Kitobni o'qish: «Фрейлина ее высочества»

Глава 1

– Мама! – раздался испуганный детский голосок, после чего последовал всплеск. А потом снова: – Мама, мама!..

Мое сердце тревожно замерло, а затем заколотилось с бешеной силой. И пусть детьми в свои тридцать с лишним лет я так и не обзавелась, мне стало не по себе.

Потому что был уже поздний вечер, и фонари плохо справлялись с августовскими чернильными сумерками. Городской парк оказался пуст, лишь я по привычке возвращалась с работы затемно, решив прогуляться с парковки до квартиры, где меня никто не ждал.

И вдруг – детский голосок со стороны чернеющего поблизости канала. Снова всплеск и опять тот же голос: «Мама, мама!»

Испугавшись, я кинулась к каналу. На бегу, стоило мне прищурить близорукие глаза, как я разглядела вдали что-то белое.

Так и есть – ребенок в воде! Судя по голосу, девочка, причем на середине канала!..

Но как же так?! Вернее, как она туда попала, если от пешеходного мостика до этого места далеко? И где ее родители, почему не уследили?!

Поблизости никого не наблюдалось – ни матери, ни отца, ни любого другого подходящего на роль спасителя мужчины. Была только я – Регина Тодорова, замученная работой главный менеджер центрального представительства крупной столичной компании.

Но в данный момент моя жизнь и работа потеряли какое-либо значение. Как и то, что вода в канале всегда казалась мне сомнительной чистоты, а сам он напоминал сборище мусора.

И то, что на мне длинная светлая юбка, которую я вряд ли успею снять, потому что молния на боку вечно заедает, – это тоже не имело никакого значения. Я не позволю ребенку утонуть только из-за того, что у меня нелады с одеждой!

Теперь я видела ее вполне отчетливо – светлая головка девочки над водой и ее неуверенные попытки удержаться на поверхности. Отсюда и голосок, молящий о помощи, – похоже, она не могла добраться до берега самостоятельно.

Тут мне показалось, что девочка вот-вот уйдет под воду, и я взвыла. Причем не мысленно, а очень даже вслух. Но уже на лету, потому что прыгнула в темную воду канала, распугав спящих на берегу уток.

Вода была теплой – все же стояла середина августа – и еще какой-то вязкой, наверное, из-за большого количества ила. Плавала я хорошо, так что в три истерических гребка добралась до середины канала.

Но девочки, к моему ужасу, нигде не было видно, хотя до этого она пусть и не очень уверенно, но все-таки держалась на поверхности. В полнейшем отчаянии я нырнула за ней, подумав, что все-таки не успела…

Но я не собиралась сдаваться.

Задержав дыхание, рыскала под водой, судорожно размышляя о том, куда она могла запропаститься. Канал неглубокий – наверное, я бы даже смогла встать на ноги, и макушка высилась бы над водой.

Место я тоже перепутать не могла, но девочки нигде не было.

Тут внутренний голос с ехидцей заявил, что я переработала. Вернее, уработалась до чертиков – аж до детских голосов в своей голове!..

В городском канале этим вечером никто не тонул, потому что никакой девочки не было и в помине. Просто я ни с того ни с сего решила искупаться на ночь глядя.

Но пока не появилась бдительная полиция, мне стоит выбираться на берег. В этом случае я отделаюсь легким испугом, мокрой одеждой и, вполне вероятно, раздражением на коже, потому что канал еще тот…

Той еще чистоты!

Внутренний голос звучал вполне достоверно, но я не спешила к нему прислушиваться. Вместо этого решила еще раз убедиться, что девочка мне почудилась.

Вынырнув, набрала полные легкие воздуха, после чего в очередной раз ушла под воду. Гребла сильно и уверенно, шарила по илистому дну, но мои руки то дело натыкались на пластиковые и жестяные бутылки и непонятный мусор.

Меня это не останавливало – пусть вокруг стояла непроглядная темень, я открыла глаза, пытаясь хоть что-либо разглядеть. Гребок, еще один…

Похоже, девочка и правда мне почудилась, пора выныривать!

Внезапно стало светлее, словно часть воды над моей головой испарилась, а над каналом включили мощные прожекторы. Настолько сильные, что я разглядела дно – увидела его так хорошо, будто бы стоял день.

