Kitobni o'qish: «Сны о свободе»

Часть I. Темный лес

Глава 1. Исчезновение княгини

1.

Княгиня Андромеда в одиночестве бродила по тенистым аллеям дворцового сада. Что привело ее сюда? Может быть, Ее Величество желало проститься с летом? Возможно. Погода уже начала преображаться: к вечеру небо над столицей окутали плотные черные облака, а ветер поменял направление, усилился и похолодел. Он срывал листья с молодых деревьев и устилал ими аллеи, проникал сквозь оконные щели в торжественные залы резиденции и завывал в каминных трубах. Придворные меняли гардероб, а слуги тем временем пополняли запасы дров и утепляли дворец.

Было еще не поздно, но из-за завесы туч в саду уже сгустились сумерки, и в бродящем по саду стройном женском силуэте едва ли можно было узнать княгиню Андромеду. Княгиня наслаждалась погодой. В то время как остальные обитатели дворца грелись в теплых покоях, Андромеда подставляла лицо навстречу колючему ветру и с наслаждением вдыхала прохладный воздух. Она улавливала запах перемен. Осень приходит на смену лету: в природе все меняется, и скоро уже ничего не будет как прежде. Как и в жизни самой Андромеды.

Андромеда думала, что она в саду одна. Думала, ни одна живая душа не может увидеть, с какой надеждой она смотрит в сторону зловещего черного горизонта. Тучи все прибывали и прибывали, они клубились и уплотнялись. На горизонте уже посверкивали первые молнии. Но никого не было рядом с Андромедой, чтобы ощутить, как замирало ее сердце, когда она улавливала слабые вибрации далекого грома. И не было у Андромеды ни одного близкого человека, который сумел бы понять, почему на ее губах время от времени играет улыбка. Искренняя, непринужденная улыбка, которая редко появлялась на устах княгини.

Как можно быть искренней там, где царят фальшь и ложь? Быть непринужденной среди людей, давно запутавшихся в паутине интриг и ничтожных амбиций? Если бы она не умела лгать, ее бы просто уничтожили. Но Андромеда перехитрила всех. Она преуспела в искусстве лжи, завоевала доверие придворных и любовь солдат. Своей красотой она очаровывала сердца, речами – влюбляла умы.

Но княгиня устала от этой вечной игры.

– Моя госпожа…

На лавке возле фонтана сидел мужчина. На нем был темный плащ, скрепленный золотой фибулой в форме львиной головы. Лицо мужчины скрывал капюшон. Но по его голосу и сутулости Андромеда догадалась, что он далеко не молод. Это неудивительно, ведь многие сановники занимают свои должности до самой смерти, не решаясь оставить доходное место.

Мужчина отличался высоким ростом, как супруг Андромеды, но выглядел значительно уже его в плечах. Едва Андромеда появилась у фонтана, как мужчина поднялся и поклоном поприветствовал княгиню.

Андромеда отметила, что в поклоне незнакомца не было услужливости. Его поклон – лишь дань этикету.

Это был граф Шнайдер.

– Добрый вечер, граф, – казалось, встреча обрадовала Андромеду. – Я полагала, что в саду никого нет. Не ожидала застать вас здесь сегодня.

Кроны деревьев на площади у фонтана расступались, и лицо Андромеды осветилось тусклым солнечным светом. Длинные белые локоны, бледное аристократическое лицо, чуть раскосые голубые глаза со взглядом решительного человека… длинное узкое платье белоснежного цвета и серебряное колье с подвеской в форме раковины наутилуса. Андромеда была поистине прекрасна.

– Да, я редко выхожу подышать свежим воздухом.

– Это неудивительно, – понимающе кивнула Андромеда. – Война на севере, набеги кочевых племен на западе, да еще эти два графа, не поделившие речные земли… у тайной канцелярии слишком много дел.

– У нас всегда много дел, – капюшон по-прежнему скрывал лицо графа, но по его голосу княгиня поняла, что он улыбается. – Однако я стараюсь не покидать стены дворца по иной причине.

