Kitobni o'qish: «Возможности слов»
Глава 1. Несказочная
Вообще-то, реальная жизнь имеет мало что общего со сказкой. Казалось бы, чудо всегда поджидает за углом – ан нет, за углом в реальной жизни если что и поджидает, так только сущие неприятности. Но если бы это была сказка, то начиналась бы примерно так…
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь с царицей. Царь работал завучем в средней школе, а царица царствовала да детей царю рожала. Произвела на свет она восемь прекрасных отпрысков, а нашим делом остается только назвать их по порядку: Алексей, Артём, Александр, Антон, Аркадий, Анатолий, Андрей и Ксения. Все сыновья, как на подбор, статные да черноволосые, один другого краше – в царя пошли, не иначе. Ксюша же, как мы можем судить со стороны, отличалась от прочих не только первой буквой своего имени.
Самая младшая в семье, рыженькая девчушка, окруженная со всех сторон мужским вниманием, с детства была холена да лелеяна. Но, как выяснилось позже, и это не помогло превратить ее жизнь в сказку. Приключилась с Ксюшей одна неприятность, имеющая долгоиграющие последствия.
До того события Ксюша считала себя исключительно везучей: вечно окруженная братьями и любящими родителями, она это ценила. Конечно, грешила по вечерам наедине с книжкой мечтами о принцах на конях и рыцарях в латах, но при этом и от реальной жизни не отрывалась. Никто бы и подумать не мог, что именно она вляпается в такую историю. Возможно, как раз поэтому ситуацию и запустили до необходимости вмешательства специалистов.
Ксюша, наверное, была влюблена в него с самого первого класса, хотя точно никто не датировал начало событий. В любом случае она и не помнила себя без этого чувства – никогда особо ни на что не надеясь и просто принимая его общество, как подарок судьбы. Он тоже относился к ней тепло, по крайней мере за все годы школьного знакомства никакой неприязни не проявлял. Так бы и остался он в ее жизни первой неразделенной любовью, которая у многих случается как раз в такой форме, но Ксюша, вооружившись алкогольным опьянением, распорядилась иначе. На выпускном вечере девушка, впервые в жизни познакомившись с крепкими спиртными друзьями, и может быть, только оттого пришедшая в несвойственное ей состояние, решилась открыться. А почему бы и нет? Их пути уже с завтрашнего дня разойдутся, и он, возможно, вообще уедет поступать в какой-нибудь столичный вуз, так что обдумывая свое признание, Ксюша никаких интуитивных позывов не расслышала, а потому и решилась. Бойкая девчонка, привыкшая к прочному месту в жизни, хлопнула еще разок непривычного для нее алкоголя, да и пустилась во все тяжкие.
И практически сразу все пошло не так.
– Рома!
– Чего тебе, Иванова? – парень, очевидно, не был доволен, что она так рьяно оттаскивает его от круга приятелей.
– Я люблю тебя!
Он никогда не был особенно эгоистичным или циничным, просто это признание его тоже огорошило:
– Перепила, рыжая? – как показалось ему, он спросил даже с искренним участием. – Иди, кого-нибудь другого полюби. И больше не пей!
– Я люблю тебя, Рома!
– Ты чего, Иванова? Крыша поехала?
И у самой Ксюши после этих слов в голове что-то замкнулось. Даже несколько лет спустя психологи, психотерапевты и психиатры так и не смогли докопаться до первопричины: то ли организм, впервые столкнувшийся с алкоголем, так неадекватно отреагировал; то ли влюбленность десятилетней выдержки несколько подвзорвала Ксюшины мозги; то ли она восприняла его реакцию в гипертрофированной форме. Но факт остается фактом – Ксюшу куда-то понесло. И если бы в тот момент рядом оказался кто-то из ее близких, на которых она привыкла во всем полагаться, то, возможно, катастрофы бы не случилось. Или хотя бы не в таких масштабах.
