Kitobni o'qish: «Питер под углом семь градусов»

Есть люди, которые владеют особым даром. Причем, как правило, чаще всего они встречаются среди начальников. А может, они потому и становятся руководителями, что отличаются от большинства. Вот уже битый час Варвара слушала Александра Владимировича, генерального директора их консалтингового агентства, и изо всех сил пыталась понять, чего же он от нее хочет. Шеф сидел за столом напротив ее и рисовал какие-то схемы, рисунки и диаграммы. Казалось бы, это же здорово – инфографика! Варька сама очень уважала такой способ подачи информации. Директор даже что-то подписывал под рисунками, но понять его почерк было практически невозможно. Кроме того, ни одна подпись не была закончена, а при таком сумбурном способе изложения мыслей закончить начатые им фразы еще не удавалось никому в их агентстве.

– Вы меня понимаете, Варвара Андреевна? – внезапно прервал поток мысли директор.

Варвара чуть не подпрыгнула от неожиданности, она так глубоко задумалась над тем, почему никто в конторе не может расшифровать задания шефа, что на мгновение потеряла и без того безнадежную нить обсуждения.

– Эээ, да, конечно, – немного растерянно произнесла Варя. – Можно я заберу ваши записи с собой? Мне это очень поможет при подготовке вашего задания.

– Конечно, – обрадовался директор, – можете взять мои… – он на секунде бросил взгляд на свои высокохудожественные каракули и даже немного смутился, – мои заметки, – нашелся Александр Владимирович. – Постарайтесь сделать работу сегодня! Это очень важно! Учтите, что это наш ВИП-клиент!

Варвара с отчаянием посмотрела на разрисованные листочки директора и на почти совсем пустую страницу ее блокнота, перевела взгляд на шефа и постаралась с уверенностью в голосе произнести:

– Не беспокойтесь, Александр Владимирович, я все сделаю вовремя!

Придя на свое место, она села и в ужасе обхватила голову руками.

«Ну как я буду делать это задание? – подумала она про себя с унынием. – Я ведь даже не поняла, что мне надо сделать!»

Но поручение надо было выполнить обязательно, поскольку Варька своей работой очень дорожила. Не сказать, что зарплата у нее была высокой, даже наоборот, но ей нравилось то, чем она занималась. Почти год назад она в составе целой команды консультантов перешла в это агентство из другого – ее компанию перекупил нынешний гендиректор. Потом в отрасли грянул кризис, и на выход, естественно, попросили в первую очередь новичков. Варя хорошо помнит этот день, когда за несколько часов комната, полная сотрудников, опустела – люди по одному заходили в кабинет директора и через пять минут выходили уволенными. С некоторыми из них Варвара проработала на прошлом месте не один год и успела подружиться. От неожиданности она тогда так растерялась, что даже не могла найти подходящих слов утешения. Впрочем, она и сама ожидала своей очереди и понимала, что через час, максимум два тоже станет безработной, что в нынешних условиях для нее было бы полной катастрофой – непонятно, чем выплачивать кредит, на что жить и где искать работу – три неразрешимых вопроса, которые она лихорадочно пыталась тогда одновременно обдумывать. Чтобы унять волнение, она уткнулась в монитор своего компьютера и изо всех сил стучала по клавиатуре, набивая очередное коммерческое предложение своим клиентам, тогда как остальные лишь тихо переговаривались и постоянно бегали с сигаретой в курилку. Понемногу народ в комнате исчезал, и, в конце концов, Варя осталась одна. Ей никто не позвонил и никуда не вызвал. Варька на автомате доработала до конца рабочего дня, успев сделать, наверное, трехдневный объем работы – настолько велико было напряжение от ожидания увольнения.

«Наверное, про меня забыли, – подумала она по дороге домой. – Наверняка, завтра увидят утром, спохватятся и вызовут!»

