Kitobni o'qish: «Колючка в Академии Магии»
Глава 1
Эта история началась с того…
Можно сказать, что все началось девятнадцать лет назад, когда я появилась на свет в семье магов из провинциального городка Грно, что в самом захолустье Южной Провинции, куда почти не залетают драконы, зато демонов у нас хоть отбавляй.
Несмотря на последнее, в Грно и окрестностях селились преимущественно люди. Улицы в нашем южном городке всегда были пыльные, дома стояли невысокие, деревянные. Каменные и трехэтажные строили редко, если только под здания мэрии или же представительства столичных торговых компаний.
Так вот, выросла я в захолустной провинции Аренты, куда караваны из столицы добирались по неделе, а то и больше – если, конечно, купцы решали сэкономить на стационарном телепорте, через который до нас тоже было целых два перехода.
Напрямую не попасть – только через Коринду.
Но детство у меня было спокойным, даже счастливым. Росла я в любящей семье, закончила школу для магически одаренных детей, после чего поступила в Академию Магии Грно – единственное высшее учебное заведение на всю нашу провинцию. И проучилась там ровно три года.
Но с учебой, несмотря на мой вполне приличный магический дар, не все заладилось. Причиной тому стали трагические события в нашей семье, последовавшие одно за другим, из-за чего мне стало не до занятий. Но я все же закончила три курса, после чего отправила документы в столицу, решив перевестись в Академию Магии Хальстатта.
Наш ректор мне в этом посодействовал – наверное, потому что надоела я ему до чертиков и он давно уже мечтал от меня избавиться. И даже папа ничего не сказал, хотя я его известила, что собираюсь в столицу.
Поступи я в Хальстатт, это бы означало, что буду учиться далеко от Грно, и они с мамой увидят меня разве что на каникулах.
Я ожидала возражений с его стороны, но папа оторвал взгляд от заваленного свитками и книгами письменного стола в лаборатории и заявил:
– Давно было пора! – после чего снова вернулся к своим занятиям.
Дальше мне оставалось лишь ждать ответа из столицы, чем я и занималась. Возилась с мамой, заодно давала частные уроки, потому что деньги в нашей семье никогда не были лишними.
Дождалась.
За неделю до начала учебного года мне пришло письмо с гербом столичной академии и размашистой подписью ее ректора – архимага Фабиана Моллена.
В нем меня официально извещали, что Брук Саммерс, девица девятнадцати лет отроду, рожденная в 610 году от Снисхождения Богов, принята в Академию Хальстатта на факультет Людской Боевой Магии. Плата за обучение взыматься не будет, так как принимаются во внимание отличные результаты экзаменов за третий курс, но о стипендии не может идти и речи.
Все еще не в состоянии поверить в то, что меня взяли, я принялась собираться в столицу.
Отец, когда я показала ему письмо, расщедрился на билет на телепорт до Хальстатта – в этом заключалось его одобрение, а больше он ничего мне не сказал. Ни поздравлений, ни возражений с его стороны я так и не услышала.
Только вот на станцию перехода в нужный день я так и не отправилась и в столицу к указанной в письме дате не прибыла. Опоздала на несколько дней.
Вернее, на станции-то я все-таки побывала, потому что тот, первый билет мне пришлось сдать, и вернули мне за него сущую ерунду.
Правда, через несколько дней я все-таки купила новый, на этот раз с приличной доплатой, на которую ушли не только вырученные за прошлый билет деньги, но и почти все мои сбережения. То, что я заработала на преподавании и написании работ для нерадивых однокурсников.
Цена оказалась настолько кусачей, словно злобное умертвие, поднятое темными заклинаниями некромантов!
И все потому, что мамина сиделка серьезно заболела и мне срочно пришлось искать замену, потому что отец заниматься этим бы не стал. Напрасно я его умоляла – он лишь безразлично пожал плечами и углубился в свою работу.
