Kitobni o'qish: «Счастье на помойке»
Часть 1. ГРЮНДЕРЫ
«Во всех областях природы господствует определенная закономерность,
независимая от существования мыслящего человека»
Планк.
Они не успели, совсем немного не успели…
***
Несколькими днями ранее.
– Сергей, тебе не нужно объяснять, что с этого момента все мы под прицелом?
– Знаю. Боюсь даже предположить, сколько людей желает понаблюдать за нами сквозь оптический прицел.
– Хорошо, тогда давай готовиться. Месяца нам крайне мало, но вполне достаточно для них. Во-первых, все филиалы Центра срочно эвакуировать. Во-вторых, средства связи блокируем немедленно: стационарные и мобильные. Интернет в первую очередь. Электричество выключим в последний момент, дня за три. Забежал немного вперед, волнуюсь. Ты понял, что все коммуникации необходимо отключить? Хорошо. Дальше: заблокировать спутниковые каналы, трансляцию телевидения и радио. Нам нужен полный информационный вакуум. Уяснил?
– Уже в работе, за два дня справимся. Только не надо электромагнитных бомб, Шеф, я вас умоляю! Хлопот потом не оберешься электронику восстанавливать.
– Хлопот!… Хорошо, не буду, но все остальное за тобой. Если с чем-то не справляешься, звони мне немедленно. Да, включи все глушилки, сохранившиеся со времен «холодной войны». Для надежности. Еще: авиарейсы и железку заблокируй. Причины сбоя придумай сам.
– Подготовить бомбоубежища?
– Молодец. Устроим для гражданского населения шоу с якобы учениями по гражданской обороне. Продовольствие, медикаменты и воду не забудь, чем черт не шутит! Вот, вспомнил: дай команду операторам заправочных станций не отпускать горючее. До особого распоряжения, всем без исключения, даже президентам. Если будут возражать, то взорви их к чертовой матери! Авиацию я тебе предоставлю.
– Шеф, спокойнее, все сделаем… Уже сейчас занимаемся.
Сергей мысленно раздавал по специальной связи соответствующие распоряжения, беседуя с Шефом вживую.
***
Наступили дни напряженной работы. Два дня – не так уж мало, но они все равно не успели.
– Чрезвычайно срочно! – деловой разговор Сергея по би-фону бесцеремонно прервали.
– Понял. Откуда и куда?… Сколько у нас времени?… Стоп, сам подсчитаю. Сколько их?… Понятно… Кто это? К черту, какая сейчас разница!
Он повернулся к Руководителю.
– Шеф, у меня плохие новости. К нам летят.
– Их много?
– Много.
– Дураки. Какие же они дураки! Подожди, я сам распоряжусь.
Руководители находились в тщательно оборудованном штабе по защите жизни на Земле. Час «Х» наступил. Сергей наблюдал, как Шеф раздает поручения о немедленном ответном ударе. Короткие, четкие, на нескольких языках, которыми владел в совершенстве.
Два часа ожидания растянулись в столетия. Времени всегда так много, когда ждешь и мало, когда не успеваешь что-то сделать.
– Есть! Они падают! Прямо в океан… и на города. О некоторых курортах нам с вами можно позабыть.
– Многие все-таки долетят: герметичные корпуса не дают возможности проникнуть внутрь. Ты дал общую тревогу, Сергей? Хорошо, у нас еще есть время.
– Шеф, вы это видите?!
– Да, но пока ничего не понимаю.
– Они же растворяются! Прямо на наших радарах. Те, которые смогли улететь дальше остальных.
– Вижу и это крайне удивительное зрелище. Свяжись с Нашими.
– Да… понятно.. спасибо… передам, – у Сергея прояснилось лицо.
– Шеф, вам передали привет друзья из стратосферы!
– Не понял!
– Космический десант, прямо. Это те из Них, которые испокон веков живут на небесах. Просто чудо какое-то! Получили приказ от своих земных коллег и приняли его к исполнению. Как связались, не знаю, но выясню. Каким-то образом Они проникли к блокам управления и съели все медные провода, а затем приступили к алюминию и титану. Говорят, что очень вкусно! И вам от них – привет.
