Kitobni o'qish: «Когда я встречу тебя вновь. Книга 3. Отблеск непогасшей свечи»

Глава первая

Я выехала на побережье и устремила взгляд вдаль. Со стороны моря надвигались грозовые тучи, и волны, будто предчувствуя беду, белой пеной выбрасывались на песчаный берег, пытаясь за что-то зацепиться и не желая возвращаться в морскую пучину. С каждым разом они накатывали все дальше на сушу, но неведомая сила снова тянула их назад.

Мы с Изабеллой приблизились к самой кромке воды, и я пришпорила лошадь, помчавшись вдоль моря к скалам, которыми заканчивался дикий пляж. Изабелла скакала по набегавшей морской пене и брызги радужным переливом разлетались в разные стороны. Они попадали мне на лицо, и приятная прохлада остужала мои разгоряченные щеки.

Мы сделали два круга вдоль набережной и вернулись в клуб. Тучи добрались до побережья, и вот-вот должна была разыграться непогода. Я поспешила к машине и едва оказалась в салоне, как по стеклам застучали тяжелые капли дождя. Они стали смывать дорожную пыль и размывать засохшую грязь на дороге. Надо было поторопиться с выездом, иначе эта масса грозила задержать меня в станице надолго.

После длительного перерыва я снова вернулась к верховой езде. На горизонте маячила надежда на встречу с Шандором, и я хотела подготовить свое тело к этой встрече. Я нашла конноспортивный клуб, который находился недалеко от побережья. Они только открылись, и пока цены на аренду лошадок у них были вполне демократичными. Тело снова болело после занятий, но я не растеряла навыков и быстро вернулась в форму.

Я любила приезжать в клуб ранним утром или в ненастную погоду, когда здесь не было других наездников. Это позволяло почувствовать единение с природой и возбудить воображение предстоящим свиданием. И хоть на протяжении семи месяцев мои мечты по-прежнему оставались лишь мечтами, я исправно приезжала в клуб один или два раза в неделю и успокаивала себя тем, что хотя бы физически держу себя в тонусе.

А морально я начала чувствовать душевное истощение. Я вновь потеряла покой. Я ждала весточки не только на сайтах, но и искала знакомые черты среди прохожих. Это напоминало первые годы жизни после разлуки с Шандором. Только сейчас я ждала не звонка, а письма в соцсетях. Анализировала каждого гостя, записывала их имена, следила, кто чаще из них отображается в «Гостях».

Из повторяющихся таких было трое. Иванушка, Аристарх и КаИН. Первый обозначил своим городом проживания Муром, второй – Казань, а третий – Москву. Возраст тоже не указывал на Шандора. Два из них были моложе меня, третий старше на 5 лет. Если Слобода скрывался за каким-то из этих имен, он не оставил мне шанса угадать, кто он. Ничего очевидного, просто случайные «прохожие».

Мне стали сниться сны с Шандором. Во многих из них он приезжал в Витязево и находил меня. В одних снах он уходил из семьи ко мне навсегда, в других – звал за собой в Сочи, предлагая стать его любовницей. В-третьих – мы просто гуляли по набережной в Анапе, словно я согласилась выйти за него замуж, и мы никогда не расставались, и то, что случилось на самом деле, было дурным сном.

А однажды мне приснился тот самый лес в его поселке, о котором Шандор когда-то рассказывал. Я видела быструю горную реку, большие тяжелые валуны на берегу, обступающие ее деревья и возвышающиеся над ними горы. И розовый восход, который так манил Шандора к себе по утрам. И, конечно, вместе со мной был он. Я стояла на одном из камней, и он фотографировал меня на фоне реки и гор.

Этот сон был таким реальным, что я не сразу поняла, где нахожусь, когда первый луч солнца коснулся моего лица.

Просыпаться после таких снов было тягостно и горько. Словно я из сказки попадала в жестокую реальность. И весь восторг, и счастье, которые сопровождали меня во снах, вдруг обращались в пыль. Шандор, как и много лет назад оставался для меня недосягаемым и далеким.