Удивилась – откуда взялся свет и куда подевался мусор? Я разглядела серо-сизые камни и цеплявшиеся за них длинные зеленые водоросли, да и вода, как мне показалось, стала проточной и холодной.

К тому же я почувствовала, как меня подхватывает и уносит в сторону сильное течение. Удивилась не на шутку – ему-то откуда взяться, если городской канал с самого его основания никуда не течет?!

Решила вынырнуть, мельком подумав, что моя светлая юбка как-то неправильно себя ведет. Стала совсем уж длинной и тяжелой, будто бы несколько раз увеличилась в объеме, а блузка сдавила грудь так, что воздуха почти не осталось.

Босоножки тоже оставили меня самым непонятным образом, хотя я не успела их снять на берегу.

В этот момент я очутилась на поверхности, вдохнула полной грудью, и… мне стало не до проблем с одеждой и обувью.

Потому что я не поверила своим глазам.

Оказалось, давно уже разыгрался день, хотя в канал я нырнула поздним вечером.

И нет, ближайшие ко мне фонари не сошли с ума, став светить ярко-ярко.

Не исключено, что спятила именно я.

Легкими гребками удерживаясь на поверхности, я неверяще заморгала. Затем вытерла лицо рукой и осоловело уставилась в безоблачное небо, в котором полыхал огромный диск солнца.

Судя по его расположению, сейчас было около полудня. Но как это возможно?!

– Что это вообще такое?! – выдохнула я.

Ответов не было, как и времени на долгие размышления. Течение на приличной скорости несло меня к каменным опорам старого моста, и нужно было что-то решать.

В городском парке такого моста отродясь не водилось, как и подступающего с двух сторон к обрывистым берегам соснового леса. Никакого города, конечно же, поблизости не наблюдалось, зато я обнаружила, что оказалась вовсе не в канале, а на середине вполне полноводной реки!

Скорее всего, тонущего ребенка в городском парке тоже не было, сказала я себе. Тогда все объяснялось очень просто – я свихнулась на почве усталости, стресса и неудач в личной жизни.

Сошла с ума, но каким-то затейливым образом.

Этот «образ» и заставил меня нырнуть в канал. Там я, вполне возможно, приложилась головой об дно, и у меня окончательно съехала крыша.

Вот, звон в ушах как раз этому подтверждение.

Тут раздался истошный вопль, затем крик ярости, и я поняла, что звон стоит вовсе не в моей голове, и это даже не звук падающих в обморок извилин. Он имел вполне материальное происхождение, потому что на мосту шел бой.

– Да что же это делается?! – выдохнула я, после чего принялась грести к берегу.

Но справиться с течением оказалось непросто. Оно не собиралось выпускать меня из цепких объятий, поэтому мне пришлось проплыть под мостом.

Он был старым – часть деревянного покрытия прогнила, каменные опоры и балки покрылись сеткой мелких трещин. Но это еще не все – когда подплыла ближе, я смогла разглядеть то, что происходило наверху.

На мосту стояло несколько карет вперемешку с повозками, и рядом с ними шел бой. Ожесточенно рубились на мечах мужчины в темной одежде. Часть из них была в синих, другие – в черных, и у черных, как мне показалось, был существенный численный перевес.

Тут я очутилась под мостом, и звук битвы стих. Но очень скоро река вынесла меня с другой стороны, и до ушей снова стал доноситься звон мечей вместе с криками ярости и боли.

Впрочем, к этому времени мои старания увенчались успехом – я все же выгребла на мелководье, где мне удалось нащупать дно. Коснувшись камней босыми ногами, я вскоре встала и побрела к берегу, на ходу размышляя, что мне делать дальше.

Ждать, когда в голове прояснится и видения пропадут? Или же нырять так долго, пока я снова не окажусь в родном канале?

Или же выбраться на берег и дождаться, когда кто-то из черных или темно-синих одержит друг над дружкой верх, после чего поинтересоваться у победителя, что здесь, черт побери, происходит?! Почему я очутилась в этом месте и как мне вернуться домой?

Или же я все-таки дома? Может, угодила в больницу по причине съехавшей крыши, но скоро явится медсестра с уколом, и мне наконец-таки полегчает?

