Kitobni o'qish: «Разбуди меня»

«Новости для вас», 19 июля 1992 г.

«Сегодня в 10:00 возле Ильинского пруда была найдена мертвой молодая девушка лет 20. О страшной находке в региональное управление МВД сообщили отдыхающие, обнаружившие тело подвешенным на суку дерева. По предварительной версии следствия, девушка совершила самоубийство.

– Никаких следов сопротивления обнаружено не было, поэтому насильственная смерть маловероятна, – прокомментировали в управлении МВД.

Личность девушки в настоящее время устанавливается».

«Новости для вас», 22 июля 1992 г.

«Девушкой, которая была найдена повешенной на дереве у Ильинского пруда, оказалась неделю назад объявленная родителями в розыск 20-летняя Анна Сташевич. Безутешная мать девушки с журналистами беседовать отказалась, а отец рассказал, что в последнее время Анна вела себя крайне странно.

– Сначала она стала постоянно звать какого-то Этьена, хотя, насколько мне известно, знакомых с таким именем в ее окружении не было. Потом внезапно перестала узнавать нас с женой и утверждала, что ее родители умерли, – сообщил Александр Сташевич. – Были и другие странности в ее поведении, о которых даже не хочется вспоминать. Мы обращались к врачу, но тот счел Анну совершенно здоровой и списал все на переутомление. А когда на следующий день дочь пропала, я сразу почувствовал, что все кончится бедой…

Отец уверен: Анна совершила самоубийство. В ближайшее время семья собирается подать в суд на недобросовестного врача, не заметившего серьезного нервного расстройства, которое привело к трагическим последствиям. Корреспонденты «НдВ» будут держать читателей в курсе событий».

18 сентября 2013 г., город N.

«Где Этьен?»

Это был первый вопрос, всплывший в моей голове, когда я проснулась. Я помнила экипаж с лошадями, который несся прямо на него, его исказившееся от ужаса лицо, слышала его отчаянный крик…

Всего лишь ночной кошмар. Слава богу. Дрожь постепенно прекращалась, мурашки по спине пробегали все реже. Через пару минут на моем лице возникла улыбка. Я вспомнила, что не знаю никакого Этьена (во сне он был моим близким человеком – может, даже женихом), что сегодня день моего двадцатилетия, а через час начинаются пары в институте. Надо еще успеть купить торт и бутылку вина, чтобы отметить праздник с одногруппниками… А вечером гости придут домой, надо еще готовить. День обещает быть длинным и насыщенным. Значит, хватит валяться – пора вставать!

Родителей уже не было – ушли на работу. На столе белела приятная записка: «С твоим днем, малыш! Все подарки вечером, а пока – твои любимые блинчики с творогом. С любовью, мы». Боже, мама специально встала пораньше, чтобы приготовить мое обожаемое блюдо! Как же мне повезло.

Из своих друзей и подруг я была единственной, кто еще не съехал и не собирался съезжать от родителей. Они жаловались, что мама с папой их слишком опекают, они уже взрослые, им не хватает свободного пространства и все такое. Я их не понимала – у меня все было отлично. Пространства вполне хватало (довольно большая отдельная комната), отношения в семье были прекрасными, никто никого ни в чем не ограничивал.

Мой парень Артем хорошо ладил со своими, надеюсь, будущими тестем и тещей и частенько оставался у нас ночевать. Никто и не думал читать мне по этому поводу морали – мы уже взрослые, три года встречаемся и собираемся пожениться сразу после института, так почему бы и нет? Я даже не исключала, что мы будем жить с моими родителями некоторое время после свадьбы. Правда, Артему об этом еще не говорила, ну да ладно, пока это было ни к чему.

С наслаждением позавтракав блинчиками с крепким кофе, я сразу же стала одеваться – нужно было спешить. Праздничное платье, купленное накануне в фирменном магазине, я приберегла для вечера, а в институт надела тоже эффектное, но не такое нарядное – приглушенного сливового оттенка, с длинными рукавами и без декольте. Сдержанно и со вкусом, для учебы вполне годилось. Накинув поверх платья легкую куртку (сентябрь выдался не слишком теплым), я надела туфли на каблуках, схватила сумку и выбежала из дома.