Но ни утром, ни через день ее так к руководству и не вызвали. Из целой команды тех, кто перешел в новое агентство, в итоге осталась только она, одна из двенадцати. Варваре, конечно, было любопытно узнать, почему ее оставили. Положа руку на сердце, она понимала, что работала всегда больше, чем остальные – часто оставалась одна по вечерам, чтобы доделать сложное задание, первая сдавала свою работу, ладила с новыми коллегами, тогда как остальные сопротивлялись новой корпоративной культуре и пытались следовать тем ценностям и привычкам, которые существовали в предыдущей фирме. Наверное, думала она, это сумели оценить новые руководители и принять решение в ее пользу.

В любом случае, Варька получила желанную передышку и смогла оставаться ей на плаву. Дело в том, что на ней «висел» солидный кредит. Когда она забрала свою Дэфу, вырвав ее из лап безответственных разведенцев, собака была в тяжелом состоянии. Но Варя даже не представляла, насколько тяжелом. За следующие полгода было потрачено совершенно неприличное количество денег, пришлось влезть в долги. Чтобы их отдать, она взяла сначала один кредит, потом – второй, потом третий. Приходилось оплачивать съемную квартиру и еще отдавать долг ее бывшего, который однажды технично смотался втихомолку, прихватив, естественно, свой мотоцикл, деньги на покупку которого они вместе занимали у Варькиной подруги.

Родители предлагали ей вернуться в родной дом, но Варя привыкла за те несколько лет, когда она жила одна, к самостоятельности, и не представляла себе жизни с предками, насколько бы хорошими и понимающими они ни были. К тому же, с ее легкой руки у родителей завелся такой же подобрашка от разведенцев, только кот. Несмотря на свою очевидную породистость – кот был голый, то есть претендовал на сфинкса – Альфред был редкой сволочью, и в новом доме он принялся методично и со вкусом все рушить, в чем весьма и весьма преуспел. Варвара с ужасом представляла дом родителей, если бы в нем собрались два таких активных терминатора, как ее Дэфа и родительский Альфред. Нет уж, лучше уж пусть живут раздельно.

После случая с увольнением ее сослуживцев Варвара стала особенно старательно относиться к своей работе, проявляла повышенное усердие и постепенно сдружилась с новыми коллегами. Коллектив в целом был неплохой, но, как говорится, в семье не без урода. В данном случае таким человеком оказалась Людмила Леонидовна Ильина – секретарь генерального директора. Почему она сразу невзлюбила Варвару, понять было несложно – Варька могла спокойно вступить в спор с «королевой» офиса, возразить ей или подвергнуть сомнению ее слова, чего практически никто не мог себе позволить в их агентстве.

Однажды, когда одна из помощниц, не выдержав крутого нрава Ильиной, уволилась, а вторая заболела и легла в больницу, та обратилась к шефу за помощью – работать без ассистентов Ильина не умела. Секретариат был устроен так, что всю оперативную работу делали помощники, а Людмила Леонидовна только раздавала поручения, проверяла их исполнение и носила в кабинет шефа бумаги и кофе. Ну, и конечно, она еще совала нос во все дела, успевая побывать во всех кабинетах, совещаниях и мероприятиях. При этом она умудрялась почти не отлучаться со своего рабочего места. Как это ей удавалось, для Вари было загадкой. Естественно, без помощников в секретариате вся работа встала, и тогда Варвару «попросили» временно поработать в секретариате. Это случилось как раз сразу после увольнения всего ее отдела, и пока ей искали место в новом штатном расписании, пришлось согласиться и пару-тройку месяцев поработать рядом с этой тираншей, пока в секретариат не подберут нового сотрудника.

Людмила беспрестанно цеплялась к Варьке, делая ее жизнь в агентстве невыносимой – следила, во сколько она приходит на работу, сколько времени обедает, часто ли разговаривает по телефону, беспрестанно делала ей замечания по поводу ее манеры одеваться, придиралась к тому, как она оформляет бумаги, критиковала все ее слова.