Но медсестра не явилась, да и нырять я не стала, решив, что это вряд ли поможет. Вместо этого принялась смотреть на мост, пытаясь разобраться, что там происходит.

Еще раз пересчитала кареты и повозки.

Последних оказалось две, и обе развернуты таким образом, что они перекрыли движение, и ни в одну сторону, ни в другую не проехать. Карет оказалось четыре – все черные, а одна из них блестела на солнце лакированным боком.

Двери ее были распахнуты, и возле нее шел самый ожесточенный бой.

Черные теснили синих.

Мои глаза остановились на рослом светловолосом воине в темно-синей одежде, и я почему-то подумала, что он похож на ангела-мстителя или же на демона-истребителя. Бился он безжалостно и яростно, хотя врагов вокруг него оказалось слишком много.

Воин был великолепен – и черные один за другим падали под ударами его огромного меча.

Тут я себя одернула, поняв, что смотрю на мужчину раскрыв рот. Но я не должна, потому что на мосту гибли люди. Один из них, хрипя, как раз перевалился через низкий парапет и упал в воду.

Я услышала тихий вой, и внезапно поняла, что это я… Этот звук идет из моего рта!

Затем с моста упал еще один, проплыл мимо меня лицом вниз, не подавая признаков жизни.

Проводив его выпученными от ужаса глазами, я внезапно поняла, что мне надо делать.

Я должна бежать.

Спасать свою жизнь, а не ждать победителей или санитаров, так как вместо них могут явиться те самые черные или синие. Кто бы из них ни одержал победу, они вряд ли станут разбираться, кто я такая и что здесь делаю.

Вместо этого меня может ждать незавидная участь. Но пока я жива, у меня была возможность найти дорогу домой.

Это я и попыталась сделать. Засобиралась уплыть подальше от этого места, но чертова юбка обмоталась вокруг ног. Я уставилась в воду, затем в легком ужасе принялась ощупывать то, что на мне надето.

Юбка была не моя.

Вернее, на мне оказалось вычурное бежевое платье с тугим лифом и шнуровкой по бокам, не дававшими нормально дышать. Не только это – я подняла руку и уставилась на незнакомые кольца на руке – золотые, с драгоценными камнями.

Таких колец у меня никогда не было.

К тому же это были не мой мост, не моя река и не мои трупы!..

Весь этот мир какой-то неправильный! Не мой!

Но я не успела ни сбежать, ни уплыть, потому что тот самый воин, на которого я пялилась целых минуты три, а то и пять, раскидал нападавших, затем выловил из лакированной кареты светловолосую девочку в таком же нелепом громоздком платье.

Одним движением он поставил ее на хилый, уже проломленный в нескольких местах парапет, несмотря на то, что девочка рыдала и сопротивлялась.

Но он не стал ее слушать – с силой оттолкнул ребенка от себя, и девочка полетела вниз, после чего мужчина кинулся к бежавшим к нему черным.

– Мама!.. – услышала я испуганный детский голосок.

Тот самый, который раздался в городском парке минут пятнадцать назад.

Не медля ни секунды, я поплыла к мосту. Снова боролась с течением, думая о том, что, скинув девочку в реку, мужчина тем самым попытался ее спасти.

Это был последний для нее шанс остаться в живых.

Потому что битва на мосту затихала.

Синих почти не осталось – черные уверенно брали над ними верх, лишь один светловолосый воин до сих пор держался. Но его оттеснили куда-то за карету, он пропал из виду, и его дальнейшая судьба была мне неизвестна.

Хотя я подозревала, что она не слишком завидная.

Тем временем я была уже рядом с девочкой. Она неумело барахталась – кажется, плавать все-таки умела, но намокшая одежда тянула ее вниз, на дно. Я выловила ее как раз в тот момент, когда она в очередной раз ушла под воду, и вытолкнула на поверхность.

Заглянула в лицо – у нее были тонкие благородные черты лица и напуганные ярко-синие глаза. Лет ей было…

Так сразу и не сказать – наверное, десять, может, чуть больше.

– Не сопротивляйся! – повысила я голос, пытаясь перекричать шум реки и звуки битвы на мосту. – Держись за мою шею, я буду грести!

