Уффф, наконец я дочитала эту книгу. Долго же я её мусолила. Не могу сказать, что она мне не понравилась. Скорее не вызвала никаких ярких эмоций. Так, ознакомилась и приняла информацию к сведению. В основе произведения лежат заметки, сделанные Карамзиным во время своего путешествия по Европе в 1789-1790 годах. Сам Николай Михайлович утверждает, что он публикует письма к друзьям, написанные им в дороге. Однако ж этот факт меня нимало смущал во время чтения. Я не считаю себя знаком правил эпистолярного жанра конца 18-го века, но на письма это мало похоже. Чего стоит постоянное обращение «друзья мои». Я вот прям так и представляю, как все друзья Карамзина собираются раз в неделю у кого-нибудь дома, чтобы прочитать очередное послание любезного друга Николая. Как оказалось подобные сомнения одолевали не только меня. Все исследователи творчества Карамзина утверждают, что данный текст никак не является простым собранием писем. Тем более, что в собраниях тех лиц, кому письма могли бы отправляться, они обнаружены не были. Это цельное художественное произведение, основанное на впечатлениях о путешествии. Теперь о том почему книга меня не впечатлила. В ней очень много вещей непонятных и незнакомых современному читателю, если, конечно, он не специалист по истории литературы. Карамзин много и пространно рассуждает о произведениях поэтов, писателей и философов хорошо знакомых его современникам, но неизвестных нам. Ну понятное дело, что имена Гёте, Гейне, Вольтера и Руссо известны и по сей день. Но, Боже мой, какое количество совершенно незнакомых имён обрушилось на меня со страниц книги! В результате ни о каком развлекательном чтении речи не было. Постоянно приходилось сверяться со справочником, чтобы понять о ком и о чём идёт речь. В результате я просто смертельно устала от «Писем». Но было бы несправедливо только критиковать творение Николая Михайловича. Были в книге и весьма приятные и интересные моменты, а именно собственно путевые наблюдения. Очень было интересно почитать впечатления путешественника двухсотлетней давности о местах хорошо знакомых. Иногда эти самые впечатления были весьма любопытны. Иногда были сходны и с моими собственными впечатлениями от первых посещений тех же Германии и Швейцарии. Однако ж, прочитав «Письма», хочется вздохнуть и резюмировать «Европа уже не та, товарищи».
Hajm 620 sahifalar
1792 yil
Письма русского путешественника
Kitob haqida
В 1789–1790 гг. Н.М. Карамзин посетил Европу. В результате этой поездки появились знаменитые «Письма русского путешественника», публикация которых сделала Карамзина известным литератором. В письмах живая разговорная речь превращает жизнь «наций Европы, их нравы, их обычаи и те мельчайшие черты характера, которые складываются под влиянием климата, степени цивилизации и, главное, государственного устройства» в увлекательные путевые заметки.
Pijavka, наверное, теперь очень легко будет осилить академическое издание его "История государства российского в 12 томах" – вышли всего 6 с 1989 по 1999 год.
А совсем простой покажется снимающая лапшу самозванных "экологов" с ушей "От микроорганизмов до мегаполисов" Смил. Глубже о вопросах биологии – доклад "Эволюция альтруизма" Марков и его книги.
А чтобы сохранить здоровье спины – видео "Для офисников" Епифанов.
источник познаний! хочешь замечательно познать жизнь, её тайносплетение, потрудись прочитать и вразуметь труд учителя и наставника, кеми являются классики, чья жизнь была целью не равненной в просвещении людей. конечно же они посланники, божьей рукой на земле.
Прекрасный русский язык и прекрасное неторопливое такое роскошно-спокойно-правильное повествование. Книга написано в виде множества писем путешественника, адресованных своим друзьям. Автор описывает города, людей встретившихся по дороге из Петербурга в Европу. А такие мелочи, как стоимость ужина и время ожидания смены лошадей, делают тебя почти соучастником событий. Думаю, что современники оценили книгу за множество полезных и интересных фактов о незнакомых городах, людях, обычаях, природе. А сейчас, в век изобилия путеводителей печатных и электронных, читатель получит наслаждение от стиля.
перечитываю 3 раз. необвкновенно милые! с возрастом замечаешь то на что раньше и внтмания бы не обратила. Например, это путешествие в общественном трагспорте, не особенно и комфортное, по нынешним меркам очень медленное, но соаершенно не скучные впечатления!
Признаюсь сразу, что для понимания этой книги, состоящей из писем автора к вымышленному другу, надо не только отключиться от обильного потока современной информации, моментально охватывающий весть наш мир, но и попробовать представить себя в том месте и в то время. Да, это сложно, Да, мы уже невольно себя осознаём частичкой единого мирового пространства и нет границ для информации, которая разлетается почти мгновенно. Да и знание языков теперь не принципиально: любой текст нам яндекс пусть коряво, но переведёт. А тогда что было - ничего. Россия, конечно, перенимала очень многое у Европы и отсутствовали книги о её культуре. Именно поэтому путешествие Карамзина и стало таким знаковым явлением для русской общественной жизни, а это, согласитесь, гораздо шире, чем диапазон культуры.