Артем позвонил, когда я закупалась в ближайшем к институту магазине.

– Я неподалеку, тебе помочь все донести?

– Да-а, а где же поздравления и пожелания? – нарочито возмутилась я, держа трубку плечом (обе руки были заняты винными бутылками – я никак не могла определиться, какое вино предпочесть в это время суток: белое сухое или красное полусладкое).

– Любимая, всему свое время, – ласково отозвался Артем. – Не терпится увидеть тебя… наверняка ты потрясающе выглядишь.

– Нет, потрясающе я буду выглядеть вечером. А пока – всего лишь отлично, – не стала скромничать я.

– М-м, да… ты говорила, наряд будет светло-зеленым?

– Бирюзовым!

– Ну, ты же знаешь, парни не сильны в цветах. Но, мне кажется, к этому платью кое-чего не хватает.

– Чего же, интересно? Ты его даже не видел.

– Но знаю… ладно, потом поговорим. А насчет вина – не сомневайся, выбирай сухое, оно больше подойдет к торту.

– Откуда ты знаешь?..

– Я на пороге супермаркета.

О боже! У меня все сладко замерло внутри – так было перед каждой нашей встречей, и это после трех лет! Когда я обернулась, он уже стоял рядом – высокий, широкоплечий, голубоглазый, ну точно принц из сказки. Улыбался мне.

– Привет, солнышко.

Вообще-то я всегда ненавидела эти слащавые обращения, но из его уст они звучали так органично и нежно, что я таяла.

– Привет… – прошептала я и уткнулась лицом в его свитер.

– Ты опаздываешь на пару, в курсе?

– Ты тоже. – Мы с Артемом учились в соседних корпусах.

– Ну и наплевать. С днем рождения, Карина… можно сразу вручить тебе подарок? Не хотелось бы делать это вечером при всех.

– М-м, что-то интимное?

– Не знаю, не знаю… я положу тебе это в сумку. Посмотришь, когда придешь в универ. Только никому не показывай.

– Что, до такой степени?

– Закрой глаза и дай мне сумку.

Зажмурившись, я услышала шелест пакета, а потом – интригующий звук расстегивающейся и застегивающейся молнии.

– Теперь уже я сгораю от любопытства. А как я кошелек буду доставать? Увижу же сразу.

– Кошелек? Размечталась. Плачу я.

– Да ладно тебе, зачем…

– Не возражай. Торт выбрала?

– У меня три варианта, пошли покажу…

Институтские посиделки прошли успешно – как всегда, мы всей группой спрятались в пустовавшей в тот час аудитории, где нас с вином никто не засек и не выгнал. В столовой было бы небезопасно. Артем сбежал с последней пары, чтобы встретить меня из университета и снова помочь донести продукты, на сей раз до моего дома.

– Ну как тебе подарок? – лукаво спросил он.

– Белье просто шикарно… я уже хочу тебе в нем показаться. Ты ведь останешься после праздника? – Я была немного пьяна – алкоголь начинает действовать на меня с первого же бокала, – поэтому могла себе позволить быть чуть более развязной, чем обычно.

– Конечно, куда же я денусь. – Он откинул волосы с моего лица и шепнул мне прямо в ухо:

– Я мечтаю об этой ночи…

– Я тоже…

Я обвила обеими руками его шею и запечатлела на его губах такой страстный поцелуй, что проходившая мимо преподавательница неодобрительно покосилась на нас и, кажется, даже что-то пробормотала.

– Лучше отойдем подальше от храма науки, – с усмешкой предложил Артем. – Когда твоя мама вернется?

– Сегодня обещала пораньше, часов в пять.

– Сейчас только два. Может?…

– Не выйдет, через час придет Инна помогать мне с уборкой. А потом, наверное, и с ужином. Придется набраться терпения…

***

Моя лучшая подруга Инна опоздала на полчаса.

– Черт, знала бы, что ты придешь позже… – проворчала я, открывая ей дверь.

– Ничего, со своим драгоценным еще намилуешься, – правильно поняла меня она. – Ну у тебя и бардак.

– Что за мода такая сегодня – не поздравлять меня с днем рождения?!

– А, ты что, еще пожеланий и подарков ждала? Ну вот, возьми…

– Не может быть! Те самые духи!

