Братья Каори

Она убрала свою винтовку за спину, двигаясь медленным шагом к Оби. Думать о том, заслуживает ли он спасения или нет, ей не хотелось. Клыки гиены были настолько близко к шее охотника, что между ними было бы тяжело протиснуть даже лист бумаги. Лицо мужчины выглядело сейчас так нелепо – сопли, перемешанные с ужасом, открытый рот из которого больше не вырывается крик. Каори знала, что по-другому не сможет поступить, ведь иначе чем она лучше столь презренных ею убийц. Не больше чем та же убийца. Каори не спешила, ей незачем было спешить, пока она одна ходит в замороженном времени мира. Это можно было делать сколь угодно, пока позволяла боль в голове. На уши давило все сильнее.

Каори сделала то, что пришло в голову первым. Она разрядила винтовки всех охотников, потом избавила их от холодного оружия. Разрядила и свою, чтобы никто ничего не подумал. Затем отправилась к гиенам. Единственный способ сохранить им жизнь, это просто отпугнуть. Она нагнулась к спине Оби и сняла с его пояса флягу, та была полной. Девушка открутила крышку и попробовала, что было внутри. Вода, как ни странно – ухмыльнулась Каори. Теперь она подошла к хвосту гиены, самой ее слабой части. По очереди, от одного животного к другому, она вылила всю воду на их хвосты, а затем вставила пустую флягу в зубы той гиены, что почти достигла Оби.

Лицо Каори ни на миг не лишалось ироничной улыбки. Сладкое осознание обидного факта, что этот ублюдок никогда не узнает – он обязан своей жизнью ей, уникуму. Тому самому уникуму, которых он так жаждет распотрошить.

Оставив эту мысль, она побежала в сторону обломков, где вот-вот сгинет в черном пожарище маленький мальчик. Теперь все выглядело так, что Каори с самого начала побежала сюда, и пока остальные охотники отвлеклись на гиен, она успела спасти ребенка.

– Выходит, тебя спасли эти гиены… – сказала Каори, подойдя к обломкам и зажмурившись. Вновь все загремело, вновь послышался шум огня и крики мальчика. Позади защелкали пустые винтовки, большинство охотников заорали от страха, не понимая, что происходит. Но им уже ничего не грозило, ведь потухшие хвосты гиен заставили животных с диким воем убежать прочь. Охотники продолжали браниться, смотря друг на друга и с остолбеневшими глазами подмечая, что оружие разряжено у каждого.

Послышался голос Искандера.

– К пацану, живо!

Тут-то они и увидели, что Каори уже давно там, в двух шагах от него.

– Ну и шустрая же, чертовка.

– Идем, поможем!

Люди толпой ринулись к обломкам, все еще с недоверием поглядывая на свои винтовки. Только лишь Оби с вытаращенными глазами кое-как уселся на порог у крыльца харчевни, потирая шею. Только что он почувствовал дыхание смерти за спиной, которое было отогнано сладким, отчего-то знакомым запахом цветов.

Каори с трудом шла через торчащие вверх, словно пики, куски дерева, к ним не прикоснуться. Мальчик уже не кричал, но все еще смотрел под ноги, Каори прикладом винтовки приподняла балку с его плеч – тот сразу рухнул вниз без сознания – и откинула ее в сторону. Оставшаяся часть крыши, которая лежала на этой балке, загромыхала, но удержалась, на их счастье. Каори приподняла тело ребенка. Ему на вид всего лет шесть, не больше. Растрепанные грязные волосы кремового цвета, все в угле, рваный обожженный балахон в крови. К телу не прикоснуться, спина в волдырях ожогов. Лицо напряжено, он вновь пришел в себя, стиснув зубы. Глаза приоткрылись, и он увидел людей, стоявших вокруг. Для него они все огромные, слишком огромные и страшные черные силуэты со сверкающими глазами. И лишь девушка, что держала его в руках, заставляла сердце успокоиться. Он помнил, именно она подбежала к нему, это она его спаситель. В ее черных глазах и легкой, но горькой улыбке он увидел тепло. Последний взгляд он бросил под ноги, потом карие глаза закрылись, и Каори прижала его к себе. Девушка укутала его в одеяло, поданное одним из охотников. Она поднялась на ноги, держа мальчика в руках, и уже собралась выйти отсюда, как вдруг ее нога запнулась обо что-то мягкое. Каори посмотрела вниз. Все это время под ногами мальчика лежал еще один ребенок. Он был куда моложе, и его оказалось сложно отличить от обугленной деревяшки. С ног до головы дитя измазанное сажей.