Зато я оббегала все три агентства по найму, подала объявления в две местные газеты и даже расклеила их на столбах редких газовых фонарей, на которые два года назад расщедрился наш мэр.
Но те, кто приходил в наш дом, нисколько мне не нравились – я не могла оставить на них маму!
Когда я впала в отчаяние и мне стало казаться, что письмо из столицы с гербом и подписью тамошнего ректора займет достойное место в письменном столе рядом с другими моими раритетами – камушками и ракушками с моря, где мы отдыхали все вместе, еще со старшим братом и младшей сестрой, мама не была больна, а отец не ушел с головой в свою работу…
Именно тогда в нашу дверь постучала сиделка, которая меня устроила.
Миссис Маппет – вот как ее звали.
Мы обо всем договорились, и я кинулась менять билеты. После этого мне нужно было поскорее собирать вещи, потому что до единственного телепорта в столицу оставалось меньше двух часов.
Прибежав со станции, я стала судорожно доставать из комода одежду и бросать ее на кровать. Засунула половину назад, решив, что мне не понадобится так много.
Осень в Хальстатте теплая, зимние вещи я заберу на каникулах, да и в Академии мне должны выдать форму. Затем побежала в кладовую, где стоял позабытый всеми саквояж – он принадлежал к той старой, счастливой жизни, когда у нас еще была полная семья, от которой сейчас остались одни воспоминания.
Ужаснулась – оказалось, бедный старый чемодан, столько лет пылившийся в дальнем углу, облюбовали мыши. Прогрызли в нем ходы-выходы и устроили шикарную мышиную резиденцию с множеством комнат, кладовыми и общественным туалетом.
– Да что же такое делается! – в сердцах воскликнула я, разглядывая дыры.
Затем выселила мышей, а следы их жизнедеятельности сожгла, с трудом удержавшись от того, чтобы заодно не сжечь и саквояж. Но другого у меня не было, а за оставшееся до телепорта время нового не купить.
Зато старый выглядел так, что мог развалиться в любую секунду.
– А ты-то куда смотрел? – притащив саквояж в свою комнату, накинулась я на Бельгаша.
Белый филин с царственным видом восседал на рогах доисторического оленя, убитого, по непроверенным слухам, нашим доисторическим предком, и взирал на суету в комнате с видом философа-подвижника.
Вернее, неподвижника.
Бельгаш и его любимые рога достались мне по наследству от Тобиаса, моего старшего брата, пропавшего без вести полтора года назад.
Нам сказали, что Тобиас погиб, – в одно ужасное утро в дом явились трое господ из Госдепартамента с траурными лицами. Принесли бумагу с гербом Аренты, в написанное в которой я отказывалась верить до сих пор.
И пусть прошло уже полтора года с исчезновения Тобиаса, а брат так и не появился, но я все еще не верила!..
Тобиас называл своего филина Беляшом, и Бельгашу это категорически не нравилось. Я же стала звать того Белышом, и это тоже не пришлось магической птице по душе.
Во всем остальном жизнь его вполне устраивала – можно было дремать на рогах весь день, а вечером, когда спадала летняя жара, отправляться через распахнутое окно на прогулку.
Обязанностей у него почти не было, потому что писали нам мало и крайне редко. Вот, за лето пришло всего одно письмо из столицы, так что Бельгаш не перетруждался.
Но я всегда считала, что мы держим его не только из-за доставки писем и любви к дикой природе. Он должен был ловить мышей, чем… не занимался!
– Вот, смотри! – в сердцах заявила я филину, подняв повыше испорченный саквояж. – Видишь, сколько дыр?! Надеюсь, тебе стыдно! Ну уж нет, не отворачивайся и глаза не закрывай, гляди на результаты своей лени!
Продолжая его распекать, я принялась залеплять дыры в саквояже магией. А вот с ручкой пришлось повозиться довольно долго – она отвалилась сразу же, еще в кладовой.