Андромеда непонимающе склонила голову набок.

– Ваше Величество… – граф слегка смутился. – Я не прихожу сюда из-за вас.

– Вам неприятно мое общество? – резко спросила Андромеда, отступив на шаг.

– Нет, что вы! – поспешил отмахнуться граф. – Позвольте пригласить вас на прогулку по саду. И я вам все расскажу.

Граф сделал приглашающий жест в сторону кипарисовой аллеи. Андромеда, нахмурившись, согласилась продолжить прогулку.

– Раньше мы с вами очень часто виделись в этом саду. Волшебное это место. Я отдыхаю здесь от канцелярщины, а вы – от надзора супруга и его шпионов.

– Прошу вас, переходите к сути, – тихо сказала Андромеда, чувствуя в словах графа подвох. – Мы давно стали друзьями и всегда старались быть честными друг с другом.

– В этом и дело, моя госпожа. В то время как наша дружба крепчала, ослабевал ваш брак с князем.

– Я просто перестала бояться супруга и его дворян, – призналась княгиня. – Он мне отвратителен с того самого дня, как выбрал меня невестой.

В воздухе витал чудесный аромат хвои, и казалось, что Андромеда и граф находились не в сердце столицы, а в далеком от нее дремучем кипарисовом лесу. Наверное, Андромеда полюбила северный дворцовый сад как раз за эту красивую иллюзию, позволяющую представить себя совсем в ином месте… времени… может быть, даже вообразить себя другой личностью.

– Многие девушки готовы на все, чтобы занять место Вашего Величества. Неужели вы не обрадовались, когда князь Мэ́руин выбрал вас?

Андромеда прикрыла глаза и слегка опустила голову. Она углубилась в воспоминания.

– Мы никогда не говорили об этом, граф…

– Моя госпожа, прошу вас извинить меня…

– Не извиняйтесь, ваше превосходительство.

Андромеда сжала губы.

Она ни с кем не делилась своей историей. Даже с графом Шнайдером, который давно стал ей если не другом, то довольно близким человеком. Они действительно могли бы стать друзьями… очень хорошими друзьями… Но эта дружба подвергла бы графа Шнайдера смертельной опасности. Поделиться с графом своей историей – значит нарушить ту спасительную для него дистанцию, которую она так усердно сохраняла.

Открыть правду можно… Но только нужно это сделать так, чтобы граф не расценил ее рассказ как знак особой благосклонности.

– Вы думаете, в шестнадцать лет я была просто глупой девчонкой? – спросила Андромеда и удивилась от того, как неожиданно грубо прозвучал ее вопрос. – Думаете, меня соблазняла перспектива стать княгиней? Вы думаете, мне нравилось чувствовать зависть других претенденток?..

– Госпожа, прошу извинить мою дерзость… – снова попросил граф.

Но Андромеда его не слушала.

– Никто из подруг не завидовал мне! – выпалила она. – Ведь меня вовсе не выдали замуж за князя Мэруина, меня продали ему! Отец и мать отдали меня как залог собственной безопасности!

Граф Шнайдер ответил не сразу. Может быть, откровение Андромеды шокировало его. А может быть, он тщательно подбирал слова, чтобы снова не вызвать гнев княгини.

– Вашего мнения никто не спросил?

Тон графа оставался ровным, а в его голосе не слышалось жалости. И Андромеда была признательна ему за это. Однажды ей уже пришлось пережить слезы и горестные причитания родных и друзей. Как же это было неприятно! Это ее продавали, выдавали замуж за нелюбимого мужчину! Ее, а не их! Разве эти люди имели право страдать?!

– У меня не оставалось выбора… – тон княгини стал спокойнее. – Князь Мэруин угрожал разорить мое герцогство… А к тому моменту он уже покорил все королевства, графства, вольные города… и мое герцогство, последнее суверенное государство Востока, не могло ничего противопоставить его мощи.

