Kitobni o'qish: «Храм боевого мага»
«Героиня в конце обязательно должна выйти замуж. Ну, или умереть. Других вариантов нет». Маленькие женщины.
Глава 1
Северное Царство Агарон. Столица Гаард
Вилетта проснулась в собственной постели и счастливо потянулась. Приятно осознавать, что выспалась, впереди чудесный новый день, и даже боль в затылке не остановит ее на пути к счастью. Девушка вылезла из нагретых перин и открыла шторы на окнах. Чудесная солнечная погода, золотым светом залит родной Гаард, а приятный морозец обрисовал рамы окна причудливыми узорами. Вилли рассмотрела все подробности, дунула горячим воздухом на стекло и нарисовала свиной пятачок.
У неё горничная по имени Ям, тот суетится с платьем и знает, что она любит синий и зелёный цвета. Лучше оливковый и изумрудный, голубой на лето, темно-зелёный на самую стужу. Ям несносный зануда и бездарь, но она не замечает того. Напротив, поспорить с ним, как разминка на предстоящий день.
– Миледи, вам лучше подойдет золотистая короткая шубка. Только особы с дурным вкусом могут на оливковое платье просить синий полушубок.
– Ямчик, не беси меня, – прыгала она по стылому полу в одних панталонах. – Именно такие особы задают моду, отлей это в бронзе. И голубую муфточку.
– Ужас, – с кислым лицом ворчал юноша.
– Ужас, это когда ты трогаешь меня своими лягушачьими лапками. Холодно же!
– Миледи, всё отопление Храма на одну вашу комнату. Здесь жарко.
– Упарилась, – мычала она от довольства, погружаясь в тёплое платье. – А мурашки у меня от перегрева. Чего там у нас на сегодня? Ах, да, куча дел. Не знаю даже, как все успеть.
Вилли выскочила за пределы комнат, блеснула роскошным бархатом платья и синим полушубком и неслучайно натолкнулась на бегущего мимо Азиура.
– Медвежонок, – подскочила она и бежала рядом, не отставая ни на шаг, – куда спешишь? Зачем? Когда долг отдашь?
Мужчина нарочито старался ее не замечать, но на последних словах встал, как вкопанный, и уставился на девушку.
– Какой долг?
– Все вы так, спешите обмануть доверчивую девушку, – въедливо подначила она. – Никакого пиетета перед прекрасной половиной человечества. Про долг он забыл. Девичья память у меня, а золото возвращать не хочет он.
– Какое золото? – оторопел мужчина.
– Золотое золото, – нетерпеливо пояснила она. – Ты занимал у меня меру золотом?
– Никак нет, миледи.
– То есть, отдавать отказываемся, – обрадовалась она. – Так и запишем.
– Куда запишем?
– Прямо сейчас и придумаем. Для начала в книжицу. Где моя книжица неоплаченных долгов? Азиурчик, последнее время провалы в памяти такие, что совершенно теряюсь. Запишу пока… что зажал подмышкой?
Магистрат вцепился в книгу, как в родную, упирался, пока она дёргалась с фолиантом у него подмышкой. Но находчивая особа со всей дури наступила ему на ботинок каблуком. Медвежонок взвыл и упустил заветную книгу.
– Ага, – раскрыла она фолиант. – Так я и знала. Магическая ерундень. Здесь и запишем.
Она выдрала из книги десять первых страниц.
– У тебя пера и чернил с собой не найдётся? – невинно хлопнула она ресницами. – Я же вечно забываю с собой прихватить.
– Ничего я вам не должен, миледи! – взревел магистрат.
– Азиуряша, ты меня пугаешь. Зажал две меры золотом. Тебя в детстве не до любили? Роняли часто? Лишали сладкого? Потому ты не любишь долги отдавать?
– Не вижу связи…
– Ты хочешь об этом поговорить? – сощурила она внимательные глазки, прижимая к груди останки книги. – Не стесняйся, здесь все свои. Выворачивай душевные карманы перед тетушкой Вилеттой. Детские травмы они такие, их нужно сразу дожимать. Чтобы, как говориться, закрепить результат.
– Результат чего? – рявкнул мужчина.
– Медвежонок, да у тебя приступы неконтролируемой агрессии, – вытаращила она глаза. – Лечиться нужно.
