«Как закалялась сталь» kitobidan iqtiboslar
Темнота развязала руки. В черной темени легче раздавить человека: даже шакал и тот любит ночь, а ведь и он нападает только на обреченных.
Самое дорогое у человека - жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое.
Если привычка сильнее человека, зачем тогда жить?
— Хрястнешь под горячую руку бабу по морде, без этого нельзя - раньше, бывало, утрётся да смолчит, а ныне их хоть не трогай, а то крику не оберёшься. Тут и народный суд услыхать можешь, а которая помоложе - та и про развод скажет и про все законы тебе вычитает.
Шлёпнуть себя каждый дурак сумеет всегда и во всякое время. Это самый трусливый и легкий выход из положения. Трудно жить - шлёпайся. А ты попробовал эту жизнь победить? Ты всё сделал, чтобы вырваться из железного кольца? А ты забыл, как под Новоград-Волынском семнадцать раз в день в атаку ходили и взяли-таки наперекор всему? Спрячь револьвер и никому никогда об этом не рассказывай! Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай ее полезной.
- Автоном Петрович, какая власть в городе?
И Автоном Петрович, подтягивая штаны, испуганно озирался:
- Не знаю, Афанас Кириллович. Ночью пришли какие-то. Посмотрим: ежели евреев грабить будут, то, значит, петлюровцы, а ежели "товарищи", то по разговору слыхать сразу. Вот я и высматриваю, чтобы знать, какой портретик повесить, чтобы не влипнуть в историю.
- Ты слыхал? Они наших вешают, а их провожай к своим без грубостей! Где взять силы?
Беспристрастное время отсчитывало дни, месяцы, а жизнь, стремительная, многокрасочная, заполняла эти дни (с виду однообразные) всегда чем-то новым, не похожим на вчерашнее... Эти два года прошли для Корчагина в стремительном движении, и он даже не заметил их. Он не умел жить спокойно, размеренно-ленивой зевотой встречать раннее утро и засыпать точно в десять. Он спешил жить. И не только сам спешил, но и других подгонял.
Если ваши мысли продолжить, то надо будет признать недопустим смех и вообще проявление жизнерадостности во время, скажем, войны. Но в жизни этого не бывает. Трагедии там, где полоска фронта. Но даже там смеются. А в дали от фронта жизнь все та же: смех, слезы, горе и радость, жажда зрелищ и наслаждений, волненье, любовь...
Вот она, заветная мечта, ставшая действительностью! Разорвано железное кольцо, и он опять - уже с новым оружием - возвращался в строй и к жизни.
