Kitobni o'qish: «Осознанное нежелание»

Нина Князькова

* * *

Глава 1

Алиса

Я сидела, вжавшись в спинку кресла, и настороженно наблюдала за мечущимся по моему кабинету Хозяином.

– Срок через две недели, но многие женщины рожают раньше срока, – нашел он новую зацепку.

Я заставила себя расслабить одеревеневшие мышцы. Я прекрасно понимала, что Николай Николаевич никогда не тронет женщину и пальцем, но треклятые инстинкты буквально кричали об обратном.

– Это не наш случай. Вера Родионовна, судя по анализам и размеру живота, будет рожать в срок. У нас все подготовленно для этого, – я бросила быстрый взгляд на Аллу, тихо пробравшуюся в кабинет.

– Но ты не можешь мне дать стопроцентной гарантии того, что всё пройдет так, как надо, – скрипнул он зубами.

– Этого никто не даст. Даже в самой лучшей клинике мира, даже обычной человеческой женщине… без особенностей. Но ее процент родить здорового малыша выше среднего, – мой голос немного дрогнул.

– Выше среднего? – Хозяин остановился и резко повернулся ко мне, вновь вынуждая меня сильнее обычного вжаться в кресло.

– Кхм, – подала голос Алка. – Там Вера Родионовна уже выходит из лаборатории и скоро будет слышать все, что здесь происходит, – тактично напомнила она.

Главу Мая как будто подменили. Его лицо тут же приобрело трогательно-ласковое выражение, и он быстро покинул кабинет, не утруждая себя прощаниями. Я тыльной стороной ладони вытерла холодный пот, непроизвольно выступивший на лбу, и протяжно выдохнула.

– Спасибо, – пробормотала, приходя в себя. Все же Хозяин может нагнать неконтролируемой жути на любого, кто окажется в поле его зрения. – И что ты думаешь про все это? – Кивнула я на дверь.

Алла прошла в кабинет и села на стул для посетителей.

– Все будет хорошо, не переживай так сильно, – подбодрила она меня. – Это я чувствую себя попугаем, которого никто не слушает.

Мне тут же стало стыдно.

– Извини, – пробормотала смущенно, – просто он уже через день сюда бегает и больных пугает. А это не идет им на пользу. Он, конечно, о жене беспокоится, но мне от этого не легче.

– Да знаю я, – отмахнулась она. – Рада все еще лютует?

Я, вспомнив про бабушку, скривилась.

– Бабуля, кажется, всерьез решила сбагрить меня куда подальше, – поделилась я недовольно. – И непонятно чего взъелась-то? Говорит, что сон ей приснился, будто я с горы падаю, а меня ловят за подол белого платья. Мужская рука. И платье красным становится. И на основании этого она решила, что я скоро в оборотническое совершеннолетие войду. А я же не оборотень, во мне просто капелька их крови течет и все. Да и на женщин это все влияет куда меньше, чем на мужчин. Да и некогда мне куда-то переезжать. У меня тут больные под постоянным присмотром должны быть. Сейчас еще поликлинику предстоит в новом поселке рядом с Малой строить. А кто ее курировать будет? Врачи нужны. Алан, конечно, поможет, но ведь там и оборотни жить будут. И пролеченные люди.

– Только не говори, что ты и за это возьмешься, – нахмурилась Алка. – Не думаю, что у тебя на это будет время. Рада, кажется, права. У тебя скоро совершеннолетие наступит и откроются новые способности.

– И что? Я же буду работать все равно, – развела я руками.

– Ты-то да. Но вдруг какого-нибудь мужика на тебе заклинит и все планы придется менять, – она хитро улыбнулась и склонила голову набок. Она всегда так делала, когда задумывала какую-нибудь пакость.

– Ну нет, местных мне не нужно. Да и маленькая я еще, – хмыкнула, поворачивая голову к монитору, чтобы проверить ночные отчеты по пациентам. Да и просто хотелось закончить неприятный разговор.