– Забавно! Займешься потом, меня это немного беспокоит. Хотя…, если им это по вкусу, то могут лакомиться нашими спутниками, отслужившие свой срок. Мусора вокруг планеты крутится немеряно.
– Это точно, орбиту немного очистим от уродов, – Сергей про себя улыбнулся. Он давно «имел зуб» на пару из них! Работающих, но чего не сделаешь ради общего дела!
– Вот и все, – спокойно произнес самый могущественный де-факто человек на планете Земля.
Экраны многочисленных мониторов радиолокационных станций слежения в оперативном штабе очистились.
– Сергей, будь добр, дай отбой гражданской тревоге. Пусть разъяснят, что она была учебная, но может быть в любой момент вновь объявлена. Свяжись с командующими армиями, объяви временный отбой авиации и подводным лодкам. Повторяю – временный… Отбились пока.
– Неплохой урок остальным.
– Не расслабляйся. Это только начало. Я уверен, что продолжение вскоре последует.
ДО
Решение:
Где-то во Вселенной принято решение к действию.
Действие:
Планета Земля. Видимо, происходит вторжение, но здесь некому этого осознать.
Возможно, ведется диалог, но скорее всего его попросту нет.
Когда? Давно, несколько миллиардов лет тому назад…
ЗАТЕМ
Суета
Англия, Лондон:
– Джон, мы начинаем.
– Отлично, держите меня в курсе дела.
Объединенная Германия, Бавария:
– Привет Фред! Жив?
– Изнываю от жары.
– Скоро будет еще жарче. У нас кое-что назревает, потребуется твоя помощь.
– Понял. Используй меня по своему усмотрению, Джон.
Китай, Тибетское нагорье:
– Здравствуй, учитель. Хотел попросить…
– Вижу: скоро у тебя появится приемник. Согласен, пришли его ко мне.
Румыния, Будапешт:
– Друзья, у нас может появиться шанс!
– Началось?
– Да. Наша помощь сейчас нужна как никогда.
Где-то:
– Они приступили к выполнению своего плана.
– В срочном порядке запускайте наш!
Россия, Москва, Лубянка:
– Началось! Разрешите задействовать план «Друг»?
– Без промедления!
Савелий
Савелию снится сон. В банном халате и шлепанцах бежит он по пустынным улицам города, неуклюже увертываясь от разрывных пуль. Затравленно оглядывается и отстреливается в ответ из крошечного пистолетика, неизвестно как оказавшегося у него в руках… Отчего-то ядовито-оранжевого цвета.
Ватные ноги вязнут во времени и не хотят бежать так быстро, как им приказывает его мозг, охрипший уже от команд и давно сделавший вывод о безвыходности их ситуации.
Пистолетик, наконец, перестает трещать, исчерпав свой большой, но безобидный для врагов боевой запас.
Конец, его почти догнали и сейчас, вероятно, наступит развязка!
Неожиданно сон прерывается. Кем-то и весьма бесцеремонно. В совершенно безнадежной для Савелия ситуации.
Он нервно вздрагивает. Так, что скомканное во сне одеяло, пулей летит в угол спальни.
«Звонка нет»! – подсознание мгновенно реагирует на пробуждение тела. Указательный палец при этом все еще продолжает судорожно нажимать на виртуальный курок.
– Что за черт! – Савелий повторно вздрагивает, испытав при этом сильнейшее нервное потрясение, так как фраза была произнесена кем-то посторонним. Вслух, с какими-то петушиными обертонами в голосе.
«Этот посторонний – ты сам и есть», – терпеливо проясняет текущую ситуацию подсознание.
В его еще мутном ото сна мозгу понемногу уходила на задний план погоня. Указательный палец правой руки перестал, наконец, дергаться. Машинально он взглянул на часы. Часы, встроенные в мобильный телефон показывали без семи минут девять. Савелий потер ладонью лоб. В голове стояла давящая на мозг муть. Расслабленное тело говорило о том, что он или очень сильно пил накануне, или тяжело болел.