Бытовой Магии на факультете Боевой уделяли не слишком много внимания, поэтому я испытывала определенные… гм… трудности с тем, чтобы приладить ручку на место. Зато с тем, чтобы сжечь и развеять, – с таким у меня никогда не было проблем!
Но я все же не сожгла. Приладила, подергала – держится!
Наконец, закончив с саквояжем, я быстро сложила в него одежду, после чего покидала в найденную на кухне корзину письменные принадлежности и книги. Все книги не влезли, а искать еще одну корзину у меня не было времени, потому что – о Боги Аренты! – до телепорта оставалось чуть больше получаса.
Пришлось выложить три из них, по Огненной Магии, хотя сердце обливалось кровью.
– Быстро в клетку! – приказала я Бельгашу, когда сборы закончились и я переоделась в темное дорожное платье с узкими рукавами, стоячим воротничком и скромным вырезом на груди. – И не вздумай ничего учудить, иначе впредь я буду звать тебя Беляшом.
Филин ухнул неодобрительно, но так и не покинул облюбованные им рога.
– Живо! – повторила я. Затем сменила тактику: – Отцу до тебя нет дела, мама серьезно больна, а новая сиделка замахала на меня руками, когда я намекнула, что ей придется кормить еще и магическое существо. Учитывая, что ловлей мышей ты брезгуешь, то можешь прикинуть свои варианты. По моим расчетам они выходят так себе.
На самом деле, сиделке ни о чем таком я не говорила, давно решив, что возьму Бельгаша с собой. Но знать филину об этом не стоило: птица у нас была с характером, да еще с каким!
Я тоже не отличалась покладистым нравом, но сейчас мне было не до споров.
– Живо! – приказала я в третий раз, выразительно покосившись на распахнутую дверцу. – Иначе тебя ждет голодная смерть.
Но филин не шелохнулся – вот же пернатая зараза!.. Еще и глаза закрыл, притворившись, что заснул.
И я сдалась – но исключительно потому, что у меня не было времени с ним возиться, а Бельгаш был мне нужен.
– Так и быть, я не стану напоминать, что по твоей вине мыши погрызли саквояж… Ах, тебе и этого мало?! Хорошо, тогда в столице я стану звать тебя по имени. Будешь у меня Бельгашем, и я ни разу не назову тебя ни Беляшом, ни Белышом.
Беляш, то есть Бельгаш, тотчас же расправил крылья. Затем спикировал в распахнутую дверцу, устроился на жердочке и уставился на меня выжидательно.
Я закрыла дверцу.
– Вот и отлично! – сказала ему. – Посиди-ка пару минут спокойно, я сейчас вернусь.
Отправившись в соседнюю спальню, еще раз попрощалась с мамой – поцеловала ее в бледную сонную щеку, прошептав, что я обязательно приеду домой на каникулах. Но мама так и не проснулась, еще утром приняв сильнодействующее снадобье.
Я же поправила ее одеяло, подумав, что, может, оно и к лучшему. Меня ждали два года учебы в столице, и весть о моем отъезде могла спровоцировать очередной приступ. А так…
Вполне возможно, мама даже не заметит, что меня нет дома.
Дремлющая в кресле-качалке сиделка на мой вопрос заявила, что беспокоиться мне не стоит. Она обо всем позаботится, и миссис Саммерс в надежных руках.
Попрощавшись и с ней, едва сдерживая слезы, я сбежала по ступеням в подвал, где папа оборудовал себе лабораторию.
Еще на лестнице я ощутила сильнейшие магические колебания. Тонкие – вернее, тончайшие! – Высшие потоки закручивались в невидимые обычному глазу узоры. И пусть я была в состоянии их почувствовать, но не представляла, над каким из новых заклинаний сейчас работал отец.
То, что он делал, лежало за гранью моего понимания, а папа давно уже перестал посвящать меня в детали своих исследований.