Но Алка не была бы собой, если бы просто так оставила эту тему. Не зря ее в Мае все ведьмой зовут.

– Алис, я бы на твоем месте послушала бабу Раду и решительно взялась за переезд. Все же, если у твоей родственницы под окном будет бродить злобный озабоченный оборотень, настроения ей то не добавит, и она прибьет незадачливого мужика самым нетривиальным образом.

Я вздохнула. Одной бабуле сопротивляться как-то легче, чем их с Алкой тандему. Да и подруге я доверяла, у нее чуйка на такие события. Блин, не хочу я никаких оборотней. Я их уже вдоль и поперек под микроскопом изучила. Маскулинные мужланы в квадрате.

– Ладно, я постараюсь выделить время и поискать себе подходящий домик, – изобразила я покорный вид.

Алка улыбнулась еще более загадочно.

– Можешь не утруждать себя. Я сама этим займусь. Зачем тебе отвлекаться? – Хихикнула она и, махнув хвостом, сбежала из кабинета.

Я в голос застонала. Если подруга что-то решила устроить, то она обязательно это сделает и никого не спросит. Ведьма потому что. А уж если они с бабулей скооперируются… Нет, хорошо, что они друг друга недолюбливают.

– Привет, – пока я предавалась страданиям, в мой кабинет заглянула мать Веры Родионовны.

– Добрый день, Марта Мироновна, – я убрала руки от лица и выпрямилась, как школьница.

– Я тебе миллион раз говорила, чтобы ты называла меня просто Мартой, – вздохнула она и прошла в кабинет. – Девочку из восьмой палаты сегодня на реабилитацию переводим. Подпиши, пожалуйста, – она протянула мне лист.

Я скрупулезно прочла все написанное и взялась за ручку.

– Ее бы к Возовской отправить. ДЦП ее профиль, – сделала я пометку.

– Да, там палата уже готова, – Марта Мироновна кивнула и мельком взглянула на часы. – Сейчас Адам уже должен на процедурах быть, я как раз пойду с документами и его навещу, – как бы между прочим сказала она.

Я чуть поджала губы. Если Адам на процедурах, то его неадекватный папенька носится где-то по моему санаторию и кошмарит медсестер одним своим видом. И ко мне его принесет обязательно. Гадкий и противный оборотень. Это ж надо таким хамом быть.

– Я с тобой, – решилась я пройтись по территории. Оборотня же ко мне в кабинет понесет, так что я лучше ногами поработаю, чем нервной системой. – Возможно нужно будет кому-то план лечения изменить, – еще и отмазку придумала.

Марта Мироновна понимающе приподняла бровь, но тут же царственно кивнула. С Георгием отношения у нее сложились намного лучше, чем у меня. Этот противный папаша нашего пациента все время цеплялся ко мне, то из-за возраста (ну и что, что я выгляжу намного младше реальных лет), то из-за того, что я женщина. При все при этом Марту он в этом плане не дергал, а Веру Родионовну и вовсе боготворил. Почему я попала под его негативное внимание, я до сих пор не понимала. Но было до слез обидно. Я столько детей помогла вылечить, а тут мне всю веру в себя убивают неприкрытым скептицизмом.

Отделение жило своей жизнью. На самом деле я ни разу не пожалела, что отдала Марте Мироновне детскую реанимацию. Лучше нее на это место никого и не придумать было. Она буквально болела работой. Она смотрела на страшные и запущенные случаи и действительно видела, какую схему лечения нужно назначить. И по реабилитации консультировала. Правда, иногда приходил Антон, разгонял всех и забирал жену домой, не давая ей переутомиться, но польза от нее была огромная. Так же Алан снял с меня головную боль по транспортировке найденных детей. Тут очень помогли связи Веры Родионовны.