С Марком мы постоянно были на связи. Мы не общались с ним так много даже во времена нашей юности. Казалось, не было тех трех лет истерики, что разлучили нас на годы, нам снова было легко и комфортно в общении. Он постоянно спрашивал меня о тех, кто посещает меня в «Друзьях», и не объявился ли среди «гостей» Шандор. Иногда я была готова сдаться и прекратить эту агонию, удалиться из «Друзей» и забыть все, как страшный сон, но Марк снова вселял в меня надежду, и я продолжала ждать и верить.

После одного из таких разговоров по телефону с Марком, я пила чай за столом в гостиной, когда в дом вошла мама. Она была в гостевом доме, утрясала какой-то вопрос с последними в этом сезоне постояльцами. Полина гуляла с подружками в нашем дворике на детской площадке, и будучи посвященная сама себе, я немного взгрустнула. Мама принялась рассказывать мне, как урегулировала проблему с отдыхающими, но скоро заметила, что я ее не слушаю.

– Лиза, с тобой все в порядке? – пощелкав пальцами перед моими глазами, привлекла мама мое внимание.

– Просто задумалась, – делая глоток чая, сказала я.

– Ты в последнее время часто задумчивая. И нервная. Даже спишь как-то тревожно. Уж не из-за Марка ли?

– Что ты имеешь в виду?

– С тех пор как он уехал, ты сама не своя. Неужели наконец-то поняла, кого потеряла в его лице?

Эти слова сразу вернули мне бодрость и веселье.

– Мам, – рассмеялась я, – ты до сих пор не теряешь надежду, что я влюблюсь в Марка? Перестань. Марк был и остается мне другом. Я рада, что мы помирились, и между нами больше нет обид.

– Тогда чего сидишь такая смурная?

Я не могла сказать маме, что моя печаль связана с Шандором. Она точно не оценит попытки воскресить былую любовь. Тем более с женатым мужчиной.

– Я правда счастлива за Марка, мама. Но мне действительно стало немного грустно, когда он уехал. Я запретила себе думать о мужчинах, пока он был на меня обижен, и сейчас вдруг ощутила себя такой одинокой.

Мама прошла до кухни, налила себе кипятка из чайника, бросила пакетик чая, и вернулась ко мне за стол.

– Кто мешает тебе открыться новым чувствам? – между тем спросила она. – Ты не уродина и нравишься мужчинам. Или может быть мы с Полиной тебе как-то мешаем?

– Мама, вы мне не мешаете. Просто никого подходящего вокруг нет.

– Да, пожалуй, ты права. На курорте нормального мужика не встретишь.

– Мама, а почему ты одна? Тебе никогда не хотелось познакомиться с мужчиной и пожить ради себя, а не ради нас с Полиной?

Я посмотрела на маму оценивающим взглядом. Конечно, морщинок вокруг глаз с годами у нее прибавилось, межбровная складка стала глубже, и уголки губ опустились вниз, но она по-прежнему оставалась в прекрасной форме. Она умела хорошо готовить и была знакома почти со всеми произведениями русских и даже зарубежных классиков, и могла бы стать идеальной спутницей для любого неглупого образованного мужчины.

– Мне? В мои-то годы? Зачем мне это? У меня уже постменопауза наступила, мне не до плотских утех.

– Мама, разве я говорю о плотских утехах? Тебе не хочется просто пообщаться с каким-нибудь мужчиной, почувствовать себя интересной для него с духовной стороны, а не с телесной? Наверняка, найдется ценитель русской литературы, с которым ты могла бы приятно побеседовать, обсудить классиков и современников, их произведения или мемуары.

– Где я должна такого найти? В библиотеке?

– Можно и в библиотеке. Но есть и более современные способы знакомства. Интернет, например.

– Нет, Лиза, не надо мне никого. Вы у меня есть, и этого достаточно.

Вот так и жили.

Тем временем Полина пошла в школу в Витязево. К первому классу она умела читать и писать, считала до ста и легко находила друзей среди ровесников. Училась она с удовольствием, но на вопрос, что больше всего ей нравится в школе, отвечала: «Каникулы». Это очень нас забавляло.