– Они.

– Жутко дорогие!

– Бог с тобой, купила на рынке за семьдесят рублей.

– Даже не знаю, что сказать…

На самом деле духи стоили больше пяти тысяч и заставляли меня вздыхать у витрины парфюмерного бутика уже пару лет. У меня даже слезы на глаза навернулись.

– Инн, ты лучше всех…

– Я в курсе. Разнюнилась тут, давай уже убирать, – отозвалась крутая в мире подруга. Мы дружили с детсада, и я уже тогда успела привыкнуть к ее грубоватой манере общения.

Довольно быстро справившись с уборкой, мы уже начали нарезать салаты, когда пришла мама. Втроем мы моментально справились и с мясом по-французски, пиццей и десертом – за полчаса до прихода гостей почти все было готово, только пирог допекался в духовке. Мы накрыли на стол, я переоделась, освежила макияж, а потом мы слушали «Русское радио» и наперебой вспоминали исполнителей.

– Говорю вам, это Киркоров. Я его гнусавый голос из тысячи узнаю, – скривившись, громко заявляла Инна.

– Какой он гнусавый? Жесткий такой голос, как у Лепса, – возражала я.

– По-моему, вообще Губин, – неуверенно подключилась мама.

– Да нет, он уже давно не в моде, – отмахнулась я, – а песня новая. Давайте в интернете посмотрим.

– Не-е, так неинтересно! – всполошилась Инна.

Наш спор прервал вернувшийся с работы папа:

– Вы что, Стаса Михайлова не узнали? Ну вы даете.

– Черт! – почти в унисон воскликнули мы.

– М-м, кажется, что-то вкусненькое, – учуял папа запах пирога.

– А ты как думал! – отозвалась я. – Мы старались.

– Надеюсь, нас сегодня будет не слишком много и мне достанется хоть кусочек этого кулинарного шедевра?

– Нет, Петр Алексеевич, мы с Артемом собираемся сожрать все, – сообщила Инна, развязывая фартук.

– Так из гостей – только вы с Артемом? Ну, вы, считай, и не гости, а члены семьи.

– Я-то да, а вот с ним не бегите вперед паровоза – может, нашей Карине светит принц.

– Мой любимый лучше всех принцев вместе взятых, ясно? А вот и он.

В дверь позвонили, и я ринулась в прихожую. Вернулась уже со слегка размазанной помадой, над чем не преминула посмеяться Инна:

– Беру свои слова назад: поженитесь уже скорее, а то я обзавидуюсь.

– А когда поженимся, перестанешь завидовать? – усмехнулся Артем, пожимая руку моему папе.

– Да ну, женатикам завидовать нет смысла, они все скучные.

– «Женатикам»? Про Бриджит Джонс поначиталась? – фыркнула я.

– Я такой ширпотреб не читаю, – понарошку оскорбилась Инна. – В отличие от некоторых!

Мы с ней всю жизнь только и делали, что подкалывали друг друга и ссорились, но всегда понарошку. Однако продолжаться это могло бесконечно, так что мама поспешила вмешаться:

– Дорогие мои, раз все в сборе, давайте уже к столу.

Первый тост произнесли родители. После традиционных пожеланий счастья, удачи и любви мне совершенно неожиданно вручили айфон последней модели. Мечты сбываются!

– Не знали, что еще подарить – у тебя все есть, – добавила мама, наблюдая, как я с восторженным видом распечатываю дорогущий подарок.

– Без шуток, Карин, у тебя есть все. – С этого минут через десять начала свой тост Инна (к тому времени я слегка успокоилась и наконец выпустила новенький гаджет из рук). – Но в жизни должно постоянно происходить что-то новое. Я спрошу: чего ты еще хочешь, Карин?

– Попутешествовать, – без тени сомнения сообщила я. – Можно и по России, конечно, но в первую очередь я имею в виду заграницу. К девятна… уже двадцати годам ни разу не побывать за пределами своей страны – это нонсенс! Идеально было бы отправиться с Артемом в Париж…

– Город влюбленных! Ну, кто бы сомневался, подруга, банальнее не бывает. Еще скажи, что ты мечтаешь, чтобы он протянул тебе кольцо с бриллиантом прямо на Эйфелевой башне! Сейчас разревусь от умиления.