Раньше мне нравилось угадывать; я пыталась разобраться сама, разыскивая по книгам в нашей библиотеке подходящие заклинания, но сейчас мне было не до магических головоломок. Застыв на пороге лаборатории, я смотрела на всклокоченные на затылке седые волосы отца, склонившегося над рабочей тетрадью, обложившись свитками, камнями и артефактами, над которыми танцевали алые завитки Огня.
Глядела на него и думала о том, что понятия не имею, в чем я его разочаровала и почему он утратил ко мне интерес. До тех самых трагических событий все было совсем по-другому.
– Пап, прости, что я тебя беспокою, но у меня телепорт через полчаса, – сказала я равнодушной спине и затылку. – Я уезжаю в столицу. Ты же знаешь, что я буду учиться в Академии Магии Хальстатта.
Голова качнулась – отец безразлично пожал плечами.
– Езжай! – произнес он, даже не повернувшись в мою сторону.
Еще немного постояв – совершенно напрасная трата времени, – я тоже пожала плечами, хотя мне было больно.
Очень больно, что уж тот скрывать!
В детстве, когда я подавала какие-то там надежды, папа проводил со мной много времени. Обучал заклинаниям – как классическим, так и тем, которые придумывал в стенах своей лаборатории, после чего старательно записывал в рабочие тетради, стопки которых хранились в его книжном шкафу.
И да, мне разрешалось брать те самые заветные тетради – отец всячески поощрял мой интерес.
К тому же он обучал меня и брата игре в дае-гардеш. Магические шахматы были в нашей семье в почете – по словам отца, эта игра развивала ум, логическое мышление и умение вовремя и к месту применять свой дар.
Потом я в чем-то его разочаровала, а сейчас от нашей семьи ничего не осталось. Сестра погибла, брат исчез. Мама либо спала, либо проводила дни в пограничном состоянии. Жила в мире иллюзий, редко возвращаясь в реальность.
Но если это происходило, то заканчивалось ужасными приступами.
Поэтому она находилась под постоянным магическим воздействием. Заодно ей давали сильнейшие успокоительные, чтобы держать ее подальше от разрушающей сознание правды о том, что стало с нашей семьей.
Зато отец постоянно сидел в своей лаборатории, напоминая мне седого паука, – но я все же стрясла с миссис Маппет обещание, что она обязательно последит, чтобы тот хоть что-нибудь ел.
– Прощай, папа! – сказала я уже от двери.
Не стала дожидаться ответа – знала, его не последует. Вернувшись в комнату, подхватила саквояж и корзину в одну руку, в другую взяла здоровенную клетку с Бельгашем, после чего поспешила на улицу.
Вернее, кое-как выбралась из дома, бочком-бочком протиснувшись по узкому коридору наружу. Закрыла дверь плечом, удостоверившись, что магические плетения на ней и на окнах фасада накинуты правильно.
Это заклинание придумал отец, и меня он тоже ему научил. Чужим пытаться проникнуть в наш дом я бы настоятельно не советовала – это было чревато для них крайне неожиданными и болезненными последствиями.
Удостоверившись в том, что оттиск ауры миссис Маппет, новой сиделки, отпечатался ровно и сюрпризов не будет, я поспешила на станцию.
Жили мы в самом центре Грно, на улице Славы Аренты, так что поймать извозчика не составило никакого труда. Я даже поторговалась – исключительно из врожденной вредности, – после чего через десять минут оказалась на станции перехода. Как раз вовремя – заканчивалась регистрация отбывающих в Коринду.
Я встала в хвост очереди и не только все успела, но еще и просидела полчаса в душном помещении зала ожидания. Задерживался переход из самой Коринды, и никто не знал, что там стряслось.
За это время я всего лишь дважды ответила, что Бельгаш не кусается, – сказала это встревоженным мамочкам, беспокоившимся за своих любопытных отпрысков. И один раз – что он кусается, но уже смелому десятилетке, который засунул руку в клетку, решив поймать филина за крыло.
Возможно, он хотел его погладить, но я решила не проверять.
