Kitobni o'qish: «Шалопайские сказки»

История первая. Про Штормана

Дело было в далёком детстве. Когда Шторману (мне то есть) едва исполнилось восемнадцать. Месяцев, естественно. И никто ещё не подозревал, что в нём, то есть во мне, растёт великий детектив и искатель приключений и даже немножко волшебник, и никто ещё не звал меня, то есть его, Шторманом. Разве что папа иногда дурачился: «Витька-шторм пухлых форм». Но я помню эту историю как сейчас. Потому что, пожалуй, с неё-то всё и началось.

***

По детской площадке в жаркий летний день гуляет ветер и несколько мамочек со своими чадами.

Вот пара девочек с мамами возятся в песочнице. А вот малышня – ещё только учится ходить и курсирует по свободному пространству, держась за пальцы мам, которые нависают над ними, словно ходячие зонтики от солнца. Кто-то качается на качелях, кто-то устроил кучу-малу на горке…

И над всем этим висит знойное марево скуки…

Ничего нового, всё как всегда…

И только Машенька потерянно озирается, вертит головой, хлопает ручками вокруг себя и, похоже, уже готова наморщить носик… Действовать надо срочно! Точный и стремительный толчок машинки! Уффф… успел! Отвлеклась! И уже увлеченно катает грузовичок по бортику, насыпая песок в кузов прямо рукой… Рукой? Так вот в чём дело! Пропала лопатка! Оранжевая, я точно помню, с забавной рожицей на ручке… Куда же она могла деться?

Вот хитро прищурившийся Петька. А что это у него в руках?! Нет, это зелёные грабли, и он уже занёс их над головой Анджелины (ну и имечко, честно говоря!)…

Так ему! Мячом по макушке – и грабли уходят левее…

А сама-то Лина! Странно надула щеки. Теперь покраснела. Кинулась собирать формочки… Тут явно что-то нечисто! Ну-ка, ну-ка, что там у неё в мешке? Ааа, малышка Анджелина, похоже, внезапно ощутила тяжесть в области таза! Вот и мама её повела носом и заторопилась домой… Но что же с лопаткой?

Надо осмотреть место происшествия! А Машенька как раз очень кстати ушла на другой конец песочницы с моим грузовичком… Что же мы видим: разбросанные формочки, холмики и углубления в песке… Так, Маша сидела здесь. Ммм… представим, что я – Маша. Что я делала, когда пропала лопатка? Как я заметила пропажу? Да что же это так упирается мне прямо в… Кажется, я что-то нащупал…

– Витенька! Что такое, сынок? Неудобно? Пора, наверное, памперс менять? Пойдем скорей домой, зайчик!

– Аааааа!

– Ну-ну, спокойно, не шторми! Идём-идём!

Только не сейчас! Ну мааааам! Разгадка же так близка!

***

Так я, пожалуй, однажды и начну свои мемуары. А назову эту главу «Нераскрытая Тайна Песочницы».

История вторая. Про Шкотик и Новый год

В одном самом обычном городе жила одна самая обычная семья Чижиковых: мама, папа и дочка.

Маму звали Алей, потому что она была Аллой, и у неё были самые добрые в мире карие глаза, а ещё очень мягкие тёмные волосы. А папу звали Колей, и у него были очень сильные руки, короткие волосы и щекотная щетина. Он любил ходить в черной футболке и джинсах. Ну а дочка Анджелина, по прозвищу Шкотик, училась в первом классе Школы гимнастики, ходила в детский сад, любила носить платья и собирать свои волнистые волосы в пару хвостиков.

В тот день, накануне Нового года, вся семья собралась в магазин, чтобы купить новогодние подарки для своих друзей. В центре детской комнаты стояла уже наряженная искусственная ёлка. И перед тем как выйти из квартиры, Анджелина ещё раз посмотрела на неё с восхищением: «Какие же мы молодцы! Как здорово ёлочку украсили!»

Когда семейство Чижиковых вернулось домой с покупками, ёлки в детской не было.

– Боже мой, нас ограбили! – всплеснула руками мама.

– Не паникуй, дорогая, сейчас разберемся, – стал успокаивать её папа.

И только Анджелина-Шкотик заметила рядом с местом, где стояла ёлка, аккуратно сложенные в коробочки шары, гирлянду, мишуру и другие украшения. Стал бы вор снимать игрушки, да ещё так аккуратно их складывать? Вряд ли… И тогда она всё поняла.