Андромеда непроизвольно сжала в ладони подвеску на колье. Серебряный наутилус. Мать подарила его на прощание, чтобы Андромеда никогда не забывала о родном доме. Поднявшись на борт корабля Мэруина, будущая княгиня испытала порыв выбросить амулет в море… Но сохранила его. Потому что, кроме этого колье и воспоминаний, у нее больше ничего не оставалось.

– Князь Мэруин любит вас, моя госпожа, – осмелился возразить граф.

– Он любит только себя, – отрезала Андромеда. – Он поставил на колени многие народы и не может простить себе, что не способен завоевать покорность всего одной-единственной женщины.

– Ох, он мог бы, – тяжело вздохнул граф. – Если бы он по-настоящему взялся за вас, то вы бы сдались. Князь Мэруин умеет ломать гордость, убивать рассудок… Но он оставил вам волю выбора как раз потому, что вы ему по-настоящему дороги.

– Это не добавляет ему чести…

– Вы единственная слабость Мэруина. От того, что вы от него отворачиваетесь, страдает народ. Князь вымещает злобу на подданных. Народ считает, что у Мэруина нет сердца. Но мы-то с вами знаем, моя госпожа, что сердце у нашего властелина есть. И ключ к нему – вы.

– Что вы хотите сказать, граф? – насторожилась Андромеда.

В парке почти стемнело, и из его глубины послышалось стрекотание сверчков. Обычно в это время княгиня Андромеда уже возвращалась во дворец. Она уже начала настороженно оглядываться: не хватились ли ее.

– Если бы вы ответили взаимностью князю, то смогли бы помочь стране. Сейчас тысячи судеб зависят лишь от ваших… капризов. Простите мою дерзость, Ваше Величество.

– Вы не понимаете! – повысила голос Андромеда. – Князь Мэруин не вызывает у вас такого же отвращения, как у меня!

Княгиня брезгливо скривила лицо, когда представила перед глазами образ супруга.

– Семь лет назад он заявился в мой родной дом и потребовал выдать меня ему как… как какую-то вещь! Как бездушный товар, как рабыню из вольных городов! А тех, кто отважился вступиться за меня, он просто убил. Он даже не удостоил их чести быть казненными через отсечение головы: он просто повесил моих дорогих подруг и жениха, как каких-то воришек! И вы хотите, чтобы по отношению к этому чудовищу я проявила покорность?

– Прошу, задумайтесь о подданных! – снова осмелился возразить граф.

– Это не мои подданные! – оскорбленно воскликнула княгиня. – Моих подданных украли у меня семь лет назад! Я распрощалась с ними так же, как распрощалась с семьей, дорогим сердцу герцогством и свободой. Поймите меня, добрый друг, я чужая в этом крае, я лишь трофей из далекой страны!

Андромеда и граф увлеклись беседой и не заметили, как совершили круг и вернулись к фонтану. Фонтан представлял собой мраморную горку, сложенную из затейливых морских раковин. Вода с мирным журчанием стекала по ним, орошая мраморные жемчужины, и в тусклом солнечном свете переливалась бликами, словно слеза. Граф предложил присесть, но Андромеда отказалась: становилось холодно, пора было возвращаться во дворец.

– Граф, если вы действительно уважаете меня… – тон Андромеды стал тише. В ее голосе впервые послышалась мольба. – Если вы и правда мне друг… помогите мне бежать отсюда… Пожалуйста…

Андромеда сама не поняла, как эти слова сорвались с ее языка. Она никогда прежде не делилась ни с кем своими переживаниями и, конечно, никого не просила решиться ради нее на такое опасное дело. Всему виной перемена погоды. Гроза. Она слишком пагубно влияет на Андромеду, заставляет ее быть откровенной.

Граф задумчиво склонил голову.

Горизонт озарила неяркая вспышка молнии.