– Там еще один, смотри! – крикнул кто-то из охотников и они все принялись голыми руками разгребать горячие обломки – копай!

Каори тем временем вышла прочь с пепелища, здесь ее уже ждал Искандер. Он принял мальчика, завернутого в одеяло, и осторожно положил его на землю.

– Жив, – сказал Искандер, мельком осмотрев его тело – просто отключился.

Только он сказал это, как ребенок тут же вновь открыл глаза и прохрипел, глядя в черное небо.

– Что с Леви? Спасите Леви…

Каори провела ладонью по его щеке. Она сидела перед ним на коленях и забыла обо всем на свете. Искандер обернулся, посмотрев на то, как охотники достали еще одного ребенка и тут же принялись натирать спиртом раны.

– Леви, видимо, это вон тот, второй – сказал он.

Вскоре этого мальчика с короткими янтарного цвета волосами положили рядом с первым. Искандер осмотрел и его.

– Ну что, как он? – спросила Каори

Искандер кивнул.

– Удивительно… он тоже жив.

Каори сильно выдохнула, от груди словно отлегло. Она нагнулась к лицу ребенка со светлыми волосами, которого достала первым.

– Кто вы? Где ваши родители, что вообще здесь случилось?

Но мальчик на издыхании лишь успел произнести.

– Мое имя Тефтон… где Леви?.. Достаньте Леви…

– Леви спасли, ты слышишь? Он рядом с тобой – Каори говорила уже прямо ему на ухо, но это было бесполезно, ведь Тефтон вновь отключился.

Каори выпрямилась, посмотрев на Искандера. Остальные охотники молча смотрели на детей, встав в круг.

– Вот уж повезло им, что мы рядом оказались…

– Помолчал бы уж.

Искандер какое-то время смотрел на лица детей, потом вдруг встал на ноги и посмотрел на охотников.

– Так, разберитесь со своими винтовками и идите вдоль этой улицы. Может быть, на ней тоже кто-нибудь еще жив. Оби! Оби, иди сюда, нужен свисток! Если кого найдете, тут же зовите остальных, понятно?

– Понятно, господин ван Розенвельд – смело ответили мужчины и тут же разбежались по сторонам.

Рядом с детьми остались только Каори и Искандер.

– Интересно, что все-таки случилось? Живы ли их родители? – начал рассуждать он.

Каори не ответила, она продолжала сидеть на коленях рядом с Тефтоном, молча смотря на лица детей. В голове не укладывалось, они все-таки кого-то достали! Кто-то остался жив после этой ночи.

Искандер продолжал:

– В любом случае, я не питаю счастливой надежды… – он притих и сказал тоном ниже – ловко ты сюда прошмыгнула.

У девушки что-то оборвалось в груди, ее уколол страх.

– Я не обратила внимания… просто побежала.

– Идея залить хвосты водой твоя?

Каори подняла глаза, ощущая Искандера за спиной. Он держит оружие в руках?

– Я не понимаю, к чему ты…

– Ладно. Забудем.

Каори обернулась, мужчина был безоружен, он присел рядом с ней.

– Искандер… я…

– Я не наврежу тебе, Каори. Я слишком долго живу на этом свете и давно умею отличать хороших людей от плохих. Понимаешь?

Каори не знала, что сказать. Неужели он намекает, что обо всем догадался? Даже если он ее друг… его нельзя оставлять в живых, если он знает. Людям нельзя доверять. Но что она сможет сделать?

Девушка молча кивнула.

Несколько минут они просидели в тишине, смотря на ребят. Где то вдали слышались шорохи других охотников, свисток Оби. Затем Искандер вновь нарушил их тишину.

– Ты же понимаешь, что значит сожжение Грохма для этих пацанов?

– Им… наверное им будет сложнее найти учителя…

– Нет, Каори. Ты станешь их учителем.

