Kitobni o'qish: «Не говори, что всё пропало»

Идти на работу не хотелось. Три месяца, как Ирка вышла с декрета и никак не могла подстроиться под бешенный ритм школы с её хамоватыми учениками, бестактными коллегами–учителями и наглым, порой безосновательно-требовательным, начальством. Но, идти надо. Муж остался без работы, и, сейчас, надежда была только на её зарплату. А зарплаты той – крохи. Ну, сколько там молодой учитель получает? Ещё бы платили, а то она, ещё, ни одной получки не видела. Только, обещания. Нет, Игорь, конечно, не пролёживает днями диван, предаваясь безделью. Он, и с Сёмкой погуляет, и покормит его, и, даже, пелёнки с подгузниками состирнёт.

Но, когда их базу ещё не закрыли, зарплата у него была неплохой. Да, ещё и так приносил из всяких усушек и утрусок. У них база была от облпотребсоюза, поэтому, через неё, чего только не проходило, начиная от вещей и мебели, заканчивая продуктами.Так, что, жили хорошо. Не жаловались. Они и на ребёнка решились, потому, что выдели, что вполне тянут. А, сейчас – всё. Капитализм наступил, и централизованное снабжение отменили. Теперь, торговля перешла в частные руки, и база стала совершенно не нужной. Весь персонал сократили, на ворота навесили замок, а, потом, вообще, распродали территорию по частям новоявленным нуворишам.

Игоря такое положение вещей угнетало, он пытался найти работу, только всё безуспешно. Таких молодых, здоровых и голодных много, а работы – мало. Безработица. С тех пор, как, вначале, развалился Союз, а, потом, пошла полным ходом приватизация, предприятия стали закрываться одно за другим, вместо них начали появляться, как грибы после дождя, мелкие торговые точки, обеспечивающие население дешёвым китайским ширпотребом вместо кондового, но основательного и качественного, товара, выпущенного государством. Да и, где, сейчас, это государство? В парламенте драки сплошные. Всё делят что-то. Стыдно телевизор смотреть. Работы нет. На барахолках не протолкнуться от желающих продать свои вещи, хоть за, какую, копейку. А на улицах реклама сплошная. Можно подумать, что у народа денег полные карманы.

Наскоро позавтракали хлебом с салом, запивая всё это жидким чаем. Хоть, сало есть. Спасибо родителям Игоря. Подбрасывают продукты со своего хозяйства. Если бы не они, с голоду ноги протянули бы. У Ирки мать далеко живёт, и с неё взять тоже нечего. Одинокая городская женщина. Сама выживает. А тут, хоть какая помощь. Вообще, родителей мужа Ирка недолюбливала в ответ на их отношение к ней. Слишком прижимистые были. Даже, жадные. Всё себе в кулак, да запазуху. Но, салом и сметанкой делились. Даже, пару раз курицу передавали. Свининку бы ещё. Какой бы борщ можно было бы заделать! Но, и за это поклон в пояс.

Сполоснув чашки, прошла в прихожую, подошла к зеркалу, посмотрела на себя и покрутилась. Выглядит неплохо. Среднего роста, в меру худощавая, в меру фигуристая, с круглым симпатичным лицом, большими зелёными глазами, почти незаметными веснушками на маленьком аккуратненьком носике и волнистыми русыми волосами, свободно спадающими на плечи. Ещё бы одежду соответствующую, вообще бы красавица была. Пальто бы, как у англичанки Василисы. Бешеных денег стоит. Ей проще. У неё любовник богатый. Из новоявленных бизнесменов. А у Ирки – муж неработающий. Тяжело вздохнув, быстро поправила макияж, обулась и, чмокнув своих родных, вышла на улицу.

Школа встретила привычной сутолокой. Дети, помладше, носились по двору, старшеклассники, или стремились быстрее пройти в вестибюль, или, сразу, скрывались за углом, торопясь выкурить сигаретку перед уроками. Подъехала белая восьмёрка, оглашающая окрестности махровым блатняком из динамиков. Из неё выпорхнула десятиклассница в ультракороткой юбочке, послала парню, сидевшему за рулём, воздушный поцелуй и зацокала каблучками к вестибюлю. Завуч стояла на верхней ступеньке крыльца и контролировала прибытие учителей вовремя. Ирка надвинула капюшон плаща поглубже на голову и попыталась проскочить незаметно.