Какая же она глупая! Граф служит князю Мэруину, а не ей. Он ни за что не пойдет против воли государя. Кроме того, он член тайной канцелярии! Граф обязан заботиться о благополучии всего государства, а не о личных интересах княгини. Об этом же он и говорил на протяжении всего вечера, стараясь вразумить Андромеду! Какая же она глупая!.. Теперь граф обязательно сообщит князю о ее непокорности.

– Способны ли вы представить, что ждет эту страну? – спросил граф после минуты раздумий. – Князь Мэруин будет искать вас всюду. Он станет пытать и убивать. Не одна сотня голов упадет с плеч, не одна тысяча судеб окажется покалеченной…

– Граф… Прошу вас…

Голос Андромеды становился все тише. Уголки ее красивых голубых глаз наполнились влагой, а губы дрогнули.

Андромеда думала, что ее сердце зачерствело. Последние слезы она пролила много лет назад и до этого дня не давала выход чувствам. Зачем слезы, страдания… если ничего изменить нельзя?

Никогда еще Андромеда не чувствовала себя настолько близкой к свободе. Сейчас или никогда.

– Да, моя госпожа, – граф поклонился. – Я сделаю все, чтобы помочь вам.

Слова графа потонули в оглушительных раскатах грома, а последовавший за ними резкий порыв ветра ударил в лицо Андромеде, растрепав ее длинные локоны.

Андромеда смахнула слезу и снова подняла взгляд на графа:

– Правда?

Происходящее казалось прекрасным сном. Еще минуту назад она и подумать не могла, что кошмарная жизнь в столице может когда-нибудь закончиться. А сейчас… за какие-то несколько мгновений ее положение невероятно изменилось.

– Операция начнется в полночь, моя госпожа, – лицо графа по-прежнему оставалось в тени, но по его дрогнувшему голосу княгиня поняла, насколько нелегко ему далось такое решение. – Как только часы пробьют двенадцать, выходите из покоев в Княжескую Трапезную. Если меня там не окажется, отправляйтесь в кабинет князя Мэруина. Пожалуйста, сохраняйте осторожность. Постарайтесь скрыть, что встречались с кем-то в парке. И ради всего святого, не затевайте ссору с князем. Я знаю, вы видитесь с ним нечасто, но редкие ваши встречи оборачиваются…

– Да, я понимаю, – Андромеда старалась не терять времени. – Это может помешать.

– Не только поэтому. Князь Мэруин любит вас, моя госпожа. Он заслужил хоть немного снисхождения и добра.

Андромеда никак не отреагировала на эти слова.

– До свидания, мой верный друг! – воскликнула она.

– До скорой встречи, моя госпожа…

2.

Когда княгиня вернулась во дворец, за окнами уже совсем стемнело. Тусклое пламя светильников подрагивало на ветру, что свободно гулял по бесконечному лабиринту коридоров. Андромеда сразу направилась к себе в покои: ей предстояло подготовиться к долгой дороге. Путь в комнату лежал через Княжескую Трапезную, которая, как полагала Андромеда, к этому часу уже должна была опустеть. Но княгиня ошибалась.

В Княжеской Трапезной собралось не менее тридцати человек: все они расселись вокруг большого круглого стола из красного дерева и внимательно слушали князя Мэруина.

Этот зал отличался особой пышностью: стены покрывала золотая парча, и из этой же ткани красного цвета были сотканы портьеры, украшенные замысловатым растительным орнаментом. У четырех выходов гордо выстроились флагштоки с алыми гербовыми флагами государства, которые прекрасно гармонировали с цветами зала. На столе Андромеда разглядела только вино и вазы с фруктами: похоже, придворные собрались не на званый ужин, а на совещание с князем. Впрочем, букеты хризантем, украшавшие стол, создавали атмосферу неформальной беседы.

Когда лакеи закрыли за Андромедой двери, послышался громкий скрежет отодвигаемых кресел: собравшиеся поднялись из-за стола, чтобы поприветствовать княгиню.