Ксюша обнаружила себя, стоящей в центре смеющейся толпы, что-то бубнящей и теребящей ткань своего выпускного платья – такого теперь ни к месту волшебно-зеленого. Она вслушивалась в собственные слова, пытаясь уловить в них смысл:
– Рома, меня зовут Ксения Иванова… я так тебя люблю… ты знаешь про то, что когда любишь кого-то настолько сильно, то любая песня – про него? Любая книга – про него. Рома… Ты… ты единственная причина, которая заставляет меня улыбаться по утрам… Рома… я это платье выбирала с мамой… она сказала, что это цвет моих глаз… мне приснилась вчера рыба с зелеными глазами… Тебе нравится это платье?
Она с ужасом понимала, что речь ее становится все более бессвязной, но и остановиться не могла:
– Рома… это была кадриль в каком-то девятнадцатом веке… или я ошибаюсь… К чему снятся рыбы? Свадьба… рыбы… и все книги о тебе…
Парни и девчонки вокруг ухохатывались – ну еще бы, молодежь такого представления на выпускном точно не ждала. Скромная отличница чем-то обдолбилась до такой степени, что об этом еще будут слагать легенды их потомки. Возможно, Роме и не было так же смешно. Возможно, Рома смеялся только потому, что смеялись остальные – а когда не знаешь, как правильно реагировать, то организм выискивает простейший из возможных путей. Смеяться над Ксюшей в тот момент было самым простым. А в ней же от его смеха что-то бесповоротно умирало.
Она даже и не знала, кто прекратил это позорное зрелище – бывшая соседка по парте, учитель, охранник, знакомый или незнакомый человек… Так или иначе, полностью в себя она пришла только в больнице. Рядом сидел зеленый, под цвет ее платья, отец, который много раз извинялся, что не оказался поблизости. К счастью, к тому моменту она перестала бубнить несуразицу, а диагноз «нервный срыв» не прозвучал как смертный приговор. Осталось, вроде бы, проплакаться пару недель над этим случаем да благополучно забыть.
Если Рома и не собирался поступать в столичный вуз, то практически моментально собрался. И хоть виноватым он себя так и не почувствовал, но понимал, что все семь братьев Ксюши вряд ли ему организуют суд беспристрастных присяжных. Надо отдать ему должное, он даже позвонил перед отъездом, чтобы извиниться перед ней и ее родителями за произошедшее, но, на его беду, ответил Андрей. С тех пор Рому никто не видел. Сам Андрей и не удивился бы, если тот попросил политического убежища где-нибудь на другом конце света.
Если оценить проблему объективно, то ничего особенно страшного не произошло. Ну да, опозорилась девчонка, да, Роме теперь придется ностальгировать где-нибудь подальше от родного города, но кто, скажите на милость, к восемнадцати годам ни разу не позорился? Даже сама Ксюша через пару недель лютых самобичеваний с этой мыслью согласилась. Серьезные последствия обнаружились только потом. Она никому не хотела ничего объяснять, но и оставить свое состояние втайне тоже не получилось.
Сначала Ксюша заявила, что не будет учиться в том вузе, куда поступила по выпускным баллам. Родители хоть и не пришли в восторг от такого решения, но ради любимой доченьки, которая избалованностью никогда не щеголяла и ничего серьезного до сих пор не просила, пошли на уступки.
Причина для такой просьбы, конечно, существовала – и весьма значимая. Но Ксюша пока ни себе, ни родным не готова была в ней признаться. Да и со стороны все выглядело обычно: к ней заходили подруги, с которыми она традиционно шумно проводила время в своей комнате, она снова стала послушной дочерью и внимательной сестрой. Странным оставалось лишь то, что теперь она искала любой предлог остаться дома. Даже в магазин за хлебом отправлялась только с кем-то из братьев. И это чудачество отнесли на счет нервного срыва, который от нынешнего времени отделяло все больше и больше времени, а потому у всех окружающих постепенно стирался из памяти. Люди вообще слишком много значения придают каким-то событиям, думая, что и через десяток лет остальные будут мусолить их позор при каждом упоминании опозоренного имени. Чаще всего у людей есть свои жизни и свои позоры, так что до чьего-то им со временем и дела нет.
Сама же Ксюша со свойственной ей тщательностью анализировала и анализировала. Даже в интернете ответы на свои вопросы искала, все еще надеясь, что ее тайна так и останется тайной. Причин для ее скрытности накопилось достаточно: она и родных лишний раз не хотела волновать, и погружаться в обсуждение старой истории желанием не горела, и просто… да ведь это практически невозможно – сказать кому-то, что у тебя с головой не все в порядке.