Обычно Савелий просыпался в восемь часов девятнадцать минут, буквально за минуту до запланированного сигнала будильника. Он не без основания гордился тем, что контролирует поток времени, догадываясь в полусне, когда нужно вставать с уютной, мягкой постели, не дожидаясь опостылевшей мелодии будильника, встроенного в мобильник. Мелодии, которую он до сих пор так и не удосужился поменять на минорный, приятный слуху звук. Но каждый раз проснувшись, он тут же забывал об этой позитивной идее, буквально через пару секунд.
«Это все мое подсознание», – размышлял он о своих неестественных пробуждениях.
Подсознание в ответ терпеливо и нудно разъясняло ему о существующем порядке вещей. Оно доходчиво доводило до его сознания, что чудесные пробуждения не более чем весьма заурядный, заждавшийся своей очереди процесс отправления утренних потребностей.
Но как это часто бывает у мужчин, сознание и подсознание у них практически никогда в реальной жизни не встречаются. В связи с этим, никаких серьёзных конфликтов у них пока не наблюдалось.
Это может быть и так, но встать с постели самостоятельно проснувшись – это намного лучше, чем от нежданного телефонного звонка в утреннее время. Звонка, который, как известно, ничего доброго в это время суток не предвещает. Утром все нормальные люди спят и никому не звонят как минимум до десяти утра. Кроме, естественно, кредиторов, бандитов и банкиров, что на самом деле одно и то же.
Обычно проснувшись, Савелий начинал в полудреме упрямо боролся с ленью, генетически унаследованной им от многочисленных предков своей нации. Однако этот недуг он когда-то успешно поборол, из-за чего, собственно, и взлетел на то место, которое его сейчас стабильно кормит. Встать в зарождающийся знойный день очень не хотелось. Прошло несколько долгих минут борьбы и, наконец, победила ответственность. Савелий встал с постели.
Надо отдать ему должное, был Савелий очень ответственным человеком. Пробуждение – это еще что, а его характер! Характер состоявшегося человека с наложенным на него чувством ответственности. Что это такое он прекрасно понимал и никогда не отходил от тех пунктов должностного контракта, который когда-то подписал.
Коллеги по работе звали его уважительно Савелием Михайловичем, поскольку являлся он самым, что ни на есть, главным начальником не так давно созданного Департамента, ответственного за все перевозки в стране. Как-то: старые железные дороги, проложенные еще российскими императорами, затем Сталиным, немного позже Брежневым. Гражданская авиация, автотранспорт и флот. В общем, все то, что может теоритически двигаться по земле, воздуху и воде, находилось в непосредственном подчинении ему – Савелию Михайловичу. И было ему при этом всего лишь немного за сорок.
– Что за черт! – повторная проба голоса прошла успешнее, голосовые связки слушались его, придя в норму.
«И это хорошо», – он машинально посмотрел на часы.
Через несколько долгих, очень долгих секунд, потребовавшихся для доставки информации от нервных глазных окончаний до еще не окончательно проснувшегося мозга, был сделан предварительный вывод о том, что он проспал.
Настенные часы показывали без пяти минут десять. Савелий слегка запаниковал.
Тем временем тупая муть в голове, почувствовав мимолетную слабину, возобновила свою разрушительную работу. Появилась пульсирующая боль в висках, замелькали обрывки воспоминаний.
Окончательно осознав, что проспал, Савелий протянул руку к электронному партнеру и неконтролируемыми сознанием движениями пальцев набрал городской номер своей приемной. Как не странно, но телефон ответил ему прямо в мозг громким и жирным сигналом вызова. Ровно через три гудка в нем возник приятный женский голос его секретаря:
– Приемная министра Департамента движения. Здравствуйте. Меня зовут Елена. Чем я могу вам помочь?
– Здравствуйте, Леночка. Это я. Немного задержусь, предупредите об этом всех, пожалуйста.