– Никто её не крал, мамочка! – сказала Анджелина грустно. – Она сама от нас ушла…

Родители, конечно, не сразу поверили. Но оказалось, что больше ничего не исчезло, так что, поохав для порядка: «И чего только не бывает под Новый год!», «Вот так чудеса, котик-шкотик!» – они занялись подготовкой праздничного ужина.

Папа резал салат, мама замешивала тесто для пельменей и вареников.

А Шкотик никак не могла успокоиться. Ей хотелось пойти поискать беглянку. Так что она упросила маму с папой отпустить её на прогулку до вечера, оделась потеплее и отправилась на поиски…

Вы, наверное, хотите знать, что же случилось с ёлкой?

Анджелина правильно догадалась: Ёлка действительно ушла сама. А всё дело в том, что Чижиковы купили эту Ёлку ещё в прошлом году. И сначала ей всё очень нравилось. Её нарядили в красивые шары и другие игрушки, надели на макушку звезду, повесили на неё сверкающую гирлянду и мишуру. Пели рядом с ней песни, танцевали и радовались. Но спустя несколько дней все украшения сняли, Ёлку собрали в коробку и отнесли на балкон. И там ей пришлось провести совершенно одной почти целый год!

Поэтому, когда её снова достали и принялись наряжать, Ёлка сразу задумала побег. Она уже знала, что под Новый год случаются самые разные чудеса, поэтому даже не сомневалась, что всё получится.

И вот, сняв с себя все украшения, Ёлка выбралась на балкон и спрыгнула вниз.

Оказавшись на улице, она отправилась к ёлочному базару, который видела ещё из окна.

На улицах было полно людей, но они были слишком заняты своими делами и хлопотами, чтобы заметить беглянку. А у продавца на базаре как раз случился перерыв.

Так что, когда Ёлка разбудила всех своих лесных сестёр, некому было помешать им сбежать. Живые ёлки отправились в лес, закапываться обратно в землю, чтобы расти и дальше. А наша Ёлка побежала в магазин, где когда-то её купила семья Чижиковых. Магазин по удачному стечению обстоятельств был закрыт, так что Ёлка пробралась внутрь через чёрный ход и стала будить и оживлять искусственные ёлки. Когда они, наконец, ожили, Ёлка рассказала, что их ждёт, если их купят, – недолгие веселые праздники в нарядах и блеске, а потом балкон и сплошная скука.

Конечно, все ёлки захотели убежать! Вот только куда? Из телевизионной передачи, которую недавно смотрела семья Чижиковых, Ёлка знала, что за городом есть давно закрытый завод по производству искусственных ёлок, где давно уже никого не бывает. Туда они и решили направиться. Ёлка объяснила своим сёстрам дорогу, а сама пустилась в последнее путешествие по городу – по всем квартирам, где стояли ёлки. «Будила» их и рассказывала, куда направились живые ёлки, а где прячутся от людей искусственные.

И все ёлки дожидались момента, когда хозяева уйдут из квартиры или сядут смотреть телевизор в отдельной комнате, аккуратно снимали с себя игрушки и украшения и убегали: живые – в лес, а искусственные – на заброшенный завод.

На месте завода ёлки обнаружили огромную пещеру. Там они и спрятались, чтобы, когда фейерверки осветят город и всюду будет светло, как днём, их не могли заметить.

***

Анджелина тем временем бродила по улицам и везде видела следы Ёлки: пустой ёлочный базар, какие-то тени в магазине искусственных ёлок, странные круглые следы… Но кого бы она ни спрашивала – все были так заняты, что ничего странного не замечали.

А с ребятами ей поговорить взрослые не давали, боялись, что те простудятся… и даже Витька-Шторман из соседнего подъезда, известный любовью к тайнам и приключениям, лишь отмахнулся от Лины: «Да ну тебя, Шкотик, опять выдумываешь! Какие ещё бегающие тени и ёлки?»

«Пусть только придёт ещё ко мне за помощью, выпендрёжник! Я ему это припомню!» – с досадой подумала Анджелина, и тут ей позвонила мама. Мама сказала, что они с папой уже заждались её, а ещё звонила тетя Люба, и у них Ёлка тоже пропала, и у их соседей… Так что, созвонившись с друзьями, они решили отпраздновать Новый год прямо в лесу, с настоящими живыми ёлками.