– Ирина Евгеньевна! – раздалось за спиной. – Хочу вам напомнить, что педегог должен быть на рабочем месте не за пять минут до звонка, а, как минимум, за полчаса. Вы уже к уроку должны готовиться.

– Да, Калерия Викторовна. Простите.

Вот, грымза! Вечно со своими придирками. Мимо, вообще, пройти нельзя, чтобы замечание не получить. Быстрым шагом пересекла вестибюль, поднялась по лестнице на второй этаж, прошла по коридору и вошла в учительскую. А там шёл спор. Спорили все, и каждый доказывал свою правду с пеной у рта. Шум голосов, даже, поначалу оглушил. Протиснувшись мимо, брызжущей слюной, химички, она подошла к Таньке, учительнице истории и наклонилась к её уху.

– Что за шум, а драки нет, – прокричала Ирка на ухо подруге.

– Вон, смотри, – Танька сунула ей в руки рекламный буклет. – Торговый дом «Селенга».

– И?

– Типа, если туда деньги положить, навар конкретный получается. Вот и спорят, насколько это так в действительности.

– Понятно. У меня урок сейчас.

– У меня «окно».

– А у меня пятый «Б». А потом девятый «Г».

– Этот девятый «Г», – поморщилась Танька. – Я туда всегда, как на расстрел иду.

Ирка согласно кивнула, потянулась, взяла с полки нужный журнал и поспешила на урок. Дети уже были в классе и, как обычно, ходили, образно говоря, на голове. Пришлось наводить порядок, потом отправлять дежурного мочить тряпку, чтобы стереть каракули, которыми сорванцы успели расписать доску. Всё, как всегда. Даже с закрытыми глазами она может предсказать то, что будет дальше. Вон, Федякин, сейчас, достанет «Сникерс» и сразу откусив половину, будет довольно смачно жевать. Ага. Так и есть. А, вон Яночка Халимова принялась за печенье «Орео». И откуда у людей столько денег? Хоть бы попробовать разок! В желудке противно заурчало. Да. Живёт же кто-то! Сыну уже полтора года. Скоро, тоже, просить будет что-нибудь такое же вкусненькое. А на что?

После третьего урока выпало «окно», и Ирка просмотрела, наконец, буклет. Ничего особенного. Таких фондов сейчас развелось превеликое множество. Вон, Лёня Голубков с экранов не вылезает, всё «МММ» рекламирует. «Властелина» та же ещё. И все предлагают немыслимые деньги. Хотя, может и верно всё это? Говорят, кто-то вложился, и теперь каждую неделю проценты снимает. Можно было бы рискнуть, если бы свободные деньги были. Если бы были. Тут не знаешь, в чём зимой ходить. Сапоги, того и гляди, развалятся. В последний раз сапожник долго молчал и качал головой, но, потом, всё же решился взять на починку.

– Чего задумалась? – присела на соседний стул Танька.

– Да всё об одном и том же, – вздохнула Ирина. – О деньгах.

– А, что о них думать? Тут, думай – не думай, в кармане не прибавится.

– Тебе, Тань, хорошо говорить. Ты не замужем, детей нет, живёшь с папой и мамой. А у меня семья, сын, муж не работает. Как выживать – ума не приложу.

– Может, стоит в эту «Селенгу» вложить? Говорят, что откат неплохой получается.

– Да, было бы что вложить! Тут не знаешь, что на завтра приготовить!

– Расслабься. Хочешь, обрадую?

– Чем же?

– После обеда зарплату давать будут.

– Да ты что? Всю?

– Разогналась. Только за сентябрь.

– А за октябрь?

– Потом, как-нибудь. Говорят, может, недели через две.

– Да через две недели уже за ноябрь пора получать.

– Ты это не мне говори. Ну, что? Может, в забегаловку после уроков? Посидим, по палочке шашлычка под кружечку пива перехватим.

Ирке так захотелось шашлык, что, даже, запах его ощутила, а рот наполнился слюной. Пришлось собрать всю свою волю в кулак.

– Нет, Танюша, не могу. Я, раз зарплату дадут, сразу в магазин. Надо что-то домой купить.

– Да не жмись ты! Сказали же, что через две недели ещё дадут!

– Нам сентябрьскую сколько времени обещали? Тоже, ведь, говорили, то через неделю, то через две. А дали только сейчас. Мне ещё долги раздать, так, вообще, что останется?