Зимой мы встречались с Марком в Краснодаре, где он оформил свою квартиру на Полину. Она тоже ездила со мной, и была несказанно рада встрече с отцом. Сколько бы они не общались по скайпу, видеть его «живьем» ей было приятнее.

Тогда же мы узнали, что в мае Марк станет отцом. Второе УЗИ показало мальчика, и я очень радовалась за него. Он повзрослел и относился к предстоящему отцовству более осознанно и ответственно, чем восемь лет назад. Я не сомневалась, что во второй раз он переживет это состояние иначе, чем с Полиной.

Она же, узнав о ребенке, испугалась, что теперь папа ее разлюбит, и будет звонить реже. Я успокаивала ее тем, что она навсегда останется для папы любимой дочерью, первым ребенком, а что это значит, я могла объяснить, как никто другой. Это был тот редкий случай, когда я смогла убедить ее в правоте своих слов, и ее страхи быстро рассеялись. И еще до отъезда из Краснодара она стала придумывать имена будущему брату, делилась своими соображениями с Марком. Он обещал принять во внимание ее пожелания, и обязательно назвать сына так, как хочет Полина.

В Краснодаре я встретилась со своими друзьями. Юля все также работала в школе и стала завучем. Она уже выпустила свой класс во взрослую жизнь, но с некоторыми учениками продолжала общение даже спустя пару лет. Они приходили к ней в гости или выезжали с ней на природу.

Ее сын Костя вырос крепким и здоровым мальчиком, и особых хлопот Юле не доставлял. Она хотела второго ребенка, предпочтительно девочку, и Саша поддерживал ее в этом желании, но пока их ожидания не оправдывались. Однако они не отчаивались. Как любила говорить Юля, несколько лет в запасе у нее есть.

Я рассказала ей о примирении с Марком, и она встретила эту новость восторженными возгласами. Она всегда ему симпатизировала, и жадно вникала моему рассказу о нем и о его жене. Она непременно захотела увидеть эту женщину, и я показала ее в «Друзьях». Юля назвала Аню приятной девушкой, но ей сложно было представить их с Марком вместе. Отчего-то ей казалось, что внешне они несовместимы.

– Ты просто всегда была чуточку влюблена в Марка, – смеясь, заметила я. – Лично, мне кажется, они прекрасно друг другу подходят. И он так счастлив! Ты даже не представляешь, как много это для меня значит.

Я не стала говорить Юле о нашей с Марком задумке по возвращению в мою жизнь Шандора, но подруга тоже была зарегистрирована в «Друзьях» и видела фотомонтаж, размещенный на моей странице. Она искала в этом ролике потайной смысл, но я убедила ее, что это просто фотосессия, на которую напрашивалась музыка. И Марк помог мне ее смонтировать.

Мы не говорили с Юлей о Шандоре уже много лет, и я надеялась, что она никак не связала этот ролик с его именем. Пока это было только безумие, и говорить о нем вслух я не решалась.

Встретилась я и с Денисом. Он пригласил меня в кафе, и я оставила Полину у отца, чтобы никто не мешал нашему общению. Кафе находилось недалеко от дома Дениса в новом микрорайоне города, и пока я добиралась до него, поразилась, как изменился город за время моего отсутствия. Он стал более современным и ухоженным, и его убранство приятно радовало глаз.

Из-за приглушенного освещения кафе я не сразу заметила Дениса. Ему пришлось помахать мне рукой, чтобы обнаружить себя. Он расположился около высокого французского окна за столиком с полукруглыми креслами, и, заняв место напротив него, я будто бы оказалась в уютном гнездышке. Тихая спокойная музыка и аромат пряностей и трав возбуждали аппетит и располагали к дружескому разговору.

Официант принес меню, и я сосредоточилась на его изучении. Я была голодной и каждое из предлагаемых блюд казалось вкусным, и Денис пришел мне на помощь, порекомендовав то же блюдо, которое заказал себе. И я согласилась с его выбором.

Нам принесли графин с морсом, и, когда официант ушел, мы стали потягивать его из своих стаканов. Я спросила Дениса, почему он не позвал меня к себе в гости и не похвастался своим новым жильем, которое взял в ипотеку.

– Ты надолго в городе? – спросил он, опираясь локтями на стол.