– Савелий Михайлович, здравствуйте! Не переживайте, у нас все спокойно, вчера вы меня сами предупредили, что сегодня отдохнете. С самого утра вам звонили те, которые сверху. Поздравляли наш департамент с подписанием и намекали на скорое ваше повышение. Через меня советовали вам съездить в отпуск.
– Да, да, конечно, Леночка. Все помню, так и сделаю. До свидания.
– До свидания Савелий Михайлович.
«Хрень какая-то! Не помнит он ничего! Какое подписание?!»
Мысли всплывали хаотично и болезненно. Неуклюже подпрыгивали, вызывая мучительную головную боль, пинали друг друга, громко ругались, топали и бессмысленно суетились.
Савелий попытался сосредоточиться. С трудом отфильтровав поток взбесившихся мыслей, к нему вернулась фундаментальная, степенная память, хладнокровно проинформировав, что идет девяносто восьмой год. Одна тысяча девятьсот девяносто восьмой. А также то, что живет он в России.
– Великой Матушке! – мгновенно подсуетилась молоденькая, еще не доведенная до полного забвения мысль.
– В столице, а если быть окончательно точным, то на Тверской улице, – добавила другая, бывалая, немного шальная и совсем уже не молодая.
– «I can do mind control», – вальяжно всплыла уверенная в своей непогрешимости иностранная мысль, в ту же секунду грубо посланная хором местных неизвестно куда.
«Жена вместе с дочкой на отдыхе за рубежом… Все еще не могут привыкнуть к тому, что на мою зарплату им оттуда можно просто не вылезать. Будут только через две недели».
Память ступенчато восстанавливалась.
«Ага! Дальше…»
Вчерашнее утро и намеченное совещание. Вспомнилось, что ближе к его началу он почувствовал смутное беспокойство и какую-то мимолетную слабость, от которой неприятно задрожали его мышцы, тренированные в элитных клубах Москвы.
«Это, наверное, от нервов», – подумал он тогда. – Вспомнил!!! Наконец-то я все вспомнил! Точно, было и Совещание, и Подписание. Вот это да!!! Ну, я и орел! Так! Надо срочно что-то предпринять, тем более что с головой до сих пор творится что-то непонятное. Обед.… Надо срочно пообедать. Хороший обед, по мнению современных докторов, вылечивает абсолютно все недуги, особенно мужские».
Савелий схватил телефон и повторно позвонил на работу.
– Леночка, извините, что мы намечали на сегодняшний день?
– На сегодня у вас была запланирована только одна встреча: с господином Шульцем из Германии. Соединить вас с ним?
– Нет. Пожалуйста, сделайте это сами и договоритесь о встрече. Только не на нашей территории. Как я понимаю, он хочет от меня приватной беседы.
– Хорошо, Савелий Михайлович, я все организую.
Он собрался, через двадцать минут сел в служебную Волгу и окунулся в действительность.
***
Разговаривали по-немецки. О жизни, о политике и вообще. Пили дорогой французский коньяк.
Господин Шульц Савелию сразу не понравился. Не только тем, что часто намекал на материальную сторону вопроса и подсовывал ему какие-то документы на английском языке, которого Савелий никогда толком не знал, так как в школе и институте изучал исключительно немецкий. Сильно напрягали действия собеседника, сопряженные с постоянным мельканием рук, вызывающих приступы головной боли и тошноты. И еще своими пронзительными глазами, которыми тот буквально его сверлил. Савелию иногда даже чудилось, что глаза эти светятся пронзительным оранжевым цветом. Хотя, все это ему могло привидеться под благотворным воздействием дорогого коньяка и от соответствующего освещения в ресторане.
Иностранный гражданин оказался на поверку типичным просителем российских благ. От назойливого собеседника Савелий отделался только через час, пообещав ему всяческих успехов в начинаниях и отослав со всеми документами к своим заместителям.
«Мои заместители, – подумал он, – это акулы юриспруденции, которые кого хочешь живьем съедят, если потенциальный партнер по бизнесу не подтвердит безопасность сделки для его государства».