Мужчина попытался вырвать книгу и сбежать, девушка отчаянно сопротивлялась и вопила:
– Стой!
Магических артефактов у неё при себе нет, она и не помнит, есть ли у неё собственные кристаллы. Но те всегда находятся у магистратов и работают столь же исправно, как если бы покоились на ее руке. Азиур дернулся и рухнул на пол спиленным деревом. Девушка испуганно прижала книжицу к груди.
– Три меры золотом снова не вернул, – подвела она итог и перешагнула через тело.
Откровенно говоря, жизнь в Храме ей нравилась. Здесь отчего-то нет женщин, она почти на вершине всеобщего внимания. Все обитатели дома спешат ее обойти и оббежать, а лучше развернуться и скрыться прямо по коридору. Те несчастные, что имеют неосторожность столкнуться с ней нос к носу, становятся еще более несчастными.
– Зельтиурчик, барсучок, чем занимаешься? – ворвалась она в святая святых верхнего этажа Храма.
Старик вздрогнул и привычным движением убрал со стола бумаги и кристаллы. Обычно у него складывается из бумаг управляемый хаос, но в присутствии этой особы хаос сразу становится неуправляемый.
– Миледи, доброе утро, – пробасил он и невольно прижался к спинке кресла, максимально подальше от гостьи.
– Доброе оно не для всех, – заразительно улыбалась девушка от уха до уха. – Азиурчику снова дурно. Не знаю, может у него падучая? Как считаешь, может нам его сдать в лечебницу? На опыты?
Высший магистрат понятливо кивнул и приготовился к худшему.
– Разумеется, – согласился он, чтобы она поскорее закончила с тем, с чем пришла.
– Так вот, – Вилли изобразила серьёзное выражение лица и суетливо плюхнулась в кресло. – Мне нужна помощь, как никогда. Напомни мне, по-девичьи забывчивой, как у нас обстоят дела в стране с судопроизводством?
Мужчина на мгновение растерялся, пока судорожно перебирал в голове все возможные варианты очередной ловушки. Он заведомо знал, что не догадается, фантазия у неё буйная, если не сказать хуже. Вилетта пронзала его взглядом подозрительных серых глаз.
– Эм… что не так с нашими судами? – он постарался нейтрализовать тему и убрал в стол все оставшиеся свитки, на всякий случай чернильницу и надкушенную булку.
– Очень может быть, что все хорошо. Но мне же нужно понимать, как организовать масштабное судилище.
– В смысле, организовать?
– В смысле, судиться хочу с одним очень хорошим человеком, поведшим себя недостойно.
– Ах это, миледи, – отмахнулся он и с облегчением выдохнул. – Всё не так сложно, мой помощник умело организует процесс. Нет сомнений, вы выиграете дело.
– Барсучок, как приятно слышать от тебя такие обнадеживающие слова, – ковыряла она от скуки сукно на его столе. – У нас в стране прекрасная судебная система. Живо скрутим лихоимцу жвалы. У тебя как со временем? Сможешь меня сопровождать в зал суда?
– Никак нет, миледи. Вам потребуются опытные законники, а к ним я не отношусь, – привстал он, намекая, что аудиенция закончена.
Но Вилли только расковыряла небольшую дырку и совершенно не собираюсь уходить, пока не испортит весь стол.
– Очень жаль тебя расстраивать. В зал суда ходить придётся. Прими это как разминку. Ходить полезно.
– Это почему? – насторожился он.
– Потому что ответчик ты. Я с тобой судиться намереваюсь, – сообщила она так, будто осчастливила его радостной новостью.
– Как так? – выпучил тот глаза.
– Вот чувствую, что ты у меня что-то забрал. У меня в памяти провалы последнее время. Даже не знаю, голова часто болит, подташнивает немного. Но ты ответишь по всей строгости закона.
Зельтиур со стоном рухнул назад в кресло.
– Не было такого.
– Зельтиурчик, сердцем чувствую, ты неохотно скрываешь от меня правду. Сними оковы, сбрось бремя, откройся и тем заслужишь отпущение. Забрал же что-то, что мое по праву? Может ты столовое серебришко у меня тиснул? Или платочки шёлковые для носа? Было же что-то, что признано моей собственностью, а ты не смог устоять? Я приму тебя любого, барсучок. Пусть вор, пусть мошенник, но мой дорогой и бесценный друг.