В офисе видели такое положение дел, но Людмила Леонидовна была тут наподобие священной коровы, потому что пользовалась неограниченным доверием своего шефа. Впрочем, свою верность ему она не раз доказывала. Говорят, что она проработала с Масленниковым на должности секретаря два десятка лет и сменила вместе с ним несколько компаний.

Людмила Леонидовна даже на шаг не подпускала Варьку к генеральному директору, ревниво оберегая свое право на эксклюзивное общение с шефом. Ей доставалась вся черновая работа – телефон, документооборот, назначение встреч, подготовка комнат для совещаний и прочая нудятина, которую та просто не выносила. Время рядом с мегерой тянулось нестерпимо долго, в офисе даже делали ставки, на который день она уволится из агентства. Но время шло, Варвара исправно работала в секретариате, удивляя весь персонал своим терпением и выдержкой.

Но рано или поздно все подходит к концу, и Варькина «стажировка» тоже закончилась. Честно говоря, она думала, что по окончании этого периода ее попросту уволят – столько замечаний и критики было высказано за все это время в ее адрес со стороны Людмилы Леонидовны. Но, видимо, даже ее влияние в этой компании было не беспредельным, потому что Варвару перевели в новый отдел, у нее появились другие обязанности и новые коллеги и друзья. Но зуб у Ильиной на Варвару, видимо, остался.

Вот и сейчас, не успела Варя только выйти из кабинета директора, как в ее комнате нарисовалась Людмила Леонидовна. Она слащаво улыбнулась, при этом улыбка никоим образом не затронула даже мимолетно остальные части ее лица. Было ощущение, что улыбается манекен.

– Варвара, Александр Владимирович распорядился, чтобы вы сдали отчет завтра.

– Я знаю, Людмила Леонидовна, – спокойным тоном, хотя внутри у Варьки бушевал огонь, ответила она. – Я сдам его завтра утром.

– Мне нужен он ровно в девять, – строго сказала Ильина, – мне, как референту руководителя, – подчеркнула она свой статус, – надо его проверить и подложить в папку, которую я отнесу ему в кабинет.

– Хорошо, – процедила Варвара, – завтра в девять утра.

Она натянуто улыбнулась, краем глаза наблюдая, как все в комнате в присутствии Людмилы усердно делали вид, что напряженно трудятся.

– Надеюсь, – надменно произнесла Людмила.

Секретарша окинула всех строгим взглядом и собралась уходить.

– И уберите со стола эту коробку конфет! – грозно распорядилась она, увидев коробку ассорти, которую утром подарил им один из клиентов компании. – Это офис, а не столовая! И снимите со стены этот уродливый календарь, это какая-то порнография! У нас офис, а не балаган!

На этот суровый приказ немедленно отреагировали двое из комнаты и бросились исполнять распоряжение «руководства».

«Вот, кто у нас на самом деле руководит компанией, – с тоской подумала Варвара. – Не Масленников с его двумя университетскими образованиями, а его секретарша с замашками тирана. И ведь никто даже не пикнет против нее! Чем ей календарь-то не угодил?»

Она проследила взглядом, как несчастный календарь с фотографией рыжего котенка спешно отправляется прямиком в помойку.

«Они бы его еще сожгли, чтобы доказать свою лояльность, – с иронией подумала Варька, глядя на суету в комнате. – Интересно, а какой календарь, по ее мнению, соответствует офисному стилю?»

Немного поразмышляв на эту тему, Варька решила, что, пожалуй, календарь с изображением кирпича вполне бы подошел. Ну, всегда, конечно, еще было можно напечатать на календаре фото нашего генерального директора, но тогда в офисе могли бы впасть в другую крайность – такой календарь нельзя было бы выбросить по истечении года.

«Как ни крути – все будет плохо, – подумала Варвара, – точно, как у меня с этим отчетом».

– Ну что? – спросила Варю ее соседка справа, Ирка Коренева. – Как прошла встреча?

– Ой, не спрашивай, – махнула рукой Варька. – Я час Масленникова слушала, он даже рисовать пытался. Бесполезно, я все равно ничего не поняла, что он от меня ждет.

– Чего рисовал? – поинтересовалась она.