– Вот-вот, – наливая из электрического чайника себе в чашку кипяток, согласился физрук Миша. – Я, тоже, не верю, что следующую получку так быстро дадут. Хорошо, если к Новому Году за октябрь получим.

– Было бы, куда уйти, давно бы уволилась, – безапеляционно заявила математичка Ольга Петровна.

– Ой, Олечка Петровночка, – засмеялась трудовичка Леночка, симпатичная девушка с чересчур броским макияжем. – Вам бы, хоть, тут до пенсии доработать. Куда ещё увольняться?

– И как тебе не стыдно такое говорить? – покачала головой математичка.

– Ну а что? Я не права, что ли?

– А я думаю, что никуда из школы уходить нельзя, – авторитетно заявил Миша.

– Почему? – удивилась географичка Инга Савельевна, как раз, зашедшая в учительскую и поймавшая конец разговора. – Откуда такая преданность педагогике?

– А дело не в преданности. Вот, смотрите, кто раньше в шоколаде жил?

– Кто?

– Сварщики, каменщики, столяры, бетонщики, токари. Ну, ещё конструкторы, там, разные, изобретатели. Верно?

– Может быть.

– А сейчас, кому они нужны? Производства позакрывались, заводы стоят, строительство не ведётся. Сейчас в фаворе торгаши, финансисты и юристы. Вот, кто-нибудь из вас, сможет так радикально поменять профессию?

– Ну, – закатила красивые глазки Леночка. – У меня соседка денег подзаняла и в Китай за шмотками махнула. Сейчас на базаре стоит, торгует.

– А ты чего не торгуешь?

– Откуда у меня такие деньги? Да и не займёт мне никто. И, потом, ты представляешь меня возле шмоток на базаре?

– Вот, видишь! Да я не о том. А, если, завтра опять всё переменится, торгаши, финансисты и юристы окажутся даром никому не нужны, и на первый план выйдет что-то другое?

– К чему ты клонишь? – поинтересовалась Танька забирая у Мишки чашку с чаем и делая глоток.

– А, к тому, что такие профессии, как учитель и врач никогда не станут ненужными. При любом строе, при любых изменениях учить и лечить будет актуальным.

– Ещё бы платили хорошо, – фыркнула Ольга Петровна.

– Наверное, когда-нибудь, и зарплата будет хорошей.

– Ага. Мечтатель. Ты и за этот мизер неплохо справляешься и никуда уходить не думаешь. Зачем же тебе повышать тогда?

Вечером, придушив недрогнувшей рукой жабу в душе, Ирка купила лишний окорочок и бутылочку дешёвенького вина. Всё-таки, первая зарплата. Да и, давненько они с мужем не отдыхали вот так. Один окорочок сразу пошёл в суп, а второй – на сковородку. Конечно, безумная расточительность, но побаловать себя захотелось. Вопреки ожиданиям, Игорь не обрадовался, а помрачнел ещё больше. Уложив Сёмку, они собрались на кухне и, вдыхая аппетитный запах, доносящийся из сковородки, посмотрели друг на друга.

– Ты, вроде, не рад, – наконец, нарушила молчание Ирина.

– Да нет, рад, – Игорь открыл форточку и закурил.

Вобще-то, они давно, ещё, когда родился Сёмка, договорились, что муж курит на балконе. Но, тут, она решила не заострять на этом внимания, чувствуя, что Игоря что-то гложет.

– Откуда, тогда, такое кислое выражение на лице?

– Не люблю жить за чужой счёт.

– И за чей же счёт ты живёшь?

– За твой.

– А, с каких пор, я тебе чужой стала?

– Не цепляйся к словам. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду. У тебя сложилось так, что ты остался без работы? Бывает. Но, мы же одна семья. И, всё равно, мы бы не смогли работать вдвоём. Куда бы мы Сёмку дели бы? Твои родители за городом живут. Отвозить его туда – не вариант. А моя мама, вообще, далеко. Я сидела дома, пока у тебя была возможность зарабатывать. Сейчас есть возможность зарабатывать у меня. Немного, но, хоть, что-то. Появится у тебя возможность обеспечивать сеимью – уволюсь и буду сидеть с ребёнком. Не понимаю, в чём трагедия? Мы не побираемся, живём и выживаем. Спасибо твоим, тоже помогают. Так живут многие. Не надо отчаиваться.

