Kitobni o'qish: «Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь»

Военные тайны XX века

© Асташкин Н.С., 2024

© ООО «Издательство «Вече», 2024

Предисловие

С генералом Владимиром Васильевичем Булгаковым я познакомился в августе 1998 года на полигоне близ Каспийска, где размещалась группировка войск Минобороны России в Республике Дагестан, которой он командовал. Первое впечатление – жестковатый, но не лишенный чувства юмора военачальник. Я подготовил с ним интервью для газеты «Красная звезда», которое вскоре вышло на страницах центральной военной газеты. После этой встречи у нас завязались дружеские отношения, выдержавшие проверку временем.

В марте 2000 года генерала Булгакова назначили на должность начальника штаба – первого заместителя командующего войсками Северо-Кавказского военного округа. В это время я приступил к работе над книгой «Прыжок одинокого волка», посвященной событиям в Чечне, и попросил Владимира Васильевича помочь в качестве военного консультанта. Генерал, несмотря на занятость, с готовностью откликнулся на мою просьбу. В процессе работы он скрупулезно консультировал меня по тем разделам книги, в которых описывались боевые действия федеральных войск в чеченских войнах конца ХХ века. Тогда-то и родилась мысль написать книгу о самом генерале Булгакове – человеке удивительной и непростой судьбы, обобщив в ней богатый фронтовой опыт легендарного военачальника.

Однако в марте 2003 года генерала Булгакова перевели в Москву на должность заместителя главкома Сухопутных войск, а еще через три года назначили командующим войсками Дальневосточного военного округа. Все эти годы мы не встречались, хотя и поддерживали связь по телефону.

Когда в 2009 году генерал Булгаков уволился с военной службы и вернулся в Ростов-на-Дону, я предложил написать книгу о том, как он служил, что ему помогло достойно пройти трудный офицерский путь, став на финишной прямой командующим войсками округа. Наконец, обобщить в книге боевой опыт, который он приобрел в Афганистане, первой и второй чеченских войнах.

– Сейчас мне не до этого, – уклончиво ответил Владимир Васильевич. – А там посмотрим…

На время я отложил идею с книгой, сосредоточившись на работе в газете, где стал публиковать «Очерки чеченской смуты» – воспоминания о драматических событиях в Чечне начала и середины 90‑х годов ХХ века. Булгакова эта тема близко касалась, и я стал приносить ему номера газеты с публикациями. Вскоре он уже и сам начал говорить о событиях, в которых принимал непосредственное участие.

В конце 2013 года, когда мы стали уже близкими друзьями, Владимир Васильевич «сдался», и мы приступили к работе над книгой (именно «мы», так как этот труд – плод совместных усилий). Процесс работы складывался следующим образом. Мы встречались в свободное от работы время, и я записывал на диктофон его рассказы о службе, родителях, семье и так далее. Затем расшифровывал эти беседы, литературно обрабатывал текст и распечатывал его на принтере. Булгаков внимательно читал каждую главу будущей книги, делая на полях пометки. После первой «правки» текста, мы опять встречались, и Владимир Васильевич подробно разбирал боевые эпизоды, делал кое-какие замечания, которые я вносил в текст. Вот так скрупулезно и шла наша работа над книгой.

Итак, в основе повествования – наши беседы, дополненные выдержками из личного дела генерала Булгакова, фрагментами газетных материалов, посвященных Владимиру Васильевичу, а также оперативными документами, характеризующими боевую обстановку того периода времени. Такая мозаика, на мой взгляд, не только рисует картину жизни героя книги, но и воспроизводит дух ушедшей эпохи. В тексте немало описаний полевых занятий, тактических учений с боевой стрельбой и прочей армейской специфики. Да, ратная доблесть куется не в тиши казармы, а на полигонах, учениях и в реальном бою. Военный теоретик генерал-майор Карл фон Клаузевиц писал: «Солдат столь же гордится перенесенными невзгодами, как и преодоленными опасностями. Лишь на почве постоянной деятельности и напряжения создается зародыш доблести – при условии, что его согревают солнечные лучи победы»¹.