Но с появлением помощников у меня возникли и новые обязанности. Один центр в Березкино чего стоит. Я даже представить не могла, что мы построим место, где за большие деньги будем продавать состоятельным людям возможность спасти их близких. С одной стороны меня несколько коробила подобная статья дохода (все же жизнь на деньги менять не очень приятно), с другой, мы ни у кого и никогда не забирали последнее. Всегда старались найти возможность лечения по средствам. Пациентов за последние полгода заметно прибавилось. И Вера Родионовна заговорила об еще одном поселке с банальной поликлиникой, при которой будет работать специализированная аптека, где будут выдаваться наши чудо-лекарства. Осталось лишь построить.

Отделение работало в штатном режиме, девочки долечивали детей по давно утвержденной схеме, так что проблем не было. Тем более, что Максим разработал лекарство на основе подаренных Вере Родионовне Дыем семян растения, которое мы сейчас активно выращиваем в теплицах. А весной и вовсе целое поле под него отдали, настолько чудодейственным оказалось полученное средство.

– Марта! – Из бассейна вылетел щуплый мальчишка и, едва заметно хромая, бросился к своей спасительнице.

– Адам, – улыбнулась она, прижав к себе мокрое тельце.

Мальчик шел на поправку весьма быстро, хоть у него и были очень серьезные врожденные заболевания. Но кровь оборотня давала о себе знать.

– А я таблицу умножения выучил. Папа говорит, что осенью мне можно будет в школу идти, – похвастался он.

Марта с умилением посмотрела на него.

– Молодец. Если будут сложности, то Ефим обещал тебе помочь, – напомнила она.

Ее сын, кажется, взял над Адамом шефство и периодически помогал тому в обучении, хоть то пока и было домашним.

Мальчик кивнул и переключился на меня.

– Привет, – он смотрел на меня совершенно серьезно. – Ты в прошлый раз не пришла в гости, когда я тебя звал.

Я несколько смутилась. Этот ребенок зачем-то все время пытался меня заманить в их дом, но мне пока удавалось увиливать от принятия данного предложения.

– В последнее время у меня работы еще прибавилось, – не соврала я ни единым словом. Оборотни ложь почти всегда чуют. – Но обещаю, как-нибудь обязательно загляну к вам на огонек.

Адам скептически сверкнул глазами, но кивнул.

– Папа будет рад, – огорошил он меня.

Я вскинула брови, но мальчик уже умчался обратно в целебную воду. Нахмурившись, я перевела взгляд на Марту. Она с удивительным упорством делала вид, что наблюдает за детьми в бассейне.

– И зачем он меня все время зовет к ним в дом? – Попыталась как бы невзначай спросить я.

Марта Мироновна пожала плечами.

– Ты ему очень нравишься, – сказала она чуть помедлив.

Зато его папаше я очень не нравлюсь, так что нечего гневить Дыя и встречаться с этим оборотнем лишний раз. Хватает и того, что отца Адама приносит сюда пять раз в неделю вне зависимости от погоды.

– Добрый день, – проскрежетали за нашими спинами так, что я невольно вздрогнула. Нет, мало мне с утра Хозяина было, так еще и этого Георгия принесло по (уверена) мою душу.

Марта Мироновна развернулась и доброжелательно улыбнулась.

– Добрый день!

Я постаралась слепить из своего перекошенного лица некоторое подобие любезности, но, бросив на полпути данную затею, даже не стала поворачиваться.

– Вы не услышали? Я сказал «добрый день», – не успокоился этот упертый мужлан.

Пришлось повернуться и кивнуть.

– Здравствуйте, – лицо у меня закаменело и стало похоже на маску. – У вас ко мне есть какие-то вопросы? – Уточнила ледяным голосом.

– Есть. Почему с прошлого раза трещина на стекле на втором этаже все еще наличествует на месте? – Рыкнула он так, что Марта от греха подальше отправилась в отделение, оставив меня разбираться самой.

– Потому что с вашего прошлого визита прошли всего сутки, а нормальное стекло изготавливается чуть дольше. Кстати, до вашего прошлого визита никакой сантиметровой царапины на стекле и в помине не было, – храбро ответила я. Это не Хозяин, и бояться мне его нечего. Ни один оборотень не тронет женщину. Правда, этот оборотень, кажется, контуженный на всю нервную систему. Травок бы ему попить. Успокоительных. Или, на крайний случай, ядовитых. – Вас еще что-то волнует?

