Kitobni o'qish: «Великий шаман Никон»
Избранник духов
Избранник духов, великий шаман и выдающийся народный целитель Никон Алексеевич Васильев – старец Ньыыкан родился в 1880 году в местности «Көтөрдөөх» Ботулунского наслега Верхневилюйского улуса. Никон Алексеевич был из знаменитого рода Поскачиных и в детстве носил фамилию Поскачин. Самые знатные люди из древнего рода Поскачиных в дореволюционное время избирались улусными головами («кулубаларынан») и наслежными князьями. Повзрослев, Никон Алексеевич сменил фамилию на Васильева, а народ уважительно величал его старец Никон или просто Дедушкой.
Никон Алексеевич в 16 лет покинул родное селение и целых тридцать лет странствовал по Крайнему Северу, доходил до берегов Северного Ледовитого океана, до золотоносной Бодойбо, до хабаровских ютских («Үт») саха, до красноярских якутов, проживающих на берегу величавого озера Ессей («Дьэһиэй”), добирался до самого Таймыра. По преданию, шаманскому искусству его научили эвенкийские (тунгусские) шаманы, поэтому при камлании он часто переходил на их язык. С молодых лет Никон стал лечить людей от разных болезней камланием, управлять силами природы, обладал ясновидением. Камлания шамана Никона отличались особой красочностью, выразительностью и артистизмом.
В начале тридцатых годов сотрудники НКВД арестовали Никона и несколько дней держали в Вилюйской тюрьме. Его обвиняли в шарлатанстве, обмане трудового народа, но он продемонстрировал следователям, допрашивающим его, свои умения, могущество и величие, впустив в камеру допроса медведя с волком и заполнив камеру водой. Поверив в могучую силу шамана, сотрудники власти его отпустили, но взяли с него расписку больше не камлать. С тех пор старец Никон стал лечить людей от разных болезней, очень часто в официальной медицине считавшихся неизлечимыми. Он лечил больных настойками разных целебных трав, практиковал кровопускание и массаж, точечные прижигания, вправлял вывихи, выправлял неправильно сросшиеся кости, лечил молодыми листьями березы, разогретыми костром в земляных ямах, а иногда и колдовскими заговорами. Методы и приемы лечения больных у старца Никона были разнообразные, иногда он лечил больных на расстоянии и даже по принесенной одежде больных. Он всегда безошибочно диагностировал болезни, обладал редким даром видеть тело человека насквозь подобно рентгену так, что даже врачи и хирурги в сложных, безвыходных случаях отправляли больных к старцу Никону и в большинстве случаев старец их излечивал. Люди приезжали к нему лечиться из разных уголков Якутии и Советского Союза, среди них были руководители высшего ранга и медицинские светила. Слава о его удивительных способностях излечивать больных широко распространилась за пределами Якутии.
У старца Никона был философский склад ума. Он знал прошлое и настоящее, предсказывал будущее, был отличным собеседником. К нему в разное время приезжали известные ученые: этнограф А.А. Попов, растениеводы А.А. Макаров, С.З. Макаров, С.З. Скрябин, П.А. Тимофеев, фольклорист Н.В. Емельянов, литературовед П.Е. Ефремов, основатель музея народной педагогики К.С. Чиряев, новатор советской системы образования, родной брат Героя Социалистического Труда, знаменитого педагога В.А. Сухомлинского С.А. Сухомлинский, народные писатели Якутии Суорун Омоллоон, Иван Михайлович Гоголев-Кындыл, Петр Тобуроков, известный сказитель С.А. Зверев-Кыыл Уола, лауреат премии «Золотое перо», журналист В.О. Васильев и другие, про него снял документальный фильм латвийский кинооператор Андриш Слапиньш.
В последние годы о великом старце Никоне, покинувшем этот срединный мир в возрасте 104 лет, написано несколько книг-сборников воспоминаний, статей в разных культовых книгах и улусных, районных газетах. Знаменательно, что эта книга воспоминаний излечившихся у старца и переведенная на русский язык, выпущена его братом Н.Е. Васильевым, ветераном золотодобывающей промышленности, кавалером почетного знака «Гражданская доблесть».