«Да, именно для моего государства», – подумал он и снова посмотрел на часы.
Часы в ресторане показывали около двух.
Савелий уже подумывал о возвращении домой, но под воздействием выпитого, слегка разлаженного в связи с этим механизма ответственности и притупившегося чувства перспективы, неожиданно вспомнил о своем обещании, висевшим на его совести уже полгода: встретиться со школьным другом и где-нибудь с ним посидеть, вспоминая минувшее.
Вспомнил и полез за телефоном в боковой карман дорогого пиджака, купленного по случаю во время одной из недавних служебных командировок в Италию. Кажется, в самом дорогом дизайнерском бутике Рима. С гигантской скидкой, выторгованной супругой.
Однако телефон со всеми своими заповедными номерами ответил ему гробовым молчанием. Очевидно, окончательно разрядился аккумулятор. Попросив разрешения воспользоваться телефоном ресторана, Савелий принялся звонить своему школьному другу Сергею.
Возникла проблема, так как заветный номер находился в электронной записной книжке телефона, а тот ему сейчас помочь был не в состоянии. Вот одна из многих проблем современности! Тогда он начал его вспоминать с помощью студенческих подсказок, касающихся сколько-то там купленных бутылок портвейна по немыслимой на сегодняшний день цене за бутылку по ноль семь. Окончательно измучив неуместными вопросами щепетильных официантов дорогого заведения, после очередного набранного телефонного номера, он услышал на другом конце провода грубый ответ:
– Какого?
– Это он?
– Он! Это ты, дебил?
– Я. Давай встретимся. Щас.
– Давай. На Рязанке. Сам знаешь где. Через час.
Сергей
«Рязанка!» – на Савелия накатила волна воспоминаний, и приятно заныло в груди.
Родина! Малая. Родная и близкая. Прожито здесь с небольшими перерывами лет двадцать. По существу, здесь прошла вся его школьная и студенческая жизнь. Но не с самого рождения.
Первые годы своей жизни он помнил смутно. Знал только, что родился на Проспекте Мира. До определенного момента его преследовала навязчивая мысль: Мира – это без войны, или Мира – в смысле центра Земли? И только с появлением интернета он, наконец, узнал, что называлась она раньше 1-я Мещанская, переименованная в честь фестиваля молодежи в 1957 году в проспект этого самого мира. В смысле без войны, а может быть и центра всего Мира. Ничего это не прояснило.
Как всякому ребенку, родившемуся в Советском Союзе, ему делали массу всевозможных прививок. Не так давно одной очень секретной организации неожиданно понадобилась история его детских болезней и прививок. И тут выяснилось, что его детская поликлиника благополучно сгорела вместе со всем архивом лет так за двадцать до потуг Савелия эти сведения разыскать. Родители же по этому поводу постоянно путались.
Но все это не по делу, просто досужие воспоминания. Надо же было до Рязанки время скоротать, чтобы вы не скучали. Хотя все равно, странно это.
***
Из Центра до Рязанского проспекта Савелий добрался на машине почти вовремя, то есть ровно через два часа, практически без пробок, часам к четырем.
Здесь он не появлялся лет девять. Малая Родина встретила его, немного осовевшего от коньяка, закрытым пивным баром около станции метро. На месте любимого с детства заведения, на которое он возлагал свои надежды, располагался мебельный магазин, более востребованный женской частью населения столицы.
Сергея он увидел сразу, еще издали.
Тот стоял, облаченный в модную джинсу, четко посередине между входными и выходными дверьми метро.
Как скала.
Здоровенная, внушительная по высоте мускулистая скала, весом не менее ста килограммов пышущего здоровьем тела. Скалу эту со всех сторон осторожно огибал поток вечно озабоченных постоянным отсутствием времени москвичей, стремящихся обязательно попасть в метро первыми. Рядом с ним как под импровизированной защитой сидели на деревянных ящичках благообразные бабушки-одуванчики, торгующие своим незамысловатым подмосковным товаром: помидорами, почерневшими от жары грибами и солеными, аппетитно пахнувшими огурчиками.