Когда Лина пришла домой, взрослые уже собрались. Большой компанией они пришли в лес и обнаружили там почти весь город! Лесные ёлки стояли уже наполовину наряженные, взрослые накрывали огромные столы в шатрах, установленных тут и там на полянах. Оказывается, ёлки пропали абсолютно во всех домах города, и идея праздновать в лесу тоже пришла в голову сразу всем взрослым. Вот мэрия и организовала утеплённые шатры-палатки и длинные широкие столы и скамейки.

Никогда ещё в городе не было такого душевного и общего Нового года!

***

Ну а искусственные ёлки за время, проведённое в пещере, придумали вот что: они научились маскироваться под людей и первым делом решили путешествовать, чтобы увидеть весь мир. Ведь Ёлка слышала от Чижиковых, какой он на самом деле огромный! Так что ёлки переоделись в людей и разъехались в разные страны.

Так что, кто знает, может быть, и вы с такими уже встречались.

Узнать их можно по зелёным глазам и щетине, а ещё по чуть прыгающей походке. Присмотритесь внимательнее к своим недавним знакомым и прохожим на улицах перед новым годом, возможно, и кто-то из них на самом деле – ёлка.

Спро́сите, откуда я всё это так подробно знаю? Стыдно признаться, но я подслушивал. Ёлка семьи Чижиковых перед своим первым путешествием заглянула к Лине попрощаться и всё ей рассказала. Всё-таки они успели немножко подружиться. Ну а я притаился под потолком.

– Теперь всё ясно-связно, – улыбнулась Анджелина, дослушав Ёлку до конца, – надеюсь, вы будете счастливы и никогда не станете скучать! Дело закрыто!

Лина всегда стремилась связать все события в единую картину, а не только закончить какую-то работу или получить ответ на свой вопрос. За это папа Коля и прозвал её Шкотиком¹, ведь им постоянно что-то куда-то подвязывают.

История третья. Про весну

Анджелина-Шкотик

Ох, уж этот Шторман!

На дворе весна. Самое время делать и пускать кораблики по ручьям в парке. А он носится с этой своей Машенькой и цветочками! Тоже мне, ухажёр нашёлся, фу! Честно сказать, Машка, конечно, ничего. Косички у неё светло-жёлтые, и бантики всегда аккуратные, не то что мои кучерявые хвостики. И в куклы поиграть лучше друга не найдешь! У неё их куча целая, и домики для них, и посуда, и мебель всякая. Помню, я кулинарить для её кукол любила, когда ещё маленькая была, месяца три назад. Пока случайно порох не изобрела. Вот смеху было, когда праздничный именинный торт для её любимой Ляли взорвался!

Но это ж наши девчачьи развлечения! Что в них мог найти Витька-Шторман? Не иначе влюбился! Ходят парочкой, рассаду какую-то разводят, грядку вчера весь день у подъезда устраивали. Ясно ж – влюбился! Всё связано – дело закрыто!

Но, блин, как не вовремя! Мне теперь приходится терпеть этого Петьку. Он, оказывается, «давно кораблями увлекается и всегда мечтал построить настоящий парусник». Ну и строил бы себе тихонечко дома… Нет, таскается за мной! Вчера ещё одуванчиков притащил зачем-то кучу целую! Спрашиваю – для чего? А он мямлит что-то про весну, погоду и солнышко. Одуваны, правда, в итоге пригодились – мы ими щели в корпусе законопатили, руки только измазали все. Лучше бы Петька травы охапку принёс. А вообще, конечно, помощь его мне сейчас очень даже кстати оказалась… а то у Штормана одни цветы на уме, садовод, надо же! Мама говорит, «настоящего мужчину увлекают неизведанные дали и новые горизонты, даже если они всего лишь у него в голове». Про голову непонятно, конечно, но не буду же я переспрашивать! Подумает ещё, что я влюбилась! А про дали и горизонты – понятно. Весна же! Ручьи кругом, водопады на них даже! Журчат, зовут, напевают, бормочут что-то… Что больше корабликов может обо всём этом рассказать? Нет, ему приспичило растениеводством заняться! Тьфу!

Витька-Шторман

Правильно папа говорит: «Всё в мире из-за женщин!»