Она посмотрела на него, ничего не ответив, но мужчина почувствовал, как она пытается сопротивляться своим молчанием, он ощутил ее беспомощный взгляд. Тот самый взгляд, что ни один человек никогда не видел на лице Каори.

– Не отнекивайся. Ты прекрасно знаешь, что ждет их в общественном приюте. Этот Тефтон, он держал балку из последних сил, сражался за свою жизнь и жизнь его друга, а может и брата. Я не хочу, чтобы в приюте из них сделали рабов. Пожалуйста, Каори.

– Но я не могу! – она встала на ноги и отошла немного, вдруг остановившись – я не стану…. Возьми лучше ты.

Искандер покачал головой, повернулся к девушке и взял за плечи, посмотрев прямо в глаза, которые напугано взирали на мужчину.

– Мы все боимся взрослеть. Все пытаемся отодвинуть этот срок разными предлогами. Но неизбежного не избежать, Каори. Ты прекрасно знаешь, что я не могу взять их, у меня уже есть ученик. Гильдия не позволит. А если ты позволишь отдать их кому-нибудь из тех, с кем ты только что ехала в вагоне, то их лучше бы было вообще не спасать. Достойными людьми они не вырастут. Отбрось сомнения и не бойся самой себя. Ты вырастишь из них настоящих охотников… не этих. Ты заменишь им мать, которая, должно быть, сгорела в огне этой ночи. Ну же.

Он отпустил ее плечи, и Каори медленным шагом подошла к детям. Она нагнулась над Тефтоном и запустила пальцы в его светлые волосы. Мальчик был теплый, и лежал так тихо, словно просто спит.

Неужели все и вправду закончится этим? Она возьмет их себе под крыло. Но такой иронии этот мир может и не потерпеть – охотники воспитанные уникумом. Искандер был прав – если не взять этих детей сейчас, то лучше бы им стоило погибнуть здесь. Таков этот мир.

– Хорошо. – Каори произнесла твердо, посмотрев каждому мальчику в лицо, а затем на Искандера, – хорошо. Я возьму их в свои ученики. Отныне эти двое будут носить мое имя.

Глава 2 Предназначение охотника

С той страшной ночи, когда целый город пал в огне, минуло восемь лет. Но на острове все еще продолжали вспоминать бедный Грохм, который пополнил список уничтоженных городов. Говорили об этом неохотно, мало ли, вдруг это навлечет беду. И теперь люди отсчитывали дни до того момента, когда пройдет еще десять лет, когда неведомое вновь заберет с собой один из тысяч городов.

Колокольня небольшого прибрежного городка на западе острова начала трезвонить, оповещая всех жителей о наступлении полудня. Узенькие мощеные улочки моментально заполнились разношерстной толпой, здесь было не протолкнуться. Сотни рыбаков шли от причала, где множество лодок разных размеров лежали друг на друге, до центра. На рыночной площади всегда пахло свежей рыбой – этот морской соленый запах как сигнал заставлял остальных выйти со звонкими кошелями на поясе. Бесчисленные повозки создавали заторы, и рыбаки начали торговать, не доезжая до рынка. Звон колокола разносился все дальше по округе Западного Хорайзона.

Среди толпы спешно протискивалась детвора. У ребят была совсем другая забота. Со вчерашнего дня они ждали, когда дядюшка Бромнджир постелет себе ковер с подушками в центре города, прямо напротив колокольни, расставит скамейки и начнет свой урок. Не важно, о чем он будет говорить, все с нетерпением ждали его и всегда слушали с охотой.

Это был, пожалуй, самый дряхлый, самый повидавший старик в городе. Каждый день после полуденного боя колокола он ждал всех девочек и мальчиков у себя. Простые люди были бесконечно благодарны ему за это, ведь если не он, то кто ответит на вечный детский вопрос «почему?», постоянно отвлекающий от работы.

Груженые телеги с рыбой и другими товарами со скрипом колес проезжали позади ребят и голодные животы каждого из них молящим урчанием нарушали рассказ Бромнджира. Детей становилось все больше, они занимали свободные места и как заколдованные смотрели на старика.

На самой дальней скамейке среди юнцов сидели двое братьев. Один из них, тот, что младший, поставив руки на колени и оперев голову, с вытаращенными сверкающими глазами янтарного цвета слушал каждое слово Бромнджира. Одноцветные глазам волосы были заплетены в короткую косу, а длинная разделенная челка немного прятала лицо. Младший брат действительно слушал с увлечением, как в первый раз, чего нельзя было сказать о старшем.