– Маг Вилетта, – устало выдохнул он. – Вас ждёт мой помощник, чтобы написать заявление в суд. У меня нет больше слов.
– Скудный словарный запас, барсучок. Над этим мы еще поработаем.
Вилетта покончила с сукном, захватывающее зрелище, даже Высший магистрат завороженно наблюдал за тем, как она умело вспорола обшивку и оставила после себя привычные разруху и безобразие. Но это меньшее, что она могла сделать.
Двушка выпорхнула из кабинета и тут же столкнулась с ещё одним достойным собеседником.
– Итуурчик, бурундучок, чего такой кислый? – девушка схватила его за рукав, и магистрат уже не вырвался.
Хотя старался, рванул так, что рукав треснул, и Вилетта с интересом запихнула нос под меховую мантию.
– Мм… дустовым мылом моешься? Чешется? Давно чешется? Хочешь, полечу?
– Миледи, – взвизгнул сварливый старикашка. – Руки уберите от меня!
– Ууу, какой зуд стоит? Итуряша, вовремя нужно обращаться. Здоровье беречь. Посмотри, как достало. Значится так, – притянула она рукав, и тот окончательно пошёл по швам. – Не смей сопротивляться. Кожа сухая, дряблая, обвислая. Будем натягивать.
– Да я вам дамся только при смерти, зараза вы боевая! – отбивался тот. – Мне и прошлого раза хватило!
– А что было в прошлый раз? – расплылась она в сладенькой улыбочке. – Бурундучок, провалами в памяти страдать стала. Видно, старость подкралась. Вижу, в прошлый раз все закончилось хорошо? Ты живой и подвижный, как осенний лист.
– Ты… Вы… в прошлый раз, миледи, вы перхоть мне лечили! Насильно, после того как оцепенели. А излечили от волос. Не смейте даже приближаться ко мне!
– М-да, перхоти нет. Это прогресс, не находите? – она перехватила меховую накидку за другой рукав.
– Не нахожу. И много чего не нахожу после того оцепенения!
– Дружочек мой зудящий, твоя комната ровно под моей. И вот, что я скажу. По ночам чувствую запах еды. Ты на кухне стряпню тыришь?
От подобного обвинения пожилой человек даже задохнулся и не сразу определился с линией защиты, потому она продолжала:
– Это нервное, я знаю. У тебя зудит, ты потому не можешь остановиться. Прешь все, что съедобно. Я тебя не виню, – заговорщически прошептала она в его разгневанное лицо. – Но осуждаю. Фактически, что выходит? Я из-за тебя масло не доедаю.
– Да как у вас язык…
– Бурундучок, вижу в тебе ожидаемые нотки отрицания. Всякий мошенник не верит в свою вину. Это нормально, просто прими, как данность, и не сопротивляйся. Мы проведём тщательное расследование и поставим диагноз. С лечением я не задержу.
– Спасите! – завопил тот.
– Пока свободен, жди меня с обыском, – отпустила она рукав, и бурундучок юркнул в ближайшую норку, скрылся из виду так, что она не найдёт его до следующего раза.
Вилли шагнула в ближайшую дверь и застала помощника Зельтиура за постыдным делом. Аравид, задрав мантию, примерял шерстяные штаны с начесом и находил их тесноватыми в районе бёдер.
– Женские панталоны, – сделала вывод девушка и со знанием дела ткнула в спорное место. – Голос изменится, Аравидушка.
Молодой человек закатил глаза и повернулся спиной к гостье, чтобы она не ткнула в спорное место уже ногой. Она может, он знал наверняка и потому был настороже. Маг он слабый, возвысился до старших магистратов только потому, что славно выполнял секретарские обязанности и владел прекрасным почерком. А боевой маг девушка непредсказуемая, поначалу половину Храма положила в оцепенение, случайно, как всегда, ибо даже слова «Не торопись, крольчонок» воспринимала буквально. После того ее лишили всех артефактов, но и без них она опаснее василиска.
Аравидушка рванул к шкафчику с кристаллами и запер его на запор.