– Добрый вечер, государыня.

Низкий бархатный голос супруга заставил Андромеду вздрогнуть.

– Добрый вечер, мой повелитель.

Князь Мэруин обращался к Андромеде как к равной себе – «государыня». Но сама Андромеда никогда не упускала возможности продемонстрировать власть князя над собой и обращалась к нему не иначе как «мой повелитель» или «мой господин».

Мэруин был высоким, широкоплечим мужчиной, в котором чувствовались сила и властность. Его густые черные волосы уже тронулись легкой сединой, а кожа на строгом лице с прямоугольным подбородком и жесткими щетинистыми бровями начала иссушиваться. Так князь расплачивался за участие в бесчисленных битвах и далеких военных походах. Одет князь был в роскошный алый дублет¹ с низким воротом и длинными рукавами. Его богатая золотая вышивка, отдаленно напоминающая металлическую броню, изображала символ государства – льва, облаченного в доспехи и сжимающего в когтях перекрещивающиеся меч, копье и стрелу.

– Любезные гости, – обратилась Андромеда к присутствующим, – прошу вас, присаживайтесь. Я сегодня не голодна и не стану обременять вас своим присутствием.

Мэруин нахмурился: ему не нравилось, когда Андромеда изображала несчастную заложницу на глазах у придворных.

– Дорогая Андромеда, – с нажимом сказал Мэруин, – мы собрались вовсе не для трапезы. Прошу вас, присоединяйтесь к нам. Нас ждет интересный разговор.

Андромеде ничего не оставалось, кроме как занять свое место рядом с Мэруином. Следом за князем и княгиней сели и все остальные.

– Мы говорили о том, что мой брат вновь доставляет нам неприятности.

– У него остались для этого ресурсы? – осведомилась Андромеда, тут же войдя в курс дела.

Сегодня Андромеда с трудом могла представить, что некогда ее супруг правил не единолично, а разделял власть вместе с младшим братом по имени Тэ́руин. Именно вместе с ним он присоединил к своему княжеству все независимые народы Востока. Завоевания братьев остановили лишь горы на севере и кочевые племена на западе – все прочие королевства, княжества, герцогства и вольные города склонились перед волей князя Мэруина и князя Тэруина.

После эпохи завоеваний государство сотрясали волнения: покоренные народы стремились сбросить оковы братьев. А девять лет назад разгорелся конфликт и между самими князьями. Андромеда не знала, что именно послужило причиной раздора – эту тайну князь Мэруин не доверил даже самым близким сподвижникам. Однако последствия этого разногласия оказались катастрофическими.

Князь Тэруин был вынужден бежать из Княжеского Дворца. Вскоре он объявился на севере, где сумел объединить под своим знаменем несколько графств, тем самым отняв у брата часть земель.

С тех пор прошло уже девять лет, однако война между братьями еще не окончена: князь Мэруин так и не сумел вернуть север под свой контроль.

– Моя госпожа, – подал голос министр казначейства, – этот трус ведет войну подлыми методами. Он заполонил рынок нашего княжества дешевыми контрабандными товарами. Ваши подданные предпочитают покупать их и тем самым своими руками жертвуют князю Тэруину средства для продолжения войны. А тем временем наши ремесленники и крестьяне теряют спрос и разоряются.

– При этом народ истощен и не желает продолжать войну с предателем, – добавил первый министр. – В народе ходят опасные… нежелательные слухи. Поговаривают, что подати, которые взимает предатель, гораздо ниже, чем те, что собирает наш государь. Крестьяне вольны рубить лес, сколько им вздумается, и не отдают за это ни гроша в казну. Помещики северного княжества отводят для их нужд больше земель, чем наши. А голод, говорят, не случается даже в неурожайные годы, потому что предатель бездумно раздает зерно из городских хранилищ.

– Наши крестьяне и мещане сетуют на гнет помещиков и сановников, – вступил в разговор третий придворный. – Нашим войскам все чаще приходится отлавливать крестьян, бегущих на север.