– Иди ты! Я правда хочу именно туда – есть ощущение, что это мой город.

– Разочарую – у всех сентиментальных девчонок такое ощущение. В Париже грязно.

– Не верю! Я даже французский выучила б немного ради такого дела!

– Бедняжка, придется начинать даже не с нуля, а с самого плинтуса. Ты и в русском-то ошибки делаешь иногда!

– Я понимаю, тебе неприятно, что ты с детства изучала французский, а в Париж отправлюсь я, но уж постарайся как-то справиться со своими чувствами! А то, что я пока не могу сказать ничего по-французски, не значит, что я не выучу несколько фраз при желании! Например…

Бывает, в голове внезапно выплывает отрывок из песни или стихотворения, которые ты, казалось, давно забыл и нарочно ни за что не смог бы вспомнить. Именно так из глубины моего сознания выпрыгнула где-то услышанная фраза.

Я произнесла ее уверенно и непринужденно, да еще, кажется, с нужным акцентом – сама удивилась.

– Чего-о? – переспросила Инна ошеломленно. – Ты знаешь, что это значит?

– Понятия не имею. Это вообще французский? – беспечно отозвалась я.

– Ты где такое услышала?

– Понятия не имею, – повторила я. – А как переводится?..

– Не знаю.

– Как это? Ты ж полиглот!

– Ты абракадабру какую-то произнесла.

– Я бы с радостью помогла, но знаю только немецкий, – вклинилась мама.

– А я – английский, – напомнил папа.

– И я, – присоединился Артем. – А все-таки, что она сказала, Инна? Ты, кажется, аж вздрогнула. Это было что-то неприличное, признавайся? Карина втайне смотрит французское порно? Я должен знать!

– Глупости! – возмутилась я.

– Все, все, проехали! Я произношу тост за исполнение желаний именинницы! – не терпящим возражения голосом напомнила Инна. – Ну, собственно, уже произнесла…

Застолье закончилось около половины одиннадцатого. Мы убрали со стола, перемыли посуду. Инна уехала на такси, родители, зевая, отправились к себе в спальню.

Была прекрасная беззвездная ночь. На улице стало уже прохладно, а батареи дома пока оставались ледяными – обычно этот короткий период я считала самым неуютным в году. Но сегодня я мерзнуть не собиралась.

Комната была окутана мягким светом бра. Позади – замечательный день. Впереди – шикарная ночь. С трудом вытерпев, пока мы останемся одни, я бросилась к любимому. Мы рухнули на кровать и, не прекращая целоваться, принялись расстегивать пуговицы и молнии на одежде друг друга.

– Белье тебе очень идет, – прошептал Артем.

– Но пока ему придется полежать в стороне.

Следующие несколько минут мы не отвлекались на разговоры – если не считать горячечных «о, да», «еще» и прочей эротической классики. Может, было что-то помимо этого – в такие моменты я иногда несу бессвязную любовную чушь (как это назвала бы Инна). Признания, пылкие комплименты и все такое. Просто перестаю фильтровать то, что говорю. Артем всегда обожал эту мою несдержанность, но… на сей раз радости на его лице явно не было.

– Кто такой Этьен? – едва выпустив меня из объятий, напряженно спросил он.

– М-м, парень, которого задавил экипаж в моем сне, – честно ответила я. – А я о нем разве рассказывала?

– Да, если так можно выразиться. Только что.

– А?

– Ты выкрикнула его имя.

– Серьезно?! Не могу поверить.

– Я тоже.

– Эй, ты что? Думаешь, я тебе изменяю с иностранцем?!

– Ну… в такой момент чье попало имя в голове, согласись, не всплывает.

– Да ты с ума сошел. Его не существует. Это всего лишь персонаж из сегодняшнего сна. Не понимаю, почему он мне вообще на ум пришел.

– Тебе что только не приходит. Вспомнить хотя бы ту фразу за столом…

– На французском? Интересно, где я ее слышала.

– Мне тоже интересно. В каком-то детективе, может. Или в драме. Ухитрилась еще запомнить.