– Крольчонок, будь другом. Накатай заявление в суд. Две штуки.
– По поводу? – носился парень по кабинету и прятал все, до чего ее руки гарантировано дотянутся.
– Если коротко, я подверглась жестокому обращению. Жизнь дальше потеряла смысл. Я видела тебя в трико.
– Ха, ты видела меня и без трико, – тряхнул головой тот. – Причем, дважды. В первый раз, после твоего удара я льдом обложил весь пах и застудился. Теперь нижние штаны подбираю. А второй раз, ты в баню залезла, когда я пытался прогреть травму.
– Не залезла, а пришла с проверкой. Ты почему моешься, когда я обход совершаю?
– Фр… у меня много дел. Можно оставить меня в покое хотя бы на день?
– Не все штанцы перемерил? – заинтересовалась она и дотянулась-таки до вороха его бельишка. Пропало бельишко.
Аравид подскочил следом и вцепился в старые штаны. Они ещё греют и пока не давят в местах болезненных.
– Миледи, если нечем заняться, пишите сами своё заявление. Бумага и перо вам в помощь.
Вилли резко отпустила тряпьё, буквально влетела в его кресло и начала щёлкать шкафчиками в поисках принадлежностей. Секретарь запрыгнул на стол и всеми членами тела сдержал заветные дверки от ворвавшейся злодейки. Извернулся так, что вынул только один лист, одно перо и баночку чернил.
Девушка закатила в порыве творчества глаза.
Штаны не лезут на мужчину!
Кто знает, в чем на то причина?
Быть может брюки не по чину?
Или мешают величины,
Или не кушать вкусовщину,
Или отсечь сию кручину…
Секретарь выпучил глаза, выхватил лист и смял его в ком.
– Как Он тебя вообще терпел? – взревел Аравид.
– Кто Он? – заинтересовалась поэтесса. – Ты ненароком про Барсучка? Зельтиурчик всегда терпел. Он с детства меня на руках носил. Отцом родным был. Помню, как возьмёт меня маленькую на руки, как надую ему на мантию…
– Да, – рявкнул он и вытряхнул ее из кресла. – Я сам напишу заявление!
Молодой человек подхватил перо и быстро написал вступительное слово.
– Кто ответчик? – по-деловому сухо спросил он.
– Высший магистрат Храма первородных, Господин Зельтиур, – диктовала она, водя ногтем по бумаге.
Аравид судорожно сглотнул и в глухом отчаянии обратил взор на девушку.
– А его… за что?
– Ну, было бы за что, вообще бы по судам затаскала. А так, банальщина, он присвоил мою собственность, – пожала она плечами.
– Какую?
– Крольчонок, – поставила она локотки на стол и заглянула в душу, – отлично помню, была у меня собственность. Собственная собственность, представляешь? Было что-то, может напомнишь? Я последнее время сама не своя. Идея такая, было что-то, что я у него отвоевала в честном бою, но он незаконно оспорил. Я милостиво дозволила попользоваться, а он не вернул. Штуковина такая, длинная…
Аравид хлопнул глазами и поджал губы.
– Слово «Нечто» подойдёт? – смирился он.
– Для начала подойдёт, – снисходительно кивнула она.
Уже к вечеру она довершила обход храма и с глубоким удовлетворением прошла в подземные этажи здания. Здесь самое интимное и интересное, нельзя оставлять без внимания кухню, баню, кладовые, котельную и младших магистратов, что исполнительно трудились на благо общего дела. Оповещение о ее приходе уже прозвучало набатом во всех помещениях, потому здешние маги и не маги затихли в трепетном ожидании.
– Фариил, пирожок, что у нас на ужин? – хлопала она крышками кастрюлей и пробовала все, что находила привлекательным.
– Ничего, миледи, если вы уже здесь.
– Я что-то подзабыла, когда уловил взаимосвязь? Дай что-нибудь для девичьей памяти. Есть пироженки?
– Сколько угодно, миледи. Они ждут вас на столике при выходе, – угодливо сообщил главный маг по кухне.
– Угу, и не придерёшься, – поджала она губки. – Пироженки на законном месте, кастрюльки булькают. Что не так? Все не так!
– Миледи, очень прошу, не надо!