Этот сорванец сидел на скамье, перекинув ногу на ногу, сложив руки за головой. То и дело он посвистывал разные мелодии, вызывая на себя гневные взгляды других ребят. Растрепанные светлые волосы, взгляд устремлен в небо. В карих глазах чистейшее мечтание, предвкушение вечера, когда на этой же площади начнут транслировать последний этап турнира гильдии охотников. Он то и дело поглядывал на прилавки.

Оба брата выглядели довольно бедно, и многим, знавшим их – а знали мальчишек почти все – это казалось странным. Ведь они были учениками одного из лучших охотников. Неужели учитель не может их одеть, как подобает по статусу? Вся одежда в заплатках, потертая. Но спрашивать братьев об этом никто не решался. С такой репутацией чудаков, как у них, к ним даже подходить боязно – чудаки, как водится, могли выкинуть что угодно.

– Тефтон, не отвлекайся, – сделал, наконец, замечание дядюшка Бромнджир. Все тихо захихикали. – Бери пример с Леви.

Как ни странно, но краской в ответ на это замечание залился именно Леви, а вовсе не Тефтон, который лишь презренно фыркнул, но все же убрал ногу с ноги.

Бромнджир продолжил рассказ.

– Итак, дети, настало время поговорить об Острове. Том самом Острове, на котором все мы с вами живем. Наш мир огромен, маленький шарик, летающий во тьме, который называется планета. На этой планете, во всем мире есть единственный клочок суши, единственное место, где человек может жить, а все остальное вода. Поэтому что нужно делать?

– Беречь Остров! – хором ответили все дети, кроме Тефтона. Тот лишь закатил глаза, потому что уже в сотый раз слышал эту историю. Эх… как бы хотелось сейчас перемотать время вперед, поближе к турниру, или вновь перечитать последний выпуск «Охотничьего еженедельника», ну или хотя бы пострелять из Геверстона по банкам, но нет, приходится сидеть здесь с этими малоросликами и слушать все по новой просто потому, что у старика была плохая память, и он совершенно забыл, что уже рассказывал эту историю. Но не ходить к Бромнджиру он не мог, ведь Каори строго настрого наказала братьям каждодневно собираться на его занятиях.

Тем временем из-за облаков вышло солнце, воздух начал прогреваться. Детей от яркого света защищали высокие каменные стены колокольни. Но по какой-то вселенской несправедливости Тефтон сидел именно в той части рыночной площади, куда тень не попадала.

Спустя несколько минут мальчик весь взмок. Он начал раскачивать Леви, то и дело шепча и уговаривая его сбежать с занятия. Но Леви был непреклонен.

– На Острове существует зло и добро. Добро это мы с вами, это все гильдии, честно выполняющие свою работу. Любой труд, каждое занятие имеет свою гильдию. Ну ка, кто какие гильдии знает?

– Гильдия портных!

– Гильдия кузнецов! О, и еще Гильдия цветочников!

– Гильдия рыбаков в нашем городе!

На Бромнджира тут же посыпались десятки разных ответов названий всевозможных гильдий. Старик улыбнулся, приподняв руку и заставив всех умолкнуть.

– И вне гильдии работать нельзя. Таков закон самой главной Первой гильдии.

– Безгильдийным быть плохо, нужно упорно трудиться! – хором продолжили дети.

– Когда человек рождается, первые годы он живет с мамой и папой. Но потом, когда вам исполниться пять лет от роду, вас к себе возьмет в ученики один из членов общества. Он станет вам учителем, и нет священней связи, чем связь между учеником и его наставником. Она объединит вас на всю жизнь.

Лица детей отчего-то помрачнели, они все как один поникли головой, глаза их у кого заблестели, а у кого стали словно ледяными.

– Дядюшка Бромнджир, – робко приподняла ручку маленькая девочка, что сидела на первой скамейке – а почему мамы и папы не могут нас учить?

Этот вопрос заставил Бромнджира заткнуться, но потом он все же ответил.

– Это чтобы вы не мешали маме с папой завести новых детей для других гильдий… и чтобы не мешали им работать. Единственная ваша семья на всю жизнь это ваш учитель. Так заведено с самого образования Острова уже почти две тысячи лет назад.