– Почему в детективе или драме? – заинтересовалась я, немного расслабившись (странный разговор об Этьене меня раздосадовал и озадачил). – Может, в комедии.

– Да вряд ли, не особо смешно. – Артем притянул меня к себе. – Тебе завтра во сколько вставать?

– Ко второй паре.

– Мне тоже. Поспать, что ли…

– Можно, у меня тоже глаза слипаются… слушай, так ты знаешь, что означает та фраза?

– Я у Инны успел спросить, пока ты отошла. Бред какой-то. Понимаю, почему она сразу не сказала, да еще при твоих родных.

– Скажи!

– «Ce n`est pas ma famille, mes parents sont morts». Если не ошибаюсь, так?

– Вроде похоже. Честно, сейчас уже не повторила бы – как выплыло из памяти, так обратно и уплыло. Так как это переводится?

– «Это не моя семья. Мои родители умерли».

– Ой, – вздрогнула я, – и правда бред. Где я могла такое услышать?

– Не знаю, откуда ты всего этого понахваталась. Может, тебе ночью французская трагедия привиделась?

– Завидуй молча. Некоторым – не буду показывать пальцем – вообще сны почти не снятся.

– Лучше уж так. Но сегодня, если тебе удастся уснуть, больше никаких трагедий. Разве что любовные романы.

– «Если»? Мы же вроде собирались сейчас спать, нет? – Я потянулась к губам Артема, и в миллиметре от поцелуя он прошептал:

– Я передумал, а ты?..

19 сентября 2013 г., город N

Задремали мы только часа в три ночи. И сразу же мне приснился кошмар – причем тот же, что и накануне. Экипаж на пыльной дороге, тревожное ржание лошадей и мой собственный крик… На сей раз я даже видела тело несчастного парня – очень хотела отвести взгляд, но, как это обычно бывает во сне, никак не могла.

Это видение еще долго меня не оставляло – даже за завтраком мерещились широко открытые мертвые глаза Этьена. Неудивительно, что, откусив от бутерброда с ветчиной пару раз, я отложила его и решила поесть в институтской столовой.

– Теперь, наверное, сама буду завидовать, что тебе не снятся сны, – пожаловалась я Артему, подкрашиваясь перед выходом.

– Может, ты переутомилась в последнее время? – предположил он.

– Не знаю… Раньше у меня никогда не было повторяющихся снов, да еще кошмарных. А вдруг это знак?

– Интересно, знак чего?

– Ума не дам.

Припудрившись, я принялась красить ресницы. Артем не сводил с меня взгляда. Я знала, что он вот-вот скажет что-то вроде: «Зачем тебе наводить красоту, если ты и так безупречна?» Каждый раз он произносил это с таким искренним недоумением, что мне становилось смешно. Ну и приятно, само собой.

– Я бы на твоем месте просто не зацикливался. Говорят же, снится то, о чем думаешь. Ты вчера думала о своем сне – и вот пожалуйста, сама же спровоцировала повторение.

– Ты прав. Постараюсь не думать.

– Вспоминай лучше более приятные эпизоды этой ночи… – Артем приобнял меня сзади и оценивающе задержался взглядом на отражении в зеркале, будто пытался понять, хорошо ли мы смотримся вместе. – Кстати, зачем ты опять красишься? Сегодня ты особенно прекрасна.

Ну вот, улыбнулась я.

– Да, я часто это говорю, но сейчас у тебя и правда глаза блестят – никакая косметика не нужна.

– Это ты на меня так влияешь.

– Надеюсь, не Этьен.

Я шутливо пихнула Артема локтем – он ойкнул и на всякий случай отскочил от меня на безопасное расстояние.

– Ладно, ладно, молчу. Ты готова?

– Да. Можно выходить.

Есть за весь день так ни разу и не захотелось. Каждый раз, когда я собиралась что-то проглотить, внутри меня все будто съеживалось. На большом перерыве я уже взяла порцию плова, но тоскливо посмотрела на него минут пять, поковырялась в тарелке, понюхала его, поднесла вилку ко рту, но с отвращением положила ее обратно.

«Наверное, это все вчерашний алкоголь. Мой организм к нему не привык, и ему требуется разгрузка даже после нескольких бокалов. Что ж, в этом есть свои плюсы – алкоголизм мне не грозит», – заключила я, покидая столовую.

