет.

Несмотря на, врожденный, географический кретинизм, кабинет супруга нашла быстро, хотя была почти уверена, что придется, спрашивать дорогу у аборигенов.

Психиатрические больницы у меня всегда вызывали ореол тайны. Бабушка рассказывала, во времена ее молодости, в такие заведения, часто силой, укладывали неугодных, по политическим взглядам сограждан. Что с ними происходило дальше, история умалчивает, но вроде, некоторые, оставались здесь навсегда. Сейчас, видя, совершенно, обычного вида мужичков и молодых парней, сложно поверить, что когда-то, это могло быть, весьма, пугающее место.

Увлекшись, подглядыванием в приоткрытые створки палат, я чуть не споткнулась о что-то, при ближайшем рассмотрении, оказавшееся пацаненком, лет четырнадцати. Одет он был в заштопанный костюм, такие, здесь раздавали пациентам, у которых не было личных вещей для переодевания.

– Привет! Ты откуда здесь?

– Лежу, – буркнул паренек.

– Вроде, тут только, для взрослых отделение?

– Откуда мне знать! Сказали, здесь теперь буду!

– Кто сказал? – ввязалась я в ненужный диалог.

– Инна Григорьевна. Директриса наша.

– Вашей школы? – бестолково переспросила я, разглядывая его смешные, взъерошенные русые волосы и чуть вздернуты носик.

Он замотал головой.

– Нет. Детского дома. Я сбежал, и она сказала, месяц, теперь здесь с психами буду!

– Офигеть! – я совсем растерялась, не зная, как реагировать. – Ну, вроде, народ здесь, вполне, обычно выглядит.

– Да мне по-фигу, вообще. Лишь бы не с этими придурками.

– Ерохин! Ты почему не в палате? – со стороны ординаторской, появилась главная медсестра.

– В туалет ходил Валентина Викторовна! – крикнул мальчик и скрылся в одной из палат.

Сжав губы, повелительница медперсонала смерила меня колючим взглядом, но сказать что-либо официальной супруге своего, непосредственного, начальника, так и не решилась и молча ушла.

Зайдя в место профессиональной дислокации суженного, устроилась в хозяйском кресле. Выяснив, что оно вращается, оттолкнулась и поджав ноги сделала круг.

Дверь открылась, заглянул растрепанный молодой человек, рассмотрев меня, ойкнул и скрылся. Удивленно хмыкнув, сделала еще кружок. Дверь снова приоткрылась, и тот же молодой человек, смущенно, вошел. В руках, он держал пакет с яблоками.

– Это Вам, – протянул он мне фрукты.

Затормозив на круге ногами, растерянно, рассматривала его.

– Не возьмете? – он захлопал глазами.

– Возьму, конечно, давайте!

Отдав пакет, мужчина сбежал.

Я положила фрукты на стол и опять прокрутилась.

Дверь, вновь, отрылась, вошел муж.

– Мне кто-то из твоих пациентов яблоки подарил, – кивнув на стол, наябедничала я.

– Здорово. Пойдем?

– Как скажешь. Я тебя жду.

– Сейчас, только к коллеге моему зайдем. Нас на выходных на пикник позвали, а телефон что-то не берет.

– А не холодно, для пикника?

– Отлично все будет, загородку металлическую поставим и костер разведем. Сделаю тебе горячего вина. Идем? – он протянул руку, а я схватившись за нее встала и пошла следом.

Спустившись на первый этаж, мы пошли по гулким пустым переходам со стенами, выкрашенным краской цвета детской неожиданности из одного здания в другое. В коридорах никого не было, только пустые окна со старыми, покосившимися ставнями.

– У вас тут фильмы ужасов можно снимать, – сообщила мужу, разглядывая вздувшийся пол под старым, затертым линолеумом.

– Нам денег на больницу знаешь сколько выдают? Пшик. А тут крыша течет. Чинить много и дорого. Пока новую сумму выделят, уже вновь, надо ее чинить или с отоплением решать проблемы.

– Я сегодня, мальчика у тебя в отделении видела, ребенка совсем. Он правда из интерната?

Петя пожал плечами.