Впервые она поняла, что не может совладать с собой, примерно через месяц после выпускного происшествия, когда пыталась спросить у продавца в магазине о какой-то мелочи. И не смогла выдавить ни слова! Парень стоял и с удивлением слушал ее мычание, а от этого ее эмоции только сильнее перемешивались в непроходимую кашу. Тогда и случилась первая паническая атака, но с этим она впоследствии нашла способ справляться самостоятельно. Да святится всеобъемлющий интернет! Рано или поздно пришлось признать, что проблема существует – она не может заговорить с парнем, даже если ей смертной казнью через повешение пригрозить. Конечно, об этом со временем узнала и семья. Ведь Андрей никак не оставлял ее в покое, пока не узнал причину чудачеств. В итоге она рассказала обо всем брату, а уж он – остальным родным.
Они и в этом случае не подвели – окружили Ксюшу усиленными заботой и вниманием, но через несколько месяцев отец все-таки поднял вопрос, что «хватит народной медицины, айда к специалисту». От этого предложения с Ксюшей приключилась еще парочка панических атак, но потом всеобщими усилиями и всей беснующейся толпой взволнованной родни ее все же доставили на обследование, добавив к куче ее психологических проблем еще и чувство вины за доставленные неприятности.
Но и через годы лечения полного выздоровления не наступило. К своим двадцати трем Ксюша научилась общаться с людьми почти без проблем, но вот только молодые парни вызывали у нее все те же приступы иррационального страха. По этой причине она так и не смогла выучиться в институте и вела довольно изолированный образ жизни. Хотя слово «изоляция» для такой семейки – не слишком правдоподобная характеристика. По сути, одну ее никогда и не оставляли.
Все братья, даже самый младший из них Андрей, успели получить образование и устроиться на работу, Алексей и Артем женились. А все остальные продолжали жить в огромном доме, оберегая Ксюшу от малейших стрессов. И никогда она не испытывала недостатка во внимании или средствах, всегда чувствовала себя принцессой в этом уютном, но небольшом ее мирке. И все равно больше не верила в сказки.
Конечно, она подозревала, что до бесконечности так продолжаться не может, но сильно разволновалась, когда однажды вечером Андрей выдал:
– Ксю, а я тебе работу нашел!
До сих пор вся ее работа сводилась к помощи старшим братьям или родителям, поэтому неудивительно, что все сидящие за столом восприняли это заявление как издевательство. Но Андрей настаивал – он всегда настаивал, когда речь шла о благополучии сестры.
– Я абсолютно серьезно! – он дождался, когда все наконец-то притихнут и дадут ему возможность объяснить. – В моей фирме есть вакансия специально для тебя! Подумай, не отказывайся сразу.
Андрей сразу после института устроился экономистом в крупную фирму, став очередным – седьмым, если быть точным – предметом гордости семьи. Отличная зарплата и перспективы карьерного роста… но вряд ли возможность пристроить свою полоумную сестренку! Недоверие читалось не только на лице Ксюши.
– Гендиректор вчера уволил очередную ассистентку! А уволил – барабанная дробь – за болтливость, прикиньте? Она вообще только сплетнями и занималась! Работа, может быть, и напряженная – надо постоянно рядом с ним быть, но зато твоя молчаливость сейчас как раз то, что нужно!
– И что? – усмехнулась Ксюша. – Я с начальником буду записками общаться? Сомневаюсь…
– Семену Ивановичу далеко за шестьдесят! Он даже на мой непритязательный вкус вполне себе уродлив… и даже бородат!
Эту характеристику он огласил специально – Ксюшина фобия включалась теперь только на молодых и симпатичных. Вряд ли ее пострадавшая психика способна чувствовать уязвимость и перед седовласым стариком, а значит, и выкрутасов своих не выдает.
– Бородат? – оживилась мать. – Но все равно, как же она будет с работой справляться?
– А работа – кофе варить, на телефонные звонки отвечать, записывать все, что он говорит, напоминать о встречах и вносить изменения в планы. Конечно, научиться придется чему-то, но ты ведь, Ксю, у нас всегда была умницей!