Думаю, что среди читателей найдутся такие, которым эта книга будет интересна: как тем, кто служил, участвовал в учениях и боевых действиях, так и тем, кто готовится к военной карьере. И просто любознательным людям, которые хотят из первых уст узнать, как устроена современная армия. А главное – тем, кого заинтересует рассказ о событиях, казалось бы, уже далеких, но в то же время не потерявших актуальности, потому что это современная история страны.

Стихия генерала Булгакова – война. Мирное время он, как и подобает полководцу, использовал для размышлений и самосовершенствования, а военное для применения своих идей на практике. Его сильная сторона – боевые действия в горах, где он чувствовал себя как рыба в воде. В горах он показывал лучшие качества военачальника: глубокий ум, огромную работоспособность, умение быстро схватывать и правильно оценивать самую запутанную обстановку, находить уникальные решения, которые становились для противника неожиданными. Поэтому его имя вызывало у боевиков панический страх…

Цель книги – показать читателям, особенно читателям юным, которые только-только собираются посвятить свою жизнь офицерской службе, как должен работать в войсках командир взвода, чтобы стать настоящим профессионалом военного дела, достичь не только генеральского звания, но и стать командиром корпуса, командующим армией, а если повезет, то и командующим войсками округа. И чтобы принести максимальную пользу своему народу.

Немало полезного, безусловно, почерпнут для себя в книге и офицеры рангом повыше – командиры рот, батальонов, полков. В одном из разделов книги, который называется «Искусство командира», эта категория офицеров в полной мере познает, как надо проводить тактические учения с боевой стрельбой, чтобы научить войска тому, что необходимо на войне.

Надеюсь, книга заинтересует и высших офицеров – генералов, которые в свое время подчинялись военачальнику Булгакову, учились у него науке побеждать, а сегодня командуют дивизиями, корпусами, армиями и военными округами, возглавляют в зоне специальной военной операции на Украине различные оперативные направления, претворяя командирские навыки, приобретенные на полевых занятиях и учениях, в жизнь.

Словом, в добрый путь, уважаемый читатель, по страницам этой необычной книги.

Николай Асташкин

Часть первая
Мужской характер

Военачальник должен обладать сильным характером наравне с интеллектом. Люди с хорошо развитым интеллектом и слабым характером хуже всего приспособлены для такой работы: они подобны кораблю, мачты которого непропорционально велики по сравнению с балластом. Предпочтительнее обладать сильным характером и слабым интеллектом. Люди с умеренно сильным характером и соответственно развитым интеллектом обычно больше всего преуспевают в своем деле. Основание должно быть равным высоте.

Наполеон, из записи под диктовку на острове Св. Елены

Еще раз повторим: сила характера не состоит исключительно из сильных чувств. Она заключается в умении сохранять равновесие, невзирая на чувства. Даже в бурю эмоций здравомыслие и принципиальность должны действовать как корабельный компас, который показывает малейшее отклонение от курса в бурном море.

Генерал-майор Карл фон Клаузевиц. О войне

Прерванный отпуск

В ночь на 7 августа 1999 года в Ботлихский район Дагестана с территории Чечни вторглась крупная группировка бандформирований, возглавляемая Шамилем Басаевым и Хаттабом. Боевики без боя заняли горные села Ансалта, Рахата, Зибирхали и ряд других.

За три дня до этого, а именно 3 августа 1999 года, генералу Трошеву, остававшемуся за командующего войсками округа, в 9.00 позвонил начальник Генштаба (НГШ) генерал Квашнин и поставил задачу: «В течение двух суток провести рекогносцировку района, где находятся населенные пункты Ботлих, Агвали, Хунзах. Перебросить туда парашютно-десантный батальон. Генерала В. Булгакова (зама командующего войсками СКВО по чрезвычайным ситуациям) отозвать из отпуска и отправить в Каспийск готовить батальон к совершению марша»².

В 10.45 Трошеву снова позвонил Квашнин. Трошев уточнил задачу по выдвижению батальона. В 11.00 с аэродрома Буденновска ушли на Каспийск в личное распоряжение Булгакова один вертолет Ми‑8 и два Ми‑24 – для сопровождения колонны. В 12.55 в Каспийске сел самолет с Булгаковым.