– Настенную живопись, по-другому это не назвать, – Варвара протянула коллеге листочки, исписанные рукой директора.

– Клинопись, – уверенно возразила Ирка, посмотрев на каракули. – А о чем хоть речь шла?

– Знаешь, – мрачно ответила Варька, – я не поняла. Вроде бы, каждое слово по-отдельности понимаю, а предложение целиком получается какое-то бессмысленное, что даже повторить не могу. А потом он попросил отчет. Надо что-то с чем-то объединить, и он посмотрит…

– А ты пробовала записывать?

– А как же, конечно, я же к нему без блокнота не захожу, – машинально ответила Варвара.

На самом деле, эта привычка появилась у нее не без помощи Людмилы Леонидовны. Когда Варвару первый раз вызвал к себе генеральный на беседу, то на выходе она была остановлена его секретаршей. Людмила отчитала Варю за то, что у нее не было при себе блокнота для записей поручений генерального директора. Отповеди в свои почти тридцать лет Варвара уже отвыкла получать, тем более прилюдные. Это была ужасно неприятная сцена, доставившая Варваре много переживаний, но зато она навсегда запомнила, что без ручки и блокнота вход в кабинет начальства запрещен.

Варька встала из-за стола, прихватила с собой телефон и выскочила из комнаты. Быстро вниз, и вот она уже на улице. В центре Москвы всегда шумно, но лучше поговорить здесь, без свидетелей, чем в офисе, в присутствии ее коллег.

– Ну, что у тебя? – без приветствия раздался в трубке знакомый голос.

– Почему ты решил, что у меня что-то случилось? – набычилась сразу Варька. – Может, я просто так звоню.

– Звонишь днем, с работы. До обеденного перерыва еще далеко, но я слышу шум улицы. Голос нервный, звонок прямой, не по вотсапу, значит, тебе важно, чтобы связь была хорошей, без провалов, – начал перечислять Тимофей. – Продолжать?

– Не надо, – зло буркнула Варька, – хватит уже, сыщик.

– Сыщик у нас – ты, – по голосу Тимофея, в быту – Фомы, было слышно, что он улыбается. – Это всем известный факт, просто сейчас ты расстроена и не имеешь желания шутить. А если честно, то я просто помню, что у тебя на утро была назначена встреча у генерального. Видишь, все просто объясняется. Ну, что там у тебя случилось?

Варька с облегчением вздохнула. Хорошо, когда у тебя есть вот такой друг. Фома был другом детства, одноклассником, хранителем ее тайн, ее духовным поверенным и вообще, одним из самых близких людей в ее жизни. Кроме того, они были очень похожи внешне. Этот факт отмечали все окружающие, и Варька с Тимофеем этим пользовались, часто заявляя, что они брат с сестрой.

После лицея их профессиональные дороги разошлись, но дружеские отношения не ослабли. В отличие от Варвары, постоянно копошащейся в долгах, Фома неплохо преуспел. Он работал программистом и получал баснословные деньги по Варькиным меркам, постоянно мотаясь по заграничным командировкам и крупным предприятиям России. Несмотря на свою занятость Тимофей никогда не оставлял Варварины звонки без ответа, поднимая трубку в любой точке земного шара, в любое время дня и ночи.

– Ты где? – из вежливости поинтересовалась Варя. – Говорить можешь?

– В аэропорту, в Дохе, – сообщил он ей. – Стою у стеклянной стены аэропорта и смотрю на пустыню.

– Ну, и как? – без всякого энтузиазма спросила Варька.

– Страшная жара, я думаю, – немного помолчав, ответил Фома. – Ты за этим звонила?

И тут Варьку прорвало. Она не могла остановиться, изливая на друга поток жалоб, негодования и возмущения. С ужасом слыша в своем голосе истерические нотки, она все равно продолжала трещать в трубку, пока поток энергии не иссяк.

– Это все? – деловито спросил Тимофей.

– Да, – устало согласилась Варька.

