Kitobni o'qish: «Не уходи»

Предисловие

Дорогой Читатель. Почему «Читатель» пишу с большой буквы? Просто потому, что если ты выбрал меня среди большого количества других авторов и взял в руки эту книгу или же читаешь это с экрана смартфона (планшета\читалки, электронной тапочки – нужное подчеркни), то для меня ты человек с большой буквы. Да, выглядит как неприкрытая лесть, но это моя первая книга, и я безгранично рад тому, что эти слова сейчас кто-то читает.

С самого детства я не любил книги и не понимал, каково это, тратить свое бесценное время на то, чтобы уткнуться в текст и беспрестанно читать, вместо того, чтобы проводить свои дни на улице, играя с друзьями или сидя за компьютером… Считал чтение глупой затеей. Пока в один прекрасный день мне не попался один рассказ. Я прочел его в один присест, и с тех пор не расстаюсь с книгой. Мною поглощались километры самых разнообразных произведений, от детских глупых ужастиков до произведений классики. В один момент я дочитался до такого, что решил: а почему бы, собственно, не написать книгу самому? Да, эта мысль приходит, скорее всего, чуть ли не каждому человеку, увлеченному литературой, но в отличии от обычных мыслителей такого толка, я все-таки написал ее, мою историю. Единственный критерий в создании этого пугающего сюжета это вопрос: а прочел бы я ее сам, купил бы я ее? И однозначно могу сказать одно. Да, я бы эту историю прочел. Так что, без лишней траты чернил. Готовьте памперс, и приятного чтения.

Не уходи

Глава 1

Яркое солнце начинающегося лета стоит в зените. Слабый ветерок гладит газон пригородных домов, раскачивает висящие красные знаки, указывающие на пустые дома и приглашающие их приобрести. Среди ровного ряда однотипных, но непохожих жилых домов с их участками, стоит современный деревянный дом цвета слоновой кости, в котором, судя по ухоженности и отсутствию каких-либо выставочных указателей, живут люди, но сейчас он выглядит таким пустым, словно в нем поселилась черная дыра. Хотя это только на первый взгляд.

Два фасадных окна, расположенные поодаль друг от друга, находятся на разных уровнях, превращая «лицо» дома в уродливую физиономию Горбуна из Нотр -Дама из мультфильма. Ртом этого неприятного лица служит дверь цвета красного дерева, который издалека выглядит больше как больной зуб, нежели прелестные уста прекрасной девушки. Ярко-зеленая крыша дома словно создает панковскую прическу, довершая нелепый образ дома. Вокруг этого нелицеприятного жилища стоит милый невысокий заборчик, отделяющий дом с коротким свежим газоном от серого тротуара с посаженными деревьями вдоль пешеходной дороги. И не смотря на всю эту «аляпистость», он не выделяется, а даже вписывается в общий пригородный пейзаж. Что сказать, для нас такой вид жизни пока в новинку.

Вокруг ни души, даже никакой звук не тревожит пригород, только ветерок, который можно услышать только если вы там находитесь. Время обеда, а значит те, кто зарабатывают на такой уровень жизни, находятся на работе и обедают с коллегами, или обманывают своих друзей-сотрудников и используют свои гениталии по прямому назначению с любовниками или любовницами. Кому как угодно, время такое. Те же, чей долг оставаться дома и следить за домашним очагом и уютом либо обедают вместе со своими детьми, либо обедают в одиночестве, либо тоже пользуются отсутствием работающего супруга и предаются любовным грехам на семейном ложе. Почему бы и нет, если совесть позволяет?