– В принципе, мы просчитались на сутки, – вспоминая события тех дней, рассказывает генерал Булгаков. – Я был в отпуске, меня вызвали, определили задачи, и я стал готовить в Каспийске батальон новороссийских десантников. По нашим расчетам, «духи» должны были выдвинуться из Чечни на сутки позже, а получилось, что мы столкнулись с ними нос к носу. Помешала, конечно, и задержка на марше. До перевала мы дошли нормально, а дальше – серпантин, машины «Уралы» и КамАЗы с прицепами, повороты крутые с небольшим радиусом, и молодые водители, не имевшие опыта вождения в горных условиях, чувствовали себя неуверенно.

Я сам на уазике поднимался и спускался, и видел, как сложно двигаться по такой дороге. Поэтому я обратился к главе Ботлихского района, попросил его: «Слушай, найди среди милиционеров водителей, человек пять – десять, чтобы имели хороший опыт вождения в горах. Пусть они помогут нам спустить колесные машины по серпантину».

Вместе с Булгаковым в Ботлих вошло 132 человека, полбатальона (в батальоне было 260 человек). Из техники в основном «гусянки»³, которые шли в голове колонны. Огневые средства: две БМД, пара минометов и зенитная установка. Все остальное, включая приданную батарею 122‑миллиметровых орудий из Буйнакской бригады, застряло на перевале.

– Уже было ясно, что ночью технику по серпантину мы не спустим, – продолжает Булгаков. – И я принял решение: то, что осталось наверху, должно ночевать там, а с рассветом начать движение. Силами, прибывшими в район назначения, – их было немного, – занять оборону. С нами действовал еще отряд спецназа, я выслал его к Рахате, на высоты. Вертолет, на котором я летал вдоль маршрута, посадил недалеко от командного пункта, на площадку, а сам находился на НП.

Через радиостанцию «Барьер» (космическая связь) Булгаков вышел на НГШ (Квашнин в те дни работал допоздна), доложил: «Товарищ начальник Генерального штаба, половина пришла, а половина осталась на перевале, в трех часах хода». Квашнин: «Сегодня ты должен как раз занять район. Что докладывать министру обороны?» Булгаков: «Докладывайте реально, как есть».

– Я так решил потому, – поясняет мне Владимир Васильевич, – что если ночью техника пойдет по серпантину, можно столько дров наломать. Из местных милиционеров подобрал пять опытных водителей и поставил им задачу: с рассветом, а в горах в начале четвертого уже светло, начать спуск техники и, таким образом, часам к восьми, ну максимум к десяти, все должны были быть на месте…

«Хорошо, – сказал Квашнин. – Я пошел к министру, потом тебе перезвоню». Через некоторое время НГШ вышел на Булгакова и сообщил: «Министр утвердил это решение – решение хорошее. Не будем ночью дергать людей. Но и сам, смотри, не расслабляйся, боевики могут в любой момент появиться».

Переговорив с Квашниным, Булгаков еще раз проверил, как десантники заняли оборону. Затем заму командира 7‑й воздушно-десантной дивизии (вдд) полковнику Павлову поставил задачу: «Держи все под контролем. И чтобы никакой самодеятельности…»

Было уже далеко за полночь, когда генерал Булгаков лег спать в кунге радиостанции. Но не успел глаз сомкнуть, как почувствовал, что его кто-то будит.

– Просыпаюсь, – продолжает Владимир Васильевич. – На часах четыре утра, начало пятого. Смотрю, уже светает. Начальник радиостанции – он будил – докладывает: «Товарищ генерал, на вас выходит Генштаб, Квашнин, срочно требует к аппарату». А аппарат вот он, рядом. Беру трубку. Квашнин: «Слушай, тут прошла информация, что в Рахату уже пришли». Я говорю: «У меня там, наверху, сидят спецназовцы, от них пока информации нет. Сейчас проверю и доложу». Квашнин: «Разберешься и доложишь».