Она испуганно кивнула, затем вцепилась в меня, а дальше мы поплыли вместе.

На этот раз по течению.

Но тревога меня не отпускала. Черные видели, как тот воин скинул девочку в реку. Что им могло помешать заметить и меня?! Вернее, нас с ней, – после чего попытаться ее отобрать, а меня прикончить. Или прикончить нас обеих?

А вдруг они нас уже преследуют – плывут по реке или бегут по берегу?

Не выдержав, я оглянулась.

Оказалось, прыгать за нами с моста никто не стал.

Вместо этого двое черных спешили к насыпи, ведущей к реке, – уверена, по нашу душу. Но у них на пути встал мужчина в синей одежде. Завязался бой, тогда как еще двое черных на мосту стояли возле хилого парапета и смотрели в нашу сторону.

И я не поверила своим глазам. Не может этого быть!

У них в руках были луки, и они…

Ужас придал мне силы, я принялась исступленно грести, не совсем понимая, что мне делать дальше. Тут девочка совсем некстати разжала руки, словно враз обессилила или же захотела перехватиться поудобнее, но не смогла.

Ушла под воду, а я нырнула за ней.

Поймала, вытащила, встряхнула.

– Держись! – крикнула ей. – Ну же, крепче!

Поймала себя на мысли, что голос у меня странный – словно не мой, да и речь не похожа на привычную. Но девочка меня поняла. Смотрела на меня огромными синими глазами, и лицо у нее было жалобным.

– Я постараюсь, Райли! – пробормотала она.

Вернее, я прочла это по ее губам, но переспрашивать не стала, потому что вспомнила о лучниках.

– Ныряем! – заявила ей. – Сейчас же! Набери побольше воздуха!..

Потащила ее за собой под воду; принялась грести, мысленно благодаря свои походы в бассейн «Олимпийский», где я годами меряла размеренными гребками дорожку стометровки.

Туда и обратно – и так раз за разом, день за днем, словно пыталась сбежать от однообразия своей жизни, в которой очень много работы, но нет семьи или любимого человека; слишком мало подруг и отсутствует какой-либо смысл приходить домой пораньше.

Зачем мне это делать, если там меня все равно никто не ждал?

Личная жизнь не складывалась, хотя я пробовала несколько раз, и каждый раз обжигалась. Я даже кота не завела, потому что постоянные командировки к этому не располагали.

У меня выживали только кактусы – и то, самые стойкие виды.

Зато теперь на однообразие мне было грех жаловаться. Я изо всех сил плыла как под водой, так и по поверхности реки, тащила за собой девочку, не совсем уверенная, что в следующую секунду не получу стрелу в спину.

Но, по крайней мере, меня утешала мысль, что сначала попадут в меня, а не в ребенка.

И так мы раз за разом выныривали, затем делали вдох, после чего снова уходили под воду.

Течение было сильным, но на этот раз оно послужило нам добрую службу. Уже через несколько минут мост с лучниками скрылся из виду, и нырять мы перестали.

Правда, выбираться на берег я не спешила – помнила про тех, кто бежал за девочкой к насыпи. Мало ли, они разобрались с воинами в синем и теперь пытались догнать нас по лесу?

Поэтому мы плыли… Плыли, плыли и плыли, пока я окончательно не выбилась из сил и не решила, что на этом хватит. Мы давно оторвались от преследователей, поэтому пора поворачивать к берегу.

Девочка к этому времени перестала как-либо мне помогать. Иногда всхлипывала, висела сопевшим кулем у меня на шее, но я была ей за это благодарна – по крайней мере, не мешала грести и больше не пыталась утонуть.

Высмотрев песчаную отмель, я решила, что это место подойдет, чтобы выбраться на сушу. Там мы обсохнем и отдохнем, а заодно я расспрошу девочку о том, что произошло, после чего буду думать, что нам делать дальше.

Мне не хватало информации.

Почему девочка назвала меня Райли? Быть может, мне послышалось? Или мне все это снится?

Или где-то в Европе запустили большой адронный коллайдер, и я, нырнув в канал в своем городе, провалилась в коллайдеровскую трубу вместе со всеми адронами, поэтому очутилась в другом мире?