– Ваш неприемлемый тон, – проворчал он.

– Предпочитаю отвечать любезностью на любезность, – парировала я.

На самом деле меня это состояние вялотекущей войны за последние полгода просто начало выводить из себя. Неимоверно просто. Поэтому я молча развернулась, не дожидаясь, когда у него в очередной раз сорвет крышу и он начнет кричать, пугая детей, и отправилась в свой кабинет, намереваясь закрыться изнутри и попсиховать в одиночестве. Не понимаю, чего он ко мне прицепился.

Побыть в одиночестве у меня не получилось. У дверей кабинета топталась Клавка и явно ожидала меня.

– Привет, – кисло поздоровалась я.

– Привет, – она тоже особой радостью не отличалась.

– Что-то случилось? – Спросила, отпирая дверь.

– Случилось, – она широким шагом прошла в кабинет и уселась на стул. Подождав, когда я прикрою дверь, она проследила за тем, как я иду к своему столу. – Я думаю переехать из Березкино в Май, – огорошила она меня.

– Что? – Я не сразу поверила.

Клавдия оперлась локтями о стол и уронила голову на ладони.

– Я так больше не могу. Я какая-то бракованная. Нет, понятно, что я нашим оборотням не нравлюсь и никогда не понравлюсь… как женщина. Просто… Как только у меня появляется подруга, она тут же выскакивает замуж. Мне банально завидно, а пожаловаться я могу лишь тебе, – сумбурно пояснила она.

Этот разговор у нас происходил не впервые. Клавка, хоть с виду и выглядела сильной, но более ранимого оборотня я никогда не видела. А еще мне в ближайшей перспективе замужество не грозило, потому она, наверное, ко мне и ходила с подобными разговорами.

– Клав, а с чего ты взяла, что на тебя должен среагировать оборотень. Ты же можешь выбрать для себя человеческого мужчину, – напомнила я ей.

– Из кого? Из хлюпиков этих? – Она резко махнула рукой. – Да ни за что! Да и из кого вообще выбирать? Мутанты наши давно поняли, что из меня пары не получится, оборотни тем более, а человеческих мужиков раз-два и обчелся. Взять этого же Алана… Ну какой из него мужчина? Да и пахнет он отвратно. А новых мужчин сюда практически не завозят, потому что женщины детородного возраста у нас в приоритете. Ради меня одной никто полк мужиков сюда не пригонит, чтобы я их всех обнюхала, – горько закончила она.

Я задумалась. Да, незавидна ее участь, если так все и будет.

– Может быть, тебе, действительно уехать ненадолго? – Предложила, особо ни на что не надеясь.

Клавдия помотала головой.

– Алка против. Говорит, что меня мое счастье дома найдет. А я уже что-то в это совсем не верю, – она потерла лоб. – Извини, – пробормотала, – просто иногда накатывает.

– Понимаю, – не стала ее разочаровывать.

На самом деле я совершенно не понимала всех этих страданий. Ну кто в здравом уме будет мечтать о мужчине, который будет просто обязан на тебе жениться, потому что инстинкты так сказали? А если он руки без мыла моет и странно гогочет при смехе? Ну его, такое счастье. Хотя желание иметь ребенка я понимала лучше. Но с современным развитием технологий это не являлось какой-то проблемой и всегда можно было попробовать этот вариант, чем терпеть рядом непонятную особь мужского полу. За такие мысли бабуля и называла меня ребенком. Ну да, гормоны во мне еще не бушуют (и слава богу), а потому на идиотские поступки я еще не скоро соглашусь.