Маленькая бабочка с крыльями цвета ясного голубого неба сидит на ветке дерева, укрывшись от яркого солнца, в поисках нектара. До нее быстро доходит, что тут делать нечего, и она, взмахнув своими прелестными крылышками, принялась бороздить просторы района в поисках желанного. Знала бы она, что в таких местах цветы можно увидеть только в подаренных букетах или в горшочках на окнах домов. Но благо, ее разума хватает только на поиски еды и на продолжение рода, как многим зверям, иначе вполне возможно, что человечеством могли управлять бабочки. А что? Они знают цену природе, знают цену жизни, ведь их век непростительно короток. Да и вообще здорово, что созидательный разум (я имею в виду сознательный созидательный разум) имеет только человек. Только представьте, если бы нам по уровню развития были равны, например… обезьяны. В кинематографии уже есть яркие примеры, когда обезьяны порабощали людей. И зря бабочки отметаются сценаристами, ведь они, как и пчелы, имеют сильное влияние на флору, и этого нельзя отрицать. Так значит нам крупно повезло, что бабочка думает только о том, чтобы собрать нектар с цветка.

Наша маленькая бабочка с красивыми крылышками заметила яркий голубой цветок в нашем доме – Горбуне из Нотр-Дама, и направила свой курс именно туда. Когда до желанного цветка оставались считанные метры, она уперлась в невидимую стену, и продолжала лететь на цветок, не взирая на то, что она долбится в стекло, а ее цель – это всего лишь узор на обоях в спальне. Если бы насекомое могло говорить, оно явно бы выражалось нецензурно, ведь разве можно еще как-то выражаться, если до твоего желанного цветка рукой подать, а ты не можешь приблизиться к нему ни на йоту? Бабочка сдалась, села на окно, сложив свои крылья, и принялась бродить по стеклу, ища место, где его нет. Она описывала круги, ходила спиралью, но ничего не выходило. Куда ни пойди, везде барьер.

Солнце, которое некогда было в зените, продолжило свой путь на запад, отсчитывая для людей вторую половину дня. Оно освещало все, и не забыло про окно, где сидела бабочка. Солнце как будто наполнило дом своим желтым светом, и уже дом, который казался брошенным, пустым и отталкивающим, стал светиться изнутри. Это не может не привлекать. Даже когда человек светится изнутри энергией и счастьем, он притягивает других людей, нежели тот, у кого внутри черная дыра. На оконном стекле играют блики, все внутри дома кажется желтым, теплым. Хотелось бы сказать, что это из-за небесного светила, но это не так.

Мертвецкую тишину пригородного района нарушил мощнейший взрыв. То, что казалось солнечным теплом, на самом деле было огнем, который из-за не выключенной газовой плиты и оставленным рядом нерадивой хозяйкой полотенцем начал распространяться наверх, освещая второй этаж вовсе не светом. Пламя, которое уже добралось до второго этажа, полностью изничтожило газовый провод, и все взлетело на воздух. Бабочка так и не смогла найти тайный проход к своей цели: ее сначала отбросило ударной волной, а потом вмиг испепелило. Что ж, прощай, бабока.

Как бы нас не заботила судьба и преждевременная кончина насекомого, у нас есть дела поважнее – горящий, словно в геенне огненной, мать его, дом.

Никаким безмятежным днем уже и не пахнет, причем и фигурально, и реально. Едкий дым двумя столбами из лопнувших окон взмыл вверх, чтобы разбавить голубые краски неба черными штрихами, и принялся заполнять окружающий чистый воздух вонью гари и копоти. Этот запах костра явно не приглашал желающих на барбекю. Была опасность того, что любой неосторожный человек мог сам стать частью этого дьявольского гриля. После мощного грома от взрыва, свой голос подали автомобили, стоящие у гаражей домов, а басовой партией играет звук распространяющего пламени.