Другой ребенок тут же спросил.

– А что будет с теми, кого взрослые не возьмут в учителя?

Но Бромнджир сделал вид, что не услышал этого вопроса, откашлялся и продолжил.

– Но есть на Острове и зло. Зло это уникумы – все дети моментально завелись, сжав кулаки и оскалив зубы, старик поднялся на ноги и начал в шутку делать угрожающе выпады, руками показывая монстра. – Эти мерзопакостные создания только спят и видят, как бы убить вас и вашего учителя, как свергнуть Первую гильдию и нашего светлейшего главу Тайрона Брайда. Бойтесь их! Ненавидьте их! И если увидите уникума, то кого сразу нужно позвать?

– Охотников!

– Именно, дети. Гильдия охотников была создана, чтобы защищать нас и помогать людям.

– Уникумы зло! Общество добро! – хором заорали дети, да так что весь рынок услышал и оглянулся.

Тефтон сплюнул слюну на брусчатку. Его руки давно были сложены на груди – он устал слушать об угрозе уникумов в очередной раз. Зато теперь мальчик точно знал, что делать.

На другом конце площади мужчина, который трудился в Садовой гильдии, аккуратно и красиво раскладывал яблоки в шахматном порядке. За этими красными наливными уже выстроилась целая толпа покупателей. Тефтон жадно улыбнулся, наклонив голову вбок.

– Леви, хочешь яблоко? – спросил он, ударив брата по плечу.

– Ай… отстань – буркнул Леви еле слышимо.

– Давай, братец. Я с утра крошки во рту не держал, а вон те красные яблоки наверняка слаще пастилы, что вчера нам приготовила бабушка Акина.

Тефтон знал, на что надавить. Его улыбка стала еще шире, когда он увидел, как Леви с любопытством, голодными глазами посмотрел на далекий прилавок.

Старший брат продолжал.

– Ну давай же, Леви, ну. Я больше не хочу тут жариться.

Леви ответил заметно тише, робея.

– Но… ты же сам не купил утром еды на те деньги, что оставила нам Каори.

Тефтон раздраженно выдохнул.

– Вот ты дурень. Сам прекрасно знаешь, что деньги нам нужны для другого. Помнишь, Бромнджир рассказывал: наш Остров настолько большой, что чтобы обойти его, нужно потратить больше года. А я не хочу идти до столицы на экзамен пешком.

– А на что ты яблоки купишь?

Тефтон шептал уже почти на ухо.

– А я и не сказал, что куплю их, дурень. Смотри сколько там народу, видишь? – он кивнул головой в сторону прилавков, которые и в самом деле скрылись в очереди людей – мы мелкие и быстрые. Прожмемся между ними, тихо возьмем парочку и убежим…

– Снова воровать?!

Леви сказал это не слишком громко, но на его губы тут же прилетела затыкающая ладонь брата.

– Да что ж ты так кричишь, Леви. Не парься, этому садовнику будет не жалко пары яблок для будущих охотников, которые спасут его семью от уникумов, согласен?

Леви понимал, что ответить ему нечего. Он не хотел воровать яблоки, но так боялся, что переубедить брата не получиться – все его тело с ног до головы задрожало. Голос в конец превратился в решето, из которого выпадали слова.

– Ну… ну давай…

Тут же Тефтон схватил его за шею и опустил вниз, с опаской озираясь на остальных. Никто не смотрит, отлично.

Ползком меж пустых скамей они пробрались к площади. Все еще никто не заметил. Голос Бромнджира становился все дальше и дальше, пока его речь совсем не перестала быть слышной. Сердце Леви билось все чаще, кроме его бешеного стука он вообще перестал слышать все вокруг. Тефтон чувствовал, как леденеет его рука, но это ему было безразлично. Он уже задал себе цель и идет к ней.

На середине пути, когда они окончательно скрылись из виду Бромнджира и детей, Леви вдруг остановился, одернув брата.

– Мо… может, все-таки купим их? Брат, пожалуйста… я не хочу неприятностей – Леви почти умолял, глаза его заблестели от слез – если Каори узнает…

От этой мысли у обоих внутри все потяжелело, им на секунду даже показалось, что она стоит прямо сейчас за их спинами и подслушивает. Они тут же обернулись, учителя не было – облегченный выдох.