– Всё равно обидно.

– Ну, обиду к делу не пришьёшь. Главное, что ты не запил, как Генка с пятого этажа. Да и, не только, он. По двору вечером пройти страшно от алкашей. А, ведь, это были нормальные мужики совсем недавно. Просто, они потеряли смысл жизни. А у нас он есть. Это наша семья и наш сын.

– Наверное, ты права.

– А, раз, права, тогда, открывай бутылку и наливай. Первую зарплату отметить нужно.

Обстановка, вроде, разрядилась, но Ирка чувствовала, что это не последний разговор. Чем больше Игорь сидел без работы, тем больше он замыкался в себе. Оно и понятно. Муж – кормилец в семье. Это было всегда так. А тут – домохозяин. Сидит целыми днями дома и ребёнку сопли вытирает. Тут, любой мужик сбесится. Недалёк тот день, когда он выйдет во двор и присоединится к остальным. Ирина этого боялась, но понимала, что так будет рано или поздно. А, что делать? И выхода никакого не предвидится.

Как ни странно, положение изменилось после того, как они вечером выгуливали во дворе сына. Сёмка ковылял по дорожке, Ирка хлопотала вокруг него, а Игорь шёл поодаль, чтобы не коптить своё семейство вонючим дымом дешёвой «Примы». Девятка, обвешанная люстрой ксеноновых фар, влетела во двор, оглашая окресности блатными куплетами из динамиков. Водительская дверь резко распахнулась, и, задетый дверью Семка, плюхнулся на попку и заплакал. Ирина подбежала к сыну и подхватила его на руки, пытаясь успокоить.

– Чё под ногами путаешься, шалава? – процедил вылезший из машины крепкий бритый парень откровенно бандитского вида.

– Оставь её, – с пассажирского сиденья вылез такой же. – Терпила ждать не будет.

– Эй! – окрикнул их Игорь. – А извиниться не судьба?

Ирка посмотрела на мужа и сразу поняла, что дело миром не закончится. Среднего роста и, в общем-то, стандартного телосложения, он обладал недюжинной силой, да ещё и, в прошлом, успел сдать на мастера спорта по боевому самбо.

– Пасть закрой, пассажир! – рявкнул водитель машины.

– Повезло тебе, – добавил второй. – Не до тебя сейчас. Молись своим богам.

– Я сказал: извинись! – на Игоря было страшно смотреть.

Ирка прижала к себе Сёмку и отошла в сторонку. В таких случаях, лучше не лезть. Можно и самой под раздачу попасть. Она мужа знала. Вот, только, парни его не знали, поэтому полезли на рожон. Первый резко вытащил руку из кармана кожаной куртки и попытался ударить Игоря кастетом. Лучше бы он этого не делал. Муж действовал молниеносно. Секунда, и рука нападающего сломалась с лёгким треском, а сам он с воем покатился по земле. Второй выматерился, нырнул в машину и вылез оттуда уже с битой. Игорь, казалось, биты, вообще, не заметил. Легко поднырнув под удар, он сбил парня с ног и добавил носком ботинка в лицо.

Ирка орала. Она орала так, как не орала никогда. Игорь сидел с непроницаемым лицом на стареньком продавленном диване и молчал, уставившись в одну точку.

– Ты понимаешь, что это бандиты? Понимаешь? Ты, что, не мог промолчать? Не убили же они нас! Зачем было лезть? Зачем? Что ты молчишь? А, если, завтра они подожгут нашу квартиру? А, если, они тебя на улице встретят и ноги переломают?

– Это, вряд ли, – мрачно ответил Игорь.

– Тогда, мне! Я их так ловко кидать не умею! О сыне ты, в конце концов, подумал? Я к твоим родителям его отвезла, чтобы они с ним ничего не сделали! Чуть ли не на коленях уговаривала, чтобы он пару дней у них побыл! Это полуторагодовалый ребёнок! Пару дней без матери!

Звонок в дверь прозвенел, как гром среди ясного неба. Ирка зажала рот ладонями и рухнула на стул.

– Ну, вот, пришли, – прошептала она пересохшими от страха губами.

– Сиди, – поднялся Игорь. – Я сам открою.

– Не открывай! – голос сорвался и дал петуха.

– Сиди, говорю!

