Ночь перед Рождеством

страшно размалёванную рожу. «Нет, ты не ускользнёшь от меня!» – кричал голова, продолжая тащить своего пленника прямо в сени

готов объявить это хоть самому голове. Что мне голова? Чтоб

попало! – Гуляй, козацкая голова! – говорил дюжий повеса, ударив ногою в ногу

и уже протянул было руку схватить его; но вдруг отдёрнул её назад, как бы

по улицам села ***. Было то время, когда утомлённые дневными трудами и заботами парубки и девушки шумно собирались в кружок, в блеске чистого вечера, выливать своё веселье в звуки, всегда неразлучные с уныньем. И задумавшийся вечер мечтательно обнимал синее небо, превращая всё в неопределённость и даль. Уже и сумерки; а песни всё не утихали. С бандурою в руках пробирался