Верхневилюйцы – потомки великого старца Никона чтут его память, гордятся им, его величайшим даром исцелять от тяжелых недугов, даровать бездетным семьям детей – продолжателей их рода.
Иван Чычахов,
член союза журналистов РФ,
заслуженный работник народного хозяйства РС(Я),
почетный гражданин Верхневилюйского улуса РС(Я)
Увековечен в памяти народной
В этой книге, полной теплых слов благодарности и признательности земляков целителю, раскрывается яркий образ Никона Алексеевича Васильева – одного из сильных шаманов вилюйских саха. Теплота, с которой вспоминают о старце простые люди, разительно отличаются от отношения власти к шаманам и шаманству в годы жизни Никона. И эта сердечность рождает новые воспоминания, которые мы слышали в детстве.
Вправду говорят, что шаманы были народными учителями и хранителями старины. Приведу предание, однажды услышанное моим отцом, работавшим учителем в г. Вилюйске, из уст Никона. В старину у саха было божество Бах-тангара, стоявшее на опушке леса. Но пришли русские и приказали сжечь его. Саха с плачем накинули веревку на шею Бах-тангара и повалили его. Говорят, Бах-тангара горел три дня. Это предание, нигде больше не встречающееся, поразительно напоминает легенду о крещении Руси, согласно которой князь Владимир приказал свергнуть кумира Перуна и бросить его в реку Днепр.
В начале 2000-х годов, будучи в командировке в Вилюйском улусе, посетил стариков и родственников в поисках рассказов о шаманах Вилюя. Безусловно, старожилы часто вспоминали Никона Васильева и Спиридона Герасимова – Оноху из II-го Кюлятского наслега. Про Никона там услышал легенду: в молодости он отправился к могущественному тунгусскому шаману Джадаабылу, чтобы тот провел обряд посвящения. В то время старцу уже было сто лет, и он не вставал с постели. Тогда родичи перекинули веревку через жерди дымохода чума и привязали к ней колыбель, затем туда уложили старика и начали раскачивать. В это время старый Джадаабыл запел по-тунгусски и так совершил обряд посвящения Никона.
Здесь нас интересует момент, когда эвенкийский шаман из люльки уйа стал обучать молодого шамана-саха. Символичность обряда поднятия неофита заключается в том, что гнездо на дереве Уйук мас, где убаюкивался шаман, называлось барабаном табык. Чум старого эвенка был равнозначен Мировому дереву, на ветвях которого находились 12 гнезд. Видимо, поэтому слово уйа «гнездо» родственно казахскому уйкы «сон»; ведь именно во сне шаману виделись кошмары ритуала расчленения его белых костей.
У вилюйских информантов было записано и сведение о старце Оноху. Однажды он ходил, шатаясь, как будто во сне; видно было, что его душу поймал в морду другой шаман. То, что душа шамана в виде рыбы плавает в воде преисподней, известно из материалов этнографа А.А. Попова. Значит, шаманы-рыбаки Вилюя в качестве оружия против врагов могли применять и сети. Позднее в архивном фонде Вилюйской экспедиции 1938–1939 гг. была найдена запись С.И. Боло, сделанная со слов Спиридона Герасимовича Игнатьева, 54 лет, из рода Хоро, II-й Кюлятский наслег, семейный, шаман с 18 лет, болевший 3 года с 15 лет, местность Ilikimseeq (?): «Игнат=Игнатий – Герасим (95 л., ныне живой) – Спиридон (54 лет) – Николай (18 лет)». Получается, настоящее имя шамана Оноху – Спиридон Игнатьев. Также Никон писался как Поскачин, что в те времена, вероятно, было обычным явлением.