– Надо, пирожок, – уверенно заявила девушка. – Душа требует обновления и праздника. Где мой любимый фартук? Итак, главное блюдо ужина… мм… Что я готовила в прошлый раз?
– Разруху, миледи.
Девушка на миг задумалась.
– Это что-то мучное? А, впрочем, не важно. Сыроядение. Современно, полезно и натурально. Итак, с сегодняшнего дня всё подаём сырым и с ядом. Иначе, мои мальчики совсем захиреют. Итуур чешется, Аравид мёрзнет, Азиур детские травмы никак не залечит. Это у них от несварения. Живо шинкуем сырое мясо.
А уже в библиотеке ее перехватил занудливый старикан Уюр. Древний маг следил за порядком и сохранностью книг, кои подвергались опасности рядом с боевым магом.
– Уюрушка, когда такое было? – возмутилась девушка.
– Давеча было. Исчезли два фолианта. Один об искусстве поэзии, второй и в руки брать нельзя… тьфу…
– Про искусство любви, – охотно напомнила Вилли. – Не исчезли вовсе, хранятся у меня в комнате под ножками кровати. А что у нас не так с любовью? Уюрчик, ты хочешь об этом поговорить? У тебя проблемы с женщинами? И давно?
Щуплый сморщенный старикашка сверкнул глазами и пожевал тонкие губы. Если у него и были проблемы с женщинами, то начались они ровно с приходом Вилетты.
– Ох, и выпорол бы я тебя, да руки коротки.
– Вот и симптомы, – поддакнула она. – Неприкрытая агрессия, склонность к насилию, неуверенность в своих силах. Какой женщине это понравится? Есть масса способов решить проблему.
– Вам зачем, миледи, такое непотребство?
– Память в последнее время подводит, – пожаловалась она. – Чувствую, что-то забыла. А поэзия лучше прочего развивает память.
Магистрат злодейски захихикал.
– Это что же развивается от книжки с картинками про любовь?
– Фантазия, хомячок, – улыбнулась Вилли. – И кстати, картинки так себе. Всю ночь сидела, поправляла огрехи неумелого художника. Книга после моей редакции начнёт пользоваться популярностью. Замуслякают страницы.
– Ничего более того брать не позволю, – возмутился хранитель книг.
– Да я, собственно, не за тем, – светилась она счастьем. – Где у нас тут проводят творческие вечера молодые перспективные авторы? Плотное расписание? Для меня найдётся местечко?
Поздно вечером оставшись одна, девушка открыла фолианты. В обложках книг о поэзии и любви из библиотеки вынесены важные реликвии, которые под страхом смерти запрещено брать. Зельтиур говорит, что оберегает ее от тяжёлого бремени знаний. Ни к чему девочке погружаться в темные глубины магии, где можно и себя потерять, и людей погубить.
Вилли терять себя не хотела и долго сопротивлялась любопытству. Целых два дня, пока природа не взяла своё, ибо всё, что прячется от неё под запорами и запретами непременно должно предстать пред ее светлые очи.
Искусство боевой магии и История магических битв. Что может быть интересного в боевой магии? Скукотища, да и только.
Книги писались много лет разными авторами, все сведения сводились к тому, что природа такой магии очень примитивна, исходит непосредственно от владельца и от того разнится всякий раз. Их называли сокрушителями и отдавали самое последнее место в магической иерархии, если оценивать пользу для людей. И самое первое место с точки зрения угрозы для людей.
Боевые маги тоже имели свою классификацию, среди сокрушителей и душегубов всех мастей отдельно выделялись так называемые маги-миротворцы. Их отличительная черта была лишь в том, что воздействие миротворца на людей не приводило к гибели, а заклятие легко снималось магическими целителями. Использовали магов-миротворцев по назначению, останавливали войны, преступность, распространение заразы. От того миротворцы ценились превыше золота и числились в классификации среди самых полезных магов.
– Ну, и стоило скрывать от меня такую ерундень? – девушка подхватила перо, закусила язык и снова подправила картинку, пририсовывая персонажам рога и свиные пятачки. – Хм… вот, здесь интересно. Копьё Светоликих в руках боевого мага может использоваться постепенно, сила расходуется частями, без рывков. Радиус покрытия удара разнится, в зависимости от силы и опыта мага. Ага…
Глава 2
Уже бесчувственного его доставили в посольский дом, заволокли вместе с цепями на второй этаж и уложили в кровать. Лаг замёрз, почти ледяной. Родион распорядился принести одеяла, растопить камин. Осторожно, чтобы не потревожить мученика, с рук сняли последние оковы.