Клавдия после звонка Вероники быстро уехала к заводу, потому что там решалось что-то очень важное. Я же, наконец, принялась за работу, которой никогда не бывает мало. Нужно заказать заканчивающиеся препараты, Макс обещал притащить на днях какую-то новую его разработку. Если честно, то этого парня я иногда боюсь. Он с таким энтузиазмом экспериментирует над новыми проектами, что я иногда начинаю бояться того, что он натворит что-то непоправимое, или начнет ставить эксперименты над собой. И так уже животных к себе приручает с помощью своей крови. Не знаю, насколько это законно, но Николай Николаевич пока не знает.

За день я сделала несколько обходов, чтобы убедиться в том, что все идет по прописанному плану лечения. Эта партия детей уже идет на поправку и Алан скоро уедет за новыми сиротами и отказниками. Больных детей еще много.

Вечером заглянул Макс.

– Слушай, ты сегодня на ночь в санатории останешься? – Его глаза вновь горели какой-то идеей.

– Нет, – я помотала головой. – Сегодня остается дежурный врач.

Он тут же сник.

– Это плохо. Хотел ночью тебе эксперимент со светящимися мышами показать, – вздохнул он.

– Какими мышами? – Изумилась я.

– Светящимися. Сам случайно обнаружил, что они только в полнолуние светятся. И только один час. Я им понемногу давал некоторые травы и… вот…, – он развел руками так, как будто это все было лишь легким отклонением от нормы. – Свойство бессмысленное, но вытяжки некоторых растений смешивать друг с другом не стоит.

– О светлячках я еще слышала, но о светящихся мышах…, – я задумчиво замерла на месте. – Слушай, а ведь у связанных оборотней глаза тоже в полнолуние светятся. Мне эта девочка из Березкино рассказывала. Ну, Лохматова которая.

Максим замер на несколько секунд и, пробормотав проклятия, ринулся прочь из кабинета. Да уж, теперь точно ясно что парень давал мышам не только свою кровь, но и кровь оборотней, причем семейных. И за это ему точно влетит.

Глава 2

На работе я задержалась еще на час, чтобы не так много времени слушать бабулины нотации. Она мозг мне могла вынести за секунды, так что в последнее время я старалась пореже с ней видеться. Спасал ситуацию только дедушка Ярослав. Он, конечно, не был моим дедушкой по крови, но всегда вставал на мою сторону, когда бабушка пыталась сделать из меня «человека».

Когда солнце стало падать за западную гору, я закрыла кабинет и все же вышла на улицу. Вдохнула чуть влажный из-за озер рядом летний воздух и, улыбнувшись, направилась к парковке, что располагалась за воротами санатория. Эх, искупаться бы сейчас.

Но купаться было некогда, а есть уже хотелось, так что по моим подсчетам я должна приехать домой как раз к ужину. У бабули пока рот едой занят, она обычно молчит. Потому и ехала я не спеша, чтобы все до минуты скорректировать.

Однако, стоило мне войти в дом, как я запнулась о какой-то чемодан. Об ужине и речи теперь не шло, потому что мимо меня радостно пробежала бабушка с какой-то сумкой.

– Что здесь происходит? – Возник у меня закономерный вопрос.

– Все хорошо, – бабушка скрылась за дверью столовой.

Мимо меня пробежала Алка в сторону кухни.

– Ничего не понимаю, – проворчала и подошла к сидящему в кресле дедушке. – Чего они здесь задумали?

Дед задумчиво покрутил ус и, сложив газету, которую читал до моего прихода, со вздохом оглядел творящийся хаос.

– Алисочка, присядь, пожалуйста, – попросил он.

Дело плохо, если дед Яр так говорит. Пришлось плюхнуться на диван и проследить, как мимо снова пробегает Алка с сервизом в руках.

– Так что случилось? – Я нетерпеливо поерзала.

– Помнишь, вчера была свадьба новой медсестры, которую Алан привез, и Яна с завода, – я кивнула. – Так вот, дом, в который девушку изначально поселили, освободился, – дедушка многозначительно посмотрел на меня. У меня под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия. – Сегодня Алла выбила у администрации этот дом для тебя и Рада в данный момент… тебя активно переселяет. Две машины с вещами уже уехали.