Булгаков вышел на спецназовцев: «Как у вас обстановка?» «Все тихо», – ответили они. Позвонил начальнику райотдела милиции (накануне Владимир Васильевич приказал в милицию пробросить телефонный кабель), спросил: «Что у тебя по Рахате?» Тот: «Все тихо, но почему-то поселковое отделение милиции не отвечает». Булгаков: «Разберись, доложи». Затем вышел на НГШ: «По тем данным, что сейчас быстро собрал, все тихо. Но у меня вертолет рядом стоит, я с вашего разрешения сейчас пролечу в сторону Чечни – над Рахатой, Ансалтой – посмотрю, что происходит». Квашнин: «Давай, прилетишь – доложишь».

– Поднялись в воздух и долетели до границы с Чечней, – продолжает Булгаков. – Посмотрели дороги, Рахату, Ансалту. Вершины гор уже сверкают в лучах солнца, а внизу – дымка, полумрак. В это время уже заканчивается намаз, люди должны выгонять скот на выпас, а тут, гляжу, в селах никакого движения, будто все вымерли. Возвращаемся, я докладываю НГШ: «Облет сделал. Все тихо. Но почему-то нет связи с милицией. Сейчас разбираюсь. Это раз. И, во-вторых, везде тихо, жители не выходят на улицу, не выгоняют скот на пастбище». Квашнин: «Ну, давай, еще раз пролети, посмотри, доложишь. Потому что мне надо докладывать обстановку министру и президенту. Тут ажиотаж уже начинается».

Вертолет с генералом Булгаковым снова взмывает в небо.

– Уже рассвело хорошо, – рассказывает Владимир Васильевич. – Смотрю, по серпантину спускается наша колонна, та, что ночевала на перевале. «Отлично, – думаю. – Пока все идет по плану». Берем курс на Рахату. Делаем небольшой крюк, чтобы осмотреть подходы к селу, и заходим, значит, на объект с тыла, со стороны Чечни. Причем на небольшой высоте. И тут командир экипажа показывает мне рукой вниз, – я сижу-то рядом с ним, на месте техника, – и кричит: «Смотрите, смотрите, вон машины под деревьями стоят, а вон – они…»

Увидев вертолет, бандиты стали прятаться по кустам. Поняв, что их засекли, они открыли огонь по винтокрылой машине. К счастью, у них не оказалось зенитных установок, стреляли в основном из автоматов и гранатометов, из которых не так-то просто поразить вертолет, управляемый опытным летчиком. Командиру экипажа Булгаков приказал: «Давай в Ботлих, на посадку». Как только вертолет приземлился, Владимир Васильевич вышел по радио на НГШ и доложил: «Да, в Рахате обнаружены боевики – нас обстреляли. Но все нормально». Квашнин: «Где батальон?» Булгаков: «Вторая половина батальона на подходе». Квашнин: «Значит, смотри, Ботлих мы не должны сдать. За это ты отвечаешь головой». «Понял, – ответил Булгаков. – Вопросов нет».

Хроника событий: 7 августа 1999 года

На рассвете, еще затемно, боевики вошли в Ансалту. Здесь они не задержались, а направились в соседнее село, Рахату, километрах в пяти от райцентра Ботлих. Полковник МВД Дагестана Магомед Омаров вспоминает: «Шли одной колонной: «Нивы», КамАЗы, «Уралы», пять или шесть БМП – причем вся техника новая. Боевиков было человек 500: чеченцы, дагестанцы, выходцы из других северокавказских республик, славяне, азиаты, арабы и даже негры. С местными жителями они вели себя приветливо, первыми здоровались, говорили, что ни к кому не имеют претензий, даже к милиционерам. Каждый, сказали они, может делать, что хочет: может остаться или уйти, но милиционеры предварительно должны сдать оружие.

Штаб Басаева разместился в детском саду, а рядом, в здании отделения милиции, боевики устроили нечто вроде правоохранительной структуры. В «обезьяннике»⁴ даже содержались арестанты – трое местных жителей»⁵.

Из интервью Шамиля Басаева

«Мы собрались, все командиры, много собралось, совещание сделали – маджлис, и решили, что это наш долг – им помочь, и мы пошли. Через два дня, где-то около 15 амиров, мы пошли над Ансалтой, у нас там был пограничный пост, вагончик стоял на высоте. Поехали туда на машинах, сверху эту местность осмотрели один день. На второй день, был Ахмадов Хута, хороший муджахид, амир, с ним мы вдвоем поехали, маскировочные халаты одели, спустились вниз, посты там милицейские были, мы их проверили, пути, дороги, все облазили, все у них разведали и уже на третий день мы туда зашли. Мы план составили: отрезать дорогу Ботлих-Цумада, создать угрозу захвата Ботлиха, чтобы оттуда войска оттянуть»⁶.