Потому что ни один уважающий себя мужчина, вроде меня, никогда их не поймёт! Вот мама и бабушка в один голос твердят, что «девочки – создания нежные, воздушные». И обижать-то их нельзя, и беречь надо, и за ними ухаживать. «А как ухаживать? – спрашиваю, – ведь непонятно же! Они же не всегда болеют, девочки эти». Смеются, но потом объясняют, что ухаживать за девочкой – значит, слова приятные говорить, цветы дарить, помогать с тяжестями и вообще всяким (через забор там перелезть или на дерево взобраться, как я понял). Что ж делать, Шкотик, Анджелина то есть, какая-никакая, а девочка, а вокруг кроме одуванчиков как назло никаких цветов! А значит, что? Надо, значит, их вырастить. Мужчина же не боится трудностей! Я думал, она как узнает, обрадуется, поможет, мы их по-быстренькому вырастим, я ей букет подарю – и помчали в пиратов играть или тайну какую расследовать. А на деле что получается? Линка-Шкотик, видите ли, с Петькой кораблики делает: парусник они ваяют, инженеры-самоучки! А я копаюсь в земле – сюрприз этой вертихвостке выращиваю! Спасибо Маше, взяла надо мной шефство! Один бы я давно уже эту затею бросил. А перед Машенькой неудобно, да и папа говорит: «Мужчина должен каждое дело до конца доводить!»

Эх, скорей бы уже, что ли, они зацвели…

Нафаня (неизвестное науке существо)

– Нет, ты глянь только, Василич, на этих недотёп! Все мои старания прахом пошли. Зря я, что ли, у Купидона этого стрелы воровал? Да ты не вороти морду-то усатую, а то сметаны не дам в следующий раз! Я ж думал, такая была бы парочка славная! Вечно вместе, вечно затевают что-то. Значит, надо чутка подсобить. А они? Анджелинка с Петькой на ручьях пропадает, а Витёк с Машуткой огородничает… Считай, и не видятся почти месяц уж! Нет, Василич, никогда я енту любовь не понимал, неча было на старости лет и начинать… Молчишь, котяра? Небось о зазнобе своей Матрёшке думаешь? Ладно, беги уж, не маши хвостом. Тебе ещё мышь ей ловить! Непростое это дело – любовь-морковь.

История четвертая. Про память

Весной в доме Витьки-Штормана всегда наводили порядок.

И особенно тщательно протирали пыль с фотографий пра-пра-пра-прапрадедов: Федора и Виктора, и пра-пра-пра-прапрабабушек: Зои и Зины. Женщины были одеты в скромные платья, смотрели ласково, но почти не улыбаясь. Мужчины сняты в военной форме: Федор – постарше, с медалями и уставшими глазами, а Виктор – совсем ещё молодым, задорным, в простой гимнастёрке и пилотке со звёздочкой. Мама с папой вздыхали, глядя на черно-белые фотокарточки, и говорили что-то вроде: «Какие же красивые люди были!», или: «Надеюсь, вы нами гордитесь!», и ещё: «Вечная светлая память!»

Когда Витьке стукнуло пять, он не удержался и спросил у мамы:

– Мам, неужели сейчас люди не такие красивые? Да ты у нас самая красивая на свете, особенно в том синем платье! И где они нами гордятся, почему мы туда не сходим, чтобы их увидеть?

Мама улыбнулась и обняла сына, погладив его по макушке. А потом сказала совсем непонятно:

– Видишь ли, сын, они сейчас живы только в нашей памяти, а она и так с нами – никуда ехать не надо. А красота их не во внешности или одежде, а в тех делах, подвигах даже, что они за свою жизнь совершили. Чтобы пра-пра-прапрабабушка и пра-пра-прапрадедушка твои смогли вырасти, пра-прапрабабушка и пра-прапрадедушка, а значит, и все остальные бабушки и дедушки, и мы с папой, и ты в конце концов – родиться и счастливыми быть. Они одним своим примером нас словно ангелы-хранители от дурных и глупых поступков берегут. Пока мы помним. И тебя будут. Если ты будешь помнить, конечно. Понятно?

И Шторман кивнул.

Потому что почуял тут какую-то большую и светлую тайну, которую захотелось разгадать самому. В крайнем случае, вместе со Шкотик.