Такая взрывная канонада не могла не привлечь соседей. Из близлежащих домов высыпали домохозяйки и домохозяины с телефонами в руках, нагружая невидимую сотовую линию пожарной части. Кто-то стоял и завороженно смотрел на поедающий дом огонь, кто-то бежал к себе домой, чтобы на всякий случай спасти документы и ценные вещи. Причем люди, которые так сильно боялись за свои пожитки, жили намного дальше тех, кто был захвачен разрушающим фаер-шоу. Когда до зевак дошло, что пожар происходит в доме, который находится в нескольких метрах от их жилища, и их дома, купленные в ипотеку под конский процент, находятся в непосредственной опасности, они быстро ретировались, чтобы принять меры, и телефонная линия стала разрываться уже не в сторону пожарной части, а в сторону страховщиков. Все их опасения были бытовыми: ну да, горит дом, ну да, это страшно и опасно для нас, но ведь горит только имущество, а его, при желании, можно восстановить, если бы не одно «но». Когда большинство людей стало расходиться, чтобы обезопасить себя, в левое верхнее окно уже бывшего дома – Квазимодо высунулась молодая женщина с ребенком в руках, крича во все горло и моля людей о помощи…

Вот тут-то затряслись поджилки даже у самых смелых жителей. Одно дело, когда на их глазах огонь поедает дом, здание, неживое, а другое дело – когда перед взором предстает картина, как мать с ребенком вот-вот превратятся в поджаренный и хрустящий мясной снэк, да простят меня любители фаст-фуда. Никто не спешит на помощь, ведь слишком велик риск тоже стать чем-то приготовленным на большом огне.

Молодая девушка продолжала кричать, разрывая горло и максимально высунув ребенка из окна, чтобы тот не задохнулся угарным газом, а перед ней стояла немногочисленная публика в трусливом молчании и продолжала смотреть, находясь в оцепенении. Ребенок же вторил крикам своей мамы, заставляя сердце смотрящих леденеть. Бедная мать была будто актрисой в театре, а перед ней полный зал зрителей, которые не знали, что делать: продолжать бездействовать, или же нарушить ход этого ужасающего спектакля и помочь.

– Помогите! Пожар! Спасите хотя бы ребенка! – кричала она. Ее светлые волосы на глазах окрашивались дымом в темный цвет. От надрыва ее голос звучал словно ржавой пилой пытаются распилить кусок стекла. – Кто-нибудь!

Девушка смотрела в глаза соседям и молила их, в то время как пламя вырвалось из дома через дверь, словно тоже общаясь с посторонними, насмехаясь над ними.

Внезапно, кто-то из этой толпы истуканов ринулся к входной двери. Это был мужчина в летах и в весах, но, судя по его прыти, у него еще оставался запас пороха в пороховнице. Солнце отражалось от его залысины на макушке.

– Егорыч! Ты куда, дурак ты старый?!

Он, чертыхаясь перепрыгнул калитку, думая о том, снять ли свою тонкую футболку, чтобы она не загорелась на нем, или оставить, чтобы был хоть какой-нибудь, даже самый хилый защитный слой между его кожей и сотнями градусов по Цельсию. «Жалко, черт, что я не ношу пожарную форму» – подумал он, подбегая к двери уже изрядно взмокший. Сначала наш герой решил пробиться сквозь пламя в дом, но инстинкт самосохранения, первобытный страх человека перед огненной стихией быстро остудил его пыл, как бы абсурдно это не звучало. Но делать же что-то надо! Он не мог просто стоять и смотреть на все происходящее. Но когда от героического поступка его отделял всего лишь шаг, его решимость таяла как мороженое, оставленное у духовки.

– Кинь ребенка! Я поймаю! – крикнул Егорыч, надеясь, что молодая мама его услышит сквозь рев пожара и сквозь пелену паники, в которой она сейчас тонет с головой.

– Помогите! Пожар! – продолжала кричать женщина, держа ребенка над землей, как в мультфильме «Король лев». – Ребенок!

– Я здесь! Внизу! Эй! – рвал глотку мужчина, размахивая руками. – Сюда! Ловлю! Я ловлю!