В 7 часов утра 7 августа в штабы в Махачкале и в Ботлихе начала поступать информация о замеченных передвижениях боевиков по ту сторону границы. А уже в 9 часов начштаба 58‑й армии генерал Меркурьев доложил Трошеву, что боевики захватили села Рахата и Ансалта и выдвигаются на Ботлих.

В Ансалтинское ущелье вошли около 500 боевиков. Две группы по 50 человек под командованием Ширвани Басаева действовали на андийском направлении, и еще 50 – около Годобери. Таким образом, общее число боевиков в Ботлихском районе не превышало 700 человек – вместе с 200 цумадинцами их было около 900⁷.

Далеко идущие цели

Поначалу бандиты не собирались задерживаться в Рахате надолго. Короткая передышка – и на Ботлих, который они рассчитывали занять без особого сопротивления, и – сразу на Буйнакск, в Кадарскую зону на выручку братьям-ваххабитам, которые, собственно, и сделали этот «заказ» на вторжение, о чем расскажу в своем месте. Но именно в Рахате, где Басаев задерживаться не собирался, его план застопорился. Почему? Преступные замыслы террориста сорвал генерал Булгаков.

– Когда я доложил Квашнину о скоплении боевиков под Рахатой, – рассказывает Владимир Васильевич, – он у меня спросил: «Сколько их там примерно?» «Человек 400, – говорю. – Ну, может, чуть больше, чуть меньше». А их в общей сложности, как оказалось позже, было 1800. В Рахате. Они могли бы нас смять в момент. И вот представьте ситуацию. Я получаю информацию, что боевики в Рахате готовятся к выдвижению на Ботлих, а у меня колонна, что ночевала на перевале, только-только подтягивается. Причем артиллерийская батарея – моя главная ударная сила – находится в конце колонны. А она-то мне нужна в первую очередь! Что делать?

Я вызываю главу администрации Ботлиха, а он женат был на одной из двоюродных сестер Басаева, и говорю: «Слушай, ты же родственник Басаева?» «Да, родственник», – отвечает он. И я ставлю ему задачу: «Езжай туда, прямо к Басаеву, встречайся с ним и говори, что командующий, то есть я, передал, что если вы начнете выдвижение на Ботлих, он из всей артиллерии откроет по вам огонь. Потом скажи, чтобы он выпустил из села мирное население. Пусть люди идут по такой-то дороге, их будут встречать, проверять документы и пропускать. В общем, задержи выход боевиков из села часа на три. Понял меня?» Он говорит: «Понял». И уехал.

Через час возвращается. Спрашиваю его: «Почему рано приехал?» Он говорит: «Басаев ругается, сказал, что население выпустит, а дальше он сам знает, что ему делать». Но мне-то надо было протянуть время. Поэтому я главе района говорю: «Езжай второй раз». Он умоляет: «Басаев меня убьет». Я настаиваю: «Езжай, кроме тебя, некому. Я же не поеду? Он со мной просто разговаривать не станет». И глава района опять поехал.

Смотрю, уже гражданское население оттуда выходит. На блокпостах, которые мы поставили, у людей проверяют документы, чтобы под видом беженцев не зашли к нам в тыл боевики. А у меня колонна десантников только-только подходит. К тому же в батальоне всего 260 человек. Хотя в горах это сила, и большая, но людям нужно еще занять оборону, подразделениям поставить задачи, все организовать.

Мне же главное – оттянуть время. И когда из Рахаты начали выходить мирные жители, я дал команду в Каспийск: «Поднять четверку боевых вертолетов». А оттуда подлетное время около 35–40 минут, в зависимости от погодных условий. Да плюс время на запуск. В общем, примерно через час после прохождения моей команды они должны были подойти. Вскоре поступает доклад: «Вертолеты взлетели и взяли курс на Ботлих». А гражданские продолжают идти. «Это хорошо, – думаю, – теперь, если что, можно молотить по боевикам».