На прогулке он всё рассказал подруге и услышал в ответ:

– Ты, что ли, не знаешь про Войну? – она так сказала, что сразу стало ясно, что Война с большой буквы. – Много-премного лет назад, когда ещё не то что родителей или бабушек-дедушек наших, а и прапрадедушек ещё не было на свете, одни люди решили, что они лучше всех. И поэтому должны остальными командовать. А тех, кто с ними не соглашался, они убивали разными способами. А среди наших прадедов несогласных оказалось больше всего. Вот те люди и начали Войну против нас.

– Скажешь тоже! Конечно, я знаю! И эти твои «люди» по-взрослому фашистами назывались. Только это не объясняет ничего. Мама с папой говорят, что пять-раз-пра-прадедушки и -прабабушки с нами. А что-то я их нигде и никогда не видел! Опять же, что это за место такое – память? Которое всегда с тобой и в котором можно и жить, и гордиться тем, чья она… тьфу, я опять запутался!

Шкотик выглядела озадаченной. Как-то пока она раньше не вдавалась в подробности, всё казалось ясным и связным. А теперь… У неё дома тоже были такие «особые» фотографии. Людей, которых мама и папа звали семьёй, но которых она, Лина, никогда не видела. А взрослые на все вопросы отвечали только: «Их уже нет с нами» или наоборот: «Они всегда живут в нас».

– Кхе-кхе, молодые люди, а может, я смогу вам помочь? – погрузившись в свои мысли, ни Шторман, ни Шкотик не заметили, откуда и когда к ним подошёл этот странный старичок. Да и старичок ли: уж слишком он был мохнат и невелик ростом – почти с ребят. Одет он был в серый плащ и пижонскую чёрную шляпу с пером. На носу – очки, в руках – трость. Голос – мягкий и добрый, хотя и скрипучий слегка.

– Позвольте представиться, Нафанаил Игнатьевич! Можно просто Нафаня. Я, знаете, случайно подслушал ваш разговор и, мне думается, могу быть вам полезным…

– Виктор, можно Шторман.

– Анджелина, можно Шкотик, —

растерянно представились ребята.

– А вы кто? – первым опомнился Шторман.

– Я, как бы вам сказать… дух двора, если хотите, совмещаю, значит, обязанности домового и банника, и немножко лешего ещё… Работы-то в современном доме немного, а лесов в округе и вовсе повывелось, к моему сожалению… Но это не столь важно. Я слышал, вы заинтересованы своей историей, а я, знаете ли, с вашими пращурами немножко знаком и поэтому…

– Как это знакомы? – от удивления Шкотик забыла о вежливости. – Да мы же тут поселились совсем недавно! У меня даже бабушки не все ещё в гостях побывали, откуда же вам знать пять-раз-пра-прадеда?

– Ну, сударыня, я же всё-таки не совсем из вашего мира, поэтому и способы у меня свои. Прогуляемся вместе, сами всё и увидите!

Шторман и Шкотик переглянулись, согласно кивнули и пошли вслед за Нафаней.

А Нафаня вёл их к невысоким кустам, что опоясывали площадку. Кусты стояли ещё не то чтобы голые, но лишь едва-едва зеленели нежными листьями. Рядом с ними Нафаня остановился, приглашающе повёл рукой и произнес:

– Прошу, мои юные друзья, добро пожаловать в долину Памяти!

Шкотик чуть не засмеялась, а Шторман пожал плечами: ясно же, что за кустами ничего нет, может, им сумасшедший домовой попался?

– Ну же, не робейте! Проходите!

Анджелине стало жаль «старичка», и она решила ему подыграть. Чуть наклонив голову, она полезла сквозь кусты – и вдруг исчезла! Шторман отвесил челюсть от неожиданности и тут же бросился следом: «Мало ли что ей там грозит! И неважно, где именно – “там”!»

Нафаня улыбнулся и степенно прошел следом.

Но стоило ему скрыться, как у кустов появился новый персонаж. Не больше Нафани ростом, примерно одного с ним возраста, только гладко выбрит и одет несколько нелепо: широченные шорты, футболка с яркой надписью, кеды и кепка козырьком назад. Довершали образ тёмные очки и жвачка, из которой странный дедок непрерывно надувал пузыри.

Оглядевшись по сторонам, дед нырнул в кусты и тоже исчез.

***

По ту сторону кустов раскинулась залитая солнцем Долина, зелёная и цветущая. Тут было заметно теплее, чем на улице у Шкотик и Штормана, и оба они тут же поспешили снять свои куртки.