Андромеда нежно улыбнулась и жестом распорядилась налить себе вина:

– Наш враг Тэруин опасен не потому, что угрожает продолжить наступление на юг. Князь Тэруин опасен потому, что образ его добродетели проник в умы нашего народа. Я правильно поняла вас, друзья?

Удивительно, как точно Андромеда в нескольких словах описала проблему, которую не смогли сформулировать три министра. Речь Андромеды всегда отличалась лаконичностью.

– Да, Андромеда, – кивнул Мэруин.

– Стало быть, на то есть причины.

Этими словами Андромеда согласилась с обоснованностью слухов. А это была настоящая дерзость по отношению к князю. За столом воцарилось молчание. Первый министр побледнел и опустил взгляд. Те придворные, которые не были обременены государственной службой и не несли ответственность за обстановку в стране, наоборот, заинтересованно переводили взгляд с Андромеды на супруга, ожидая продолжения речи первой или ответа второго.

– Полагаю, вы, господин первый министр, хотели сказать, что люди недовольны текущим положением дел, – продолжала Андромеда. – Однако, с другой стороны, найдется ли период в истории, когда подданные проявляли благодарность и покорность? В любой эпохе и при любом правителе найдутся недовольные. Вы согласны со мной?

– Да, моя госпожа, – раболепно ответил первый министр. Речь Андромеды, сначала чуть не стоившая ему службы, теперь стала для него спасительной.

– Так почему же в княжестве Тэруина мы не наблюдаем недовольства и мятежей? – Андромеда театрально развела руками, показывая, что вопрос адресован ко всем присутствующим.

– Потому, я бы сказал, что все силы подданных Тэруина уходят на борьбу с нами, – послышался тонкий голос с противоположного края стола.

Андромеда обернулась на голос. Он принадлежал паладину Брутусу – советнику Мэруина. Когда война за север только разгоралась, семья Брутуса оказала Княжескому Дворцу щедрую поддержку. В благодарность князь Мэруин даровал паладину высокую должность. Впрочем, Брутус выполнял обязанности советника лишь условно: на деле князь никогда к нему не прислушивался.

Брутус был крайне не уверен в себе: он говорил быстро, заикался и загрязнял речь бессмысленными выражениями, как бывает со всеми, чья речь опережает ход мыслей. К тому же природа не наградила Брутуса привлекательностью: он был невысок, толст, а лицо его отличалось кривым носом и пухлыми губами. Взгляд Брутуса всегда направлен в пол: во время разговора паладин никогда не поднимал глаз на собеседника.

Однако, когда в окружении князя речь заходила о военных или карательных операциях, в глазах Брутуса загорался азартный огонь. Паладин ошеломлял придворных склонностью к неоправданной жестокости. Во время разговоров о насилии голос паладина становился громким, почти что восторженным, а недостатки речи исчезали. Брутус присутствовал на всех дворцовых пытках и казнях, а многие из них проводил сам: вид страданий и крови доставлял ему нездоровое удовольствие, которое он даже не скрывал. Нечего говорить, что этот человек вызывал особенное недоверие у княгини Андромеды.

– Верно, – отвечала Андромеда Брутусу, скрывая неприязнь под маской любезности. – Но позвольте мне сделать маленькое дополнение: подданные князя Тэруина добровольно приносят себя в жертву. Князь Тэруин и его сподвижники проделали хорошую работу, чтобы внушить жителям завоеванных земель страх перед нашим государем. Поэтому северяне уверовали, что война с князем Мэруином – их святая миссия. И во благо этой почти что фанатичной мечты они покорно мирятся с властью Тэруина – клятвопреступника и узурпатора.

– Значит, вы полагаете, Ваше Величество, – произнес военный министр, – что предатель Тэруин ведет двойную игру? Война, которую он развязал, не только ослабляет наше княжество, но и поддерживает порядок на севере?