Не видя связи между тем, о чем я спросила, и его вопросом, я тем не менее поспешила ответить:

– Через два дня уезжаем. Каникулы заканчиваются.

– Но если не успеете в этот раз к нам заглянуть, то может быть в следующий свой визит заедете?

– У вас ремонт?

– Нет. В квартире уже была чистовая отделка, и нас она вполне устроила.

– А прежнюю квартиру вы продали?

– Нет. Там живут родители, – и Денис тут же добавил: – Во всяком случае планируют жить в зимний период.

– Вы живете с Ильей вдвоем?! В четырехкомнатной?!

– Нет, мы живем вчетвером. Лиза, я женился.

Стакан с морсом замер на полпути к моим губам. Перед моим взором возник образ хрупкой добродушной Люси, ее лучезарная улыбка, и вдруг этот образ стал рассыпаться, как мелкая мозаика.

– А как же Люся? – невольно сорвалось с моих уст.

Денис даже глаз не отвел, но на лице отобразилась скорбь.

– Люси больше нет. А жизнь продолжается. Не думаю, что она бы хотела, чтобы я всю оставшуюся жизнь прожил один. Илье нужна мать, и мне, кажется, я ее нашел.

Так некстати я вспомнила слова отца о том, что Люся пожертвовала своей жизнью ради того, чтобы у Дениса был сын. А он вот так взял и променял ее на другую женщину. Как он мог?!

– Лиза, я любил Люсю. И всегда буду любить. Я не думал искать ей замену. Но так вышло. Я встретил другую женщину, и неожиданно она стала для меня дорогим и близким человеком. Она не похожа на Люсю, и первое время я не воспринимал ее как женщину. Наши дети играли на одной детской площадке, и так мы познакомились. Мы просто общались, без всяких романтических намерений…

– Она была замужем? – перебила я.

– Нет. Она мать-одиночка.

– Как ей повезло, – с сарказмом сказала я.

Денис глубоко вздохнул и отпил из своего стакана.

– Я знал, что тебе моя новость не понравится, и поэтому пригласил тебя в кафе. Мне бы очень хотелось познакомить тебя с Надей, но боюсь не в этот раз. Ты не готова к этому. Но я хочу, чтобы ты знала. Надя хорошая. И любит Илью, как своего сына. И это было главным аргументом, когда я делал ей предложение.

– У вас была свадьба?

– Нет, мы просто расписались. В узком семейном кругу отметили.

– Юля знает?

– Да.

– И ты просил ее ничего мне не говорить…

– Да. Но она за меня порадовалась.

– Юля… Люся… Надя… Как можно любить столько раз, Денис? Может ты путаешь любовь с чем-то другим?

– Любовь не всегда бывает одна и на всю жизнь. У меня с этим как-то не сложилось. Но я верю, что с Надей нас ждет долгий и счастливый брак.

Я выпила морс и поставила пустой стакан на стол.

– Прости, мне сложно это понять. Моя бабушка любила дедушку всю жизнь. Ей было только сорок, когда он умер, но она больше не вышла замуж, и хранила ему верность до самой смерти. Моя мама уже почти десять лет живет без отца и не стремится кем-то его заменить.

Я замолчала и потянулась к графину, чтобы налить себе еще морса. Но Денис пришел на помощь, и сам обслужил меня.

– И ты тоже десять лет живешь, – наполнив мой стакан, сказал он, – продолжая любить мужчину, который никогда не будет твоим. Чему, как ни странно, ты сама поспособствовала. Ты счастлива, Лиза?

Я грустно усмехнулась. Денис не тот человек, от которого можно что-то скрыть. Да и скрывала ли я что-то от него?

– Ты прав, это глупо. Конечно, ты имеешь право на счастье.

Нам принесли салаты, и мы дождались, когда официант уйдет, чтобы продолжить разговор.

– Вы планируете еще детей?

– Мы с Надей это не обсуждали. Но думаю, двоих нам хватит. Я планирую удочерить Киру и дать ей свою фамилию.

– О, даже так. А как ее отец к этому отнесется?