Наконец, объявили долгожданный переход, и мы дружной разномастной толпой двинулись в соседний зал, где на каменном постаменте уже пылало ярко-синее кольцо телепорта.
Одно биение сердца – я даже не успела моргнуть, – и вот я уже стою на совсем другой платформе, повсюду на стенах висят скучные, выгоревшие на солнце и от магического воздействия гобелены с надписями «Добро пожаловать в Коринду!» и с уродливо нарисованными початками кукурузы и пшеницы.
Еще час ожидания – и я наконец-таки очутилась в столице.
Волоча за собой неподъемный саквояж – и что я только в него насовала?! – и тяжеленную клетку – почему филин такой упитанный? Надо прекращать его кормить, пусть сам охотится! – а еще корзину – нужно было и остальные книги выложить! – через десять минут блужданий я все-таки выбралась из многолюдного, душного здания центральной станции Хальстатта на волю.
Остановилась на мраморном крыльце, украшенном статуями магов, организовавших сеть этих самых стационарных телепортов по всей Аренте – и даже до Драконьего Континента дотянули, – и принялась крутить головой.
Во все стороны разбегались улицы – широченные, мощенные брусчаткой, причем не абы как, а камень к камню и без зазоров! Вокруг стояли огромные дома, возле них были разбиты клумбы, зеленели подстриженные кусты, а вдоль улиц длинными рядами высились фонарные столбы.
А еще повсюду были люди – много людей в ярких одеждах, от которых у меня зарябило в глазах.
Но я быстро пришла в себя, после чего стащила с крыльца свою поклажу и отправилась к дороге, решив поймать извозчика. Но первым делом мимо меня на огромной скорости промчалась лакированная черная карета, с запряженной в нее четверкой великолепных лошадей. На меня повеяло летней пылью, конским потом и дорогим парфюмом, и я увидела бледную руку в белоснежной перчатке, лежавшую на окошке.
И я решила поискать извозчика в другом месте, а то переедут и не спросят, как зовут.
Но все-таки немного постояла, позволив себе провинциальную роскошь – крутить головой, хлопая ресницами и раскрыв рот, – после чего потащилась за угол станции, где и обнаружила свободную коляску.
Снова растерянно заморгала – цену за дорогу до Академии Магии извозчик заломил такую, что если меня не будут кормить в этой самой академии, то очень скоро я протяну здесь ноги!..
Придя в себя, принялась торговаться, пока не сбила цену на несколько дукаров – целое состояние по меркам провинциального Грно. Затем забралась в коляску, отказавшись отдавать извозчику клетку с Бельгашем, но проследив, чтобы тот хорошенько привязал позади мои вещи. Не хватало только потерять поклажу!
Наконец, приказала ему трогать.
Извозчик обошелся бы и без моих указаний, но я решила, что за такие деньги можно немного и покомандовать.
Мы направлялись к виднеющемуся над черепичными крышами домов замку. Нет, не к королевскому, высившемуся на искусственной насыпи в излучине реки Рены, где вот уже второе столетие правили короли драконьей династии Делингов.
Мне нужно было попасть на левый берег – там стоял еще один замок. Тоже бывший королевский, но отданный, после чего несколько раз перестроенный под нужды Академии Магии Хальстатта. Уже сейчас, покачиваясь в тряской коляске в самом центре города, я видела три шпиля его башен – факультетов Драконьей, Демонической и Людской магии.
Ну что же, даже отсюда они внушали мне закономерное уважение и даже легкий трепет – ничего столь величественного, конечно же, в Грно и нашей провинции не имелось.
Вдоволь насмотревшись на место будущей учебы, я повернула голову и принялась глазеть по сторонам – на толпы людей, пролетающих драконов и праздношатающихся демонов, а также на парки, фонтаны, скверы, каналы, дома и особняки – каменные, завораживающие своим великолепием.
Уже через двадцать минут показалась внушительная стена высотой в два человеческих роста, а потом я увидела парадную арку и распахнутые створки центральных ворот с надписью на архаическом арентском, предлагающую войти всех, кто возжелал приобщиться к магическому миру знаний.