В полете я обзавелась чужим именем, вычурной одеждой, тянувшей меня ко дну, а заодно и… темной косой до пояса.

Последняя надолго ввергла меня в ступор.

Я как раз тащила из воды на берег трясущегося и всхлипывавшего ребенка – девочка вцепилась в меня, словно обезьянка, обвив не только руками, но и ногами. Именно тогда, мысленно ругая лучников и тех, кто нацепил на ребенка тонну одежды и обувь, которую девочка успела благополучно потерять в реке, я увидела ту самую косу.

Вытаращила глаза – потому что таких длинных волос у меня никогда не было. И вообще, от рождения я светлая и в последние годы стриглась коротко.

Но затем махнула на косу рукой, решив, что не до нее сейчас.

Глядеть на свое отражение в воде я тоже не стала. Уже догадалась, что вряд ли увижу там лицо, на которое привыкла смотреть в зеркале. К тому же я понятия не имела, сколько у нас времени в запасе.

Но и ответы, к сожалению, тоже получить не удалось.

Когда мы выбрались на берег, девочка принялась так сильно трястись, что мне стало не до расспросов.

– Давай-ка сюда, на солнышко! – я оттащила ее на солнцепек, затем принялась растирать и массировать тонкие ручки и спину. – Знаю, неприятно, но так ты быстрее согреешься. А теперь давай снимем твое платье – оно промокло, и в нем тебе не побегать и не поплавать.

Девочка продолжила трястись, уставившись на меня огромными глазищами.

Я бы тоже на себя уставилась, но это была непростительная роскошь. Потому что внезапно осознала, что речь, лившаяся из моего рта, была на неизвестном языке. Слова казались мне странными и незнакомыми, но я почему-то их понимала и говорила не задумываясь.

– Райли! – внезапно пробормотала девочка, и из ее глаз хлынули слезы. – Райли, мне больно! – все потому, что я продолжала ее растирать и массировать.

– Вот и хорошо! Значит, ты все еще жива.

Произнесла и осеклась – надо же было такое ляпнуть, не подумав!

– Я думала, что ты умерла! – всхлипнула девочка. – И тот человек тебя убил!..

– Ну-ну! – сказала ей. – Ничего плохого он мне не сделал. Видишь, со мной все хорошо, и я даже не ранена. – Вернее, со мной было все плохо, но я не собиралась пугать ребенка. – Погоди, там, на мосту…

Но я так и не задала свой вопрос, потому что неподалеку, причем на нашей стороне реки, раздался собачий лай, и девочка принялась подвывать от страха.

– Они нас найдут, Райли! Черные Псы – они идут по нашему следу!..

Затряслась, да и я не сказать, что была в восторге от встречи с некими черными псами или их хозяевами. Но и виду не подала.

– Сейчас я что-нибудь придумаю, – сказала ей. – Погоди минутку!

Бегать по лесу с ребенком на руках, преследуемой собаками и лучниками, было не слишком хорошей идеей. Я прекрасно понимала, что девочка выбилась из сил и мне придется тащить ее на себе.

Таким образом далеко мы не убежим.

– Раз они нас ищут с собаками, значит, мы снова поплывем, – сказала ей. – В воде они потеряют наш след. Затем мы выберемся на берег, но уже на другой стороне.

Девочка посмотрела на меня жалобно, затем икнула. После чего кивнула.

Единственное, наша одежда нисколько не подходила для этой затеи.

Ее было слишком много, поэтому я решила избавиться от лишней. Сняла с девочки нижние юбки, под которыми обнаружилась сорочка до колен. Платье все-таки оставила. Решила, что ребенок без одежды вызовет куда больше вопросов, чем в ней.

Затем взялась за собственный странный наряд.

Расшнуровала и скинула корсаж, не дававший мне нормально дышать, после чего избавилась от нижних юбок. На мне оказалась длинная сорочка, поверх нее еще две бесформенных хламиды, и я без сожаления избавилась от одной из них.

Собачий лай раздавался уже совсем близко, и я заметно нервничала. Пальцы тряслись, но оставлять в лесу улики я не собиралась. Бросила одежду в воду, и ее подхватило течением. Затем потянула девочку к реке, подумав, что так и не выяснила ее имени.