– Он не вписан в свидетельство о рождении своей дочери, и за все годы ее существования не давал о себе знать. Он оставил Надю, как только узнал, что она беременна. Ему не был нужен ребенок, и не думаю, что у меня возникнут проблемы с удочерением.

– Очень благородный поступок. Твоей Наде повезло с мужем. Но, ты прав, я пока не готова знакомиться с твоей… женой. Мне надо привыкнуть к этой мысли.

– Конечно. Я не настаиваю. Но я не сомневаюсь, что Надя тебе понравится.

В мае Марк известил нас о рождении сына. Назвал его одним из предложенных Полиной именем – Вячеслав. Из-за этого она ощутила себя очень важной и значимой фигурой. Мы поздравляли Марка и желали малышу здоровья, а родителям терпения и сил.

Мама срочно захотела в Питер, чтобы помочь молодой семье с новорожденным. Словно кроме нее им больше не на кого положиться. Насколько мне было известно, у Ани кроме мамы имелись две бабушки, и нянек хватало и без бывшей «тещи». Но Марк не возражал, чтобы мама приехала вместе с Полиной в гости в августе, когда Славочка окрепнет и немного подрастет. На этом и договорились.

В июне на две недели приезжала в гости Юля с семьей. И в первую очередь рассказала мне о своей встрече с Леной Тимирязевой. Они столкнулись друг с другом в уборной в одном из ресторанов Краснодара. Наша университетская подруга «накачала» себе губы, грудь и ягодицы, «подправила» подбородок и нос, и, если бы Лена сама не обратилась к Юле, та бы ее не признала. Лена сменила фамилию, и хоть Юля не запомнила новую, но сказала, что она имеет какое-то немецкое звучание.

Лена удачно вышла замуж, и муж ее боготворил. Он был старше Лены на двадцать пять лет и не жалел на нее денег, удовлетворяя ее «маленькие прихоти». Лена выглядела счастливой и вполне удовлетворенной жизнью, и нам оставалось только за нее порадоваться.

Говорила Юля и о предстоящей встрече выпускников. Приближалось очередное 7 июля, и они с Денисом уже принялись обзванивать всех одногруппников. Снова собирали всех в том же кафе. Но число желающих и имеющих возможности прийти на встречу к десятилетию выпуска значительно сократилось. Лену она тоже приглашала на эту встречу, но та сказала, что в июле уезжает на Мальдивы и вернется не раньше конца месяца.

Юля уговаривала меня приехать к этому событию в Краснодар, но я отказалась. Был только один человек, которого я не видела десять лет и с которым бы хотела встретиться, но я точно знала, что его среди выпускников не будет. И хоть Юля не назвала имени Шандора, я поняла, что она догадалась о причине моего отказа.

С тех пор, как я узнала о новой жене Дениса, я сумела смириться с мыслью о его браке и отнестись с пониманием к переменам в его жизни. Теперь он стал отцом не только своему сыну, но и дочери Нади – Кире. Она была ровесницей Илюши, и хорошо ладила со своим сводным братом, они ходили в один детский сад и с некоторых пор стали носить одну фамилию. Денис удочерил Киру, и девочка стала называть его папой.

Он присылал мне их фотографии, и я воочию убедилась, что его новая жена действительно не похожа на Люсю. Она была крупной высокой женщиной и обладала теми чертами лица, которые в прошлые века вдохновляли художников и поэтов на деревенскую живопись и лирику. Надя пришлась по душе Илюше, он тоже стал называть ее мама, и, судя по рассказам Юли, в семье Кравченко царила полная идиллия.

Денис прав. Где бы Люся сейчас не находилась, она, наверняка, радуется, как благополучно сложилась жизнь ее мужа и сына после ее ухода. Они счастливы и любимы.

Все счастливы. А как же я? Обрету ли я когда-нибудь долгожданное счастье? Ведь годы уходят, лучшие годы моей жизни…

Это случилось в начале июля. Я проводила дневную экскурсию на набережной Анапы. Мы с экскурсантами стояли перед одной из первых здравниц города, и я рассказывала туристам о зарождении санаториев в этих краях. Неожиданно мой взгляд привлек мужчина, который шел с детьми по набережной в сторону, противоположную нашему местонахождению. Он был высоким. Его черные волосы, распущенные до плеч, прикрывала шляпа с узкими полями. В рубашке с летним принтом и светлых шортах до колен он ничем не отличался от других отдыхающих, но, не видя его лица, мне казалось, что я узнавала его спину, походку и очертания фигуры. На руках он держал ребенка, а около него шли еще две девочки, держась за руки.