Он максимально сфокусировался на своей цели, приготовившись ко всему, чему угодно, но только не к тому, что его ожидало дальше. Мужчина закрыл глаза и сделал глубокий вдох, едва не поперхнувшись дымом, и…

      Чудо свершилось. Толпа позади спасателя разразилась ахами, вскриками, и радостными восклицаниями. Мужчина открыл глаза и не понял, в чем же дело, ведь ребенок все еще оставался в руках у матери, а она осталась в уже начинающем разрушаться доме. Вдруг на плечо мужчины легла сильная рука в перчатке. Этот уверенный хлопок по плечу словно ударил мощным зарядом тока человека, все мышцы которого были как натянутая струна от напряжения. От неожиданности Егорыч резко развернулся, а когда увидел, кто перед ним стоит, то от удивления раскрыл рот и стал пялиться как маленький ребенок. Тот, кого он увидел, был самым последним человеком из списка неожиданных людей. Перед нашим стареющим «героем» стоял настоящий герой. Можно даже сказать супергерой.

Это был Беркут – наш местный супергерой. Мужчина не мог поверить, что видит Беркута, но глаза не могут обманывать. От лакированных коричневых сапог, которые больше походили на берцы, от обтягивающих мускулистые ноги штанов с защитой и поясом для всяких разных инструментов, приборов и до брони, которая цветом похожа на птицу – беркута – все указывало на то, что Беркут здесь, перед носом горе-спасателя.

– Все в порядке. Вернитесь в безопасное место. – скомандовал Беркут в своей маске, которая повторяет контуры головы птицы.

Не успел мужчина что-либо ответить, как супергерой молнией метнулся в дом, только кусок плаща мелькнул перед глазами зевак. Под восхищенные взгляды соседей, несостоявшийся герой вернулся к толпе. Давно уже в его сердце не бушевал такой шквал эмоций, похожий своим размахом на адское пламя, что пожирает дом. Неимоверное облегчение прохладной волной прокатилось по телу, делая некогда напряженные как сталь мышцы мягкими и податливыми. Мужчина едва успел присесть к дереву у тротуара, где некогда сидела бабочка, когда последний силы покинули его. Еще не отступивший страх неудачи заставляет обмякшее тело трястись от адреналина, и несмотря на то, что он уставился в какую-то точку перед собой, глазами он все еще видел окно, маленького ребенка и свои протянутые руки к нему. Ему нужен был воздух, только вот где его достать здесь, где едкая вонь гари наполняет легкие. Казалось, что он так просидит все имеющееся время на свете отрешенно, задыхаясь… Но из состояния транса его вывел жутчайший, по своей силе сравнимый разве что с первым за сегодня взрывом, грохот рушащегося дома.

Этот грохот стал финальным аккордом пламенной симфонии. Когда казалось, что уши уже привыкли к свистящему, трескучему и по-настоящему жаркому звуку пламени, и барабанные перепонки нельзя было удивить, крыша начала обваливаться и свалила всю эту современную конструкцию. Снопы искр яркими мотыльками взлетали сквозь едкий дым к солнцу как к единственному реальному для них источнику света. Огонь, который как дикий хищник безжалостно разорил несчастное семейное гнездо своей добычи, насытившись, стал сходить на нет, но по-прежнему не подпускал никого. Хоть дом и казался легким, с тонкими стенами, разрушался он долго, и с каждым новым обвалом в воздухе разносилось звонкое «Бум. Бум. Бах».

– Нда, вот тебе и американские дома. Построили бы кирпичный, ничего бы такого не было. – послышалось из толпы.

Внезапно сквозь звуки разрушения и огня люди стали различать иной звук. Такой же въедливый как комариный писк летней ночью над ухом, только этому звуку очевидцы пламенной трагедии были рады. Через минуту подъехала пожарная бригада.

– Наконец-то! – воскликнул кто-то. – Может им удастся достать бедняжку из завалов, а заодно и этого ряженого клоуна.

– А кто сказал, что его надо спасать? – спросил другой сосед.

– Ты видел, как он вынес их из дома? Ты видишь его перед собой? То-то же. – закончил спор скептик.

Пожарных никто не мог упрекнуть в бездействии или медлительности: прошло меньше десяти минут с момента звонка на пост и до их прибытия. Как только тормоза взвизгнули перед горящими обломками, бравые ребята повыскакивали из машины. Без лишних слов под команды начальника борцы с огнем разделились на две команды: пятеро из десяти занялись размоткой рукава и подготовку к тушению, другая часть стала готовить оборудование для разбора завалов. Из группы пожарных к толпе вышел один.