Еще раз напомню: шел август, конец очень жаркого лета. Обычное лето очередного года Перестройки политической и экономической системы СССР, провозглашенной более десяти лет назад генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачевым. С последующими забастовками, денежной реформе, сокращением золотого запаса, девальвацией, вымыванием товаров из магазинов, отмирающими коммунальными службами, мусором, едкой пылью и сопутствующими всему этому вонизмами. Очень жаркий такой августовский день.
Недовольство Сергея в связи с опознанием Савелия более чем на час на лице предпоследнего не прочел бы даже самый главный следователь по особо важным делам самого серьёзного ведомства страны.
Встретились, обнялись и потопали. До этого Сергей по-рыцарски попрощался с бабушками, перекрестившими его напоследок и пожелавшими на дорогу всяческих благ. Огурчиков своих они, однако, не дали.
Абориген Сергей прекрасно разбирался в исковерканном реформами архитектурном ландшафте, окружающим их сейчас. И тут же, как говорится, взял быка за рога. Сориентировавшись по легкому запаху дорогого коньяка, окружающего как облако Савелия и по-юношески задорному блеску в его глазах, он мгновенно принял оптимальное решение.
Для Сергея Рязанка была его первой и последней, по его словам Родиной, в которой, как говорится, известен каждый колосок. Учитывая этот факт, через пару минут они очутились в полуподвальной кафешке, гремящей попсовой музыкой и практически полупустой от клиентов.
Не успев сесть за столик, Сергей сходу заказал у мающегося от жары официанта ледяную бутылку водки и маринованных маслин.
Савелию неожиданно вспомнились аппетитные соленые огурчики бабушек около метро. Он даже на мгновение почувствовал их манящий аромат и открыл, было, рот.
– Соленых огурцов нет, – сказал, как отрезал официант-телепат.
«Вот и все, – лениво сверкнула, и тут же начала тускнеть мысль, руководящая его ответственностью, окончательно сдаваясь. – На работу я завтра точно не попаду!»
Другая же группировка мыслей, из каких-то провокационных побуждений, быстро прокрутила в его мозгу черно-белые фрагменты о том, как умел заводиться Сергей и чем это заканчивалось.
«Видимо этой бутылкой дело не закончится», – таким был их окончательный вердикт.
Вслух же человек Савелий сказал, выпив первую рюмку водки:
– Давай, рассказывай.
– Что рассказывать, старичок, все нормалек. Тружусь, воспитываю потомство и супругу. Издалека, ты же знаешь, что я развелся три года назад. Вижу иногда наших, школьных, но многие их них разбрелись в последнее время по своим подмосковным и заграничным дачам, коттеджам, фазендам и особнякам.
Он на секунду замолчал, опорожнив содержимое своей рюмки.
– Если возникнет желание, расскажу о них позже. Информации много, поскольку наблюдаю иногда за своими друзьями со стороны, за их карьерой, особенно твоей, дружище. Так что рассказывать сначала начнешь ты, а я потом. Договорились? Затем все тебе объясню. Хорошо?
Содержимое третьей за последние две минуты рюмки оглушительно ухнуло в горло Савелия и застряло где-то на полпути к желудку, разлив свое тепло по организму. Он почувствовал, что расслабился уже настолько, что может говорить сейчас практически обо всем.
– Что рассказывать? Всегда на виду, живу, как под рентгеном. Туда пойти не могу, сюда, везде узнают… Все этот телек, морда то у меня заметная, примелькался в новостях! Стал ко всему подозрительным, мысли приходят странные… Чувствую часто, что не мои они! Не могут они быть моими… Только не подумай, что я шизофреник, проверялся, – Савелий удрученно задумался. Он уже ощутимо осоловел.