– Ничего страшного, – успокоил ее Фома. – Ты лучше всех из нас умеешь проводить аналитику. Барби, – проникновенным голосом обратился он к Варьке, – пойди, нарисуй первый квадратик, придумай ему название и не успеешь оглянуться, как у тебя будет стройная схема для доклада руководству.

– А если это не то, что он просил?

– Какая разница? – удивился Тимофей. – Если ты сделаешь хороший отчет, но по другой теме, то у тебя уже будет какой-то результат. И тогда спросишь, что исправить. Может, тогда станет яснее. У тебя же нет другого предложения?

– Нет, – безнадежным голосом ответила Варвара.

– Значит, делай то, в чем можешь преуспеть. Это лучше, чем вообще не сделать ничего. А как там Дэфа? – поменял он тему.

– Роет подкоп к соседям снизу, – машинально сообщила Варвара. – Скучает по тебе.

– Прилечу, заеду, – пообещал Фома. – Не вешай нос. Ну, пока, мне на посадку!

– Ага, – не очень уверенно произнесла Варька, – хорошего полета. Спасибо тебе, пока!

Как ни странно, но совет Тимофея Варьке очень помог. Она почему-то мгновенно успокоилась, и ей даже стало немного стыдно за истерику, которую она устроила по телефону. Но затем она вспомнила, что каждый второй разговор с Фомой сводится именно к таким формам общения, и он уже давно привык и не обращает внимания на ее вопли.

«Ладно, сейчас пойду и сделаю то, что считаю нужным! – зло решила Варвара. – И пусть директор мне завтра скажет, что это не то, что он просил!»

В офис Варвара вернулась уже спокойная как удав. На ее лице застыла решительность. Она промаршировала к своему столу, плюхнулась на стул и подвинула к себе блокнот. За ее спиной отчаянно трещали сослуживицы, обсуждая мужей, детей, подруг и что приготовить на ужин. Варвара никогда не принимала участия в таких беседах. И не потому, что у нее не было детей, мужей и родни. Родни у нее было полно, а готовила она, кстати, неприлично хорошо, в отличие от многих коллег на работе, чьи пирожки и тортики можно было похвалить лишь для того, чтобы не обидеть автора. Просто Варе не нравились эти задушевные откровения. Она могла запросто обсудить поход в театр или кино, вечеринку у друзей, прочитанную книгу или планы на отпуск. Но свою личную жизнь она не хотела выставлять напоказ. Занятия кулинарией каким-то странным образом тоже очутились у Варвары в категории «личная жизнь» и попали под санкции – о своих рецептах она никогда ни с кем не разговаривала, кроме своих друзей.

Болтовня коллег немного отвлекала, и Варе пришлось постараться, чтобы сосредоточиться на отчете. Самое сложное – это, как и сказал Фома, нарисовать первый блок в схеме. Когда перед тобой чистый лист, то ты понимаешь, что на нем сейчас может появиться бесчисленное множество знаков, изображений и слов. Что выбрать для первого шага – непонятно. Но стоит тебе обозначить первый элемент, и выбор вариантов мгновенно сужается, и с каждым новым шагом становится все понятнее, как действовать дальше, куда пойдет следующая стрелка, где замкнется цикл, откуда потянется лишняя цепочка, и где обозначатся очевидные проблемы.

Непонятно, откуда у Варвары это взялось, но она потрясающе анализировала бизнес-процессы, разбирала их по полочкам и наглядно иллюстрировала на схемах, с удовольствием «причесывала» базы данных, наводила порядок в документах, могла настроить эффективный обмен информацией между отделами или организовать финансовый учет. Ничему этому ее не учили в Бауманке, откуда она вышла с дипломом инженера. Справедливости ради надо сказать, что Варя так и не проработала ни одного дня по специальности, а сразу ушла работать бизнес-консультантом.