– Они подумают, что мы утонули, – разжала она губы.

– Вот и хорошо! – кивнула я. – Нам это даже на руку.

Но, признаться, я понятия не имела, что в этом мире хорошо, а что плохо.

***

Плыли мы довольно долго – на этот раз я не спешила выбираться на берег, хотя заметила несколько неплохих отмелей на другом берегу. Понимала, что раз уж за нами охотятся с собаками, то нужно оставаться в воде так долго, пока у нас есть силы.

И еще – если прятаться на суше, то укрытие стоит подыскать себе не в лесу, а среди… Да, лучше сделать это среди людей!

Затеряться среди них, а не среди кустов с деревьями.

Словно в ответ на мои мысли началась вырубка, потом я увидела луг, на котором паслось пяток тощих бурых коровенок. Затем показались разномастные деревянные строения крестьянского хозяйства.

Амбары или коровники – к этому времени я устала и замерзла до такой степени, что сразу и не разобрала. Лишь подумала, что именно здесь мы рискнем выбраться на берег, а затем постараемся найти себе укрытие.

Как вариант – заберемся в стог сена, чтобы отогреться и перевести дух. Но еще лучше – спрячемся в амбаре или же, если ситуация будет располагать, остановимся в доме, потому что у меня было чем заплатить за постой.

Кольца на пальцах казались мне довольно дорогими – золотые, искусной работы, украшенные драгоценными камнями. Я надеялась, что, куда бы ни закинул меня проклятый коллайдер, они тоже здесь имеют цену.

Любого из них должно было с лихвой хватить на то, чтобы нам позволили обсохнуть, обзавестись новой одеждой и еще поесть – да, еда тоже не помешает!

И еще, если потребуется, заплатить за молчание.

– Плывем к берегу, – с трудом разжала я зубы, и девочка едва заметно кивнула.

Мне показалось, что она замерзла до полусмерти, и эта мысль придала мне сил.

Вскоре мы добрались до суши, но, когда я вытаскивала ребенка из воды, она зацепилась рукой за цепочку на моей шее и нечаянно ее сорвала.

Охнув, девочка разжала маленькую, сморщенную от воды ладошку.

На ней лежала небольшой золотой медальон.

– Прости, Р-райли! Я н-нечаян-но! – произнесла девочка, отчаянно стуча зубами.

Она едва не плакала, и я с трудом выдавила из себя улыбку. Потому что была в похожем состоянии – замерзшая и растерянная до полусмерти. Но не собиралась этого показывать – как-никак я здесь взрослая!..

– Все хорошо, – добавила уверенным голосом. – Смотри, замочек не сломан, он просто расцепился.

– С-сейчас я его тебе н-надену!

Но я сказала, что справлюсь сама.

Не удержавшись, все же открыла медальон. Внутри оказался глянцевый, почти не пострадавший от воды портрет молодого темноволосого мужчины с гордым профилем, обладателя пронзительного взгляда синих глаз.

«Интересно, кто он такой?» – промелькнуло в голове, и в этот момент мое сердце пропустило удар.

Затем застучало с удвоенной, даже утроенной силой, и по телу – хоть на этом спасибо! – прокатилась жаркая волна.

У меня не было ни малейшего представления, кем был этот человек, но реакция на него помогла согреться, что было очень кстати.

При этом я понимала, что она крайне неоднозначная.

Я уже не помнила, когда в последний раз подобным образом реагировала на мужчин. Если только в последнем классе школы, когда была до одури влюблена в мальчика из параллели. Тот не обращал на меня внимания, а я проходила мимо, вся пунцовая, ругая себя за глупую реакцию на того, кому безразлична.

Кажется, сейчас происходило что-то похожее. Но я ничего не знала наверняка.

Позже, пообещала себе.

Я обязательно со всем разберусь. Пойму, кто он такой и почему я так неоднозначно к нему отношусь.

Пока же нацепила медальон на шею, затем подхватила девочку на руки – кажется, она совсем разучилась ходить и даже не пыталась заново освоить эту науку, – и потащила ее по направлению к ближайшей деревянной постройке, загадав, чтобы это был сарай с сеном.

И хозяева тоже не нужны.

Должно же нам хоть в чем-то повезти?!