– Это древняя проблема, дружок, – заполнил возникшую паузу Сергей. – Я имею в виду: как рождается мысль. Многие философы глубокой древности и современности, а также ученые и мистики до сих пор не могут прийти к единому мнению. Одно ясно, что они не возникают сами по себе, а являются следствием накопленных тобою знаний и опыта. Или толчком извне. Не начнешь же ты спонтанно мыслить о том, как устроен, например, подъемный кран. А увидев его, ты начинаешь думать, ведь у тебя есть определенные знания о нем. Даже устрашающий плакат вспомнишь: «Не стой под стрелой!» Понял?
– Понял. Хватит умничать, я не закончил! Как только начинают мне в голову эти странные мысли приходить, я заболеваю. Странно так, кратковременно. Приму после этого навеянное ими решение и все проходит. Чушь какая-то, мистика.
– А надо почаще встречаться, дружок! Друзья для этого и существуют: и первую психологическую помощь окажут, и профилактическую промывку мозгов проведут.
– Я, конечно, не утверждаю, что от всех чиновников моего ведомства пахнет с утра духами и одеколонами, но…
«Сослуживцам на мои запахи наплевать, – подумал он, – они своих-то не чувствуют. Однако ко мне постоянно приходят люди от руководства, смежники, корреспонденты. Им только дай повод, тут же раструбят, что их визави в департаменте – пропойца, перегаром от него несет за километр. Как только таких людей берут на ответственную работу!»
– Да, сложно вам чиновникам живется. Как будто не знаешь, что в ложке меда не обязательно находится лишь мед, можно случайно съесть и солидный кусочек говна. Слушай, старичок, ты меня сильно заинтриговал своим рассказом о болезни. Может тебе завязать с этой работой? А то так можно и в ящик сыграть.
– Забей. Скорее всего, это нервы, маразмы и глюки. Прости, непроизвольно вырвалось после вчерашнего.
– А что у тебя вчера случилось? Запой?
– Вчера, Сергуля, я подписал самый неправдоподобный документ.
Савелий затушил в пепельнице сигарету, не заметив, что это было блюдечко с маслинами. Или оливками. Он их никогда толком не различал.
– Человек в здравом уме такие бумаги не подписывает, – продолжил он. – Нормальный человек даже об этом не думает, тем более не готовит документы на утверждение. Я же все придумал, написал, а потом еще и подписал!
– Ты сейчас, кажется, стихами заговорил! Что за фигня (литер)!
Прим.: «литер» – сокращение от слова «литературный». Приличными словами или оборотами речи не являются, чему свидетель – В.И.Даль – русский писатель, этнограф и лексикограф. Далее по тексту – нецензурное слово или выражение. Тем не менее, наши герои только так и привыкли выражать свои мысли и чувства. Автору хочется, чтобы читатели поняли, что его герои вовсе не ангелы, а вполне нормальные живые люди. Как то так. Извините меня, но я, изредка, буду вставлять в текст это «литер», а иногда, как сложится.
Сергей, как потомственный интеллигент в третьем поколении, умел весьма доходчиво преподносить собеседникам свои мысли. И в ответ требовал от них таких же четких формулировок.
Это было связано с тем, что родной его дедушка, отец, мать, тетка и вся прочая родня трудились в советское время руководителями, ответственными за трудовые достижения социалистических коллективов. Вот от них-то он и получил эти наследные навыки: четко выражать свои мысли, то есть – матом.
«Так, – говорил он, – более доходчиво воспринимается».
От своих собеседников Сергей всегда желал слышать только четкую и правдивую информацию, иначе просто уходил. Это в лучшем случае. В худшем – зависело от текущей ситуации.
– Что за фигня (литер)? – повторил он. – Можешь все то, что ты мне до этого рассказал, донести до моего мозга более доходчиво?
– Хорошо, тогда давай выпьем, чтобы слова мои полились в твой мозг как чистый горный поток.
– Давай! Помнишь народную цитату из известного фильма: «Заметь, это было не мое предложение».
Сергей оглушительно захохотал.
– Халдей! – заревел он, и маленькое кафе со всем своим убогим содержимым заметно вздрогнуло.
В результате сильнейшего акустического удара, возле их столика всплыл официант.