– В доме есть люди? – спросил начальник бригады. Он чуть ли не кричал: то ли из-за того, что шлем сдавил ему все лицо и ему было плохо слышно, то ли из-за привычки говорить таким тоном в подобной ситуации.

– Да. На верхнем этаже была мать с ребенком. – ответила ему женщина в домашнем халате с одной накрашенной ресницей. – Беркут забежал в дом, чтобы их спасти, но дом обвалился, и никто не вышел.

– Беркут? – пожарный широко раскрыл глаза. – Который типа герой?

– Да. В маске, плаще, в костюме. И он был…

Начальник бригады поспешил к другим, чтобы передать информацию и дал команду к началу. Мужчины в форме направились к дому, начиная сражение с их заклятым врагом.

Битва воды и огня была похожа на битву добра и зла. Воздух почти сразу же стал влажным от пара, и было ощущение, как будто вонь от копоти и дыма стала более плотной, более осязаемой. Пожарные старались действовать аккуратно: мало было просто все залить водой как в рекламе растворимого пюре или лимонада Юппи, необходимо было потушить пожар так, чтобы не потревожить развалины и не обрушить его на головы пострадавшим, а сделать это не так-то просто.

Пламя было побеждено. На последнем издыхании оно пыталось укусить побольнее, добраться куда-нибудь еще в поисках своего топлива, но с шипением и тихим свистом было уничтожено. Чудо, что оно не успело перекинуться на соседние дома, иначе оно бы разрослось до таких масштабов, что его бы не остановили и десять пожарных машин. Когда огнеборцы убедились, что больше очагов возгорания нет, оперативно скрутили шланги, и принялись разбирать разрушившийся дом. Для всех очевидцев наступил тревожный момент: они видели, как дом охватил пожар, затем несчастную девушку с ребенком, которая скорее всего уже мертва. Больше всех переживал Егорыч. Он только успел перевести дыхание и заставить сердце сбавить обороты, но сейчас во все глаза смотрел на работу спасателей и терзался в догадках. «Может, я смог бы докричаться. Может, хотя бы ребенка спас. Какой черт меня дернул вернуться? Беркут, чтоб его леший задрал, как зашел, сразу же, наверное, и сгорел,» Мужчина жадно ловил каждое слово, которое доносилось с места, которое недавно было полем боя, хотя это было сложно из-за гомона небольшой толпы. Никем не замеченный, он хотел было снова броситься помогать пожарным, и уже встал, чтобы пойти на такой шаг, но услышал новость, от которой потерял все силы.

– Почти все разобрали! Никого нет! – крикнул один пожарный командиру.

– Проверьте подвал! Может они там засели. – скомандовал начальник, который стоял у машины и докладывал информацию в штаб.

Сердце Егорыча заныло от этой новости. Он не мог уже ни стоять, ни сидеть, не мог смотреть на этот дом, а отвернуться тоже не получалось. Ему нужно было знать – в порядке ли они, потому что чувствовал ответственность за них, и вину за то, что не вбежал в дом и не вынес их оттуда на своих руках. Только он собрался с силами и решил пойти к завалам, как его кто-то спросил:

– Прошу прощение за задержку. Вы в порядке?

Егроыч даже сначала не понял вопроса. Точнее не осознал, что обращаются к нему, а когда повернулся на голос, то у него сперло дыхание. Перед ним стоял Беркут, неся на своих плечах маму с ребенком. Они оба были без сознания и выглядели будто герой решил проветрить домашнюю одежду. Некогда светлые волосы девушки были черными от дыма, а ее халат был в прожженных дырах. Такой наряд был бы очень привлекательным, будь он надет в честь продолжения романтического вечера, а не в честь смертельно-огненной вакханалии. На другом плече была маленькая девочка, которая размерами была не больше руки, на которой она лежала. Егорыч только сейчас увидел, что это была девочка, и удивился, что даже не заметил этого.