– Нет, Леви, не глупи. Мы столько работаем, чтобы накопить на экзамен, билеты и винтовки, что не можем тратиться на еду. Если мы не скопим денег к единому дню экзамена гильдий, то придется ждать еще год. А я больше не могу ждать…

Он дернул брата за руку, и они пошли к прилавку.

Дальше все происходящее для Леви было как в тумане, покадрово, размыто. Люди превратились в силуэты, вот братья входят в толпу, вот они обходят одну спину за другой. Сквозь стук сердца Леви услышал мягкую доброжелательную речь садовника, от которой в грудь словно вонзается нож.

Тефтон дернулся вперед, все случилось.

Он схватил пару яблок в обе руки, прижав их к себе, и в ту же секунду побежал, крича уже на ходу.

– Деру, Леви! Каждый сам за себя!

Никто, наверное, и не подумал бы преследовать Леви, если бы он не побежал рядом с братом. Но он не мог оставить его, выхода не было.

Садовник тут же поднял шум на всю площадь, крикнув что-то своему ученику, чтобы тот следил за прилавком, и мигом кинулся за братьями. Где-то вдали послышался свисток человека из надзорной гильдии. Столь знакомый этим двоим.

– И незачем было так орать! – упрекал Леви Тефтона на бегу, глотая воздух все чаще с характерным хрипом. Они забежали в первый попавшийся переулок, прохожие шарахались от ребят в сторону, придерживая головные уборы от ветра.

– Я бы и рад… но когда я схватил яблоки, этот мужик посмотрел прямо мне в глаза.

– Пацан в белых шортах с черной жилеткой, светлые волосы, а второй… второй вроде с коричневыми волосам и с косичкой тоже в рванье каком-то.

Позади братьев слышался голос садовника, который на бегу описывал кому-то внешность воров. Тефтон и Леви беспорядочно меняли одну грязную улочку за другой, забегая в каждый переулок, стоит ему только попасться на глаза. Их уже давно потеряли из виду, но ноги не останавливались.

– Пообещай мне, Теф, что когда мы станем охотниками и разбогатеем, то отдадим этому человеку деньги за яблоки.

Тефтон почему-то засмеялся, Леви подхватил смех.

– Хорошо, обещаю!

С радостным громким смехом, каплями счастливых слез и пота, слетающим с них, они добежали до порта. Вода играла волнами, и морской бриз встретил мальчиков. Солнце жарило все сильнее. Хотелось поскорее окунуться и съесть сладкие яблоки. В порту было несколько мальчишек, с завистью смотревших на рыбаков, готовивших свои баркасы к ночному плаванию. Тефтон и Леви остановились поодаль от воды, чтобы отдышаться.

Садовник, тщетно пытавшийся догнать воришек, понемногу сбавлял ход. Ребят нигде не было видно, им удалось скрыться. Свисток с площади уже не свистел. Мужчина махнул рукой – не стоила какая-то пара яблок таких усилий. Он остановился и оперся руками о колени, выдыхая разгоряченный воздух из легких и смотря исподлобья вперед. Точно не стоит… садовник развернулся обратно, как вдруг мимо него что-то пролетело. Он не успел понять, что именно, как будто тень. Послышались быстрые и легкие шаги, убегающие вдоль по мостовой в сторону океана.

Тефтон передал одно из яблок Леви. Тот уставился на него как на слиток золота, но не спешил есть. Мальчик смотрел на красную кожуру, которая отражала солнечный свет. В голове одна лишь мысль – мы поступили плохо, оно чужое. Из-за этого рука, которая держала яблоко, ни как не могла подняться в сторону рта. Зато Тефтон без всяких угрызений совести сладко хрустел плодом, обгладывая его до самых косточек. Сок стекал по рту, а улыбка становилась все шире. Он посмотрел на Леви.

– Да-а. Этим, конечно, не наешься. А ты чего? Если не хочешь, то отдавай мне, я съем.

Леви сглотнул. Он хотел есть, под ложечкой сосало, но именно это яблоко вызывало у него отвращение. Казалось, стоит откусить, и он познает такую горечь, которую никогда до этого не пробовал. Откусить и увидеть сотню червей. Ладонь с плодом начала подрагивать, мальчик закрыл глаза и медленно протянул яблоко брату.