Братья сидели рядом и молча рассматривали старшего. Без сознания тело расслабилось, мышцы лица вернулись к прежнему состоянию, перед ними просто спящий Лага, он устал, не может открыть глаз, чтобы прохрипеть им слова приветствия. Он почти не изменился. Бледная кожа, резко очерченные скулы, длинный прямой нос, широкие брови и пушистые ресницы отбрасывают тени на застывшие щеки. Волосы сильно отросли за эти годы, спутанными колтунами разбросаны по подушке. Он вернулся, и это главное.
– Что это было с Вилли? – первым пришёл в себя Ти.
Родион и забыл о том, от встречи с Лагом он потерял голову.
– Мы знали, что потребуют в оплату, и разыграли спектакль.
– Ей сотрут память тоже по сценарию? – заинтересовался Яни.
– Я не знаю, – устало ответил Родион.
– Надеюсь, вы это тоже предусмотрели? – допытывался Ти. – Так ведь? В ней защитный эликсир, противостоящий магии Летрана?
– Эрсэн и Летран, – зло шикнул Родион, – двуличные прихвостни первородных. Один сдал ящик, второй гроб. Они охотились за нашим копьем. Как знал, что их нельзя близко подпускать?
– Что с Вилли?
– Не знаю! – шёпотом кричал он, чтобы не беспокоить Лага. – Я не знаю, – повторил он по слогам. – И даже не знаю, что делать, если она не выберется.
– Если Летран сотрёт ей память, она не захочет выбираться.
– Что предлагаешь? Я должен был оставить им Ридалага? Чтобы они замучили его до смерти? Каждый день в таком состоянии сплошное мучение.
Близнецы растерянно отступили и потупили глаза. Ридалаг в неволе много месяцев, его нельзя оставлять ни при каких обстоятельствах. Родион все сделал правильно. Но правильно, не значит хорошо. Они сделали бы тоже самое для любого Ялагра, и Конни рядом тому живое подтверждение. Все прочие мелочи в сторону, он больше переживал за Лага, чем за свои несчастья.
– Теперь Вилли будет в таком состоянии? И что, мы просто уедем?
– Завтра покинем Гаард. В Степи подумаем, – устало отвечал Родион.
Вся эта история сильно вымотала Принца. Он знал, что будет тяжело, знал, что неприятель крайне опасен, и победил. Вкус победы ему не нравился, но он спас брата и выполнил свою миссию.
– Есть ещё время, пока привезут Шали. Дальше будем действовать по обстоятельствам. Подождем.
Близнецы согласно кивнули.
– Выезжаем рано утром. Всем быть готовыми засветло. К лихим богам проклятый город. Не хочу оставаться ни дня. Лаг пусть отдохнёт. В пути будет спать столько, сколько нужно. Мы с Конни поедем верхом.
– Зима разгулялась. Верхом, только если на буйволах Летучих мышей, – буркнул Яни.
– На юг едем. С каждым днём будет теплее.
Родион уснул рядом, он не хотел оставлять брата одного. Ридалаг спал так тихо, что страшно даже, он всякий раз прислушивался, не умер ли тот. Но нет, ресницы иногда шевелятся, будто брат смотрит яркий сон. Всё такой же холодный, дрожь била при одном прикосновении к его коже. Заклятье должно отступить. Должно.
Утром Лаг продолжал спать. Чуть изменил позу, это хороший знак. Родион встал и отправился торопить сборы. Внизу его уже ждали участники спасательной миссии. Близнецы ещё не поднялись, но Титтава и Джея на ногах и занимаются обозом. Рисмаг Дэвони собирает почтовые бумаги. Дедуля вычищает из гроба шишки.
– Милорд, с вами не вернулся Норинэльт, – ждал его Бальзаар.
– Он остался в Храме первородных. По собственной воле.
Агаронец внимательно вчитывался в лицо Принца, искал ответы на невысказанные вопросы. Но Родион лишь равнодушно отводил взгляд, не до того сейчас.