В книге воспоминаний о Никоне мы находим ценные этнографические данные по шаманству. Так, в одном рассказе говорится, что в детстве Никон собирал детвору летника и играл в камлание шамана, используя вместо бубна ведерко чабычах. Архетип обнаруживаем в эпосе о витязе Кулун Куллустууре: дух-хозяйка Вселенной появляется в одеянии шаманки с бубном из узорчатой чаши чабычах. Понятно, что богиня земли связана с березой, а узор тангалай на бересте указывал путь на небо Тангара. Берестяной бубен чабычах явно напоминает люльку бисик. Интересно, что в алтайском эпосе существует образ шаманки, вооруженной берестяным бубном тос тюнгюр. У тех же алтайцев слово «люлька» иносказательно обозначает гроб. Сосуд чабычах восходит к тюркскому прототипу саба «кожаный бурдюк».
Вспоминается рассказ из книги отца «В огне войны». В 1941 г. колонна вилюйских призывников двинулась в дорогу, и вдруг с двух сторон закружились вихри и долго сопровождали идущих. Они подняли высоко в небо старые берестянки чабычах и начали бить по ним как по барабанам. Летающие белые сосуды произвели на всех тяжелое впечатление, как будто предвещали что-то недоброе.
В этом свете любопытно еще одно повествование из детства Никона: однажды он оседлал могилу отца и начал проклинать обидчика их коровы, в результате чего того скрутило судорогой. Затем мальчик сжалился над этим человеком и вылечил от недуга. После этого он прослыл ребенком-шаманом. Схожий сюжет существует в рассказе Г.В. Ксенофонтова о сыне шамана Ньиргиэрдээх. Но там борогонец сидит верхом на арангасе отца и бьет тальником, призывая духа на помощь. В ответ из могилы вырастает вихрь, который разбрасывает обидчиков его сына. Арангас с духом предка намекает на связь с табыком, висевшим на дереве. Согласно одному преданию, в табык на пригорке тумул били 9 одноглазых шаманов и шаманок. Удивительно, что сам Никон называл себя громовым шаманом – «ньиргиэрдээх». Совпадение наблюдается и в том, сын Ньиргиэрдээха с криком: «Бере тэллэгэ!» (букв. «волчья постель!») – бросается на князя Бахсы с пешней наперевес.
Для понимания шаманства саха примечательно камлание молодого Никона с использованием бубна, во время которого он раскрывает сущность своей шаманской природы. Приведем краткое содержание мистерии «оживления» бубна. Идея всесильности шамана подчеркивается эпитетами его атрибута: «жеребец с серебряными крыльями», «пешнеклювый», «могол ураса с тремя опоясками», «панцирь куйах» и «зеркало кюсэнгэ». Отсюда видим, что бубен сравнивается не только с сосудом для молока, круглым озером, но и с юртой сурт. В тексте камлания С.А. Зверева «Ытык дабатыы» утроба шамана тоже сравнивалась с чумом могол ураса. Из чего следует вывод: шаман и бубен как единое целое разделяют одну судьбу. Вот почему вместе со знатными людьми хоронили их коней, покрывая сверху берестой. Вплоть до войны старые шаманы завещали, чтобы около их могилы вешали их чабычахи.
Шаманское дерево с бубном отсылает к мифу о звере кэй кыыл, лежавшем на вершине горы или холма у дерева Уйук мас и охранявшем шамана-олененка тугут. Верхом на звере кэй кыыл шаман совершал камлания и сражался с врагами. На архаичность образа матери-зверя указывает сходство слова кэй с тюркским кейик, кеджик «лань», «дикий зверь». Видимо, далеким аналогом женской одежды тангалай кэджингэ сон являлась шуба из шкуры барана чубуку, упоминаемая в олонхо северных саха как воинский доспех, изготовленный из пегой шкуры облачного зверя кэй кыыл. Отсюда возникает одна догадка: для матери-души Никона люлькой служил бубен «одноглазого» тунгуса Джадаабыла.