– Здесь много из интерната, и нынешних воспитанников и прошлых. Если дома родители не занимаются детьми, то что говорить об интернатах, где на одну измученную воспитательницу, с маленькой зарплатой, их несколько десятков?

– Мне всегда, казалось, их силой туда, работать никто не заставляет идти. И если уж пришли, значит работу свою надо любить и стараться выполнять хорошо. Особенно, когда речь идет о детях, которым и так досталось!

– Большинству из будущих медсестер, тоже так кажется. Только, работа – это каждый день. Они делают примерно одно и тоже. Не важно, какое у них настроение, как они себя чувствуют. Надо рано встать и делать уколы, убирать чужие утки, слушать бесконечные капризы и жалобы. Вот тогда, приходит усталость и розовые очки спадают.

– Может ты и прав. Я так работать не пробовала. Только, этот мальчик, почему он здесь? У тебя же взрослое отделение.

– Заведующая детского попросила взять. Говорит, не справляется с ним: он детей других обижает, врет без остановки. Вот она и решила, что мужское влияние для него будет более авторитетным.

Петя, подмигнув мне позвонил в дверь другого отделения.

Открыла нам, почти, сестра близняшка нашей старшей медсестры, но лет на десять моложе.

– Здравствуйте Петр Васильевич, – пропустила она нас, с любопытством, косясь на меня.

– Здравствуй Любочка. Где Борис Витальевич?

– У себя. У него платник на занятии.

– Да я на минуту, а то дозвониться не могу.

Мы подошли к двери выкрашенной белой краской. За ней, кабинет больше, чем у мужа раза в три. Из-за опущенных штор и горящего светильника на столе, в комнате был полумрак. Рядом сидел грузный мужчина. Сложив руки на большом животе, он протяжно похрапывал. От этого, его усы начинали забавно шевелиться.

– Что тут у вас? – громко спросил, не понятно у кого, супруг, заходя во внутрь.

С боку послышалось шевеление. Я даже не сразу разглядела, что в углу стола сидит тоненькая девушка.

– У нас занятие было. Борис Витальевич, спросил, почему себе вены резала. Я стала рассказывать, а он уснул.

– Уснул? – не сдержавшись хохотнул Петя. – Ну, что ж бывает. Борис Витальевич! – повысив голос, он хорошенько тряхнул коллегу за плечо.

Тот, разлепив глаза, стал озираться, явно плохо понимая, где он

– У тебя тут девушка на приеме! – напомнил муж.

– Да,– важно подтвердил душевед.– Что-то задумался. Сейчас продолжим.

– Борь, мы едем на выходных или перенесем?

– Едем, конечно. Наташа мясо замаринует.

– Во сколько?

– Часов в десять набери мне, решим, чтобы к обеду там быть.

– Хорошо. Наберу. Давай.

Боясь, что если открою рот, то точно рассмеюсь, только кивнула на прощанье и пошла за своей лучшей половинкой. Покинув отделение, наконец расхохоталась.

– Он уснул, прямо на занятии, с пациенткой суицидницей! Как это может быть?

– Да набухался поди опять.

– В смысле опять? То есть, это нормально?

– Конечно нет. Но он тоже человек и у него свои слабости.

– Тебе не кажется, что заснуть в такой интимный момент – это явный перебор?

– И тем не менее, он отличный специалист. Люди в очереди стоят, чтобы к нему попасть.

– Стоят в очереди, чтобы посидеть в полумраке под звуки его храпа? Ты серьезно?

– Спокойно посидеть, тоже иногда нужно. Ты не забивай себе голову. Сейчас, он все наверстает. Я его знаю.

Хмыкнув, остальные комментарии я оставила при себе. Мы уже вышли на улицу.

Зима в этом год была очень мягкая и за те несколько часов, что машина провела без нас, успела покрыться снегом.

– Ты садись заводи. Я пока почищу.

Не став спорить с главой нашего мини семейства, устроилась в салоне и завела двигатель.

Наблюдая за Петром, я вновь пришла к выводу, что мне нравится мой муж. Его сила чувствовалась во всем. Не только во внешности, но и в том, как он ходил, разговаривал, даже дышал. Рядом с ним было ощущение, что находишься рядом с диким зверем и вся его благодушность и доброта это напускное, маска, готовая сорваться в любой момент и оголить клыки. И мне нравилось это. Никто теперь не рисковал мне не то, что лишнее слово сказать, но и посмотреть лишний раз.