– Я-то в порядке. Они как? – едва смог выговорить мужчина, протягивая руки к ребенку, чтобы осторожно снять ее с супергероя.

– Живы, но без сознания. – ответил герой. – Сильное отравление.

Беркут отдал девочку Егорычу, а сам аккуратно положил молодую мать к дереву. Мужчина принялся слушать сердцебиение ребенка, и какова была его радость, когда он услышал слабый, но четкий стук маленького сердечка. Он повернулся к Беркуту и увидел протянутую ему какую-то ампулу.

– Дай ей понюхать, это аммиак. Только осторожно, не сожги ей нос.

Егорыч провел ампулой на расстоянии от носа девочки, и она резко открыла глаза.

– Живая. – только и смог сказать мужик с наворачивающимися на глаза слезами. – Слава богу, живая.

Кроха вытаращилась на него своими ясными глазками, не понимая где она и что происходит. Она очень испугалась мужчины, который очень странно на нее смотрел, и смогла только промямлить:

– Мама.

Ответом на это стал кашель только что очнувшейся мамы, которая пыталась встать, но не смогла. Беркут помог девушке сесть, облокотив к дереву, а Егорыч посадил малышку к ней. Они обессиленные прижались друг к другу, и дышали так, словно впервые, и им это нравится. Супергерой дал каждой по ампуле чего-то странного:

– Это сорбент. Выпейте и дайте вашей дочке.

Они подчинились, и заходясь кашлем, проглотили лекарство. Гомон, который был в стороне от них, постепенно смолк, и Егорыч заметил, что толпа смотрит не на работу пожарных. Они пялятся на них.

– Беркут? Это Беркут! Смотрите, Беркут спас их. – крикнул мужчина из толпы пожарным.

И островок тишины, который окружал супергероя, мужчину и пострадавших в пожаре девушку с дочкой каким-то невидимым полем незаметности, стал громким материком. Егорыч почувствовал себя беспомощной обезьяной в зоопарке, на которую тычут пальцем мерзкие дети и дразнят. Девушку с дочкой такое бурное и непонятное внимание испугало. Кому понравится, когда тебя обсуждают, глядя в глаза, но как будто тебя нет рядом? Не даром есть фраза «промывать косточки». Это влажное мерзкое ощущение молодая мама запомнит надолго. Как будто мало было ей отравление дымом… Беркут же смотрел спокойно смотрел сквозь толпу на начальника пожарной бригады, который спешил к потерпевшей.

– С ней все будет в порядке. Когда прибудет скорая помощь? – спросил супергерой, когда пожарный принялся осматривать девочку.

– Не знаю, но должны с минуты на минуту. Спасибо тебе, ты подоспел вовремя.

– Спасибо вам. – впервые сказала девушка, собравшись с силами. – Если бы не вы…

– Если бы не я, то вас бы спас этот человек. – ответил Беркут, взглянув на Егорыча.

Беркут слегка улыбнулся и подмигнул мужчине, красному от адреналина и эмоциональных американских горок. Девушка с благодарностью взглянула на своего потенциального спасителя, и если бы Егорыч еще хоть на йоту покраснел, то скорее всего его голова бы лопнула от такого прилива крови к лицу.

– И вам большое спасибо. От страха я ничего не видела, но то, что вы – единственный, кто среди всех этих людей побежал на помощь, это многое для меня значит.

– Раз скорая скоро приедет, значит мое дело сделано. – сказал Беркут, а затем посмотрел прямо в центр телеэкрана, в глаза своим телезрителям, чтобы сказать свою коронную фразу – Беркут всегда там, где творится зло, чтобы остановить его.

И поверх изображения лица Беркута в телевизоре появилась надпись, выполненная в стиле комикса про супергероя: «Беркут разберется с рекламой и вернется». Семилетний мальчик, сидевший на своем диване, с открытым ртом произносит:

– Вот это да.

И бежит на кухню, чтобы подкрепиться.