– Раньше за тобой такого не водилось, – заметила одногруппница. – Говоришь, не ела с самого утра?

– С вечера, можно сказать.

– Ого. И даже не хочется? Не похоже на тебя, – повторила она.

Я незаметно закатила глаза – можно подумать, обычно я только и делаю, что объедаюсь. Завтракаю, обедаю и ужинаю, как все – ничего экстраординарного. Да, позволяю себе иногда булочки и тортики – с какой стати я должна быть анорексичкой?

– Ничего. Поем, когда захочу.

– Ну-ну.

Одногруппница лукаво посмотрела на меня – на что она намекала, я размышлять не стала: в сумке завибрировал телефон. Звонил Артем.

– Солнце, послезавтра все отменяется. Они решили не уезжать.

– Ка-ак? Ну что это… – протянула я расстроенно.

В субботу родители Артема должны были навещать родственников, и мы очень рассчитывали провести выходные у него. Запланировали уже, какие фильмы будем смотреть, хотели заказать на дом роллы (брр, еда!). А теперь все срывалось.

– Не спеши грустить. Я договорился с твоей мамой – сегодня снова останусь у вас. Чтобы как-то компенсировать…

– М-м, как здорово… ты уже все устроил…

– Да, правда, она шутливо спросила, не собираюсь ли я постепенно к вам переселиться.

– Нет, жить вместе – только после свадьбы.

– Так я ей и сказал… во сколько будешь свободна?

– У меня последняя пара.

– У меня предпоследняя. Как назло, еще семинар завтра. Давай я заеду домой, поем, поучусь чуть, а у тебя появлюсь вечером.

– Отлично, я как раз к Инне собиралась – не придется даже отменять. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, – сказала я и впервые, наверное, не испытала вообще ничего хорошего, произнося это. Да что со мной сегодня?!

***

– Даже зразы не будешь? Ты же их обожаешь.

– Вас всех послушать, так еда – мое единственное увлечение. Нет, не буду.

– А я буду.

Инна положила себе целую тарелку бефстроганова с картофельными зразами, уселась за стол и стала с аппетитом поглощать все это, одновременно всматриваясь в экран планшета.

– Что у тебя там?

– «Девушка с татуировкой дракона». Не мешай.

– Ты ее уже читала.

– Ты можешь не мешать?!

Инна всю жизнь была книжным червем – она и научилась читать раньше меня на целый год. Лично я никогда не питала к книгам особой любви. Кино нравилось чуть больше, но к нему я тоже относилась без фанатизма. Считала бессмысленным всерьез увлекаться несуществующими мирами, когда и в реальном происходит масса интересного. Детективы и триллеры меня и вовсе отвращали (убийства, лужи крови – фи), Инна же глотала их пачками, да еще перечитывала потом.

– Какой смысл начинать заново, если знаешь, кто убийца? – Этот вопрос я задавала ей уже сто раз и знала, что она будет раздражаться. Ну и пусть – сколько можно пялиться в планшет и игнорировать меня!

– Ничего не понимаешь. Так еще лучше, – буркнула она даже более миролюбиво, чем я ожидала. – Нет первоначального нетерпения, больше внимания обращаешь на детали, на художественный стиль.

– Лучше б ты на меня больше внимания обращала.

– И что на тебя смотреть? Можно подумать, ты сильно изменилась со вчерашнего дня. Займись чем-нибудь! Журнал полистай, если есть не хочешь. В углу вон лежит.

– Так и быть. – Я покорно взяла свежий номер «Антенны», но, пролистнув пару страниц, отложила его, встала и прошлась по кухне туда-сюда. – Мне на месте не сидится.

– Да, ты какая-то беспокойная. И кошмары эти… Давай-ка я тебе чай с травами заварю.

Несмотря на свою ершистость, подругой Инна всегда была образцовой. Уверена, если бы понадобилось, она бы примчалась за мной даже ночью на кладбище.

Я поморщилась: какие мрачные мысли лезут в голову. Кладбища, трупы… может, я и правда переутомилась?