У тунгусов тотемом считался матерый медведь. На вопрос о генезисе шаманства у тунгусов дает ответ археологическая находка на Ангаре: в могиле мужчины с расчлененными костями были найдены лежащие по направлению на восток (знак возрождения) три статуэтки медведей. Возможно, мужчина-шаман был расчленен потому, что его дух уподобился медведю. Значит, на закате каменного века и заре медного века на Ангаре шаманство уже существовало. И это дает повод вспомнить слова Г.В. Ксенофонтова о том, что похоронные обряды сначала развились среди шаманов, а потом были распространены среди простых смертных.
«Пешнеклювый» бубен Никона с девятью рожками тоже наводит на размышления. Саха наделяли орла эпитетом «тогус холбуулаах Хотой Айыы» («девятисуставной Орел-творец»). Согласно мифам саха сила предка-шамана действовала до тех пор, пока не разъединялись позвонки его станового хребта. В архивных записях А.А. Саввина есть сведение о болезни эттэтии: духи сначала разрезали тело шамана по девяти суставам позвонков. Если находили недостающее звено, то дополняли его. Хребет среднего шамана разрезали в семи местах и считали кости позвонков и ребер. Затем шамана поднимали к божеству Джылга Биису, чтобы он назначил его шаманом на Средней земле. Таким образом, девять рогов бубна Никона одновременно обозначали девять предков, девять ветвей, девять позвонков и девять вещих птиц (орла, гагару, кулика, кукушку и др.).
При этом отростки крестовины рукояти быарык закручивались как бараньи рога, а в центре имелось отверстие – вход в нижнюю землю ютюгэн. Интересно, что в шаманских текстах бурят ютэгэн обозначал богиню земли и женский орган, напоминаюший кожаный мешок. Наделение матери-земли лечебными свойствами проглядывается в том, что Никон помещал больных в прогретую яму, наполненную листвой березы. Здесь опять обнаруживаем архетип: род шамана продолжается в том случае, если из его сердца и печени вырастет над могилой могучее дерево. Так завещали Суоллар Кырасын и Кээрэкээн ойуун – предки заречных родов Бологур и Боотулу.
Отсюда происходит обычай привязывания березок усаайах к столбам аар багах во время обрядов ысыах. Более усложненной формой ритуального сооружения является могол ураса – символ святых предков. Вполне вероятно предполагать, что божество Бах-тангара было помещено внутрь мешка хаасах и привязано на верхушке березы багах, откуда по поэтическим описаниям льется желтое изобилие арагас илгэ величиной с яйцо турпана. Мешок хаасах с духом предка внутри сопоставим с бубном хэсэ бурятского шамана, пепел которого хоронили в дупле растущего дерева.
Следовательно, легенда о сожжении божества Бах-тангара освещает культ дерева, связанного с традициями шаманства. Саха посвящали белых лошадей старцам с желтыми волосами, которые должны были переселиться в иной мир. И покровителем этих лошадей был Улуу Тойон, имевший эпитет «Юссарагас» (ыыс-арагас). Вилюйские шаманы считали его отцом Айыы Тойона. Поэтому Никон восхвалял Хара Суоруна – сына Улуу Тойона, владельца лошадей с желтыми гривами. Его бубен с солнечной символикой сполна раскрывает облик светлого шамана айыы ойууна.
В этой связи хочется затронуть тему взаимоотношений между шаманом Н.А. Васильевым и певцом С.А. Зверевым. Никон подчеркивал, что профессии певца и целителя близки по природе, из-за чего С.А. Звереву нужно соблюдать осторожность при исполнении сакральных ролей. Добавим, что в Институте языка, литературы и истории работал историк А.К. Пахомов, который знал С.А. Зверева. По его словам, однажды певец признался: «Если бы не советская власть, из меня вышел бы шаман средней силы» («Сэбиэскэй былаас буолбатага буоллар, орто баайыылаах ойуун буолуом этэ»).