Мое сердце забилось быстрее, и на несколько секунд я замолчала, провожая его взглядом. Мне хотелось сорваться с места и побежать за ним – как много лет назад, когда я видела подобных мужчин и принимала их за Шандора. Но вокруг меня были люди, для которых я вела экскурсию, и я не смела их оставить.

А он уходил. Все дальше и дальше, пока совсем не пропал из виду.

Я тряхнула головой, словно отгоняя видение, попросила прощение перед туристами, удивленно взиравших то на меня, то на цель моего наблюдения, и продолжила свою экскурсию.

Это все мое воображение, я снова приняла желаемое за действительное. То не мог быть Шандор. Что бы ему здесь делать с детьми?

Но на душе стало неспокойно. А вдруг я пропустила единственную встречу с ним и больше такого шанса не предвидится?

На следующий день я специально приехала в Анапу, чтобы прогуляться по тому же месту, где видела мужчину с детьми. Я несколько раз прошлась по набережной в обе стороны, всматриваясь в лица прохожих; спустилась на пляж; помочила ноги в море, украдкой поглядывая на отдыхающих как на берегу, так и в воде; но среди них не оказалось никого, кто бы хоть немного напоминал Шандора. И, всеми силами сдерживая свое отчаяние, я вернулась домой, убедив себя, что это безумие, очередной плод моего больного воображения.

Зачем ехать с детьми так далеко, если море у него в нескольких километрах от дома? А если он ехал сюда с намерением найти меня, то разве стал бы брать с собой детей? И даже если бы и взял, то разве не нашел бы способ найти меня сам? Ведь он знал, где меня искать. Мы с Марком разместили в «Друзьях» фотографии с названием агентства, в котором я работаю.

И хоть сердце страстно желало, чтобы мой призрак был Шандором, разум в который раз возвращал меня в реальность. Это не он. И надо перестать жить иллюзиями. Но как?

Седьмого числа я ехала с экскурсией в Геленджик с посещением Сафари-парка и набережной. Среди экскурсантов должно было быть много детей, и я запаслась спасительными брошюрами. А также терпением и выдержкой.

Мы с Григорием подъехали к остановке на Цветочных часах, и я подошла к торговому киоску, находящемуся в тени деревьев. Здесь работала Маргарита, но мы все называли ее Марго. Она была невысокого роста, пухлого телосложения, пенсионного возраста. И хоть годилась мне в матери, но я называла ее по имени.

– Скольких человек я должна здесь подобрать? – поинтересовалась я у Марго.

– Троих. Я предупреждала их, чтобы не опаздывали, но дети, сама понимаешь.

Я взглянула на дисплей телефона. Через семь минут мы должны были быть в другой точке.

– Хорошо, время есть, подождем.

Разговорились с Марго о ее внуках. Они должны были приехать к ней в гости, но старший упал с велосипеда и сломал ногу, и в назидание младшему родители оставили их обоих дома.

– Ой, Лиза, как хорошо, что у тебя девочка, от этих мальчиков одни проблемы. Мои сыновья тоже в детстве постоянно что-нибудь ломали.

Я рассмеялась.

– Можно подумать, девочка не может упасть с велосипеда и сломать ногу.

– Может, но твоя такая смирная, а эти шалопаи носятся как угорелые.

Я снова взглянула на телефон.

– Ну и где наши экскурсанты?

– Ой, Лиза чуть не забыла. Этот мужчина, которого мы сейчас ждем, спрашивал именно тебя.

Что-то дрогнуло внутри. Еще один Арсен? Когда я только разместила свой ролик и фотографии в соцсетях, со мной знакомиться приехал Арсен из Кабардино-Балкарии и страстно признавался мне в любви. Если бы не Гриша, наш водитель, не знаю, как бы мне удалось от него отделаться. Мужчина явно был не в себе и говорил, что какие-то звезды ему указали, что я его судьба.