Но на полпути плод перехватил другой человек.

Каори взяла яблоко в руку. Ребята обернулись. Леви мигом изменился в лице, оно стало бледно-белым. Во рту моментально пересохло, и он не мог произнести ни слова. По голове как будто чем-то ударило.

Тефтон выглядел не лучше. Он застыл с глупым выражением лица с куском яблока во рту, не отводя глаз от Каори. Она молча смотрела на ни них сверкающим взглядом.

– Каори… мы… – начал было Тефтон.

На всю улицу раздался громкий звук пощечины. От удара Тефтона повело, широкими глазами он уставился куда-то вниз, словно до конца не осознавая случившегося. Но горевшая красная щека действовала отрезвляюще.

Леви все понял сам и смиренно подставил лицо. Он не зажмурился и ждал сейчас больше всего на свете именно этого удара. Он видел, как прохожие начали смотреть в их сторону, некоторые даже остановились. Другие ребята не скрывали тихого смешка. Как же стыдно… ударь же, ну! Однако Каори не замахнулась на мальчика, оставив ему лишь разочарованный строгий взгляд своих черных глаз.

Людей вокруг становилось все больше, от них доноситься лишь монотонный шепот, который не разобрать. Но Тефтон и Леви прекрасно знали, о чем сейчас все думают.

Два маленьких мальчика продолжали молча стоять, склонив головы перед девушкой в белом плаще. На ремне за спиной у нее висел длинный футляр из плотной серой ткани. В нем находилась винтовка – значит, это был охотник, и лишние вопросы начали отпадать сами собой.

– Живо домой – коротко ответила Каори.

Дети сиюминутно повиновались. Быстрым шагом, стараясь прятать свои лица и не на кого не смотреть, они пошли прочь вдоль по основной улице. Казалось, каждый сейчас взирает на них. Каори шла позади, они чувствовали это, чувствовали, как она смотрит им в спины чудовищно тяжелым взглядом. Братья лишь изредка переглядывались меж собой, словно обмениваясь мыслями, что для них уготовано. На ум ничего не приходило и от этого становилось еще страшнее.

Они вышли из города и отправились вдоль побережья к своему дому, где вот уже восемь лет жили вместе с Каори и ее учителем охотником Акиной. Дом стоял у самого края обрывистого берега, отделенного от океана громадным песочным пляжем. Здесь всегда было мало людей, может, поэтому Каори и поселилась тут когда-то давно, уговорив своего пожилого наставника. Окна второго этажа среди белых стен уже виднелись вдалеке. Час расплаты все ближе, каждый шаг тяжелей.

Взбираясь на скалистый обрыв по самодельной деревянной лестнице, братья увидели вдалеке Акину. Она разрешила им называть себя бабушкой, хоть ей это и не совсем нравилось, но от седых волос не спрячешься. Что ж поделать, если дети запали ей в душу после самой первой встречи, когда Каори вернулась из Грохма.

Акина была невысокого роста, из-за старости она постоянно сутулилась. Зарабатывать на жизнь охотой больше не было сил, поэтому все держалось на плечах Каори и тех немногих добрых людей, которым она сама когда-то помогла.

Бабушка Акина встретила мальчиков как всегда с улыбкой. Она развешивала во дворе только что выстиранные белоснежные простыни, от которых пахло цветами, как и во всем доме. Из открытого окна на первом этаже, где располагалась кухня, чуялся сладкий аромат выпечки с какой-то вкусной начинкой. Сердце Леви задыхалось горечью – если бы он смог остановить Тефтона, то они бы сейчас вместе сели за стол и насладились обедом. Но теперь учитель привела их сюда словно узников.

Заметив выражение лица Каори и удрученный вид братьев, Акина поняла, что двое бедокуров снова что-то сотворили. Она только лишь выдохнула и продолжила заниматься своими делами.

Братья и Каори зашли в дом. Как только захлопнулась дверь шум прибоя, чаек и дуновения ветра утихли. На уши упала гробовая тишина.

– Наверх, в свою комнату.

Братья повиновались и тяжелым ходом побрели по лестнице.

– Каори… прости…

– Наверх, я сказала!