Но это странно. Только недавно было лето, отдохнула я отлично, два раза на море отдыхать ездила – сначала с однокурсниками от профсоюза, потом с Артемом. Учеба пока сильно не напрягает, до сессии далеко. Нервных ситуаций вроде нет…

Иннин чай, согревающий и ароматный, я пила с удовольствием. Кажется, мне даже удалось расслабиться – может, конечно, помогли не чудодейственные травы, а ощущение, что обо мне заботятся. Как единственный ребенок в семье, я, к сожалению, привыкла, что мир вертится вокруг меня. Впрочем, выполнив свою миссию, Инна снова ушла в чтение и отвлекалась разве что на дожевывание полуостывшей еды.

– Сегодня по-французски не разговариваешь? – внезапно спросила она с набитым ртом.

– Нет вроде… – Я не сразу поняла, о чем она. – А! Ты про вчерашнее… боюсь, на том мое неожиданное знание языка и исчерпывается.

– Нетипично для тебя – нет чтоб запомнить что-нибудь слащавое вроде «Je t`aime» и шептать ночами возлюбленному…

– Да ну тебя. Он, кстати, у меня сегодня опять ночует.

– Этак он переедет к тебе скоро.

– Да, мама тоже сказала… нет, пока мы не съезжаемся. И не женимся.

– А вдруг придется?

– В смысле?

– Ты не думаешь, что забеременела?

Я чуть не опрокинула кружку с остатками чая.

– С чего ты это решила?!

– Да просто спросила.

– Это из-за отсутствия у меня аппетита, да? Ну, немножко подташнивает меня, когда на еду смотрю, и что? Не обязательно же это значит… А, вот что имела в виду одногруппница!..

– Успокойся, что ты завелась-то. У твоего недомогания может быть куча причин, но и эту совсем отбрасывать нельзя.

– Хватит!

– Ого, какая ты бешеная. Даже чай, похоже, не спас. Тебе бы к невропатологу сходить.

– Сама туда иди.

– О`кей. – Инна подняла руки в знак того, что сдается. – Нельзя же спорить с женщиной в твоем положении.

– Прекрати уже! – взвилась я.

– Все, не буду больше. Дочитываю главу – и мы идем на улицу. Тебе надо проветриться, да и мне не помешает.

Прогулка тоже не помогла. К вечеру мне стало совсем неспокойно. За ужином мне удалось съесть одну котлету без гарнира, а ощущение было такое, будто я проглотила по меньшей мере целую индейку, да еще запила ее парой бутылок шампанского.

– Ты не заболела? – спросила мама и потрогала мой лоб. – Температуры вроде нет…

– Все нормально, – мрачно отозвалась я.

При первой возможности я выскочила из-за стола и скрылась в своей комнате. Попыталась заняться вязанием – я не так уж хорошо владела спицами, вязала простейшие шарфы и салфетки, но сам процесс меня всегда умиротворял. Всегда, – но не сегодня. Надо мной будто сгустилось тревожное облако. Мысли червями роились в голове, забиваясь в каждый уголок сознания, но разбегались, стоило мне попытаться поймать хотя бы одну из них.

«Что меня на самом деле беспокоит? – спросила я себя, механически разматывая клубок пряжи. – То, что сказала Инна? Да, это было бы некстати сейчас, но ведь напряглась-то я раньше. Ночной кошмар? Тоже нет? А что? Может, я и правда заболела?»

– Глупости. Ты здорова, – уверял меня Артем несколько часов спустя (я ждала его около девяти, но он появился только к одиннадцати).

– А что тогда со мной происходит? – тускло отозвалась я.

Мы лежали рядом в темноте, но о том, чтобы даже прикоснуться к нему, я сегодня и думать не хотела. Впрочем, то, что он все-таки со мной, немного согревало.

– Не знаю, может, тебе любви не хватает…

Он игриво подвинулся ко мне, и я ощутила легкое разочарование – думала, он чувствует, что сейчас не самое время. Наверное, не зря говорят, что парням желание иногда затмевает голос сердца и разума.

– Ты приехал ради этого, да? – раздраженно произнесла я.

– Что? – удивился он. – С чего вдруг?..

– А ты как думаешь? Появился к ночи – пропустил ужин, дождался, пока уснут родители… сразу на десерт пришел.

