Kitobni o'qish: «Оля»
Оля
Нина Смолянская
Мы никогда не знаем, что нас ждёт завтра. А если это последний день, а завтра – полёт в вечность? Для Оли весть, что её сердце может остановиться в любой момент, была как гром среди ясного неба. Она надеялась, что время ещё есть…
Нина Смолянская
Оля
Оле посвящается
Вот я и дома. Положила в коридоре ключи, сняла плащ и туфли. Устало прошла на кухню и поставила чайник. Кот тут же вылез, потягиваясь, со своей лежанки и пошёл в сторону кухни, призывно мяукая и требуя свой обед. Насыпала ему сухого корма и села за стол. Хорошо, что муж в командировке и дома никого нет. Не хочу никого видеть, хочу залезть под одеяло, накрыться с головой и уснуть.
Но ничего не получится, потому что после того, что я узнала сегодня на медосмотре, не смогу уже вот так просто лечь и уснуть. Буду бояться не проснуться. Хотя, боись не боись, ничего уже не поменяешь. Вот так живёшь, куда-то бежишь, торопишься всё успеть, а в какой-то момент понимаешь, что пропустил самое главное – радость от прожитого дня, красоты вокруг, общения с родными и близкими. И ведь можно всё бросить и остановиться хотя бы ненадолго, но нет – дела, заботы.
Как так получилось, что у меня нашли кардиомиопатию в такой запущенной форме, врач толком не смог объяснить. «Так бывает…» Понятно, что бывает, но всегда думаешь, что бывает с кем-то другим и где-то там, далеко. Я сама фармацевт и прекрасно всё понимаю, всё-таки какой-никакой, а медик. Скорее всего, дал осложнение грипп, который я осенью перенесла практически на ногах. Горсть таблеток – и на работу. Почти месяц ходила тогда на работу никакая. А что было делать? Я же заведующая аптекой. Поставщики, приходы, расчёты, персонал, ещё как раз проверка должна была приехать… Может, что-то другое повлияло, теперь уже поздно гадать. Надо просто это принять и подумать о том, что делать дальше. Времени у меня осталось катастрофически мало.
К смерти я всегда относилась достаточно спокойно: всё равно все умрём, никто не вечен, но никогда не думала, что со мной это произойдёт так скоро. Думала, что в пятьдесят лет жизнь только начинается. Сын уже взрослый и самостоятельный, да и дочь школу уже закончила, на первом курсе фармакадемии. По моим стопам пошла. Но ей только восемнадцать лет, совсем девчонка ещё. Как она будет без меня?
Чайник засвистел, и я немного отвлеклась от своих горьких дум: заварила чашку ароматного чёрного чая, достала шоколад. Из шкафа взяла свою любимую кружку и налила в неё крепкого чая с молоком. Вкус, который я всегда любила, с бергамотом, сегодня отдавал чем-то неприятным. Хотя, скорее всего, неприятным был не вкус, а настроение. Вот и всё.
Мама лежит в больнице. Ничего ей не скажу, у неё и так сердце слабое. Вечером схожу её проведать, потом надо в банкомат забежать, денег снять. Ещё месяц назад я купила билеты в Питер, чтобы съездить к дочери на праздники, и ни за что не откажусь от этой поездки, даже если умру в самолёте. Значит, так тому и быть.