23 - летний писатель отправляется в желаемую поездку по выбранным им культурным центрам. Пересказывать его впечатления я не буду, но остановлюсь на том, к чему Карамзин стремился, на его обширном круге интересов.
Человек в дорожном платьи, с посохом в руке, с котомкою за плечами не обязан говорить с осторожною разборчивостью какого-нибудь придворного, окруженного такими же придворными, или профессора в шпанском парике, сидящего на больших, ученых креслах. – А кто в описании путешествий ищет одних статистических и географических сведении, тому, вместо сих «Писем», советую читать Бишингову «Географию».
- Карамзин восхищается не только природой, ставя её выше всех красот, созданных руками человека, но и приравнивает в ним произведения живописи, литературы и театр. - Германия. Встреча с И. Кантом, королём Фридрихом, посещение театра, Дрезденской картинной галереи и это далеко не всё. - Швейцария, конечно, красоты природы, томик Руссо, но главное - это встреча и дальнейшая многолетняя дружба и переписка с Иоганном Каспаром Лафатером. Две недели в Цюрихе были отведены для бесед и цель их была в понимании единства внешнего и внутреннего облика человека (кстати, очень актуальная и современная тема до сих пор). - Франция: Лион и Париж. Описание его далеко от восхваления, Карамзин замечает и множество недостатков быта рядовых французов. Встречается он также с автором "Российской истории" Левеком и спорит с ним. - Англия. Конец путешествия. Очень много впечатлений и рассуждений о быте, нравах, судебной системе, посетил и описал там множество мест от Вестминстерского аббатства до тюрьмы и дома умалишённых. И Англия ему не так уж приглянулась.
Несомненно то, что стремление Карамзина посетить просвещённую Европу было поводом для художественного отображения для русского читателя того времени и его "Письма..." стали популярны и обсуждаемы. За это писателю - поклон и уважение. Но ведь мне, далеко не профессиональному литературоведу, было интересно не только окунуться в атмосферу того географического и духовного путешествия, а невольно сопоставить ту и нынешнюю эпохи. Да, сравнение, прямо скажу, выходит далеко не в пользу современной Гейропы. Не буду продолжать эту мысль, дабы не уходить далеко от самой книги, и оставлю это всякому, кому будет интересно провести параллели между веками и между соотношением культуры нашей и той, что сейчас против нас практически во всём. Такие мысли навеяла эта старая классическая книга русского сентиментализма. Читайте классику, сравнивайте и делайте свои выводы.
Izoh qoldiring
Одним словом, друзья мои, путешествие питательно для духа и сердца нашего. Путешествуй, ипохондрик, чтобы исцелиться от своей ипохондрии! Путешествуй, мизантроп, чтобы полюбить человечество! Путешествуй, кто только может!
В доказательство, что наш язык не противен ушам, читал я им русские стихи разных мер, и они чувствовали их определенную гармонию. Говоря о наших оригинальных произведениях, прежде всех наименовал я две эпические поэмы, «Россияду» и «Владимира», которые должны имя творца своего сделать незабвенным в истории российской поэзии.
Книгопродавцы изо всей Германии съезжаются в Лейпциг на ярманки (которых бывает здесь три в год; одна начинается с первого января, другая — с пасхи, а третья — с Михайлова дня) и меняются между собою новыми книгами. Бесчестными почитаются из них те, которые перепечатывают в своих типографиях чужие книги и делают через то подрыв тем, которые купили манускрипты у авторов.
Ныне поутру слышал я эстетическую лекцию доктора Платнера.
Эстетика есть наука вкуса. Она трактует о чувственном познании вообще. Баумгартен первый предложил ее как особливую, отделенную от других науку, которая, оставляя логике образование высших способностей Души нашей, то есть разума и рассудка, занимается исправлением чувств и всего чувственного, то есть воображения с его действиями. Одним словом, эстетика учит наслаждаться изящным.
Никто из лейпцигских ученых так не славен, как доктор Платнер, эклектический философ, который ищет истины во всех системах, не привязываясь особенно ни к одной из них; который, например, в ином согласен с Кантом, в ином — с Лейбницем или противоречит обоим. Он умеет писать ясно, и кто хотя несколько знаком с логикою и метафизикою, тот легко может понимать его. «Афоризмы» Платнеровы весьма уважаются, и человеку, хотящему пуститься в лабиринт философских систем, могут они служить Ариадниною нитью.
Izohlar
21