– Карин…

– Может, ты и жениться на мне хочешь, только чтобы было на кого быт перекинуть и с кем спать?

– Карина! Я же вроде бы говорил, что готовился к семинару…

– Мог бы и у меня приготовиться.

– Но я не хотел, приехав к тебе, уделять внимание какому-то семинару.

– Вот. Это и требовалось доказать. Ты приехал ради…

– Да что, что на тебя нашло?! – Артем впервые повысил на меня голос, и от растерянности я неожиданно залилась слезами – как баба, сама таких ненавижу.

– Не смей на меня кричать! – прорыдала я. – Может, я ребенка от тебя жду, а ты…

– Ты… – Его голос резко изменился, но не скажу, что стал радостным – скорее озадаченным. – Ты беременна?

– Не знаю! Наверное, нет! Но мало ли! А ты… ты даже… не будешь счастлив!

– Все, все. – Артем прижал меня к себе и стал нежно гладить по голове.

– Малыш, успокойся. Все в порядке.

– А если?.. – всхлипнула я.

– Если вдруг что… тогда и поговорим.

– Ты так выражаешься, как будто это недоразумение.

– Ведь сейчас мы не планируем детей, так?

– Сейчас нет…

– Ну вот. Все произойдет тогда, когда мы будем готовы. Обещаю. Я люблю тебя. – Он как-то очень уютно поцеловал меня в макушку. – Тебе надо выспаться.

– Да уж. Может, хотя бы это поможет, – вздохнула я, вытирая слезы. – Не очень радостная получилась альтернатива романтическим выходным.

– Наверстаем. К тому же мы ведь вместе, а это главное.

Засыпала я с улыбкой и ощущением, что после такого долгого мучительного дня хэппи-энд вполне заслужен. Знала бы я, что будет дальше…

20 сентября 2013 г., город N.

Теперь я видела все еще отчетливее. Если прошлой ночью зловещая «камера» сфокусировалась на лице Этьена, то в этот раз мне дали рассмотреть искалеченное тело во всех деталях. Бедняге раздробило грудную клетку – то ли копытом лошади, то ли уже колесом экипажа. Мало того, что меня раздирало изнутри от горя, будто я потеряла близкого человека, так еще зрелище это было кровавым и настолько отвратительным, что накатывала тошнота.

Я успела добежать до ванной и склониться над раковиной, прежде чем осознала, что уже не сплю и меня на самом деле тошнит. Открыв холодную воду и ополоснув ей лицо, я стояла, прислонившись к стиральной машинке, и ждала, что станет легче – как бывает при отравлении, после того как тебя вывернет наизнанку. Но напрасно – голова кружилась все сильнее, ноги подгибались, хотелось немедленно лечь.

Стоило сделать шаг, в глазах потемнело, и я, наверное, упала бы, если бы меня не подхватил Артем.

Он отнес меня в комнату, уложил, накрыл одеялом, прилег рядом. И все – молча.

– Вот это пробуждение, – выдавила я из себя, отдышавшись.

Артем все не отзывался. Я с трудом повернула голову и встретила каменно-непроницаемый взгляд.

– Это правда, да? Ты беременна.

– О господи. Просто сон…

– Опять сон? Перестань.

– Ты мне не веришь?

– Верю, но сон тут ни при чем… наверное, нам действительно следовало быть предусмотрительнее.

– Погоди…

Мне уже немного полегчало, и я собиралась объяснить Артему, что все из-за Этьена, но вовремя спохватилась – услышав это имя еще раз, он бы либо расхохотался, либо покрутил пальцем у виска. Или, может, стал бы подозревать, что я действительно изменяю ему с неким Этьеном (от которого, очевидно, и жду ребенка) и у меня не хватает ни ума, ни хитрости это скрывать.

– Думаю, я просто отравилась, – сказала я вместо этого.

– Ты почти ничего не ела.

– Значит, меня тошнит… м-м… от голода.

– Тошнота по утрам – верный признак.

Не терпящий возражения тон Артема почему-то взбесил меня:

– Знаешь, есть еще куча «верных признаков», просто все парни почему-то запомнили один и этим бравируют! А, нет, еще один: что же ты не спрашиваешь, не тянет ли меня на солененькое?!