Но гостеприимство было обманчивым – потому что проход закрывало полупрозрачное облако Высшего защитного заклинания. Чужим на территорию Академии Магии вход был строго запрещен.
– Приехали! – заявил мне извозчик, и я полезла за десятью дукарами.
Он был прав, мы приехали.
…Именно тогда-то и началась эта история.
Глава 2
– Ты, главное, в академии клювом не щелкай, – сказал мне брат три года назад, тем самым утром, когда я собиралась на линейку для первого курса.
Стояла в парадном платье, мама завязывала мне ленту, пытаясь усмирить буйную гриву темных волос, младшая сестра крутилась рядом, а отец нас поторапливал, заявляя, что если продолжим копаться, то опоздаем.
И брат решил, что сейчас самое время донести до меня свою науку.
– В Академии тебе может прилететь в любой момент и непонятно с какой стороны, и потом попробуй разберись, кто прав, а кто виноват! Но даже если разберешься, в деканате этого делать не станут. Накажут всех сразу, чтобы другим было неповадно.
Таково было краткое наставление Тобиаса перед началом первого учебного года, и я отнеслась к этому крайне серьезно.
Все понятно, сказала брату. Что тут сложного – не щелкать клювом?
Придерживалась его науки все три курса в Академии Грно, да и сейчас, в столичной, не забывала внимательно поглядывать по сторонам. Защитное заклинание тоже на себя накинула – давно уже привыкла никуда без него не выходить.
Правда, сперва мне пришлось миновать седовласого привратника на центральных воротах. Тот не захотел меня пропускать, заявив, что у меня нет магической метки Академии, а без этого никак – ни выйти, ни войти. Пришлось показать ему письмо о зачислении с печатью и подписью ректора, со скорбным видом согласившись, что прибыть мне надо было несколько дней назад.
Да, виновата, сказала ему, и очень сильно раскаиваюсь в том, что опоздала. Правда, учеба начинается только завтра, так что надеюсь, что меня все-таки простят. Вернее, сперва пропустят на территорию академии, потом отругают в деканате, после чего простят.
И меня пропустили.
Следуя неопределенному взмаху руки привратника, когда я спросила, какой из трех корпусов считается факультетом Людской Магии, в котором заодно находилась и администрация, я потащилась по мощенным плиткой дорожкам в сторону серой башни с темной черепичной крышей, венчавшейся острым шпилем.
Шла, время от времени останавливаясь и перекладывая из одной руки в другую то саквояж, то корзину, то клетку. Но легче они от этого не становились.
По дороге пару раз нервно улыбнулась студентам в разноцветных мантиях – каждый курс носил форму в свой собственный цвет. Некоторые из учащихся останавливались и провожали меня недоуменными взглядами, на что я украдкой вздыхала.
Ну да, опоздала, знаю! Но не по своей же вине!..
Шла-шла, пока ручка саквояжа не решила меня окончательно покинуть. С ней засобирался и Бельгаш – принялся биться в клетке, просясь на волю. И я подумала: точно, зачем мне тащить на себе еще и упитанного филина?!
К тому же он устал за столько часов неподвижного сидения на жердочке. Еще и любопытные дети все норовили его потрогать или выдрать несколько перьев из хвоста или крыльев, да и естественные потребности никто не отменял.
Открыв клетку, выпустила Бельгаша на волю. После чего ослабила заклинания, удерживающие саквояж от того, чтобы тот не развалился на части. Решила вставить ручку на место, а потом заново их накинуть.
Мне надо было дотащиться со всеми вещами до деканата, где сдаться на милость администрации, а там уже пусть они решают, что делать со мной дальше – оставлять ли в Академии или же отправить домой. Хотя на их месте я бы себя оставила…
Именно тогда-то я их и заметила – когда возилась с оторванной ручкой.
Группа студентов в коричневых маниях пятикурсников шагала мне навстречу, и я сразу же поняла, что это драконы.