Семья и окружающие недоумевали – зачем надо было шесть лет компостировать себе мозги в техническом университете, чтобы потом не применять полученные знания? Но такова была Варвара – закончив Бауманку, она зашвырнула с таким трудом полученный диплом и сказала, что больше никогда в своей жизни она не вспомнит физику, математику или сопромат, которые она за годы учебы просто возненавидела. Поклялась себе, и пока с успехом выполняет данное себе обещание. И ни о чем не жалеет. Вот.

А сегодня к вечеру Варька и вообще была собой очень довольна. Она подготовила к завтрашнему дню очень красивую и стройную матричную схему, в которой постаралась учесть все свои соображения о взаимодействии всех служб предприятия клиента, занятых в продажах. Ее предложение было смелым, поскольку на новые отделы ложилось больше ответственности, и было сложнее контролировать их работу. Но зато значительно увеличивалась их эффективность.

«Надо быть революционером, чтобы пойти на такие изменения, – подумала Варвара, глядя на свою схему. – Заказчик не решится на коренные перемены, – призналась она себе. – Ну и пусть, зато хоть увидит, от чего точно ему стоит в ближайшее время избавиться!»

С работы Варька уходила с чувством выполненного долга. Пришлось, конечно, немного задержаться, но зато утром она сдаст отчет Людмиле и можно будет, наконец, съездить к новому клиенту, чтобы обсудить с ним возможности сотрудничества. А сейчас – домой, скорее!

От Тверской до Беляево дорога занимает минут сорок. За это время Варвара обычно успевала обменяться новостями с двумя-тремя друзьями, посмотреть ленту у еще десятка знакомых и, наконец, ответить маме на ее еще утреннее послание с традиционным «как дела» вопросом. Интересно, неужели мама думает, что у нее за день может в жизни что-то кардинально измениться? Каждый вечер в метро Варвара отвечала ей примерно одной и той же по смыслу, но максимально вариативной по форме фразой – «еду домой». Иногда она даже поражалась своей изобретательности в том, как бесконечно разнообразно ей удается написать маме о таком прозаическом процессе, как поездка на метро. При этом ее немного коробило от того, что мама особо не мудрствовала в своих вопросах, и каждый день использовала одни и те же слова «как дела?» Варвара находила это несправедливым, но спорить с мамой не собиралась. С ней вообще невозможно спорить. Вся семья с этим смирилась, кроме кота Альфреда, который ни о чем таком не догадывался, и упорно гнул свою линию поведения, несмотря на мамино несогласие. И ведь получалось у этого маленького гада!

Открыв дверь, Варвара по привычке немного наклонилась и расставила широко руки – плотное, подтянутое и сильное тело серо-голубого цвета блестящей молнией метнулось прямо в ее распахнутые объятия. Дэфа, в угаре верноподданнической радости, визжа и бешено виляя хвостом, уже облизывала лицо своей хозяйки и всячески выражала свою любовь и обожание.

– Дэфа! – пытаясь увильнуться от всеобъемлющих слюней, прикрикнула на собаку Варвара. – Перестань! Ну, хватит уже! Я тебе говорю! Ну, все, все!

Но отвязаться от собаки было не так просто. За день сидения дома молодая стаффордширская терьерша успевала соскучиться, сгрызть какой-нибудь предмет мебели или, допустим, разбить цветочный горшок, торшер или разодрать подушку. Варька и ругалась на нее, и пыталась увещевать, и даже записалась с Дэфой в собачью школу – бесполезно. Урон, наносимый ее съемной квартире, постоянно увеличивался, и никакие уговоры на собаку не действовали. Хорошо еще, что квартира и до появления Дэфы уже нуждалась в ремонте, поэтому хозяева довольно спокойно отнеслись к появлению в квартире собаки, резонно заметив, что если они решат жить в ней сами, то все равно будут делать капитальный ремонт, а мебель выкинут. Таким образом, Дэфе была выписана индульгенция. Как будто зная обо всем этом, молодая собака начала методично уничтожать и без того скудную обстановку Варькиного жилья.