Возвращается глава района и говорит: «Басаев меня очень ругал и сказал: если еще раз ко мне приедешь, я не посмотрю, что ты мой родственник, и отрежу тебе голову». Ну а местные жители, тем временем, идут и идут. Короче, пока глава района своими «просьбами» отвлекал внимание Басаева, Рахату покинули почти все жители. Кроме тех, кто, опасаясь, что басаевцы пограбят их дома, остались сторожить жилье. А в это время подходят вертолеты. И следом мне поступает доклад: «Минут через 15–20 подойдет артиллерийская батарея».

Я смотрю, а из Рахаты уже начинают выдвигаться группы боевиков. Но главные силы еще в селе, собрались в центре, возле управы – там как раз площадь небольшая. Я ставлю вертолетчикам задачу: «С ходу начинайте бить по этой управе». Те говорят: «У нас еще не война». Я перехожу на официальный язык: «Приказываю открыть огонь по скоплению боевиков в центре села». И спрашиваю: «У вас же разговор фиксируется?» «Да, фиксируется», – отвечают летчики. «Значит, – говорю, – выполняйте приказ. Я же не откажусь от своих слов?» «Поняли», – отвечают они. Заходят на цель и начинают утюжить позиции боевиков. Короче, выход бандитов из Рахаты мы задержали.

Появляются артиллеристы. Я кричу: «Командир батареи – бегом сюда!» Ставлю ему задачу: «Вон огневые позиции. Основное направление стрельбы – вот тут. Цели – вот тут и тут». Он заявляет: «Это же населенный пункт?» «Огонь!» – приказываю ему. Снаряды легли точно. Мы тогда Хаттаба ранили в руку, а Басаеву повезло, он как раз зашел за угол дома, это его и спасло. Кто был рядом, все погибли.

И тут на меня выходит начальник Генерального штаба, спрашивает: «Как у тебя обстановка?» Я говорю: «Веду бой». «Как бой?» – удивляется он. «Да вот так», – отвечаю. Квашнин: «Ну, ты уж там по населенному пункту не стреляй». «Я уже веду огонь по населенному пункту, – говорю. – Они там по всей Рахате расползлись». Квашнин: «Сейчас я буду докладывать, решение-то надо согласовать». Потом выходит на меня и говорит: «Давай, продолжай вести огонь. Смотри, чтобы не заняли Ботлих…»

Вот так я тогда грех на душу взял – по населенному пункту ударил, но выхода-то не было. Впрочем, жители потом сказали: «Они пришли с оружием на нашу землю – бейте по ним». И официально разрешили стрелять по населенному пункту. «Потом отстроимся, – говорят. – Вы же нам поможете? А сейчас уничтожайте их, бейте по селу».

Сделаю авторское отступление. В конце августа 1999 года, когда федеральные войска выбили бандитов из Ботлихского района, в Дагестан прилетел вновь назначенный председатель правительства России Владимир Путин. Встретился он и с жителями Ботлиха. Через восемь лет, выступая на «Прямой линии президента России», Путин вспоминал: «Вы знаете, что меня особенно потрясло? Когда уже подошли войска, старейшины пришли к командирам подразделений и задали вопрос: почему вы не стреляете по захваченным террористами селам? Ответ тоже был неожиданным, наши офицеры сказали: жалко ваших домов. Потому что построить дом в горах – это непростое дело, поколениями строятся дома. Меня поразил ответ старейшин: не жалейте. Вы знаете, это исключительный пример патриотизма, причем не только местного, дагестанского, – российского патриотизма»⁸.

– В общем, погоняли мы боевиков, побили, – продолжает рассказ Булгаков. – Поняв, что здесь они не пройдут, басаевцы начали искать пути обхода. Попутно занимали господствующие высоты, которые мы не заняли, – людей-то у нас не хватало. Так получилось и с высотой «Ослиное ухо»: она нас потом сильно беспокоила. Там сотни расщелин, пещер, где можно удобно расположиться и держать под контролем и сам Ботлих, и прилегающие к нему селения.