Игорь вышел из комнаты, и Ирина, с замершим от страха сердцем, слушала, как тот подошёл к двери, постоял там немного, видимо, разглядывая лестничкую клетку в глазок, и щёлкнул замком.

– Игорь Владимирович? – раздался в коридоре мягкий мужской голос.

– Да. Это я.

– Вы разрешите с вами поговорить?

– А, вы кто?

– Я вам сейчас всё объясню. Вы разрешите войти?

– А…

– А ребята на лестнице постоят. Я один войду.

Мягкий голос не обманывал. Чувствовалось, что его обладатель не простой человек, а, как минимум, руководитель. Не помня себя от страха, Ирка потянулась, выхватила из вазочки ножницы, спрятала их в складках халата и уставилась на дверь, словно ожидая, что сейчас сюда войдёт чудовище из старых детских кошмаров. Первым в комнату вошёл мужчина среднего роста, с небольшим пивным брюшком, улыбчивым круглым лицом, на котором выделялись светло-карие, почти жёлтые, глаза, смотревшие на мир с жёстким прищуром. Мужчина по хозяйски огляделся, кивком головы поздоровался с Иркой и уселся на стоящий у стены стул.

– Меня зовут Княжин Виктор Арсеньевич. Для друзей, просто, Князь. Не слышали?

Лучше бы потолок сейчас упал на голову. Кто же о Князе не слышал? Лидер преступной группировки, удерживающий город железной хваткой, имеющий процент с каждой копейки, завалявшейся в кармане горожан и прославившийся жестоким подавлением любого недовольства. Человек, который не знает слова «Нет», а слово «Да» воспринимает, как само собой разумеющееся. Сгоревшие магазины и склады, пропавшие люди и найденные изуродованные трупы – всё это Князь. Не сам, конечно. Его люди. Сам-то он чистенький, весь в белом, аки агнец, в уютном кабинетике. И не придерёшься. Хотя, кому надо придираться, если местная милиция вся у него на зарплате?

– Небогато живёте, – нейтральным тоном произнёс гость, нарушив повисшую в комнате тишину.

– Что вам от нас надо? – прошептала Ирка, не в силах говорить в полный голос.

– Ты, хозяюшка, чаю бы сделала. Посидим, почаёвничаем, поговорим.

Ирина перевела взгляд на мужа. Игорь утвердительно кивнул, и она поднялась. Ножницы выскочили из складок халата и полетели на пол. Звук удара металла о пол был негромким, но для неё прозвучал, словно набат. Она замерла в ужасе и перевела взгляд с пола на Князя.

– Рукоделием занимаетесь? – усмехнулся гость, словно не понял, для чего были припрятаны эти ножницы. – С режущими инструментами осторожнее надо. Как бы не пораниться.

Из его уст это прозвучало, как угроза, хоть и было сказано мягко и, даже, заботливо. Ирка, внутренне сжавшись в комочек, проскользнула на кухню и поставила чайник на плиту. Нужно было бы ещё чего-нибудь к чаю, но в голове было пусто. Только, когда чайник засвистел, она, словно очнувшись, поняла, что смотрит на розетку с позапрошлогодним клубничным вареньем, банку которого они, как раз, открыли накануне.

В комнате, так ничего и не изменилось. Игорь всё так же стоял, подпирая плечом косяк, а Князь сидел на стуле и внимательно разглядывал посуду, стоящую в серванте за стеклом. Ирина быстро собрала на стол и, наконец, все расселись. Молчание, воцарившееся в квартире после того, как Князь представился, давило. Казалось, только гость ничего не чувствует.

– Я, собственно, пришёл по поводу вчерашнего инциндента, – наконец, пригубив чай и посмаковав ложечку варенья, заговорил Князь.

– Тут, такое дело… – попытался объясниться Игорь.

– Дайте мне закончить, – так же мягко, но со стальными нотками в голосе перебил его гость. – Так вот, вчера произошёл некий инциндент между моими, скажем, сотрудниками и вами. Как там, кстати, ваш сынок? Не сильно ушибся?

– Не сильно! – страх за ребёнка придал смелости, и сейчас Ирка чувствовала себя тигрицей.

Ещё слово, и она бросится на него и вцепится ногтями прямо в его глаза. Князь почувствовал это, глянул на неё своими тигриными глазами в упор, дождался, когда она опять съёжится и улыбнулся одними уголками губ.