Глава 2

День рождения среди детей неспроста считается одним из самых лучших праздников, потому что именно в этот день разрешается чуть ли не все, что пожелается, лишь бы это не было противозаконным или не вредило здоровью именинника как килограмм (или два) мороженого. И сегодня, седьмого июня, Кирилл Крылов, как виновник торжества, которому исполнилось семь лет, пользовался всеми благами праздника, и поэтому мог позволить себе не просто просмотр его любимой программы по телевизору, а одновременно с этим пить обожаемый шоколадный коктейль, не боясь, что его будут ругать за случайно пролитые шоколадные капли на диване. По телевизору он смотрел только одну программу, а именно сериал про его любимого супергероя – Беркута, который в крутом костюме с плащом расправляется с преступностью при помощи огромной силы, ума и крутого пистолета, который не убивает злодеев, а лишь вырубает их, чтобы полиция смогла их задержать. Кирилл обожал смотреть эту передачу, потому что уже в этом юном возрасте он прекрасно понимал, что мир не так уж и справедлив, столкнувшись в первом классе с хулиганами и необъяснимым злом, который они творили. Пара серий, где воплощение добра в лице героя Беркута боролось с несправедливостью, обнадеживала маленького мальчика и давала ему надежду на то, что обычный человек может занять свое место в мире и быть защищенным от других, ужасных людей твердой рукой бесстрашного защитника. Он до последнего надеялся на то, что Беркут выйдет из дома, или появится где-то позади всех с пострадавшими на своих плечах, передаст их в руки скорой помощи и скроется ото всех на своем супергеройском автомобиле. Кирилл смотрел телевизор и мечтал о том, что тоже сможет когда-нибудь дать отпор хулиганам и быть таким же храбрым, как и Беркут.

А пока Кирилл сидел перед телевизором и впитывал в себя придуманную сценаристами реальность, на кухне оливкового цвета с белоснежной мебелью шла небольшая война между его матерью и отцом. Знал бы мальчик, что зло может подступиться к имениннику так близко… До начала праздника оставалось несколько часов, основная гастрономическая часть застолья была уже готова, дело оставалось за нарезками, как вдруг Лена Крылова, счастливая мама мальчика, узнала одну новость, от которой мигом улетучилось все ее праздничное настроение.

– Если это шутка, то скажи сразу, или я тебе устрою дом летающих ножей. – произнесла Лена, нарезая овощи за столом.

Геннадий Крылов сидел у стены за обеденным столом, где тарелки с готовыми блюдами стояли вплотную, мухе негде было проползти. Еды было немного, ведь они собирались праздновать только своей маленькой семьей. Он грыз ногти, которые отлетали на его белую выглаженную рубашку и на стол, где стояли готовые блюда, и смотрел на нее со страхом. Гена не боялся ножа, потому что даже мысль о криминале была дикой, но боялся он Лены. Точнее, боялся, что не сможет ее убедить в правильности его поступка. Да и сам уже сомневался, правильно ли он поступил, но сделанного не воротишь.

– Так значит, ты без моего ведома и даже без предупреждения пригласил его к нам домой в самый важный праздник твоего сына только потому, что где-то замелькала вялая возможность повышения? – напирала жена, с усиленным звуком кромсая закуску.

«Сказать что-нибудь? А стоит ли?» – думал Гена, постукивая пальцами по столу в такт ударам ножа по овощам. Он полагал, что никакие уверения, никакие аргументы, будь они хоть сто раз убедительными, не смогут изменить настрой Лены. Молчание, конечно, тоже не выход, ведь он же не маленький нашкодивший мальчик, а ее супруг, вторая половинка, да и глава семейства, как он наивно считал, а потому и был уверен в своем решении пригласить его начальника на день рождения Кирилла, дабы показать, что он не только ответственный работник, но и достойный член компании, а потому достоин повышения. Только вот Лена никак этого не понимает, и понимать не хочет. У нее свои причины ненавидеть непосредственного босса Гены, а иметь отвратительную возможность принимать его как гостя в их семейном гнезде в такой праздник, было сверх ее сил.