Освободив наше транспортное средство от снежного плена и отряхнувшись, сел рядом.

– Что? – поймал он мой взгляд.

– Ничего. Просто очень рада, что в моей жизни есть ты.

– Я тоже очень рад, что в моей жизни есть ты. И если поторопимся, в нашей жизни, появится горячая пицца. Минут через тридцать, ее должны доставить. И если захочешь, я могу опять тебе почитать.

– Конечно захочу. Мне нравится слушать твой голос.

– Я-то надеялся, тебя захватила моя любимая книжка. А все дело только в том, что мой голос тебя развлекает, – показушно расстроился он.

– Он меня не просто развлекает. А очень нравиться. Это разные вещи.

– Ну-ну. Именно поэтому ты, так быстро засыпаешь.

– Это, претензии не ко мне, а к родителям. Они читали мне, перед сном, в детстве. С тех пор, какая бы интересная книжка не была, сон меня, обязательно, накрывает.

– Ладно. Не оправдывайся, – обиженно засопел он.

– Я оправдываюсь? Вот сейчас ущипну тебя за толстенький бочок, будешь знать, как обижать младших!

Одним из главных достоинств моего, довольно упитанного супруга это была, невероятная, боязнь щекотки. Вызывающая у меня, всепоглощающий восторг. Сквозь толстую зимнюю куртку, я попыталась добраться до него.

Взвизгнув, он подпрыгнул на сиденье,

– Я же за рулем!

– Ладно уж, так и быть, живи пока.

Развернувшись, мы посигналили охраннику и выехали за территорию.

Утром солнышко, вспомнив о своих обязанностях, разогнало тучки и залило все светом.

Закончив с уборкой дома, которая стала моей традиционной каждодневной забавой, я вспомнила, что когда-то, у меня были подруги и то, что я сейчас никак не порчу им жизнь и даже, не напрягаю, не повод забывать о них совсем.

Из перечня друзей на все случаи жизни, для приступа своей социальной активности, я выбрала Юльку.

Мы не так давно были знакомы, но, когда около года назад, я на пару с другой подружкой, так активно задумалась, как бедной девушке прожить в таком дорогом городе, что чуть не потеряла и думалку, и запчасти моей весьма трусливой тушки. Она, помогла мне, во-первых, сведя с Лешей, который оказался весьма хорошим парнем, а во-вторых, чуть ли не за шкирку, меня к нему оттащив. Так как я, справедливо, полагала, что у родной полиции, могут быть ко мне, некоторые претензии.

Теперь, все это казалось сном. Но раскидываться проверенными друзьями плохой тон.

Подружка долго не отвечала, и я уже собиралась дать отбой.

– Привет. Уже не ждала, что перезвонишь.

– Ах да ты же мне звонила несколько дней назад! Точно. Прости из головы вылетело совсем!

– Точнее неделю назад, – голосом директрисы, объясняющей безголовому ученику, отчего его выгоняют из школы, поправила Юлька. – Но, я подумаю над твоим прощением.

– Я не просто так, а со взяткой.

– Так и надо было начинать по-взрослому. Что за взятка?

– Хочу угостить тебя в кафе?

– Любопытно. Хотя зависит от кафе. На что я могу рассчитывать?

– Ну… В Макдональдс ты, наверное, не захочешь?

– С каких пор он к кафе относиться?

– Мне подруга рассказывала, что в Европе на нем именно так и написано.

– Я, конечно, рада, что у тебя есть подруги, на общение с которыми, ты все-таки находишь время, но калорийные булки вредны для моего желудка.

– Какой капризный желудок, – протянула я. – Тогда пойдем в кафе на нашем кольце. Там небольшой павильончик, но уютный.

– Эх, а у нас в городе столько ресторанов! Ладно, что с тобою делать придется быть ближе к народу. Во сколько?

– Через пару часов успеешь?

– Да я раньше успею. Ну давай через пару часов.

– Хорошо. До встречи.

До заведения я смогла добраться первая. Заказав себе куриный суп и салат, от скуки листала меню.