Дело тут было не только в их внешности. До меня долетели вибрации драконьей магии – яркой, светлой и невероятно сильной.
Именно эта магия – сильнейший светлый Дар, с которым они рождались и который помогал им удерживать вторую ипостась, а потом, ближе к совершеннолетию, по желанию в нее трансформироваться, – в ходе веков сделала их тела и лица идеальными.
Так было написано в учебнике по Драконологии, которую мы изучали на втором курсе в Академии Грно.
В книге утверждалось, что у чистокровных носителей драконьей крови никогда не встречалось изъянов во внешности. У них не было ни искривленных спин, ни свисающих носов, ни выпирающих зубов, ни заячьих губ или же проблемной кожи. Драконы от рождения были удивительно красивы – все как на подбор, каким бы цветом волос или глаз ни наделили их Боги Аренты.
Недостижимый идеал – так многие их называли, завидуя внешности и величине их магического Дара.
Вот и я немного посмотрела – без зависти, исключительно из интереса – на светловолосого и синеглазого дракона, похожего на сына Верховного Бога.
Его я сразу же выделила из всей группы. Ростом он был выше остальных, правда, шел в обнимку с яркой шатенкой с серыми глазами.
Судя по всему, драконы направлялись к выходу из Академии. Дорожка вела туда одна, и наши пути обязательно должны были пересечься.
Решив убрать вещи с их дороги, я переставила саквояж на траву, затем еще раз посмотрела на светловолосого дракона. Признаться, он был настолько хорош, словно… Словно величайшая ценность в музее ценностей, на которую хотелось смотреть, разинув рот.
Черты его лица дышали благородством, идеально очерченные губы приветливо улыбнулись – мне!.. Синие глаза взглянули встревоженно, словно он захотел подойти и предложить помощь с оторванной ручкой.
Но он не подошел и не предложил – его подруга не позволила. Мне показалось, драконица заметила его интерес и тут же обиженно скинула руку парня со своего плеча.
Я повернула голову и немного на нее посмотрела.
Невысокого роста, она обладала идеальной фигурой – идеальнее не бывает. С развевающимися на налетевшем ветру каштановыми кудрями, девушка была чудо как хороша. Тут ее маленький носик презрительно наморщился, полные губы открылись, и я внезапно поняла, что сейчас произойдет.
Изумилась – не без этого! – потому что оказалась не готова к столь неожиданному проявлению агрессии. Прощелкала клювом, как сказал бы мне Тобиас, после чего брат бы добавил, что во всем виновата только я одна.
И был бы прав – в том, что случилось на центральной дорожке Академии, окруженной ярко-зелеными кустами и аккуратно подстриженными деревьями, была исключительно моя вина. Мне стоило держать в голове, что никто не встретит меня здесь с распростертыми объятиями.
Особенно драконы.
Вернее, ревнивые драконицы.
И они не встретили.
– Что это еще за деревенщина на нашем пути? – выдохнула шатенка. У нее оказался сильный, звонкий голос, но высокомерный до жути. – Разложилась тут, словно на базаре. А ну-ка, пошла прочь!
– Кристалл, перестань! – нахмурился светловолосый. – Не трогай ее, она ничего тебе не сделала.
Именно тогда, когда я собиралась подтвердить, что я никому и ничего еще не сделала, драконья магия сложилась в заклинание, которое сорвалось с руки Кристалл и полетело в мою сторону.
Защита на мне стояла, да.
В теории, она должна была выдержать первый удар, так что усиливать ее я не стала.
Лишь отстраненно удивилась: кто бы мог подумать, что меня вот так сразу начнут убивать? Да и за что?!
Непонятно, приняли меня в Академию или нет, да и характер свой я еще не успела показать.
Неужели из-за того, что у саквояжа оторвалась ручка и я стояла со своими вещами на чужом пути? Или же из-за того, что светловолосый дракон решил проявить ко мне интерес?