– Угу, – только и выдала я. Вот было у меня сегодня подозрение, что день так просто не закончится.

– Там есть свои плюсы. Дом будет полностью твоим. Алла обещала предоставить тебе домового. До работы десять минут пешком, потому что дом находится на берегу озера, – перечислил он плюсы.

– Угу, – вновь задумчиво выдала я. – Значит бабуля до такой степени хочет от меня избавиться, что организовала мой переезд всего за несколько часов, – вынесла я вердикт.

Взгляд деда Ярослава посуровел.

– Она очень тебя любит и беспокоится о твоем благополучии. Да и Алла утверждает, что так будет лучше для всех, – попытался он поменять мое мнение.

Я только усмехнулась. Ладно, раз пора взрослеть, то придется это сделать. Но бабуле придется со мной объясниться.

– Меня хоть здесь накормят? – Спросила уже ни на что не надеясь.

Накормили. Домовые даже мои любимые блюда наготовили, чтобы я чувствовала себя хоть немного лучше. Бабушка даже пыталась сделать что-то вроде праздничного ужина, но я это дело пресекла. Я просто хотела поесть и уехать туда, куда меня там отправили, чтобы переварить данную перемену в жизни.

Вообще подобных перемен у меня было мало. Когда бабуля привезла меня в Май, я была совсем крохой. Я выросла в выделенном нам с ней доме, училась в одной школе, работать стала сразу в санатории. Я ни разу не переезжала. Одно дело по работе ездить в Березкино, и совсем другое жить не там, где прошло твое детство.

– Ты выросла, – строго заявила бабушка после ужина. – У тебя грудь увеличилась на размер.

– За два года, – парировала я. – И это только потому, что я вся целиком немного поправилась.

Баба Рада скептически окинула мою фигуру взглядом и поджала губы.

– Ты совсем скоро вырастешь настолько, что оборотни начнут искать в тебе свою пару. Да что там, все мужчины Мая попытаются облобызать твою ручку. Поверь мне, тебе совершенно не захочется гонять их прилюдно, уж я тебя знаю, – не согласилась она.

– А если я не хочу становиться взрослой со всеми этими вашими выборами пары и прочей фигней? – Всплеснула я руками. – Если мне нравится жить так, как я живу сейчас? Неужели Макс не может придумать, как остановить взросление тканей и клеток…?

– Совсем с ума сошла? – Бабушка не столько расстроилась, сколько разозлилась. – Все в этом мире должно работать так, как задумано природой!

– Именно поэтому здесь живет столько мутантов, созданных препаратным лечением, – я сложила руки на груди.

– И они все равно подчиняются законам природы, – принялась она настаивать на своем.

– Ладно, это бесполезный разговор, – махнула я рукой. Ссориться с бабушкой в очередной раз было бессмысленно. Меня все равно упихают туда, куда захотят. Тем более, что этот дом уже мой официально, и меня туда уже полностью переселили. – Показывайте, в какую дыру вы меня запихали.

Алка уже ждала меня в моей машине, уверив, что ее Белов ждет ее в том самом доме, потому что сам увез туда мои вещи. Более того, бабушка и мою машину забила под завязку чем-то мне неизвестным. У меня и вещей-то столько никогда не было.

Дом действительно оказался на берегу озера. Даже мостки персональные были. За домом был разбит сад.

– И что мне с этим делать? – Я скептически засунула нос в розовый куст и едва не укололась шипами. Вести домашнее хозяйство я умела только под началом бабушки, а здесь должна как-то сама все организовывать. Ей-богу, открывать новые поликлиники и санатории намного легче. Да и детей спасать тоже. – Как я тут жить-то буду?

Алка оглянулась на Стаса, который таскал вещи из моей машины в дом и хмыкнула.

– Завтра тебе домового притащу. Он тебе и дом, и сад приберет, – заверила она меня.