– Мухой сгоняй к метро и возьми у тети Маши все соленые огурцы, – прогудел он. – Вот тебе деньга. Только не перепутай: у тети Маши! Отдашь ей все! Если узнаю, что уворовал – накажу непременно. Скажешь ей, что это Сережа тебя прислал. Все понял? Молодец. Мчись!
«Видимо, авторитет у него здесь непререкаемый», – подумал Савелий.
– Гулял я здесь как-то с сослуживцами. Круто было, – словно уловив мысль друга, сказал Сергей. – По моей личной просьбе хозяин не сменил после этого обслугу и до сих пор помнит свое обещание, чебурек. Не виноваты же, черт возьми, простые работяги за наши причуды!
Савелий изобразил на лице вымученную улыбку, поняв, что вся его пресловутая ответственность, которой он так гордился, летит сейчас ко всем чертям.
«Ну и пусть себе летит, – сказал он сам себе. – Имею же я право когда-нибудь расслабиться?! Не попаду я завтра на работу, да и гори оно все огнем!»
– Так вот, – продолжил он тихо, – предыдущее озарение пришло ко мне совершенно неожиданно. Идея принадлежала мне, то есть я так думал, что мне.
Он замолчал, подбирая нужные слова.
– Возникла она совершенно неожиданно. Два месяца назад я очень сильно заболел, и пришла она ко мне как в бреду. Взял, да и оформил ее запиской наверх… Совершенно автоматически.
Сергей дипломатично помалкивал.
– И что ты думаешь? Через день болезнь мою как рукой сняло. Выхожу на службу, а меня чуть ли не от самых дверей министерства начинают поздравлять. Не все конечно, только высшие. Приглашают к себе, руки жмут. А в глазах их я вижу – тоска. Мелкие бегают, им все до фени, лишь бы зарплата капала. Однако косые взгляды их ловлю, понимая, что за моей спиной они пальцем у виска крутят… Вчера со мной приключилось то же самое… Вот так!
– Не хрена не понял! Что ты как жопа, все вокруг да около! Какая тема? Что ты предложил? Конкретнее можешь? Вот закури сигаретку, успокойся. И не мычи как больной слон.
– Куда еще конкретнее и так лишнего наговорил. Ну да хрен (литер) с ним!
Сергей молчал, понимая, что друг его сейчас сильно переживает. Помолчали.
Музыка надрывалась, как будто кто-то решил вытеснить из мозгов зачатки пока еще даже не сформировавшихся мыслей. Слушай и ни о чем не задумывайся. Вредно это! Можешь чего-нибудь лишнего надумать, дебил.
Савелий затушил в пепельнице опротивевшую сигарету и продолжил:
– В общем, третьего дня произошло у меня очередное помутнение сознания… Или озарение. Не знаю. Окончательное решение принимал не я, а там – наверху. Моим было только предложение, представленное даже без предварительного экономического анализа.
Возникла длительная пауза. Сергей терпеливо ожидал анонсированного другом продолжения.
– Короче говоря, предложил я построить трансконтинентальную дорогу. Магистраль Европа – Америка. От Берегов Ламанша через Европу, Сибирь и Аляску до Канады и далее через Соединенные Штаты до Мексики. Понял?!
– Щас, дай секунды две. Ух, понял теперь! Ну, ты блин даешь! Правда, что ли?! Гы!!! Это такой старый анекдот есть: про человека, который боялся летать на самолетах. А в деньгах, сколько это потянет, считал?
– Прикинул. Понимаешь, люди, которые обязаны были мне эти деньги не дать, согласились с проектом в рекордно короткие сроки, а Дума на внеочередном заседании их решение утвердила. Без дополнительных слушаний, подавляющим большинством голосов!
Он замолчал ровно на то время, которое потребовалось друзьям, чтобы опрокинуть очередную стопку.
– Немыслимо! – продолжил он. – Никто даже не торговался и не выставлял встречных требований. За исключением небольшой группы депутатов, отмечавших накануне юбилей своей фракции. Видимо, просто лобанулись и выступили на хмельных парах, чтобы рейтинг партии поддержать.