– Нет! – сказал Александр.
– Ни в коем случае! – сказал Антон.
– А если с ней что-нибудь случится? – сказал Анатолий.
– Ты ведь будешь находиться в другом отделе, а она там совсем одна останется! Нет! – добил Аркадий.
Андрей же не сводил взгляда с сестры:
– Вот пусть сама и решает! Ну что, Ксю, готова рискнуть выйти из зоны комфорта?
Теперь уже все переглядывались между собой. К стыду своему, Ксюша невольно начала надеяться на чудо. Благодаря психотерапии, она могла неплохо общаться с бородатым шефом! И если ему честно рассказать… А через столько лет она уже была готова рассказать даже постороннему о своем недуге, лишь бы хоть как-то социализироваться. Несмотря на все уверения семьи, она понимала, что когда-то ей придется найти и свое место в обществе. Родители не вечны, а братья не обязаны ради нее отказываться от личной жизни. И когда ее покинет даже Андрей, то она в своем тепличном мирке может и не пережить одиночества. Но к ее интересам добавилось бы еще и облегчение для всех родных – и даже этой причины хватило Ксюше, чтобы хотя бы попытаться.
– Я… – она не была уверена, но всеми силами пыталась это скрыть от внимательных взглядов, – я могла бы попробовать. Если и не получится… Андрей, ты поговори с ним, расскажи…
– Уже! – огорошил счастливый неожиданно быстрым согласием брат. – В понедельник пойдем вместе в офис, пусть посмотрит на тебя, а ты на него.
Вот такими перипетиями судьбы Ксюша и оказалась в офисе «Нефертити» – фирмы, производящей одежду. Хотя при чем тут судьба? Нет никакой предопределенности, нет чудес, а все хорошее, что с тобой происходит – только благодаря родным. У Ксюши никогда не было причин, чтобы в этом усомниться. И теперь не появилось.
Она не могла уснуть всю ночь, воображая опасности, которые могут подстерегать на этой случайно подвернувшейся дороге. И все равно улыбалась, убеждая себя сделать все возможное, чтобы эту работу заполучить. Пусть только Семен Иванович даст ей шанс вновь почувствовать себя кем-то значимым – и он получит самого лучшего ассистента из возможных! Конечно, молчаливого. Но и этого Ксюше предстоит стыдиться только в понедельник.
Правда, из фирмы позвонили уже на следующий день. Наверное, Семену Ивановичу требовалось пообщаться с ней заранее, чтобы не тратить время попусту на личную встречу. По рассказам Андрея, он был очень сдержанным человеком, а такой акт милосердия, как предложить ей работу, только добавлял очков его добродетельности.
– Ксения? Ваш брат сказал, что мы можем рассчитывать на вас уже в понедельник. Это так?
– Да! – Ксюша подпрыгнула на месте от радости. – Конечно! Если я вам подойду…
– На месте разберемся. Надеюсь, Андрей описал примерно круг ваших обязанностей? К ним я могу добавить только, что нам нужен человек, которому можно полностью доверять. Справитесь?
– Справлюсь! – Ксюша, по крайней мере, в тот момент точно верила в сказанное. – Только вы должны знать… у меня нет опыта работы. Никакого.
Голос у собеседника был приятным, мягким и совсем не ассоциировался с бородатым дедом.
– Знаю. И… об особенности вашей осведомлен. Но если из того, что говорит о вас ваш брат, хотя бы десять процентов правда, то это место точно для вас. А если окажется, что это не так, то вас уволят незамедлительно – даже не сомневайтесь.
Ксюше оставалось только головой мотнуть, словно этим она пыталась убедить далекого и неизвестного Семена Ивановича, что сомнений в этом вопросе быть не может – наоборот, ей так даже морально легче. Невыносимо, если тебя терпят из жалости, но зато очень приятно, когда ценят за то, что ты делаешь. Но и обговорить некоторые детали все же посчитала себя обязанной:
– Но вы понимаете, что я… я не смогу общаться с другими людьми? И это для вас может создать определенные проблемы. Ведь всем же объяснять не получится.