Не успели они задать Нафане ни одного из десятка роящихся в голове вопросов, как навстречу им выбежал коричневый щенок и бросился к Шкотик.

– Ой! Как ты здесь?! Папа же сказал, что отправил тебя в деревню, потому что там собаке лучше! Малыш! Ты всё такой же, даже не подрос… Ой… – Анджелина подняла от щенка голову и тревожно посмотрела сначала на ничего не понимающего Витьку, а потом на явно смутившегося Нафаню. – Так значит… – в её глазах заблестели слёзы.

– Ну-ну, милая! Ну не стоит расстраиваться! – поспешно запричитал Нафаня. – Посмотри, как здесь хорошо! И ему хорошо – гляди, какой весёлый! А захочешь с ним увидеться – стоит только закрыть глаза! Нддааа, не так я хотел начать ваше знакомство с Долиной… – закончил он невпопад, но Шкотик к тому моменту уже взяла себя в руки и успокоилась.

– Вы правы, наверное, – сказала она. – Так, может, даже и лучше. В конце-концов, всё равно мы связаны…

– Ну вот и славно, и славно! Я всегда восхищался тем, какая вы разумная барышня! Но что же мы стоим – идёмте, впереди у вас столько встреч!

***

Прогулка по Долине была полна радостей и знакомств. Шторман пожал руки своим пять-раз-пра-прадедам Федору и Виктору и узнал от них, что первый вернулся домой с Войны невредимым, а второй – так и не вернулся. Что они оба очень гордятся своими детьми и внуками, и правнуками, многие из которых тоже подходили повидать «Витюшу», и праправнуками, и трижды и четырежды правнуками, не говоря уж о нём – детективе, волшебнике и первопроходце.

– Не зря тебе имя моё досталось, победное! – улыбался прадед Витя. – Только ты уж его и дальше с честью носи, не расслабляйся!

Шкотик в это время познакомилась со своими прадедами (как решили звать всех обитателей долины для краткости) Игнатом и Матвеем и как настоящая хозяюшка вела беседу с прабабушкой Аглаей. Та рассказывала ей семейный секрет яблочного пирога:

– Запомни, деточка, лимонная долька и пряная гвоздичка – и твоей выпечке не будет равных!⠀

И вдруг под ноги им с противным свистом шлёпнулся комок грязи. И тут же второй ударил прадеда Федора в плечо. А третий и вовсе попал прабабушке Зое в голову. Со стороны небольшого леса, рядом с которым они стояли, раздался возглас: «Йеее!» и препротивный смешок. И все успели заметить тёмную убегающую фигуру в кепке набекрень.

– Ах ты гад! – вскипел Шторман и кинулся было догонять незнакомца. Но прадеды мягко его остановили.

– Оставь его, не стоит! С ним по-другому надо.

– Да кто это вообще такой? – возмутилась Шкотик. – Что он себе позволяет!

– Ох, это, наверное, моя недоработка… – Нафаня снял шляпу и с расстроенным видом почесал затылок. – Замешкался с закрытием двери сюда, вот он и проскочил, поганец!

– Да кто он-то?! – не выдержал Шторман.

– А в том-то и дело, что поди знай, кто… Видите ли, он не помнит. Ни себя, ни добра, ни прошлого. И поэтому один совсем, сколько бы прихлебателей ни собрал. А случается, к его речам прислушиваются. Что, мол, «предки» наши, как он их зовёт, глупыми были да не знали ничего, да за просто так работали… И, мол, поэтому и помнить их незачем и благодарить не за что, а лучше сегодняшние проблемы усерднее решать. Много ещё чего говорит, даже и повторять не хочу.

– Да только ежели решать, не думая да не вспоминая, можно всякого наворотить! – вмешалась в разговор прабабушка Зина. – Помню, решила я ватрушек испечь, с мамой не советуясь, да забыла простоквашу проверить, не сгорчилась ли – ох и гадость вышла! И это простые шанежки!

– Ну да, ну да! – покивал головой Нафаня. – Но как же мне его теперь изловить да выгнать отсюда?! Ээх, старый я балбес, такую прогулку испортил!

– Может, мы сумеем чем-нибудь помочь? – хором спросили Шторман и Шкотик.

