«Лёха» kitobidan iqtiboslar

Леха обвел взглядом целевую аудиторию, состоящую из хитрозадых селян, почему-то стоявших посреди торгового зала на коленях со сцепленными на  затылках руками, и продолжил звучным голосом: – Сегодня вам повезло, ведь именно сегодня

лежит? – Что? Ах ты, клоун! Это наш старший группы, Карл Штрюфинг! Они напали на  него и угнали наш вездеход! – Дьявол… – Оба всадника снова схватились за автоматы. Нибелунги 58 картонные… – Макс, скотина, что ты встал, как  пимпф 59 в женской бане?! Пойдем, надо помочь Карлу! – приказал я этой пародии на солдата Империи. Помогать Карлу не пришлось. Помогать надо было бы

наша компания в связи с  семилетним юбилеем со  дня основания может предложить вам прекрасного коня со скидкой по  цене ниже среднедеревенской в два раза! Если вы сможете найти дешевле – мы вернем вам потраченные средства, а если нет, то – нет. В смысле – не  вернем! Леха перевел дух и опять окинул сияющим взглядом публику. – Но и это еще не всё! Обменяв все свои продукты

себя Семенов, старшина Карнач такие приседы в зачет бы не посчитал, но все-таки приседал. Первое обалдение прошло, Жанаев суетливо и бережно стал подбирать рассыпавшиеся табачные крошки, Петров закрыл полуоткрытый от удивления рот, а Семенов, тоном лектора из общества «Знание» растолковывал приседающему и дрожащему одновременно

так наряжаются. И тоже вся растопорщена и в кровище, уже засохшей. Да что тут такое происходит??? Лёха дико глянул вокруг и совершенно неожиданно для себя рванул неуклюжим галопом по дороге. Хватило его сил метров на пятьдесят – все-таки он со школы не бегал, да и жирком по

титься толком не получилось. – Стоять, Зорька! – не оборачиваясь на рев за спиной, придвинувшись

, сверкали глазами, Лёха был в ударе… Так, а что дальше-то было? Лёха с трудом припомнил, что он пошел за допингом для всей компании – к ним еще из бухгалтерии пара телок присоединилась

загаженной чем-то и сильно помятой. На голову этой кукле словно наступил кто-то. И цвет у куклы был неправильный: восковой, зеленоватый. И опять мухи. И опять запах. До старательно отпихивавшегося от дикого факта сознания все-таки дошло: это – ни фига не кукла, это как раз младенец. Настоящий. Мертвый. Точнее – убитый. Тут Лёха почувствовал, что его холодом просквозило. Ледяным ужасом. Это все было категорически неправильно, та

потом Лёха потряс головой, и, ежась от холода, вылез из палат

освещении все же сумел прочитать, благо буквы были крупные