– Ладно, – согласилась я на такую жизнь, решив, что никогда в жизни больше никуда переезжать не буду, а на ночь и вовсе успокоительного выпью. У меня стресс все-таки.

Внутри дом оказался самым обычным. Типовым. Так что проблем с планировкой у меня не возникло. А вот с разбором вещей… На кой черт бабуля запихала мне два сервиза, каждый на десять персон? Даже мою прикроватную лампу упаковала.

Я, заглянув в несколько сумок и коробок с чистой душой решила это все не разбирать. Пусть стоит сколько влезет, все равно это все мне не очень нужно. Наверное. Или бабуля с Алкой снова что-то знают такое, что мне очень не понравится.

В спальне на втором этаже зачем-то висело зеркало во весь рост. Я, проходя мимо, невольно остановилась. Глянув на отразившуюся в зеркальной глади девчушку лет шестнадцати с курносым носом и золотистыми волосами, скривилась. Угловатая, немного нескладная, среднего роста и даже щеки отличались какой-то детской припухлостью. Как есть подросток. Однако, если верить медицинским фактам, в какой-то момент мое тело решит, что оно взрослое и в течение месяца превратится в женское. Со всеми округлостями и прочими проблемами. Это меня настолько пугало, что мой организм отказывался взрослеть. Бабуля уже пару-тройку лет живет в постоянном напряжении из-за меня. А я что? Это же бессознательное нежелание. Наверное.

Вздохнув, я стала готовиться ко сну. Даже успокоительное выпила, чтобы поскорее отключиться. Вот только… окно было приоткрыто, и я прекрасно слышала плеск воды на озере. Мне почему-то нестерпимо захотелось искупаться. Давно у меня такой возможности не было.

Решительно откинув одеяло, я выбралась из кровати и нащупала ногами тапочки. Поразмыслив немного, поняла, что купальник я в этих сумках ни в жизни не найду, так что ограничилась просто непрозрачным бельем. Да и кто меня там увидит? Тем более, что сверху я халат наброшу.

Вода была удивительной. Теплой, дарящей покой и забирающей все тяжелые мысли. Хорошо. Не зря Марта Мироновна говорила, что любит плавать в озере по ночам. Это действительно отличное место, чтобы расслабиться.

Я плавала где-то около получаса, когда услышала, что кто-то идет к озеру. Развернулась к берегу и прищурилась. Кого там нелегкая принесла на мой личный спуск к воде?

Я быстро поплыла к берегу, когда увидела, что к воде хромает Адам. Один. Он подошел к краю мостка, потрогал босой ногой воду и, сбросив футболку, нырнул в озеро. Да что ж это такое? Где его папаша? Почему ребенок разгуливает ночью один-одинешенек.

– Привет, – я подплыла к мальчику, когда он вынырнул.

– Привет, – расплылся он в заразительной улыбке. – Я думал, что тут никого не будет как всегда.

– Да, – я немного растерялась, но быстро пришла в себя. – Я сегодня переехала. А что ты здесь один делаешь? Где твой отец?

– Он сейчас подойдет. Он знает, что меня можно одного отпускать, но все равно присматривает, – поведал мальчик и снова нырнул.

Одного ребенка оставить? Да что это за отец такой? Псих неадекватный.

Не успела я надумать кучу нелицеприятных эпитетов, как на мостках появился Георгий. Он вальяжно подошел к воде, сел на деревянный настил и, не мигая, уставился на меня. Точнее, на мою голову, которая торчала из воды. Мне стало совсем не уютно. Положение спасал только Адам, периодически выныривающий из воды.

– Добрый вечер, – наконец, незваный гость решил раскрыть рот.

– Ночь, – поправила я его.

Он перевел взгляд на небо, потом снова посмотрел на меня. А я что? Плаваю. Никого не трогаю.

– Ночь, – согласился он через пару минут. – Не думал, что кто-то здесь сегодня будет, – как бы невзначай сказал оборотень.

Я поджала губы. Пришел к чужому дому и думает, что хозяев не будет? Совсем больной что ли?