– Что значит – меня?

– Он интересовался экскурсиями, которые ведешь именно ты. Так и спросил: «В этой ли фирме работает экскурсоводом Елизавета Костолевская и какие экскурсии ведет?» Я сначала растерялась, и даже напугалась. Зачем, думаю, ты ему нужна? А он увидел мое замешательство и пояснил, что наслышан о тебе от других отдыхающих, они хвалили тебя за интересное изложение экскурсии, и поэтому он тоже решил тебя послушать. Ты уж не подкачай. Человек на тебя надеется.

Я хмыкнула. Я становлюсь популярной?

– Ой нет, я ошиблась, назвал он тебя не Елизаветой. А Лизаветой, – выделяя первый слог, сказала Марго. – Я еще удивилась. Такое странное произношение.

Я оцепенела и даже моргать перестала.

– Как он выглядел? – с трудом выговорила я.

– Высокий такой… очень высокий. Пока он тут стоял, у меня шея затекла, и мне пришлось встать, чтобы было удобно с ним разговаривать. Темноволосый. Смуглый, хотя тут каждый второй смуглый. Знаешь его что ли? Чего ты побледнела?

– Волосы длинные?

– Кажется, да. С ним еще три ребенка были. Один их них маленький, он на руках, поэтому взяли только три билета… Тебе воды дать?

Она достала из-за стойки бутылку с водой и протянула мне. Я открыла крышку и отпила несколько глотков. А мыслями я снова была на набережной Анапы, и от меня удалялся мужчина с тремя детьми. Неужели тогда я видела Шандора?

– О, а вот и они.

Я повернула голову вправо. По пешеходной дорожке к нам спешил мужчина с ребенком на руках, а рядом, подстраиваясь под широкий шаг отца, семенили еще две девочки. Всё, как несколько дней назад, только теперь я видела их лица. Неужели и правда это Шандор?

Чем ближе мужчина приближался к нам, тем отчетливее вырисовывались его черты лица. Да, это был он, но в то же время совсем другой человек. С годами он заматерел, исчезла юношеская угловатость, скулы как будто бы стали шире, а в глазах проглядывалась усталость и меланхоличность. Когда он подошел еще ближе, на его лице я заметила легкую щетину и поразилась, как идеально она подчеркнула его мужественность. На его груди что-то блеснуло, и мои глаза проследовали к расстёгнутому вороту его рубашки, в который открывался темный треугольник волос и привлекшая мое внимание цепочка с крестиком. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди. Та самая цепочка, которую подарила ему я! Носил ли он ее все эти годы или надел только сегодня, я не знала, но уже то, что она была с ним, говорило мне о многом.

Я резко отвернулась от него к Марго и зажмурила глаза. Десять лет, десять лет я ждала этой встречи и оказалась к ней совершенно не готова. Это сон. Это только сон. Это не может быть правдой. Сейчас я открою глаза, и увижу реальную жизнь – где Шандор только в моих мечтах. Я открыла глаза. Передо мной все также стояла Марго и с волнением смотрела на меня.

– Здравствуй, Лизавета. Прости за опоздание. Вот наши билеты.

Ох, нет, это его голос. Такой бархатный и умиротворяющий! И манящий аромат его туалетной воды, одеколона или чего-то другого, чем он пользуется. Господи, позволь мне проснуться. Слишком жестоко так обманывать мое зрение, слух и тешить мои надежды. Что же сделать, чтобы проснуться? Я снова зажмурила глаза и резко их открыла.

Моей руки коснулась Марго.

– Лиза, все хорошо?

– Дайте воды…

Она протянула мне бутылку, и вышла из своего киоска. Откуда-то издалека я услышала, как она забрала билеты у Шандора и предложила ему и детям проходить в автобус. Он что-то у нее спросил, но из-за бешенного стука в моих ушах, я не услышала, о чем был этот вопрос. Лиза, соберись, ты ведешь себя как идиотка! Кажется, это реальность… Реальность, которую ты так хотела…

Ко мне вернулась Марго. Я крепко держала в руках бутылку, но даже не сделала из нее ни одного глотка.

