Первая его пуля сразила мочку правого уха у Мэдисона Лэна. Дуло револьвера отклонилось на один дюйм. Следующий выстрел поразил бы новобрачную, если бы у овчара Карсона винтики в голове не оказались хорошо смазаны и не работали бы так быстро. Садясь за стол, гости, соблюдая хороший тон, повесили свои револьверы, вместе с поясами, на гвозди, вбитые в стену. Но Карсон с необычайной быстротой швырнул в Мак-Роя свою тарелку с жареной дичью и картошкой и испортил ему прицел. Вторая пуля сбила только белые лепестки с цветка – «испанского кинжала», – торчавшего фута на два над головой Розиты.

Гости вскочили со стульев и бросились к оружию. Стрелять в жениха и невесту во время свадьбы показалось им поступком крайне бестактным. Через шесть секунд двадцать пуль должны были устремиться к Мак-Рою.

– В следующий раз я прицелюсь точнее, – прокричал Джонни, – и этот следующий раз настанет!

И он быстро скрылся.

Карсон, овчар, движимый после успешного опыта с брошенной тарелкой жаждой новых подвигов, первым добежал до двери. Пуля Мак-Роя из темноты уложила его.

Тогда ковбои бросились за ним, взывая к мщению; вообще убийство овчара не всегда вызывало их возмущение, но в данном случае оно определенно шло вразрез с правилами приличия. Карсон не был виноват ни в чем; он не принимал никакого участия в обряде бракосочетания; и никто даже не слыхал, чтобы он декламировал гостям рождественские гимны.

Но вылазка не удалась. Мак-Рой был уже в седле, он несся вскачь, осыпая своих преследователей громкими проклятиями, угрозами, и скрылся в спасительном кустарнике.

В ту ночь и родился Малыш с Фрио. Он стал «вредным элементом» этих краев. Отвергнутый мисс Мак-Меллэн, он сделался опасным бандитом. Когда полицейские явились арестовать его за убийство Карсона, он убил двоих из них и затем стал вести жизнь отщепенца. Он научился удивительно хорошо стрелять с обеих рук. Иногда он появлялся в городках и поселках, затевал ссоры по малейшему поводу, укладывал своего противника и смеялся над блюстителями закона. Он был так хладнокровен, так беспощаден, так проворен, так бесчеловечно кровожаден, что его и ловить побаивались. Когда наконец его застрелил маленький однорукий мексиканец, который сам еле жив был от страха, на совести Малыша с Фрио было уже восемнадцать убийств. Около половины жертв он уложил в честном поединке, где исход зависел от быстроты выстрела. Другую половину он умертвил просто из жестокости, ради одного удовольствия.