– Я здесь живу, – обозначила сквозь зубы.

Георгий склонил голову набок, как бы думая, сейчас мне голову открутить, или подождать часок-другой.

– Неожиданно, – выдохнул он и снова посмотрел на небо. – Мы сюда раньше ходили, здесь никто никогда не купался.

Я озадаченно на него посмотрела. Это он так оправдывается за свое поведение? Неслыханная вежливость, если так.

– Вы же живете около озера. Почему вы своим выходом к воде не пользуетесь? – Обнаглела я настолько, что начала выкатывать вполне обоснованные претензии.

В метре от меня всплыл Адам, тряхнул головой, разбрызгивая воду и улыбнулся.

– Это из-за мавок. Они любят к нашему дому приплывать. Глазки свои страшнючие папе строят, так что он предпочитает меня сюда водить, – быстро сдал он родителя.

– Мавки? – Удивилась я. – Они у нас почти никого не трогают. Зачем их бояться?

– Папа их не боится, – мальчик громко фыркнул, – просто он им нравится, а они ему нет. Они считают папу красивым, а папа их страшными.

Я вскинула брови и прошлась взглядом по фигуре оборотня. Ну да. Наверное, он красивый с человеческой точки зрения. Весьма высок, широкоплеч, подтянут, обладает фактурным лицом и пронзительным взглядом. Человеческие дамочки, наверное, всегда от него млели. Вот только у меня он не вызывал никаких чувств, кроме раздражения.

– Они страшные, – совершенно по-мальчишески заявил Георгий. – И опасны для детей.

– Вот поэтому мы здесь и плаваем, – закончил Адам и вновь нырнул в воду.

– Как часто ребенок находится в воде, – тут же забеспокоилась я.

– Помимо лечебного бассейна в санатории он плавает в озере три раза в неделю, – как ни странно, оборотень соизволил ответить.

Неплохо. Наверное, еще и поэтому мальчик идет на поправку так быстро. Нужно ему чуть поменять схему лечения на более эффективную. Через месяц мальчик и хромать перестанет.

Я уже хотела было выбраться из воды, но вовремя вспомнила, что на мне вовсе не купальник. Я бросила взгляд на валяющийся на досках халат и принялась придумывать, как мне из озера перемещаться в более сухое место.

– Отвернитесь, – ничего лучше не придумала я, спрятавшись в воду по подбородок.

Георгий свернул глазами так, что мне показалось, что они в темноте засветились.

– Если ты без одежды, то предупреждать нужно было, – тут же нахамил он мне.

– Я в одежде, – огрызнулась. – Отвернитесь, – потребовала.

Оборотень фыркнул, поджал под себя ноги и, закрыв глаза, поднял голову к небу. Странно он отворачивается. Ну да ладно. Главное, что на меня не смотрит.

Я подплыла к широкой лестнице и вышла на берег. Отжала от воды волосы и пошла в ту сторону, где лежал мой халат. Вот только халата там не было. Я замерла, не зная, что делать. И тут же вздрогнула от того, что на мои плечи легла ткань. Запахнувшись, я обернулась. Рядом стоял оборотень… с закрытыми глазами. Почему-то я была более, чем уверена, что он не подглядывал. Слишком уж мрачным выглядело его лицо.

Я посмотрела на озеро, где, ничего не замечая, купался Адам. Здесь все хорошо.

– Спокойной ночи, – бросила и пошла по настилу в сторону дома.

Мне никто ничего не ответил. Остановившись у дома, я посмотрела в сторону озера. Оборотень так и стоял там же. И мне показалось, что его глаза до сих пор закрыты.

– Папа, смотри, как я умею, – отвлек его Адам и Георгий все же соизволил ожить и повернуться к сыну.

Я со спокойной душой отправилась в дом. Нажаловаться что ли завтра на беспечность этого папаши в отношении сына Марте Мироновне? Но тогда придется ей объяснять всю историю с озером, а мне почему-то совсем не хотелось, чтобы о такой ночной встрече кто-то узнал.