Эти откровения доказывают, что он стал певцом и танцором после запрета шаманства, а его друг занялся легальной народной медициной и сбором редких лекарственных трав. Однако, исполняя осуохай, С.А. Зверев использовал элементы полета на небеса. Он утверждал, что все летние обряды ытык дабатыы проходили с устройством кумысного праздника ысыах. Получается, что именно старцы вроде Никона (с желтыми волосами) проводили алгысы в честь земных и небесных божеств айыы.
В заключение отметим, что в собранных рассказах великий целитель Вилюя выступает как очень мудрый, прозорливый, добрый и в то же время осторожный и предупредительный человек. Трудности жизни его закалили и сделали убежденным гуманистом, ценящим и любящим окружающую среду.
Однако в некоторых рассказах говорится о кровожадности шаманов. На это ответим так: шаманы были лидерами родового общества и как становой хребет (сис киси) защищали сородичей от опасностей и болезней. В их деятельности борьба была неизбежна. Да и слово кюрсюю «противостояние», происходящее от глагола кер – «смотреть», ясно показывает, что шаманы уничтожали врага на расстоянии с помощью огненных глаз. Они были предтечами богатырей эпоса. Вот почему имя Ньургун восходит к монгольскому нирун, ниругун «становой хребет». У чингизидов существовал обычай убивать отпрысков хана, переламывая им позвоночник. В этом мы находим скрытый смысл: потомки людей со сломанными хребтами не претендовали на ханский трон. Также и герои айыы иногда побеждали друг друга и дружили с героями абаасы. Все это доказывает зыбкость границ между светом и тьмой, добром и злом. В различных слоях общества личность получает противоречивые оценки. И здесь определяющее слово принадлежит простому народу, на века сохранившему добрую память о своих великих предках.
В.Е. Васильев, этнограф,
кандидат исторических наук
ЧЕЛОВЕК, СТАВШИЙ ЖИВОЙ ЛЕГЕНДОЙ НАРОДА САХА…
Герой этой книги принадлежит к тем личностям в истории народа саха, чья известность и чья слава не ограничиваются пределами одного края или одной эпохи.
Феномен знаменитого народного целителя Никона Алексеевича Васильева – шамана Никона (Ойуун Ньыыкан) заключается не только в размахе и разносторонности его личности, но и в атмосфере таинственности и ореоле некоторой мистики, окружавших его богатую событиями биографию.
Именно поэтому его имя, ставшее еще при жизни легендой у многих народов Севера, всегда привлекало внимание представителей отечественной науки, публицистики и краеведения.
Первым крупным исследователем, познакомившим широкую научную аудиторию с деятельностью якутского шамана Никона Поскачина (ранняя фамилия Н.А. Васильева), стал известный советский этнограф, фольклорист, этнолог-сибиревед Андрей Александрович Попов (1902—1960 гг.). Он записал камлания якутских шаманов в 20-е годы ХХ в., в период своего учительства в Ботулунской трудовой школе Удюгейского улуса Вилюйского округа. Уроженец Угулятского наслега, сын священника Андрей Попов после окончания средней школы в г. Якутске в 1922 г. был направлен учителем в Ботулунскую трудовую школу первой ступени, где проработал до 1925 года. В этот период им были собраны уникальные материалы по шаманству, содержащие не только общие сведения, но и тексты 30 заклинаний на якутском языке с переводом на русский язык. Здесь молодой учитель Андрей Попов познакомился и тесно общался с ботулунским шаманом Никоном Поскачиным (Васильевым), о чем он написал в своей статье «Получение шаманского дара у вилюйских якутов» (1949). Как пишет его коллега известный советский этнограф, доктор исторических наук Ч.М. Таксами: «Именно в эти годы в нем пробудился большой интерес к культуре якутского народа, и он стал собирать этнографические материалы, делая зарисовки объектов материальной и духовной культуры народа саха».