– Я думал об этом, – он сделал паузу, чтобы подобрать нужные слова. – И у меня возникла такая идея – а что, если для остальных вы будете немой? Вот прямо всем так на фирме и заявим. Это не слишком для вас?
Ксюша посмотрела на улыбающегося брата, который, конечно, стоял рядом.
– Это было бы идеально, – честно ответила она. И теперь ее смутные надежды приобрели четко очерченный контур уверенности, что все получится.
– Тогда в понедельник приступаете. А там посмотрим. Не забудьте прихватить все документы для оформления.
Похоже, что Андрей был на очень хорошем счету, раз его слово вызывало у руководства фирмы такое доверие. Ксюша наивной дурочкой не являлась и понимала, что ее вышвырнут, если она не справится, но за это место наверняка боролось множество кандидатов, а ей вот так сразу дали возможность проявить себя.
– Спасибо, Семен Иванович!
– Пожалуйста. Но только Вадим Александрович, если позволите. Заместитель Семена Ивановича.
– О, – Ксюша опешила и только сейчас поняла, что самое начало разговора могла и пропустить из-за нахлынувшего волнения. Перевела взгляд на Андрея – виноватая рожица того подсказала, что, скорее всего, сама она ничего не пропустила – ведь трубку взял брат, но видя ее состояние, решил не добавлять дополнительных поводов для стресса. К счастью, судя по тону голоса, собеседник ее не был раздражен. – Извините! Спасибо, Вадим Александрович.
– До понедельника, Ксения.
Отложив телефон на стол, Ксюша не стала себя сдерживать и бросилась Андрею на шею. Даже если ничего не выгорит, ее признательность за эту возможность, как и за всю его поддержку в жизни, брат заслужил.
В оставшиеся до рокового выхода в свет дни Андрей морально подготавливал сестру. Конечно, ему пришлось рассказать, что в офисе фирмы царит атмосфера некой напыщенности, но самой Ксюше предстоит общаться только с шефом и, в самом крайнем случае, с его заместителем. По его мнению, Вадим Александрович был человеком приятным и серьезным, так что от него подвоха ждать не следовало. Все остальные поначалу будут изучать необычную сотрудницу, как какую-то диковинку, но со временем к этому привыкнут. В любом случае Ксюше необходимо использовать этот шанс, потому что других может и не подвернуться.
Коленки затряслись, когда пути назад уже не было. И как бы Ксюша ни убеждала себя, она никак не могла обуздать волнение. Вцепившись в локоть брата, она заставляла себя шагать вперед – от машины, через ворота, к лестнице, вверх… все ближе и ближе к светящейся надписи "Нефертити", которая теперь пугала до судорог в ногах.
– Здравствуйте! – оказалось, что на седьмом этаже их даже встречают. – Ксения?
Она сразу узнала голос, но теперь чувствовала, как язык привычно примерзает к нёбу, распухает во рту, будто боится, что хозяйка сдуру попытается им пошевелить. Хозяйка уже давно и не пыталась, убедившись в тщетности любых усилий. Вадим Александрович был молод – не старше тридцати, высок и выглядел очень солидно в деловом костюме, а его волосы были почти настолько же темными, как у всех ее братьев – это придавало его облику какую-то дополнительную уютность, привычность. И Ксюша, неожиданно для самой себя, смогла ответить на его приветливую улыбку такой же. Андрей нехотя передал ее в руки заместителя директора, после того как Вадим Александрович клятвенно пообещал доставить младшую сестренку в кабинет шефа в целости и сохранности.
Просторный холл, коридор, общий зал, где за каждым рабочим столом – по любопытному сотруднику. Ксюша все больше и больше тушевалась под заинтересованными взглядами, прекрасно понимая, что им уже наверняка сообщили о новой странной ассистентке начальника. Но она три дня настраивалась, что ей придется это вынести, и теперь не позволила себе трусливо сбежать. А странной за столько лет она уже привыкла себя чувствовать.
Вадим Александрович зашел вместе с ней в кабинет директора и закрыл за собой дверь. Семен Иванович оказался именно таким, как описывал брат: обычный старик с плешинкой и аккуратной седой бородкой. А значит, Ксюша вполне может заставить себя произнести в его присутствии пару слов. И если бы зам оставил их наедине, то она бы смогла выдавить свое «спасибо» вслух.