– Всё равно это недопустимо, – продолжил он. – Дети – ангелочки безгрешные. Их нельзя обижать. Виновные уже понесли наказание, а я, от лица сотрудников и от себя лично приношу вам свои извинения. Вот. Примите в качестве компенсации.

На стол легла купюра в сто долларов. Игорь с Иркой уставились на банкноту, не веря своим глазам. Целых СТО долларов!!!

– Я думаю, инциндент исчерпан?

– Дда, – ответила Ирка, переглянувшись с мужем.

– Ну, раз так, то у меня есть к тебе предложение, – легко и непринуждённо перейдя на «Ты», Князь обернулся к Игорю.

– Слушаю, – Игорёк постепенно отходил от шока.

– Мне понравилось, как ты моих людей уделал.

– Что же тут может понравится?

– Мои люди не из тех, которых каждый поломать сможет. А ты смог.

– Это комплимент?

– Нет. Это приглашение на работу.

– Вы смеётесь? Я уже полгода никуда устроиться не могу, а тут вы.

– Нет. Не смеюсь.

– Тогда, в чём подвох?

– Работа, несколько, специфичная.

– А подробнее?

– Мне нужны люди для особых поручений.

– Типа тех, с которыми я вчера столкнулся?

– Да. Типа тех.

– Короче, вы хотите, чтобы я стал вашим боевиком. Я правильно понял?

– Грубо, но, в принципе, верно. И не спеши отказываться. По деньгам не обижу. Через полгода уже будешь жить в другой квартире. Попросторнее и поприличнее. Ну и, тачку нормальную себе под задницу приобретёшь.

– Откуда такой интерес ко мне? Неужели нехватка кадров?

– Я же говорю, понравилось мне, как ты моих красавцев отделал. Да и, я, сейчас, частное охранное агенство открываю, так что, бойцы мне нужны.

– Ого! И кого охранять думаете?

– Да, без разницы. Не ради охраны открываю. Так с оружием меньше заморочек. Всё легально.

– Ну, не знаю…

– У тебя труба есть?

– Что?

– Телефон, говорю, сотовый есть?

– Нет. Откуда?

– Тоже, не проблема. Выдам тебе простую звонилку, а, потом, что покруче, сам купишь. Ну?

– Подумать надо.

– Хорошо. Подумай. С женой, вон, посоветуйся. Только решение, всё равно, сам принимай. В таких делах на женское мнение нельзя опираться. Завтра утром жду твоего звонка.

На стол легла чёрная, с тиснёнными золотом буквами, визитка, а Князь поднялся из за стола и пошёл к выходу. Игорь прошёл следом и закрыл за ним дверь.

– Ну, что думаешь? – поинтересовался он у жены, когда вернулся назад в комнату.

– Страшно! Игорь, может, ну её, работу такую?

– Знаешь, Ир, самому страшно. Но, всё-таки работа. По деньгам неплохо. Слышала, что сказал? Машина, квартира, мобила.

– Игорёша, их, ведь, убивают.

– Дураков убивают, которые, уже, краёв не видят и страх теряют. А у меня вы есть. Мне осторожность и страх терять нельзя. Поэтому, не бойся.

– Мне кажется, или ты уже всё решил?

– Наверное, решил. Вот, смотри, зелёненькая бумажка. Эти братки такими сорят направо и налево, а мы смотрим, сейчас, на неё, как на чудо. Да, она и есть для нас, сейчас, чудо. Ты – красивая молодая женщина. Да я зубами скрежещу, когда смотрю, в каких ты обносках ходишь! А Сёмка подрастёт? Что мы ему дадим?

– Но, ведь, это людей бить! Пытать, может быть!

– Не обязательно. А, в принципе, мы с тобой не виноваты, что нас жизнь загнала в такую ситуацию. Мы достойны большего. И не наша вина, если единственный способ выбраться из этой ямы – пойти на службу к Князю. И, потом, смотри сколько людей без работы, а предложение сделали мне. Глупо не воспользоваться.

Ирка посмотрела на мужа. Среднего роста, не коренастый, скорее худощавый, с коротким ёжиком тёмных волос, умными карими глазами и слегка свёрнутым набок, когда-то сломанным, носом, такой родной и, сейчас, такой далёкий, весь уже там, на своей новой работе, где он заработает все сокровища мира. Почему-то у неё появилось такое чувство, что она его теряет.