– Ищешь блюда по дешевле? – услышала я насмешливый голос Юльки за спиной.

– Нет, ты ведь сказала, что не прикасаешься к нездоровой пище. Вот сижу высматриваю, что из чего сделано, чтобы опять не опозориться.

– Ладно. Сделаю вид, что поверила твоей наивной отговорке. А где мое меню? Или, мне предстоит, его сначала у тебя отобрать?

– Не надо у меня ничего отбирать. Я сама отдам. Себе, к тому же, я уже заказала куриный суп и салат.

– Вот только попрошу без намеков. Даже не надейся так легко отделаться. Закажу себе самый большой стейк.

– Куда тебе самый большой? Ты же лопнешь. Ты такая худенькая, что половинка зернышка была бы в самый раз.

– Ах вот на что ты рассчитывала! И напрасно. Буду отъедаться. Говорят, мужчины любят женщин с формами.

– Поверь, так говорят исключительно именно эти женщины с, как ты говоришь? С формами. Ну или их мужья, когда жены рядом.

– Не хочу я жевать траву, – скривилась она.

– Здесь очень необычный куриный суп, подают с куриной ножкой целиком, и завернутым в фольгу кончиком, чтобы удобно было брать и кусать.

– Если, что я в курсе, что куриный суп во всех заведениях, считается самым дешевым первым блюдом.

– Он здесь не единственный. Но, есть калорийный кусок мяса при подруге, которая толстеет, даже от взгляда на него – бесчеловечно!

– Тебе надо воспитывать силу воли. Очень полезная, знаешь ли, штука.

– Между прочим сейчас во всем мире процветает толерантность. А, это оскорбление чувств худеющих, когда ты при них жрешь вкусные жирные вкусняшки!

– Нет, все-таки стейк. А то, в нашей жизни никогда, не заешь, сколько тебе осталось.

Мы сделали заказ подошедшему мальчику официанту.

– Что-то тебя на философию потянуло?

– Я с Лешкой недавно кофе пила. У нас в городе, опять, девушка пропала. Он говорит, есть версия маньяка. Она не официальная, чтобы СМИ панику не поднимало

– Как занимательно. И в каком районе орудует?

– Находят девчонок в центре. Все молодые, длинноволосые. А уж где он их ловит неизвестно.

– Жаль девочек. Сильно издевается?

– Вроде нет. Из следов насилия только удушение и фенозепам в крови.

– Фенозепам, вроде, не так легко достать?

– Ты в какой стране живешь? У нас все легко достать.

– А почему, версия о маньяке? Они, вроде, гуманностью не отличаются и просто так, не простившись по полной, уйти своим жертвам в мир иной не дают?

– Он их потом красиво раскладывает.

– Как это красиво?

– Так Леша сказал. Летом цветочек им в руки клал. Теперь, волосы расправляет, ноги кладет, будто девушка позирует.

– Жуть, – поежилась я.

Нам принесли заказ и вдохнув неописуемый аромат горячего бульона, я взяла ложку предпочтя забыть пока о маньяках, оставив жестокосердную подругу разбираться со стейком.

– Ты как вообще? – спросила она, покончив с мясом.

– Как? Я счастлива. Постоянно это чувствую. Это ощущение будто взрывается внутри меня фейерверками. Хочется все время улыбаться. Но, прохожие косятся, – хихикнула я.– Так что стараюсь их не пугать, сильно.

– Ты, так быстро, замуж вышла. Уже несколько месяцев прошло, все в голове не укладывается. Лешка, мне кажется, до сих пор не поверил.

– Я сама не понимаю, что значит замуж выйти. Ну поставили нам штамп в паспорт и что теперь? Но, мне даже заморачиваться этим не хочется. Замужем, не замужем. Мне хорошо и остальное на важно.

– Он переживает.

– Кто, Лешка?

– Не знаю, может и Петя твой тоже. Только его то я не вижу, а у нашего родного мента тоска во взгляде и вздыхать начинает, как только о тебе речь заходит.

– Он просто знает, что мы общаемся. Хочет, чтобы передала мне это, вызвав искренний стыд.

– Леша, хороший парень, мне кажется.