– Может, может… – пробормотал Нафаня. – Вот что, я сейчас отлучусь ненадолго, за подмогой. А вы погуляйте ещё, сходите, пожалуй, к Тёмным оврагам да Печальным берегам! И ребятам полезно, и Этому. Он ведь теперь от вас не отстанет, издалека будет каверзы свои строить. Глядишь, и не заметит моего отсутствия – вас-то вон сколько! А я с подмогой неожиданно появлюсь, мы его и сцапаем!

– Ой, а нас родители не хватятся? – Анджелина всегда старалась оградить маму от переживаний.

– Не извольте беспокоиться, сударыня, время здесь течёт совсем иначе, к обеду обернёмся точно! – договорив последнюю фразу, Нафаня растворился в воздухе.

– А что за Тёмные овраги и Печальные берега? – тут же обратилась Шкотик с вопросом к родичам. – Мне казалось, тут всё такое…светлое и радостное, что ли!

– В основном, деточка, так и есть, – ответила прабабушка Зоя. – Память наша милосердна, всё в светлые тона окрашивает. Только самое лучшее оставляет! Но есть и другая память. О потерях, которых быть не должно было, о том, чего снова допустить нельзя. Вот она-то в Тёмных оврагах и таится да с Печальных берегов виднеется.

– И хоть и нелегко порой эту память бередить, а забывать нельзя! – прадед Матвей приобнял Аглаю и махнул рукой в сторону серой тучи. – Пойдёмте, сами посмотрите.

Через мгновение они стояли на берегу реки, за ней виднелись сожжённые дома, взрытая снарядами земля, лежащие в нелепых позах, словно куклы, фигурки людей. По щекам ребят поползли слёзы. Но даже Витька не стал их стесняться.

Шкотик тронула его за руку и показала влево. Там поодаль стояла одинокая фигурка в широких штанах и бейсболке, потеряно глядя на другой берег.

– Знаешь, мне его даже жалко, – прошептала она. – Живёт столько лет и всегда один. Вот и злится на тех, кто помнит. Ведь с нами – вон их сколько, родных, любимых, и все нам помогают, стоит только вспомнить. А у него никого-никого!

Шторман растерялся и не знал, что сказать, и тут из кустов вырвалась рыжая молния и сграбастала хулигана мягкими лапами.

– Ох! – только и сумел выдавить из себя Витя. А к их компании уже приближался Нафаня с огромным рыжим котом. В зубах кот за шкирку держал свою добычу.

– Позвольте вам представить: Василич – мой друг и соратник! Рекомендую, он никогда не подведёт! – Нафаня выглядел очень довольным. – А нам, пожалуй, пора.

Нафаня повёл рукой вокруг себя – и все оказались у входа в Долину. Пышные зелёные кусты прерывались ажурной калиткой. «И как это мы её не заметили!» – удивилась про себя Анджелина.

Шторман и Шкотик тепло попрощались со своими родными, обещали заглядывать почаще и всегда помнить. Надели куртки и через калитку вышли в привычный свой двор очень вовремя. Мамы как раз начали беспокойно оглядываться, потеряв своих неугомонных птенцов из виду.

– В прятки играете?

– Вроде того, мамочка!

– Ой, а давай сегодня пирог испечём яблочный. С секретом!

– А откуда ты про секрет-то уже знаешь, егоза?

Усыпив мамскую бдительность, Анджелина и Витя опять чуть отошли к кустам.

– Как-то нехорошо с Нафаней получилось, даже не поблагодарили его, не попрощались… – Шкотик, как всегда, была на страже вежливости.

– Ну, видишь, ситуация требовала немедленного реагирования! – развел руками Шторман. – Надеюсь, он сейчас нас слышит! Отличная была прогулка, правда же? Спасибо! – прокричал Витька в никуда.

– Интересно, что Нафаня с Василичем сделали с этим… ну, Беспамятным, – задумчиво проговорила Шкотик.

– Интересно, конечно. В следующий раз спросим. Что-то мне подсказывает, что мы с Нафаней ещё встретимся! – подмигивая куда-то в пространство, ответил ей Шторман.

А Нафаня, совершенно невидимый, в это время сидел рядом с Василичем на заборе и болтал ногами, как в детстве.

– Не расстраивайся, Василич, ну сбежал и сбежал… Зато смотри, какие у нас ещё помощники замечательные появились! Они-то теперь точно будут помнить!