.... Материалы, собранные А.А. Поповым, содержали в том числе три камлания шамана Никона Поскачина: «Камлание при жертвоприношении лошади» («Сылгы кэрэҕэ»)», «Камлание над новым бубном» («Дүҥүр айааһааһына») и «Погребение с убийством лошади» («Кэрэххэ кыырыы»). Часть уникальных этнографических материалов под названием «Верования якутов Вилюйского округа», посвященная шаманскому фольклору, в силу различных причин не была опубликована при жизни автора. Была издана только в 2006 г. в виде отдельной книги «Камлания шаманов бывшего Вилюйского округа» благодаря творческим усилиям доктора исторических наук, профессора Р.И. Бравиной и доктора филологических наук, профессора В.В. Илларионова.
Первым якутским исследователем, обратившим внимание научной общественности на неопубликованные фонды А.А. Попова, в том числе посвященные камланиям вилюйских шаманов, стал известный фольклорист, переводчик и общественный деятель Прокопий Елисеевич Ефремов. Его интерес к наследию А.А. Попова можно объяснить несколькими моментами. П.Е. Ефремов, как и А.А. Попов, являлся уроженцем Угулятского наслега Вилюйского района. И что немаловажно, исследовал фольклор и культуру долган, на которых специализировался А.А. Попов в свое время. При изучении архива А.А. Попова Прокопий Елисеевич обратил внимание на камлания Оногосчутского шамана Никона Поскачина. Впоследствии он лично познакомился с Никоном Алексеевичем, когда во время отпуска приезжал к своей сестре А.Е. Ефремовой, проживавшей в с. Ботулу Верхневилюйского района.
Содержательны научные публикации о жизни и деятельности шамана и народного целителя Никона Васильева доктора философских наук, профессора Ксенофонта Дмитриевича Уткина. В своей статье «Шаман Никон» (2011) он не только представил Никона Алексеевича как уникального лекаря, владеющего старинными секретами целительства, но и подробно описал некоторые способы его лечения. Предварил свою статью о Никоне известный ученый следующими словами: «Прискорбно, что со стороны современной отечественной науки не было должного прижизненного внимания к такой легендарной личности, как Никон Васильев, обладавшей феноменальным даром целительства. Только спустя 15 лет после его ухода пытаемся вникнуть и понять его сущность как великого шамана и уникального народного целителя, посвятившего весь свой высокий интеллект борьбе за спасение жизней людей от тяжелых недугов, порой неизлечимых…». В заключительной части своей статьи профессор К.Д. Уткин написал: «К сожалению, весь целительский дар Никона, его природный талант не был полностью раскрыт. Но он прожил яркую и насыщенную жизнь, руководствуясь высшими чувствами морали и нравственности – стремлением к исцелению людей от тяжелых недугов, используя для этого уникальный, неповторимый дар шамана, а потом и целителя-травника… Я уверен в том, что такие яркие личности, как Никон, обладавшие настоящей жизнеутверждающей философией, как великие гуманисты никогда не будут забыты и в будущем будут увековечены в преданиях своего народа…»
Неоценимые заслуги Никона Васильева перед своим народом как «белого шамана» – служителя культа светлых божеств Айыы, одаренного особыми экстрасенсорными способностями, и целителя, обладавшего уникальными знаниями по фитотерапии, отмечает в своих многочисленных трудах, посвященных теме якутского шаманизма, доктор исторических наук, профессор Розалия Иннокентьевна Бравина (2006, 2010, 2019 и др.). Необходимо отметить тот факт, что во многом благодаря ее значительному вкладу как составителя в 2006 г. была опубликована фундаментальная монография А.А. Попова «Камлания шаманов бывшего Вилюйского округа», ставшая настоящим подарком для широкой научной общественности. В своей статье «Шаманы седого Вилюя» профессор Р.И. Бравина написала: «Шаманами обычно становились личности незаурядные: с волевым характером, одаренные воображением, специфическим темпераментом, экстрасенсорными способностями и часто люди, строго придерживающиеся устоявшихся веками морально-этических норм народа, к каковым относились «белые шаманы». Никон Васильев, как «светлый шаман» и чистой души человек, останется в памяти благодарных потомков» (2010).