Братком муж не стал, что Ирку обрадовало. Когда он появился дома в чёрной униформе с надписью «Охрана» на спине, у неё отлегло от сердца и появилась надежда на то, что этим всё и ограничится. С сияющими глазами и гордым видом Игорь выложил на стол аванс в двести долларов. Сразу помчались на базар и прикупили одежду и обувь. А на зарплату Игорь вывел семью в парк, и они бегали между деревьями и играли в снежки. А, потом, пошли в новомодную пиццерию и, выстояв сумасшедшую очередь, лакомились пиццей.

Ирине из школы пришлось уволиться, и она опять засела дома с сыном, занимаясь домашними делами. И, нельзя сказать, что она расстроилась от того, что перестала преподавать. Как-то не рвалась больше распинаться перед великовозрастными оболтусами. А Игорь, словно на седьмом небе был. Ему всё нравилось, и форма, и резиновая дубинка на поясе, и, вообще, работа. А зарплата – тем более. Как раз наступила весна, и март выдался, на удивление тёплым. Появилась возможность гулять налегке и демонстрировать всем на улице свои обновки. Встречающиеся на улице бывшие коллеги с завистью смотрели на её одежду и посвежевшее лицо. Особенно часто они виделись с Танькой, которая иногда забегала, чтобы поделиться последними сплетнями и попить натурального кофе, который, с недавнего времени, прочно обосновался на Иркиной кухне.

– Ты прикинь, – прихлёбывала подруга ароматный напиток. – эта грымза Карелия вчера на педсовете верещала, как резанная.

– Чего это она?

– Василиска пришла на уроки в дольчиках.

– Ну и что?

– А то, что эти дольчики кислотного цвета, а юбка сверху почти ничего не прикрывает. Все старшекласники сбежались, стояли, смотрели и слюни пускали. Как она орала!

– А Василиска?

– А, что Василиска? Отморозилась и сидит, ресницами своими нарощенными хлопает. Ей-то, что? Я уверена, что уже вечером духи ей занесла, или помаду какую-нибудь, и опять ходит, как ни в чём не бывало. У неё духов этих, как у дурака фантиков. Её Армен, чем хочешь, обеспечит.

– Что же она, тогда, работает? Я, вон, при первой возможности уволилась.

– Не знаю. Говорит, что языковую практику терять не хочет. У неё мечта: куда-нибудь в иностранную фирму переводчиком устроиться. Хотя, какая там практика с нашими дебилами?

– Скажешь тоже. Не дебилы же они.

– А, кто? Учишь их, учишь, а на выходе – ноль. Да, ладно о школе. Как у вас? Как Игорь?

– Работает. Когда Князь его к себе пригласил, я думала, что он в братки подастся, станет людям руки выкручивать, да пальцы ломать. Но, пронесло. Где-то на объекте стоит сутки через двое. Недавно, говорят, вора поймал. Ему премию выписали.

– Счастливая ты, Ирка. Повезло. Муж на работу устроился, зарабатывает нормально.

– Не сглазь. У меня всё время такое ощущение, что это ненадолго.

– Да перестань ты! Всё же нормально! Чего тоску нагонять и себя накручивать?

– Понимаешь, не для того же, чтобы где-то на воротах стоять, Князь его на работу взял. Для этого, вон, полгорода здоровых мужиков без работы ходит.

– А, для чего, тогда?

– Мне кажется, что к Игорю присматриваются. И, скоро, спокойная жизнь закончится.

– Подожди. Может, он не подойдёт Князю. Мало ли? Так и останется сторожить.

– Это Игорь не подойдёт? Он на днях пистолетом хвастался. Сказал, что выдали. Зачем? Раньше, как-то, резиновой дубинкой и газовым баллончиком обходился.

– Ну, может, какая-то производственная необходимость.

– Какая необходимость? Таня, ты слышишь, что говоришь? Если выдали оружие, значит, существует опасность для жизни. Я боюсь.

– Да не всё так плохо! Не гони волну раньше времени.