Однажды Дэфа открыла для себя бетонную стену, разделяющую Варькину квартиру и соседей. Чем она так ее привлекла, было непонятно, но собака принялась ковырять в ней лапой дырку и настолько преуспела в этом деле, что Варвара даже испугалась, что, в конце концов, она пророет ход к соседям.

На зов помощи прискакал Варькин отец, Андрей Евгеньевич, и вместе они замуровали приличное углубление в стене и закрыли стенку шкафом. После этого собака переключилась на пол и в настоящий момент усиленно ковыряла новую дырку уже в полу на кухне, оторвав предварительно приличный кусок линолеума ровно посередине. Но до вызова отца было еще далеко, поэтому сегодня Варвара только покачала головой, увидев проделанную за день Дэфой работу, и подмела в совок пыль и цемент, образованный в результате ее трудов.

– Ладно, – кивнула Варя головой собаке, – пошли гулять, а то поздно уже!

Дэфа с готовностью принесла свой поводок, и девчонки помчались на улицу, благо погода стояла отличная – май выдался теплым, что позволяло москвичам проводить вне дома больше времени.

Пока они гуляли, Варька успела позвонить своей сестре. Соня была на год младше Варьки, и еще с малых лет она взялась опекать Варвару и их младшего брата Алексея. Затем ответственность Соньки разрослась до размеров всей семьи, и под ее крыло попали поочередно мама, оба деда и две бабушки со всеми их котами, собаками, хомяками, попугаями и даже с красноухой черепахой Годзиллой. Таким образом, Софья стала главой довольно таки большого семейства, за исключением их отца. Андрей Евгеньевич, хоть и был физиком по профессии, но являлся ярким исключением из общего представления об ученых-теоретиках – он мог починить любой прибор, приготовить плов и борщ, сделать своими руками любой ремонт, любил ходить в походы, занимался спортом и рыбалкой, и вообще, был очень самостоятельным человеком. Именно сейчас им овладела очередная идея-фикс, о чем Софья с тревогой сообщила Варьке.

– Он собрался лезть на Килиманджаро!

– Ну и что? Молодец. Пусть лезет, – согласилась Варька.

Родители любили путешествовать и объездили уже полмира, всегда выбирая самостоятельные маршруты в далекие и не всегда популярные места у российских туристов.

– Да ты что? Куда ему в его возрасте на Килиманджаро! – возмутилась Сонька. – Я не пущу!

Отец в «его возрасте» был еще очень здоровым и энергичным человеком. Волнение Софьи Варька понять никак не могла.

– Соня, ему всего пятьдесят три года! О чем ты говоришь? Пусть лезет!

– Не пущу! – разъярилась сестра. – Мне потом его лечить! А у меня итак времени на всех не хватает! Я между дачами разрываюсь, а у Лешки мы ремонт начали.

– Вот пусть наш брат сам его и делает. Ты-то тут при чем? – удивилась Варька. – Он молодой здоровый мужик, и потом, у него, в отличие от нас с тобой, есть жена!

– Они не те обои купят, или клей неправильный, а мне потом все отдирать! Ну, уж нет! – в голосе сестры зазвенел металл. – Кстати, надо к маме заехать на выходных, ты помнишь, она нас звала на ужин!

– Я не могу, у меня встреча с одноклассниками, уже давно запланировала. И потом, у меня Дэфа одна, я ее не могу оставить, ты уж как-нибудь сама, ладно? – попробовала увильнуть Варька. Но отделаться от поездки так и не удалось – если сестра что-то запланировала, никакие обстоятельства нельзя было считать уважительными. Пришлось пообещать ей приехать к родителям в воскресенье.

– Но учти, ты тоже скажешь, что против Килиманджаро! – угрожающе произнесла Сонька. – Ты меня должна поддержать!

Почему Варвара должна была поддерживать ее и выступать против поездки отца в Африку, она искренне не понимала. Варя всегда была особенно близка с отцом, и хорошо воспринимала его поступки и идеи. Она решила благоразумно промолчать и перевести разговор с сестрой в другое русло.

– У меня на работе туго, – осторожно сообщила она.