Но я ошиблась – убивать меня не стали, потому что драконье заклинание было направлено не на меня. Оно угодило по моим вещам – ударило разом и по несчастному саквояжу, и по перевязанной бечевкой корзине с книгами и письменными принадлежностями.
И даже пустой клетке Бельгаша тоже досталось.
Но если корзина и клетка еще выдержали – отлетев на несколько метров, они покатились, весело подпрыгивая, по газонам каждая в свою сторону, пока корзина не врезалась в дерево, а клетка не застряла в декоративном кусте в виде большого злобного зайца.
Зато саквояж сдался сразу же. Тотчас же развалился на части, а моя одежда разлетелась в разные стороны.
– Зачем ты это делаешь?! Остановись! – попытался воззвать к разуму своей подруги светловолосый дракон.
Но разума в ней оказалось мало, потому что останавливаться Кристалл не собиралась. Продолжила терзать мои вещи, пока ее друзья стояли и терпеливо дожидались, когда все это закончится.
Причем девица забавлялась не одна – еще две подруги, подозреваю, обладавшие таким же заурядным интеллектом, решили, что это какая-то новая, увлекательная игра.
Кто сильнее унизит провинциалку, называется.
С их рук принялись срываться заклинания – драконья Воздушная Магия. Магические вихри подхватывали мою одежду, затем швыряли ее в разные стороны.
Штаны и пара платьев повисли на деревьях, еще одно разлеглось на дальнем газоне. Туники – выходная, обычная и для физических упражнений – нашли себе приют в соседних кустах. За ними отправились осенние сапожки, а туфли расшвыряло по газонам так далеко, что я не уследила, чем для них это закончилось.
Зато три мои несчастные нижние сорочки, взмахнув на прощание подолами, словно белые лебеди, воспарили в голубое небо и разлетелись кто куда.
Но если смеющиеся драконицы думали, что я, обливаясь слезами, примусь их упрашивать, умоляя сейчас же прекратить издевательство и оставить мою одежду в покое, потому что у меня ее не так уж и много… Или же что по глупости вступлю в неравный бой с группой драконов, позволив себя унизить еще сильнее, они серьезно ошибались.
Ни одного, ни другого делать я не собиралась. У меня хватило ума не нападать и не унижаться. Вместо этого я стояла, дожидаясь, когда все закончится.
Смотрела на драконов, старательно запоминая своих врагов. Каждого из них, включая того, светловолосого, у которого не хватило ни ума, ни времени, ни желания приструнить свою бешеную подружку.
Или же он счел меня недостойной своей защиты, потому что я не дракон, а человек? Или ему было лень, и он махнул рукой – да пусть забавляются?
Этого я не знала, и сейчас, поглядывая на его идеальный профиль, решила, что дракон не так уж и красив.
Так себе, средней привлекательности.
Отвернувшись от него, принялась оценивать магический дар нападавших, пытаясь отыскать их слабые места. Про сильные я прекрасно знала, мы изучали их на Драконологии – магия носителей крылатой ипостаси считалась в несколько раз мощнее людской и даже демонической.
В подтверждение этому факту на троне Аренты вот уже второе столетие сидели короли из драконьей династии Делингов, и никто не мог их свергнуть, хотя попытки были, и не раз.
Короля свергать я не собиралась, как и терпеть подобное к себе мерзкое отношение.
В этот раз я прощелкала клювом.
Но будет и другой, когда мои обидчики получат по заслугам.
***
Наконец, все закончилось.
Драконы утихомирили своих разбушевавшихся подруг или однокурсниц. После этого, все еще смеющихся и делящихся подробностями того, как ловко они разбросали мою одежду и насколько ужасное у меня белье, увели их по дорожке в сторону центральных ворот.
Ушли, а я осталась, размышляя о том, что правы драконицы были лишь в одном: мое белье оставляло желать лучшего. Но я любила свои старенькие заношенные сорочки, а на новые у меня не хватало денег.
