«Русское тайнобрачие» kitobidan iqtiboslar

...а вы в глубь веков погрузитесь, отколе ключ жизни идёт: там настоящую прелесть любви и найдёте.— Где же это?— В Библии. Страстная книга: оттого ею многие иноки соблазняются. У меня её раз инспектор из рук вырвал: “начитаешься, говорит, жениться захочешь”. А он хлопотал, чтобы я в монахи пошёл. Вот там любовь так любовь. Дочери-то человеческие каково описаны: голенькие, без всяких нарядов, исполинов пленяли.— Это, — говорю, — всё доисторическое.— А в историческом-то ещё лучше: начнём хоть с отца нашего Иакова. Посмотрите, пожалуйста, что это за молодчина был по сердечной части! Вот настоящий месопотамский рыцарь — влюбился в Рахиль и шесть лет за неё, сердёга, прослужил её отцу — да ведь как отслужил: не в прохладном магазине за прилавком, а на поле под палящим солнцем. И что же? Его надули, и надули самым подлым образом: ему дурнолиценькую Лию подложили, а он впопыхах не разобрал. Винить нельзя: разговоров, верно, не было, а впотьмах все кошки серые. Но ведь он не унялся: не потянул тестя в суд, а ещё на шесть лет себя забатрачил, чтобы добыть-таки свою зазнобу, и добыл. Так вот это человек — во всём значении слова, значит, любил. И женщине-то, как ей этакого чудесного мужчину не полюбить, потому что хоть он загорелый пастух, а меж тем кавалер во весь рост и во всю силу. Ну а нынче что же?.. Все проходимцы — все приданого ищут, либо завертят девчонку и уговорят, будто ей стыдно, если муж на неё работать станет. “Сама, говорят, матушка, рук не покладай — работай”. Это женское равноправие, видите, называется; хитрость всё, чтобы самому легче было. Снизойдёт к ней когда-нибудь вечерком, как Юпитер, на ложе, и то если деться некуда, — осчастливит её, когда той, бедняге, уже с усталости и не до утех любовных вовсе, а потом, наутро, встряхнулся, да и пошёл опять свои рацеи разводить. А она опять работай, да ещё, глядишь, с шарманочкой. Вот ей и равноправие. А другой, если увозит девушку, будто её крадёт, одним словом — “тайно венчается”, а сам чёрт его не разберёт, что такое он этим устраивает; даже, право, не разберёшь, для чего это они делают: по любви, или по глупости, или ещё того хуже — по подлости тайнобрачие ломают.

Это относилось уже к последнему времени, которое некто удачно называет временем “реставрации упадка нравов”. Охота ко всякого рода трактаментам и прениям тогда уже прошла, и так называемые образованные люди не находили более удовольствия в обмене мыслей. Мысли были изгнаны из обращения, и все, от прыткого поручика до авантажного тайного советника, обратились к универсальному русскому средству “убивать время” — сели за карты. Литераторы и учёные не отставали от явных поручиков и тайных советников: и они садились за ломберные столы без всякого зазрения совести и резались с теми самыми чиновниками, на которых недавно ещё изливали жгучий яд своих обличительных сарказмов.