Они ещё немного посидели, говоря ни о чём. Настроение испортилось, и Ирка еле дождалась, когда Татьяна уйдёт. Закрыв за подругой дверь, она прошлась по квартире, подошла к окну и посмотрела на улицу. Странно, только сейчас заметила, что на почках проклюнулись ярко зелёные, ещё клейкие, листочки. Весна всё более сильно вступает в свои права. Она всегда любила весну. Вот и сейчас, глядя на залитый солнечными лучами двор, на душе стало тепло и прежние тревоги отступили куда-то на задний план. Может, действительно, не всё так плохо? Наверное, зря она паникует раньше времени. Хотелось бы верить.

Вечером пришёл с работы Игорь. Необычайно возбуждённый, весёлый, он прижал её к себе, чего давно уже не делал, и Ирка, сразу, почувствовала исходящий от него запах алкоголя и чего-то кислого.

– Ты випил, что-ли? – удивилась Ирина, выбираясь из крепких объятий мужа. – Что за повод?

– Держи! – он гордо вытащил из кармана и сунул ей в руки тонкую пачку долларов.

– Что это?

– Премия за хорошо выполненную работу!

– Что за работа?

– Да, ничего особенного. Постоял на подстраховке немного. На пакет, неси на кухню.

Пытаясь заглушить чувство тревоги, возникшее в душе, Ирка подхватила необычно тяжёлый пакет с логотипом недавно открывшегося крутого супермаркета.

– Ого! – она достала из него и поставила на стол бутылку шампанского, коробку шоколадных конфет, кольцо полукопчёной колбасы, сыр и большую шишку ананаса с зелёным чубчиком. – Ты всё это в супермаркете купил?

– Ага, – Игорь выщелкнул из пачки «Мальборо» сигарету и щёлкнул зажигалкой «Зиппо», прикуривая. – В нём. Решил зайти, посмотреть, что за чудо такое.

Ирка поморщилась, потянулась и открыла форточку. С некоторых пор курить на балкон он выходить перестал, и она уже смирилась с этим.

– Там же, дорого всё!

– Не дороже денег. Зато, красота какая! Как в музей попал! И персонал весь предупредительный, вежливый, услужливый. Мы, теперь, только там закупаться будем.

Всё-таки, что-то в Игоре было не так. Возбуждение через край, непонятный блеск в глазах, и, ещё, этот запах. Кислый, какой-то, и внушающий тревогу. Даже вечера не получилось, хоть Сёмка быстро уснул и не мешал им наслаждаться деликатесами. Муж тоже понял это, в какой-то момент поднялся, выскочил из дома и вернулся с бутылкой водки.

– С чего это, вдруг? – удивилась Ирина.

– Это не то, что мне сейчас нужно, – вдруг, непонятно проговорил он, переставив бутылку шампанского поближе к жене. – Не берёт меня кислятина.

Ирка поднялась и стала нарезать колбасу и хлеб. Игорь дождался, когда она приготовит закуску и налил себе в рюмку. Ирина пригубила глоток из бокала и посмотрела на мужа. Что же с ним не так? Сидели молча, глядя друг на друга. Ирина таскала шоколадные конфеты из коробки, запивала их шампанским, а Игорь, просто, набирался водкой. Наконец, когда в бутылке оставалось совсем немного, он, молча, встал и нетвёрдой походкой отправился спать.

Ирина посидела ещё немного, потом убрала со стола, вымыла посуду и тоже прошла в спальную. Муж спал, раскинувшись на кровати и, слегка, всхрапывал во сне. Одежда неопрятной кучкой валялась на полу. Видимо, сил убрать её, у него уже не было. Тяжело вздохнув, Ирка подняла её и принялась развешивать на плечиках. На пол что-то тяжело грохнулось. Вздрогнув, она оглянулась на мужа и на кроватку с сыном. Не проснулись. Присев на корточки, пошарила руками по полу и наткнулась на пистолет. Это, он, что, с оружием домой пришёл? Они его, не сдают, что ли?

С опаской подняла его, чтобы положить на тумбочку и, вдруг, снова ощутила этот знакомый тревожный кислый запах. От одежды? Нет. От неё, конечно, пахло, но не так сильно. Запах шёл от пистолета и, словно вспышка, в голове родилась догадка. Это же запах сгоревшего пороха! Из него стреляли. И стрелял, не кто иной, как Игорь. Но, как? Когда? Хотя, глупый вопрос. Конечно же сегодня. С прошлого дежурства муж приходил без запаха. Куда он стрелял? Неужели в людей? А он говорил, что просто стоял где-то на подстраховке. Соврал? Вполне мог, чтобы не расстраивать.