Уникальные способности Н.А. Васильева как народного врачевателя – травника высоко оценивали и известные якутские ученые-ботаники Афанасий Акимович Макаров и Семен Захарович Скрябин, описавшие некоторые его способы лечения в своих научных трудах по народной медицине и фиторесурсологии.
По свидетельству краеведа Н.Е. Васильева (2011), кандидат биологических наук, доцент Семен Захарович Скрябин специально приезжал к Никону Алексеевичу в Вилюйский район для консультации по вопросам сбора и дальнейшего хранения лечебных трав Якутии.
«Последним настоящим народным лекарем – отосутом народа саха, проводившим свое высокое искусство в тесной связи с шаманским культом, был Никон Алексеевич Васильев», – такими, на наш взгляд, точными словами обобщил отзывы и оценки вышеуказанных представителей разных отраслей отечественной науки о Никоне доктор исторических наук, профессор Никита Деевич Архипов, являющийся земляком знаменитого целителя. По мнению проф. Н.Д. Архипова, «в деле сохранения традиционного устного творчества и фольклора наибольшее упорство, можно сказать, даже фанатизм проявили служители религиозного культа – шаманы. Наиболее самобытные и мужественные из них продиктовали А.А. Попову в трудном 1924 году свои священные шаманские камлания» (2018). С этой оценкой известного специалиста-археолога нельзя не согласиться.
Первым из якутских краеведов, начавшим сбор материалов о жизни и деятельности Н.А. Васильева был отличник просвещения РСФСР, ветеран педагогики Степан Тимофеевич Боескоров. В процессе тесного дружеского общения в течение многих лет он сумел понять феномен природного дара великого целителя и его значение для народа саха. До конца своих дней Степан Тимофеевич занимался сбором благодарных воспоминаний многих сотен людей из разных районов Якутии, выздоровевших благодаря целительскому таланту Никона. Им опубликованы четыре книги, посвященных Н.А. Васильеву: «Никон: воспоминания о народном целителе» (2001), «Никон» (2008), «Никон: неиссякаемая благодарность народа» (2011), «Тайна незримой силы» (2014).
«Никон Алексеевич, познав в ранней молодости свои неординарные способности, стал дальше их развивать, странствуя по необъятным просторам Якутии и обучаясь у великих шаманов – «избранников небес и духов». Не только свой уникальный дар и накопленный опыт целительства, но и весь свой светлый разум он направил на спасение людей, тем самым обессмертил себя на века», – вот такую объективную оценку дал С.Т. Боескоров в предисловии к своей книге (2001).
Автором нескольких книг, посвященных целительской деятельности Никона, является Николай Егорович Васильев, ближайший родственник народного лекаря, заслуженный ветеран горнодобывающей промышленности республики, награжденный знаком «Гражданская доблесть».
Представителем фотодокументалистики и журналистики, увековечившим имя великого целителя Никона, является Дмитрий Владимирович Букин – человек необычайной и героической судьбы. Им написаны несколько книг о Якутии, в том числе «Пироп – спутник алмазов», «Долина Олонгро», «Линия жизни» и другие.
В книге «Пироп – спутник алмазов», выпущенной в 1995 г. в Москве, Дмитрий Букин так описывает свою встречу со старцем Никоном: «…и до знакомства с Никоном Алексеевичем я был наслышан об этом человеке, молва бежала впереди него. О нем мне как-то поведал командир вертолетного отряда г. Мирного. Он лечился у него. Тот выгонял ему камни из почек, а это даже в условиях лечебного учреждения весьма мучительная операция, и летчик ее перенес. Метод лечения Никона был безболезненным и простым. С помощью лечебных трав, настоев, заговоров он творил чудеса.