– Княжна Вилетта осталась с первородными на время. Тирэлл пожелал поддержать ее решение.
– Я должен вернуться к ним.
– Сколько угодно. Мы выезжаем в степь. Рисмаг, остаёшься в посольстве, держишь ситуацию.
Тибель собирал вещи Принца и тащил за собой Скотину. С третьего этажа спустились Биннет и Шиэль. Они в недоумении озирались по сторонам, словно искали Вилли и брата. Без опеки им некуда деться, кроме как следовать за ригоронской миссией в Степь. Кокетка привычно негодовала, Фея молча тащила свой сундук с вещами и сундук Вилли. Вещи боевого мага велели отправить в Храм первородных. Быть может это позволит ей не забыть…
Астерон упрямо тянется за ригоронцами.
Люди и вещи в сборе, на улице ещё не рассвело. Они готовы к отъезду, когда на втором этаже раздался грохот стёкла, и сквозь оконную раму выпрыгнул человек. Путники увидели, как наследный принц Ригорона буквально слетел на землю, выпрямился и на миг застыл перед строем изумленных лиц.
Куда делась утренняя расслабленность? Куда ушло вчерашнее бессилие? Он будто за одну ночь восстановился, пришёл в себя и готов прыгать из окна. Что за заклятие? Он в одной рубашке, камзол сняли для удобства, на улице такой мороз, что пар изо рта стынет.
– Лаг, что ты делаешь? – пришёл в себя Родион. – Это же мы, твои братья, посмотри на нас. Что с тобой?
Мужчина зверем зыркнул по сторонам, ощущая свободу в руках и ногах. Волосы развеваются на стылом ветру, в глазах нет безумия, только насторожённость и безграничная решимость. Он будто ориентировался на местности, удар сердца, он понял, куда держать путь. Ридалаг развернулся и лёгкой рысцой побежал по улице.
– Лаг, стой! – кричал в след Родион.
Люди бросили вещи и поспешили следом. Кто-то по глупости побежал, но прочие вскочили на лошадей. Родион прыгнул в карету и дал команду к отъезду. За наследником трона рванула вся ригоронская миссия.
Братья продолжали рвать глотки, пытаясь образумить безумца. Но тот бежал без оглядки, так прытко, что преследователи терялись в догадках. Что за заклятие? Бег ровный, без рывков, он будто не знает устали, не путается в темноте, не пасует перед преградами. Просто бежит, ориентируясь только ему ведомыми звёздами, не сбиваясь с ритма, не откликаясь на их голоса. И бежит так, что кареты и лошади все ещё позади, а все препятствия лишь лёгкие пригорки на его пути.
Он петляет по улицам города, будто знает его с детства, без труда найдет выход из любой подворотни. Обморозится, к лихим богам, простынет и сляжет в лихорадке. Целительное заклятие на входе в Храм вершителей не сработало. Ридалаг опутан сетями такого колдовства, что они не могут его остановить. Что-то подобное случилось с Норинэльтом, того слабыми магами излечить не удалось. С Ридалагом также, простенькие заклятия на входе Храма вершителей не помогли.
Родион дал команду объезжать беглеца, заходить со стороны и брать в клещи. Но не работает тактика, тот ускользнёт из любых ловушек, передвигается будто заворожённый. Куда? Поймать его скорей, хоть бы и для того, чтобы укутать в шубу.
Погоня продолжалась, время будто перестало существовать. Трудно понять в темноте, куда беглец направляется. У него наверняка есть цель, он словно цепной пёс ведёт их по следу. И след этот ведёт ровно в противоположную сторону от Степи. Они держат курс на север, всякий раз отклоняются из-за тупика или перекрытого прохода, но снова выравниваются и продолжают идти в предместья города.
– Набросьте на него аркан! – вопил Принц.
Никакие уловки не работают. В своём беге он идеален, будто ждал того в заточении многие дни, недели, месяцы. Он уклонялся от ловушек, лавировал меж домов, ловко использовал местность для ускорения, слету перепрыгивал через заборы, а им приходилось в объезд.
Позади остались телеги. Возницы не справились с высоким темпом погони. Все то, что готовил Рисмаг Дэвони, увязло в снегу и растерялось. За Лагом спешили всадники и кареты с Принцем и Дедулей.
