Тропой бескорыстной любви, или Воспоминания по алфавиту
Не слишком толстая (примерно 180 страниц) книга — результат многолетнего труда автора. Труда терпеливого, скрупулёзного, в чём-то монотонного, в чём-то проникнутого духом ностальгии… и, наверное, чувством долга.
Уходящая натура. Вместе с вещами и понятиями уходят слова. Например, я ещё застала зубной порошок, грибок для штопки (кому сейчас придёт в голову штопать носки?!), репродуктор, а этажерка и сейчас дома стоит; знаю, что такое тафта, креп-жоржет, пике, панбархат, шанжан и вигонь, но не знаю, как играли в горелки и казаки-разбойники, и совершенно не представляю, как выглядит керогаз и для чего нужен был химический карандаш… Об этом пришлось у мужа спрашивать (он порядком старше меня). Не говорю уж о советизмах, вслед которым можно было бы сказать: «и слава богу, что ушли»: «бывшие», «спецпереселенец», «уплотнить» или нетерпимое многими «даёшь!».
С другой стороны, слова «иждивенцы», «каменщик», «шумовка», «прилавок» разве устарели? Возможно, автор трактует их как «уходящие». Кстати, о слове «конюшня»: О. Ермакова отмечает новое его значение: автомобили, выставляемые на гонки какой-либо фирмой, — а мне сразу вспомнилось когда-то впервые услышанное по ТВ парадоксальное словосочетание «пилот конюшни» (например, «Пилот конюшни Мерседес выиграл второй этап из последних трёх»). Смешно звучит, согласитесь.
Как во всяком порядочном словаре, каждая статья сопровождается примерами. В предисловии неприятно удивило обилие цитат из Донцовой и К°, но в основном тексте, слава вышним, замелькали Куприн, Булгаков и Вагинов — и от сердца отлегло. Обильно цитируется, добавлю, «Дневник Кости Рябцева» (к слову: удивительно, что эта книга переиздана, в том числе в прошлом году «Теревинфом»; надо бы перечитать — помню, что в детстве для меня в этой книге многое осталось непонятным).
Одна из удивительных и привлекательных сторон книги — то, что в качестве примеров автор пользуется не только цитатами из художественных произведений, но и личными воспоминаниями из детства и юности, совершенно неакадемичными, но ценными именно в силу того, что вряд ли кто ещё нам об этом расскажет.
СЕ`РОЕ МЫ`ЛО, -а, ср. /…/ Помню, в моём детстве распевали песню: «Отречёмся от серого мыла и не будем мы в баню ходить» — пародия на слова известной революционной песни: «Отречёмся от старого мира, отряхнём его прах с наших ног».
Несколько ошарашила трактовка цветов (но, может, это я такая малограмотная) и объяснение слова «мелодекламация». Автор словаря считает, что это — прямолинейно — декламация (то есть выразительное чтение) под музыку. Хотя мелодекламация действительно часто сопровождалась музицированием, на мой взгляд, «мелодекламация» имеет куда больше общего с «мелодрамой» (которая вовсе не «музыкальная драма»), чем с «мелодией»: она пафосна, преувеличенно-драматична, даже надрывна.
А вот за включение в словарь слова «пошлый» — моё искреннее уважение составительнице:
ПО`ШЛЫЙ, -ая, -ое. Заурядный, банальный, низкопробный. Пошлые шутки. Пошлый анекдот. Пошлый комплимент.
То есть «пошлый» — это скорее тривиальный, чем непристойный. Увы, это значение слова практически совершенно ушло, сменившись последним, крайне узким его значением.
Развеселил один из примеров на слово «товарищ»:
Товарищи матери, берегите здоровье своих детей.
Пожалуй, единственный крупный недостаток издания — это его колонтитулы (да, Fermalion , я опять о них!). Они не только неинформативны, но натурально сбивают с толку! Найти по ним нужное слово не представляется возможным. Дело в том, что:
Словарь составлен не по алфавитному принципу. Слова объединены в тематические группы: имена лиц, одежда, обувь, продукты, бытовые предметы и др. Внутри групп слова располагаются по алфавиту. Но и здесь алфавитный порядок соблюдается не всегда строго…
А колонтитулы с какого-то перепугу (извините за резкость) сделаны именно по алфавитному принципу, как в обычных словарях. В результате, например, взятые наугад три подряд разворота (стр. 120-125) выглядят так: «чернила — танцплощадка», «шимми — кости», «лото — змей» _ Ищите да обрящете.
Если же не обращать на это внимания, книга заслуживает самой высокой оценки — не только как мои любимые «приключения русского языка», но и за свою бесспорную уникальность.
Izohlar
4