– Ты либо ответишь мне хоть что-нибудь, либо будешь объяснять нашему сыну, почему его мама не расстается с бокалом весь день. – подытожила она. – Мало того, что я тебя днями не вижу из-за этой работы, так еще ты додумался привести работу к нам в дом.

– Перестань, прошу. – наконец ответил Гена. – Я поступил так, потому что мне нужно…нам нужно повышение. Если у нас все получится, то мой оклад вырастет на треть!

– А если ты пригласишь весь твой отдел, то оклад вырастет на половину? – съязвила жена.

– Не забывай, что я делаю это ради нас, ради сына в конце концов! – Гена перешел в наступление.

– Да, наш Киря оценит, как его отец пригласил самого гнусного, самого отвратительного человека на свете в самый лучший день в году. – ответила жена.

– Оценит, когда будет получать лучшие игрушки, есть лучшее мороженое и лучше одеваться. – настаивал Гена. – Разве он не оценит это, если будет получать все, что ему захочется?

– А ему это надо? Или тебе? – спросила Лена, передавая готовую тарелку на стол мужу. – Ты его самого спрашивал, что ему будет лучше: проводить время с отцом или не видеть его днями за это мороженое?

Гена ничего не ответил. Лена пристыдила его. Очень странно, ведь Геннадий думал о себе как раз в последнюю очередь. Они попали в обычную семейную ловушку тех, чьи проблемы крутятся вокруг странной дилеммы: крутиться белкой в колесе, чтобы не думать о хлебе насущном или проводить время с семьей в однушке без излишеств. К сожалению, решения этой проблемы нет, и вряд ли у кого-то хватит ума решить ее в ближайшее столетие, поэтому им придется просто пережить этот день и двигаться дальше. Но хватит ли сил у Гены вывернуться наизнанку и получить то, ради чего он так сильно рискует, или хватит ли Лене терпения и самообладания давить из себя улыбку ради того, кто скорее всего не оценит старания. «Это будет зависеть от гостя» – подумала Лена и принялась за новую нарезку.

– Как теперь объяснить Кириллу, что на праздник приедут эти олигофрены… – сказала Лена.

– А кто это, мам? – вдруг спросил именинник, который появился внезапно для всех. – Это какие-то герои?

– Ох, напугал. Тебе чего? – спросила Лена. – Разве по телевизору не идет твой Беркут?

– Сейчас реклама идет, я за компотом. Ты не представляешь! Беркут вбежал в горящий дом. Прямо как наш.

– Прям похож? – поинтересовался Гена

–Нет, но тоже дом, где за городом. – объяснил Кирилл. – Он не выходил оттуда долго-долго. Все думали, что он умер, но только не я! Я всегда знал, что он выберется и спасет всех! Беркут всегда там, где творится зло, чтобы остановить его! – спародировал мальчик.

Кирилл говорил все это, пока наливал себе стакан компота, который, как он считал, даст нервам успокоиться, а раз его никто не остановил, то счел нужным прихватить еще и пирожное с общей тарелки.

– Не так быстро. – остановила его мама.

– Ну ма! Можно? Я только одну! А кто такие олигофрены? – Кирилл воспользовался фирменной детской тактикой – сменить тему. Интересная тактика, если только она не касается серьезных вещей.

– У нас для тебя есть интересная новость. Я думаю, что тебе придется убрать свои игрушки. – начала мама.

– Да? Какая? Это про олигофренов? – Кирилла насторожило предложение мамы убрать своих солдатиков и фигурки с Беркутом, хотя обычно в это время он мог еще с ними поиграть.

– Да, про них. Папа тебе сейчас все расскажет.

Гена смотрел на удивленно-восхищенную мордашку своего сына, который ждет, что эти супергерои олигофрены придут и устроят самый лучший праздник в жизни, и представлял, как изменится лицо сына от правды. Как ни странно, но от такой картины у отца защемило сердце.