Ледяной пот выступил у обоих.

Они вошли в комнату и сели на стулья. Каори встала перед ними, сложив руки на груди и свысока смотря на братьев, поджимая губы.

– Я ваш учитель, и вы носите мое имя как свое второе. Вы Тефтон Каори и Леви Каори. – Она посмотрела на каждого по очереди – вспомните об этом в следующий раз, когда ваши пустые головы посетит мысль о краже.

Мальчики пытались смотреть в ее глаза, но отчего-то это не получалось, и они сникли. Голос девушки был твердым и строгим. Братьям казалось, что ее аура словно поглощает весь свет и в без того темной комнате. Каори продолжала:

– Тот человек вложил в эти яблоки свой труд, свое время, он вырастил их, чтобы прокормить себя и своего ученика, своих маленьких детей. Мы столько говорили об уважении к чужому труду, и вы выкидываете такое.

– Каори, мы виноваты… я виноват – Тефтон встал со стула.

– Я плохой учитель, Тефтон, я знаю. Я сделала много ошибок, но это… Я никогда бы не поверила, что вы опуститесь до такого. Вы оба заслуживаете наказания в равной степени, мне не важно кому из вас первому пришла в голову эта идея. Я прекрасно знаю, что к тебе Тефтон, не смотри на меня щенячьими глазами и не пытайся загородить Леви.

Братья приготовились к худшему, но то, что произошло дальше, повергло их в настоящий ужас. Каори вдруг подошла к маленькой тумбе, где в маленьком ящичке хранился небольшой сундучок. Или скорее шкатулка. И Тефтон, и Леви были уверены, что о существовании этой шкатулки кроме них двоих никому более не известно. Поэтому, когда они увидели ее в руках учителя, ледяной страх сменился пылким несогласием.

– Я знаю, что вы много работаете и во многом себе отказываете только чтобы накопить на экзамен в гильдию охотников. Вот на этом примере я и покажу вам, чем плохо воровство. Все эти деньги – она поставила шкатулку на стол перед ребятами – все, до последнего гроша, вы потратите на яблоки. Скупите весь прилавок того садовника, у которого посмели украсть. Ясно?

Братья не верили ушам, покачивая головой от несогласия. Тефтон вскочил с места и умоляюще со слезами кинулся к Каори.

– Нет! Пожалуйста, лучше выпори нас, прошу, умоляю! Каори, не надо!

Тефтон бился в истерике, хоть и понимал, что Каори останется при своем.

Леви же слишком любил своего учителя, чтобы так перечить и умолять его. Он больше всего жаждал наказания, чтобы угомонить, наконец, свою совесть. Мальчик лишь закрыл лицо руками, чтобы никто не увидел его слез.

– Вы пойдете туда прямо сейчас, извинитесь и купите все яблоки, а потом съедите их.

Спорить было бесполезно. Ближе к вечеру того же дня братья стояли перед тем самым прилавком. Здесь на площади уже натянули огромный экран из плотной бежевой ткани. Люди настраивали несколько уникум-трансляторов, выравнивая изображение. Почти весь Западный Хорайзон собрался тут, чтобы узнать, чем в итоге закончится очередной турнир охотников. Чуть ли не единственное развлечение для всего Острова. Шум толпы стоял неимоверный и все в предвкушении, но только не Тефтон с Леви. Они смотрели на проклятый прилавок, за которым стоял насупившийся продавец. Яблок осталось несколько десятков килограмм, всего восемь ящиков. Однако на все восемь денег не хватило, и они взяли шесть. Народ отвлекся от начала турнира, все увидели тех самых двух чудаков. Люди еще не успели забыть, как утром братья Каори шли под надзором учителя, все уже знали, что случилось. И теперь на площади развернулось новое шоу – Тефтон и Леви кланялись в пояс, прося прощения. Каори стояла позади них и тоже кланялась, так же прося прощения. По обычаю было сделано три поклона, после чего ящики с яблоками были погружены на телегу и отправлены в дом Каори. Братья еще долго с ужасом смотрели, как садовник вытаскивает из шкатулки монеты, пробует их на зуб и перекладывает к себе. Вот уж кто действительно был счастлив от такой прибыли. В конце концов, получив свою пустую шкатулку обратно, ребята побрели домой.