Семен Иванович тяжело поднялся с кожаного кресла и, опираясь на трость, подошел к ней. Осмотрел недовольно – и Ксюша не могла бы точно определить, выражает ли он презрение, или это его обычная мимика. Скрипучим голосом он повторил ей круг обязанностей, в курс которых ее уже успели ввести дважды, но в конце неожиданно добавил:
– Помни, что взял я тебя из чистой жалости, но дальше дело за тобой. У тебя нет образования, поэтому зарплата пока на минимуме. А дальше – дальше и увидим. Если физически не умеешь попусту трепаться, то и отлично. Мне и дома бабских визгов хватает, хоть тут отдохнуть. Если при мне, как объяснил Вадим, можешь говорить – то попридержи это умение только для крайних случаев. Ясно?
Не самый радушный прием, но это ерунда. Чем неприятнее мужчина, тем легче Ксюше дышится. А уж в тот момент любые негативные эмоции все равно компенсировались самой возможностью варить кому-то кофе за настоящие, честно заработанные деньги и стать частью сообщества.
Вадим Александрович тут же протянул ей планшет.
– Возьмите. Это будет ваш способ общения со мной и персоналом.
Она улыбнулась благодарно, но собралась и тут же схватила стилус, чтобы иметь возможность ответить сразу же, если это потребуется.
– Вадим, у тебя полчаса, устрой ей экскурсию, оформи в отделе кадров, коллективу представь, а потом оба ко мне. Работу будем работать, нет у нас возможности целыми днями благотворительностью заниматься.
Ксюша закивала, готовая начать вливаться в процесс, но они не успели покинуть кабинет до появления нового гостя – дверь открылась и в помещение буквально ввалился еще один парень. В тот момент Ксюша подумала, что брату нужно было в первую очередь подготавливать ее к тому, что тут просто какой-то рассадник причин ее фобий. Новоприбывшего можно было прямо в таком виде помещать на баннер, рекламирующий… да что угодно! Потому что рекламный баннер не способен передать запах перегара. В остальном же парень полностью соответствовал какому-то мелодраматическому идеалу – белоснежная улыбка и почти настолько же белоснежные волосы, торчавшие в разные стороны. Мутноватым взглядом он осмотрел присутствующих и улыбнулся еще шире.
– Ну, здравствуй, сын, – оказалось, что до сих пор Семен Иванович говорил совсем не строго. – Неделю тебя не видели. Чем обязаны?
– Простите, – парень изобразил что-то наподобие реверанса. – Задержался на Ибице. Но так наотдыхался, что и потрудиться захотелось. Снова эволюционировать в человека! И вдруг тут зарплату выдают, а меня нет?
Семен Иванович хмуро глянул на Вадима, и тот без лишних слов расшифровал посыл:
– Да. Я придумаю Кириллу какую-нибудь видимость работы, не волнуйтесь.
Кирилл рассмеялся в полный голос и хлопнул того по плечу.
– А это она самая? – он перевел взгляд на Ксюшу. – Мне Лизавета уже позвонила, сообщила, что ты тут немую девицу разыскал… Просто сбылась твоя мечта, пап! Или налоговые льготы за инвалидов решил собрать?
На самом деле, у Ксюши не было группы по инвалидности, потому что, несмотря на заключение психиатра, она до сих пор не был готова признать себя настолько официально сумасшедшей. Но разубеждать похмельного наследника империи никто, очевидно, не собирался. Он и сам не дал такой возможности:
– Ладно. Я в свой кабинет. Дела, дела! Вадим, разбудишь, когда пойдешь на обед? Расскажу тебе, что да как.
Вадим Александрович неожиданно тепло ему улыбнулся.
– Конечно, расскажешь! Будто у меня есть другой выход.
– Никаких других выходов, приятель! Ты без меня уже давно бы от тоски помер…
Ксюша только переводила взгляд с этой смеющейся парочки на хмурого Семена Ивановича, но, вовремя спохватившись, бросилась вслед за Вадимом Александровичем, чтобы начать исполнять первые распоряжения шефа.