Все это время князь Мэруин не сводил взгляда с Андромеды. Супруга редко занималась политикой, и сейчас у князя появилась возможность оценить ее чутье и мудрость. Время от времени он еле заметно кивал, внимая словам княгини.

– Да, ваше превосходительство, – ответила Андромеда.

– Что же вы предлагаете, Ваше Величество? – настороженно спросил первый министр.

– Последовать примеру Тэруина, – лукаво предложила княгиня.

В разговор снова вступил паладин Брутус:

– То есть, я бы сказал, мы должны создать для нашего народа своего врага?

– Именно.

– Наше княжество и так ведет войну с предателем Тэруином… – начал было первый министр.

– Вы не о том враге думаете, ваше превосходительство, – прервал его Брутус. – Предатель Тэруин не сможет стать для народа, я бы сказал, подходящим врагом. Народ восхищается этим князем.

– Паладин Брутус прав, – согласилась Андромеда. – Уже поздно пытаться очернить образ князя Тэруина перед нашими подданными. Кроме того, наше войско едва ли в состоянии продолжать наступление на север. Однако врага, который сплотил бы народ, можно найти и внутри княжества, среди населения… Им может стать меньшинство, к которому и так никто не питает теплых чувств. Друзья, я говорю о подданных, которые исповедуют западную веру.

За столом на некоторое время повисла тишина. Иноверцы и еретики – головная боль Княжеского Дворца. Конфликты на религиозной почве разгорались по всей стране, зачастую перерастая в крупные столкновения, которые можно было остановить только силами армии.

Князь Мэруин закрыл глаза, будто пламя свечей вдруг стало для него слишком ярким. Происходящее на совете выходило из-под его контроля. Зачем Андромеда вспомнила про иноверцев? Что она задумала?

– Ваше Величество, – Брутус нервно сжал пальцы в замок и с откровенным обожанием уставился на княгиню, – вы хотите, я бы сказал, представить еретиков в качестве виновников наших несчастий?

– Цель оправдывает средства, – ласково пропела Андромеда. – Можно принести в жертву меньшинство ради единства большинства. К тому же, если мы добьемся желаемого, еретики и иноверцы начнут стекаться в княжество Тэруина – единственное безопасное место.

– …и Тэруина можно будет представить в качестве их защитника… – кровожадная улыбка Брутуса стала напоминать оскал. – Тогда наш народ сам обернется против него!

Андромеда кивнула, давая понять, что Брутус верно выразил ее мысль. За столом снова воцарилось молчание. Все ждали ответа князя Мэруина на предложение супруги. Некоторые придворные, не приняв слова Андромеды всерьез, потеряли интерес к собранию и вернулись к поеданию фруктов.

– Очень необычная стратегия, – князь Мэруин задумался.

– Ваше величество… – снова заговорил Брутус, обращаясь к князю. – Вы согласны воплотить план Ее Величества?

Брутус поерзал в кресле: ему уже не терпелось действовать.

– Княгиня Андромеда – моя супруга. Ее слова имеют такой же вес, как и мои.

Улыбка Брутуса стала еще шире.

– Ваше Величество… в таком случае позвольте мне самолично возглавить это дело!

Князь Мэруин выразительно посмотрел на Андромеду, предоставляя ей возможность решить этот вопрос. И тут же понял, что совершил непоправимую ошибку.

Преследования иноверцев… назначение Брутуса… Андромеда явно имела личную выгоду от этой стратегии. Но какую?

– Разумеется, паладин Брутус. Вы заслужили это.

Значение слов Андромеды дошло до придворных не сразу. Но один за другим присутствующие прекращали жевать и поворачивались в сторону Брутуса. Даже Мэруин не смог скрыть подозрений и нахмурился. Он понимал, что Андромеда не глупа, чтобы без веских причин разрешить самому жестокому дворянину устроить охоту на тысячи людей. Но в таком случае, что же это за причины? Какую игру ведет княгиня?