– Лаг, постой ты! Остановись! Некуда бежать! За городом ледяная пустыня. Холодно же, дурень. Простынешь!
Мужчина в одной рубашке уже к рассвету вырвался из столицы и рванул дальше на север. Это что-то невероятное, но лошади выбились из сил, а он продолжал бежать, даже дыхание не сбилось. Тут не обошлось без воздействия магии. Но что за магия, если он без еды и передышки по лютой стуже даже не споткнулся?
Родион устал искать ответы, он просто устал и терялся в этом перевёрнутом мире. Что делать, если ты просто хочешь спасти брата, а его привозят таким, что любой тренированный боец завистливо присвистнет ему вслед? Что его питает? Откуда столько силы? Куда он спешит? И так целый день, пока всадники не почувствовали, что теряют лошадей. Преследователи в какой-то момент выдохлись и молча смотрели в спину, удаляющейся в вечерних сумерках фигуры.
– Что это? – взревел Яни.
Ти не находил слов, грел отмороженное на ветру лицо. Титтава упал в снег и там тихо постанывал. Родион вывалился из кареты и бессмысленно смотрел туда, где по бескрайним пустыням снежного Агарона все ещё бежит его брат.
– Магия, не иначе, – прошептал он. – Мы не догоним его. Он явно… что-то или кто-то.
– Роди, я все понимаю, – хрипел Дядюшка. – Но это нормально для… человека?
Принц потерянно тряс головой.
– Это ненормально даже для зверя. И тому нужна вода, еда и отдых. Эдак, он в один не прекрасный миг свалится замертво.
– Идёт на север, – деловито спрыгнула с лошади барон Протаар. – Самым прямым путём. Упирается в препятствие, огибает его, и снова на север. Его словно кто-то ведет.
– Боюсь, даже в самых смелых мечтах мы его не догоним, – устало роптал Родион.
– Нужно сворачивать, – сделала вывод Джея и вытащила из сугроба остывшего супруга. – Едем в Гавань, на корабле будем нагонять. Совсем мальчонка озверел, если так бежит.
– А на корабле догоним? – встрепенулся Родион.
Барон в сомнении пожала плечами.
– Ветер слабый. Это же сухопутные корабли. Морскими можно в течение войти, а тут только ветер и лёд для скольжения.
Джея смотрелась в этой снежной пустыне настолько естественно, что поверишь в потомков великанов. Обычно она отшучивалась про крупную кость и нормально принимала любые разговоры о своей необычности. Для Родиона стало приятным откровением узнать, что женщина шутит забористее мужчин, а хохочет над собой так, что земля дрожит под ногами.
Она держится лучше прочих, это ее стихия, ее мир, в котором она строила корабли и управляла целым флотом. А снег и мороз – это спутники и главная движущая сила ее судов.
– Никак иначе корабли не сдвинуть с места?
Джея недовольно поморщилась. У неё очень подвижное лицо, без слов понятно, что она в этот момент думает.
– Есть отдельные проходимцы, которые заявляют, будто используют на кораблях магию. Недопустимое кощунство и святотатство. Всех чернокнижников и магов, магистратов и прочую гниль в лёд морозить следует. Без разбора и суда.
«Прочая ригоронская гниль» нервно переглянулась.
– Как они используют магию? – заинтересовался Родион.
Джея поджала мясистые губки, не скрывая своего отношения к тем, кто даже интересуется подобной скверной.
– Во-первых, на моих кораблях это строжайше запрещено.
– Я догадался. Во-вторых?
– Опасно, – зло процедила она. – Магия опасна и всегда имеет темную сторону. Твой брат околдован, а ты, Милорд, интересуешься тем же. Чаще всего в ловушку магистратов попадают именно такие неопытные юнцы. Ищут легкие пути и дергаются потом в сетях магистратов.
– Благодарю за юнца, я старался. А в-третьих?
Джея зло зарычала и закатила круглые глаза:
– Используют природных магов. Те наполняют паруса ветром. Премного наслышана о том. Маги берут золотом и не всегда оправдывают ожидания. У них с кристаллами морока. Разряжаются артефакты быстро, а ветер нужно постоянно подправлять.