– Мне тоже, так кажется, но я люблю своего мужа. А, любовь – это такое чувство, когда для остальных места не остается.

– А как же дети, родители?

– Это не то. С детьми и родителями мы связаны кровью, генетикой. Это нас тянет и связывает. А муж, он, по сути, совсем чужой человек и именно любовь в чистейшем своем виде может соединить с ним так, что даже дышать начинаешь через раз.

– Даже так? – она грустно усмехнулась.

– Я ночью просыпаюсь и смотрю на него. Как он дышит, как хмурится, иногда во сне или улыбается. А я просто лежу и смотрю на него, чувствую его запах. Очень родной запах.

– Да, – крякнула Юлька. – Я как-то, даже не представляю, чтобы у меня к кому-то такое отношение было. Мне и замуж не хочется. Мне хочется жить в своей уютной квартирке, утром не накрасившись и даже, не причесавшись, пить кофе и слушать болтовню по телевизору, на которую, не надо отвечать. А, по вечерам закутавшись в уютный старый халат, читать книжку под треск камина, можно даже электрического.

– Я слышала мировые ученые твердят о глобальном перенаселении и золотом миллиарде, который необходим для правильного и экономичного распределения ресурсов Земли. Так что, такими идеями ты, можно сказать, делаешь вклад в мировую гармонию.

– По поводу перенаселения, сложно не согласиться. Некоторые особи, просто бесят. Ты помнишь дорогу к нам домой?

– Ну не то, чтобы помню, но предполагаю, что она есть.

– Все верно. Я всегда предполагала в тебе великие возможности, – с серьезным лицом призналась она. – Так вот, там дорогу отремонтировали. Давно, на самом деле, пора было. Так что, данный факт вызвал у всех поросячий восторг. Но, прошло немного времени, и дорожники, вновь, засыпали все щебенкой и бросили, поставив знаки, ехать не быстрее сорока. Только, даже при такой скорости, из-под машин. во все стороны летели камни. А, с учетом того же человеческого фактора, то некоторые водители, считали ниже своего достоинства соблюдать скоростной режим и активно обгоняли. Представляешь, что было с машиной, которой "повезло" быть обогнанной? Ее со всех сторон на хорошей скорости прошивало булыжниками с дороги. Рабочие, которые, устроили это безобразие, видимо вспомнили, что сериал не досмотрели, потому что просто свалили, бросив кучу этого самого щебня на обочине. Ездить невозможно! Через две недели, я не выдержала и написала жалобу в дорожный департамент и все описала. Это было в сентябре. Ответили мне, когда вся щебенка была уже покрыта плотным слоем снега. И знаешь, что мне ответили? Сейчас прочитаю, – она залезла в телефончик. – Вот. Слушай: "… работы по устройству одиночной поверхности обработки асфальтобетонного покрытия на участке таком-то, выполняются в рамках реализации программы приоритетного направления стратегического развития в соответствии с контрактом таким- то. Поверхность дороги – это способ создания шероховатой поверхности и устройства слоев износа и защитных слоев путем розлива на основании тонкого слоя органического вяжущего, распределения высокосортного щебня и его уплотнения. Указанные работ выполняются в соответствии с ОДМ "Методические рекомендации по устройству одиночной шероховатой поверхностной обработки техникой с синхронным распределением битума и щебня", в качестве верхнего слоя дорожного покрытия с характеристиками шероховатости, обеспечивающими сцепление и хорошее дренирование дороги. До приведения дороги в нормативное состояние работы не будут приняты и оплачены. Дополнительно сообщаем, что в целях предотвращения аварийных ситуаций, силами подрядной организации были установлены знаки "Ограничение скорости" и "Выброс гравия". Это все. Только разве я об этом спрашивала? Я им писала, что даже на маленькой скорости, камни летят и стекла бьют. Объехать там, никак, нельзя. И что делать? Лобовое стекло, даже китайское, стоит треть моей зарплаты. Да и почему, я должна оплачивать ремонт разбитого стекла, только из-за, того, что они, видите ли, в методическом пособии прочитали, что так щебенку разбрасывать, хорошее дело? Можешь представить себе в Европе, например такую ситуацию? Да их бы засудили!