В селе Ботулу мне представили этого знаменитого человека. Я увидел крепкого старика и подумал, наверное, ему лет шестьдесят, и ошибся – целителю было в то время 90 лет. Глаза его молодо блестели, моя персона явно вызвала его любопытство.
…Надо сказать, что Никон был прекрасным сборщиком трав и хорошим аптекарем, недаром у него имелось несколько патентов республиканского управления аптек. Немало снадобий от всяких хворей было изготовлено им. У него перебывало множество людей, которым он оказал помощь. Мне лично он дал пузырек с лекарством для моей дочери, которая тогда болела ангиной. Болезнь после приема капель как рукой сняло. Я разговаривал с людьми, которым он помог, не требуя никакого вознаграждения. Мне казалось, что он еще и шаман. Я отснял несколько пленок с этим великим человеком, лекарем, шаманом, охотником и храню память о нем.
Совсем недавно на ысыахе в Таттинском улусе я увидел его фото, которое показалось мне знакомым – оказывается, это я в те далекие годы снимал его. Знатоки говорят, что его снимки обладают экстрасенсорными свойствами. Так я стал обладателем уникальных фотографий, заряженных его энергией. Я счастлив, что мои фотографии помогут людям сохранить память о нем» (1995).
В 1980—1985 гг. народная киностудия Академии наук Латвийской ССР и Всесоюзная комиссия по изучению народного музыкального творчества при Союзе композиторов СССР начали новый проект по изучению традиционных верований и шаманизма народов Сибири и Дальнего Востока. Итогом проведенных исследовательских работ стал документальный фильм «Dream Times» – «Времена сновидений». Руководителем творческой группы и автором фильма был молодой, но уже известный кинодокументалист Андрис Слапиньш. Гарантом высококачественного содержания данного фильма выступали его научные консультанты-эксперты общепризнанные специалисты – фольклорист и антрополог, доктор филологических наук Елена Сергеевна Новик и этномузыковед, доктор искусствоведения Эдуард Ефимович Алексеев.
Летом 1981 года съемочная группа А. Слапиньша побывала в разных районах республики, в том числе в с. Ботулу Верхневилюйского района, где в течение нескольких дней были отсняты уникальные кадры, запечатлевшие Никона Алексеевича во время его лечебных сеансов.
В 1987 году фильм «Времена сновидений» получил приз международного аудиовизуального и антропологического фестиваля в г. Пярну Эстонской ССР.
Окончательный вариант фильма так и не был доведен до логического завершения. Автор и режиссер Андрис Слапиньш и его коллега Гвидо Звайзгне были убиты снайперами ОМОН 20 января 1991 года во время телесъемок уличных волнений в Риге.
«Судьба фильма не проста. Андрис продолжал над ним работать вплоть до своей гибели от пули омоновского снайпера. И потому фильм дошел до нас в нескольких вариантах. Все они плохо сохранились. Но мы верим, что «Dream Time» еще поработает в своем возрожденном качестве», – спустя годы написал о фильме один из участников проекта академик Академии духовности Республики Саха (Якутия) Эдуард Алексеев (2012).
Пророчество Эдуарда Ефимовича насчет возрождения фильма «Dream Time» сбылось: в результате долгой и кропотливой работы группы единомышленников под руководством Натальи Дюшен (вдовы кинорежиссера) и Алексея Янковского летом 2019 года завершилась реставрация и цифровизация уникального фильма «Времена сновидений», посвященного шаманскому фольклору народов Сибири и Дальнего Востока. И благодаря этому фильму мы имеем возможность еще раз лицезреть Никона Алексеевича Васильева – человека, ставшего при жизни настоящей легендой народа саха.
Я надеюсь, что книга, посвященная феноменальной жизни народного целителя Никона Алексеевича Васильева, будет воспринята читателями как дань искренней любви и уважения народа к этому удивительному человеку, посвятившему всю свою жизнь исцелению людей от тяжелых, порою неизлечимых недугов.
Г.Н. Саввинов,
доктор биологических наук,
заслуженный деятель науки Республики Саха (Якутия)