– Что такое? – мгновенно приняла охотничью стойку Сонька. – Нужна помощь? У тебя неприятности? Тебе нужны деньги? Мне приехать?

Варьку затопила волна нежности. Она иногда спорила с сестрой, часто критиковала ее и порой не понимала и даже злилась. Но при первом зове Соня бросала все и бежала спасть свою старшую сестренку. Софья работала в серьезном ведомстве, имела право на ношение оружия и занималась очень важными вещами. О своей работе она не распространялась даже в семье, предпочитая расспрашивать родных, узнавать их новости и решать их проблемы. Маленькая, изящная, смуглая, с огромными карими глазами и пухлыми чувственными губами, она выглядела юной и хрупкой девушкой, которой требовалась постоянная защита. Но впечатление держалось только до тех пор, пока Софья не начинала говорить. В семье шутили, что Софье надо было командовать полком – она умела раздавать команды таким голосом, что ее невольно начинали все слушаться.

– Знаешь, я, наверное, скоро вылечу с работы, – призналась Варька. – Не справляюсь я, – объяснила она сестре. – Да и вообще…

– Опять Людмила придирается? – догадалась Сонька.

– Ага, – подтвердила Варвара. – Но я и сама уже хочу уходить, сил у меня больше нет там работать, одни только замечания от этой гидры. Я уже себя перестану уважать скоро, понимаешь?

– Понимаю, – сочувственно произнесла Сонька. – Не волнуйся, с деньгами я тебе помогу! И ты скоро найдешь себе новую работу!

– Спасибо, Соня, – поблагодарила ее Варвара. – Мне пока не нужны деньги, мне в любом случае дадут компенсацию. На первое время хватит.

– В воскресенье поговорим. Я это так не оставлю! – забушевала опять Софья. – Я поеду к тебе на работу и поговорю с этой змеей, Людмилой Леонидовной!

– Ладно, при встрече обсудим, – торопливо заверила сестру Варька, с ужасом представив, как ее сестра внезапно посреди дня врывается к ним в офис, размахивая маузером в одной руке и шашкой в другой, подбегает к Ильиной и, грозно сверкая глазами, требует объяснений от Варькиной обидчицы. От воображаемой картинки Варвару разобрал смех, и она попрощалась с сестрой с улыбкой в голосе, и с хорошим настроением продолжила обходить свой привычный маршрут с собакой.

Варька не заметила, как уже прилично стемнело, а они с Дэфой все еще колесили по окрестностям лесопарка. Собака прилежно изучала все встречающиеся на ее пути запахи и радостно виляла хвостиком при встрече с сородичами и их хозяевами. Те, хозяева в смысле, почему-то при виде Дэфы делали странное лицо и торопливо подхватывали своих питомцев на руки, либо энергично сворачивали в сторону. Дэфа такого поведения не одобряла и страдальчески морщила бровки на своей и без того наивной мордашке. Она вопросительно посматривала в сторону хозяйки, но та в ответ лишь задумчиво пожимала плечами и продолжала о чем-то весело болтать по телефону.

– Да, мы еще гуляем с Дэфой, – сообщила она своей закадычной подруге, Катьке Нечаевой, которую знала еще с детского сада. – Ну что, что поздно? Я же не одна!

– Все равно, – тоном столетней бабки начала поучать Варвару Катька, – а если маньяк?!

Эта пресловутая тема про маньяка преследовала Варвару всю ее сознательную жизнь. Можно начать с того, что это был любимый конек ее матери. Дарья Сергеевна при любом удобном и не очень случае старалась ввернуть хоть одно словцо про то, какие опасности бродят вокруг Варьки. Если слушать мать, то вокруг нее только и делали, что вились бандиты, аферисты и различного толка маньяки. Ей активно вторили некоторые из особо «правильных» подруг, а венцом всего этого хора голосов была, конечно, Варькина сестра – Софья. Та прямо была уверена, что маньяк сидит под каждым кустом и планирует нападение на всюду шатающуюся Варьку. А теперь вот еще и Катька туда же.