– Лиза, – коснувшись моей руки, сказала Марго, – что с тобой?

– Марго, – оставаясь в том же положении, тихо сказала я, – можно ли меня заменить другим экскурсоводом? Может позвонить Жене?

Трусиха! Чего ты испугалась? Ты же так ждала этой встречи!

– Женя, конечно, сегодня выходной, – сказала Марго, – но ты уже заступила на смену, как он успеет тебя подменить? Что случилось? Ты знаешь этого мужчину? Кто он?

– Я так мечтала его увидеть, Марго. И так нелепо себя веду.

Я совладала с тряской в руках и открыла бутылку. Я опрокинула ее вверх и разом осушила половину емкости.

– Первая любовь? – улыбаясь, спросила женщина.

– Да, Марго, – ответила я.

– Бросил тебя?

– Нет, тут все гораздо сложнее. Десять лет, Марго, я не видела его десять лет.

– Дать тебе еще воды в дорогу?

– У меня есть в автобусе… А, впрочем, давайте. Боюсь, мне не хватит. Как же я смогу весь день с ним…

Марго протянула воду.

– Надо ехать, Лиза. Первый момент встречи прошел, дальше будет легче.

– Да, наверное. Он в автобусе?

– Да, – не оборачиваясь назад, сказала она, – иди, все будет хорошо.

Но едва я повернулась, как столкнулась с Шандором. Я ахнула и покачнулась. Машинально он схватил меня за плечи и удержал на ногах. Ох, мамочки, он действительно настоящий! Его крепкие пальцы обжигали мои плечи, а взгляд проникал в самую глубь моих глаз.

И меня снова затягивало в бездну.

– Извини, я снова тебя напугал. Ты как? —спросил он, виновато улыбаясь.

– Уже лучше. Ты прости, я так глупо себя вела. Просто не ожидала нашей встречи.

Какой же он высокий… и такой близкий… И эта цепочка на его груди…

Он отпустил меня и чуть отступил. Но все также продолжал смотреть мне прямо в глаза.

– Я понимаю, – сказал он. – Извини, что без предупреждения.

В эту секунду я вдруг вспомнила, что совсем не накрашена и являю собой не самый женственный образ. На моей макушке в тугую резинку собран хвост и скручен в пучок, пронизанный шпильками. На мне джинсовые шорты до колен и свободная белая футболка с незамысловатым принтом, один край которой заткнут за пояс. На ногах серые текстильные кеды и чуть выглядывающие короткие белые носки. В ушах золотые гвоздики с фианитом и никаких иных украшений на мне нет.

Ох, не такой я хотела предстать перед мужчиной, которого не видела десять лет! А вдруг я покажусь ему бледной и неухоженной, и он разочаруется во мне?

Я опустила глаза и прижала к себе бутылку с водой, будто бы могла ею прикрыть свое неброское одеяние.

– Нам пора, – сказала я, желая прервать его созерцание моей внешности. – Идем в автобус…

– Да, конечно. Я просто вышел убедиться, что с тобой все в порядке.

Я вошла в автобус и села на свое место в первом ряду. Шандор проследовал дальше по салону. Я побоялась обернуться и посмотреть, какие места он с детьми занял.

Но где бы он не сидел, он со мной в одном автобусе, и это похоже на явь. Он рядом, и этот день мы проведем вместе.

Сердце радостно затрепетало, и я впервые позволила себе улыбнуться.

Ох! Но ведь надо еще и рассказывать экскурсию. Смогу ли я совладать с эмоциями?

Я сделала дыхательную гимнастику и заставила себя успокоиться. Нужно представить, что его нет, и оставаться самой собой. Словно ничего не произошло. Будто я очнулась от очередного сна. Ведь большую часть пути я проведу спиной к отдыхающим и буду видеть его лишь изредка.

Мы поехали дальше, и, как я не старалась абстрагироваться, мысли были где-то позади меня. Пребывает ли он в таком же волнении, как и я? На первый взгляд так не показалось. Он был довольно собран и сдержан. Думает ли он обо мне, о том, как пройдет этот день? Не разочарован ли?