Князь Мэруин с наигранным добродушием усмехнулся и постарался разбавить повисшее напряжение:

– Государыня, раз уж вы так красноречивы этим вечером, то, быть может, еще и предложите тост?

Андромеда кивнула и поднялась из-за стола. Собравшиеся последовали ее примеру. Придворным хотелось немного отвлечься от тревожного предчувствия, вызванного назначением Брутуса.

– Слышите раскаты далекого грома? – загадочно спросила Андромеда, поднимая бокал. – Дождь приходит на смену засухе. Осень сменяет лето. Времена года чередуют друг друга, чтобы с перерождением природы у нас появлялся шанс очиститься душой и начать все сначала. Этой ночью гроза очистит всех нас. Утром мы окажемся совсем в другом мире.

– За новый мир! – торжественно повторил князь Мэруин.

– За новый мир! – ответили ему хором три десятка голосов.

Андромеда тоже улыбнулась и поднесла бокал к губам.

«О, не сомневайтесь! – думала она, чувствуя сладкий вкус реванша. – Новый мир наступит для всех нас. Вы окажетесь в мире открытого террора и больше нигде не сможете чувствовать себя в безопасности. Сам Мэруин ощутит беспомощность, когда его подданные начнут убивать друг друга. Все вы испытаете то, что приходилось чувствовать мне и моему герцогству. А я… окажусь в мире, где нет страха, жестокости, лжи и интриг».

3.

Совещание подошло к концу.

По правилу этикета князь Мэруин и княгиня Андромеда первыми поднялись из-за стола. Затем свои места покинули придворные. После обмена любезностями обитатели дворца начали стекаться к выходу из Княжеской Трапезной. Однако один гость не спешил уходить.

Паладин Брутус застыл почти у самых дверей, и придворным, чтобы покинуть зал, приходилось его обходить. Но Брутус не замечал, что доставляет кому-то неудобства. Он сцепил толстые короткие пальцы в замок и полузакрыл глаза. Придворные, проходя мимо Брутуса, поздравляли его с новой должностью. Паладин ничего не отвечал, но при каждом поздравлении его пухлые губы расплывались в улыбке удовлетворения.

Наконец последний гость покинул Княжескую Трапезную. В зале остались только Андромеда, князь Мэруин и паладин Брутус.

– Вы не утомились, ваше превосходительство? – усмехнулась Андромеда, вежливо намекая паладину, что ему пора покинуть зал.

– Я бы сказал нет, Ваше Величество, – ответил паладин Брутус.

Андромеда замерла, ожидая продолжения речи паладина. Однако Брутус снова полузакрыл выпуклые глаза и будто бы забыл про присутствие Андромеды и Мэруина.

– Я бы просто хотел спросить… – вдруг сказал он.

Мэруин задумчиво наклонил голову набок и оперся руками о спинку кресла. Андромеда не сдвинулась с места.

– …когда можно действовать? С чего прикажете начать?

– Поступайте так, как считаете нужным, – благосклонно ответила Андромеда. – Если у вас остались вопросы, вы можете обратиться ко мне… завтра.

– Я бы сказал… – начал было Брутус, но Мэруин оборвал его на полуслове:

– Брутус, княгиня Андромеда утомилась. Сегодня вечером она и так достаточно много сделала для вас и вашего самолюбия. Оставьте ее.

Андромеда уловила неприметное движение: Брутус крепче сжал пальцы. Когда же он заговорил, голос его стал напряженным, будто бы его грудь что-то сдавило:

– Повинуюсь, мой государь.

Брутус сделал неуклюжий полупоклон и покинул Княжескую Трапезную. Грохот тяжелых дубовых дверей эхом разнесся по западному крылу дворца.

Андромеда вздохнула. Она не знала, что для нее хуже – присутствие Брутуса или разговор наедине с Мэруином. Но княгиня чувствовала, что она должна как-то отблагодарить супруга за избавление от паладина. И вообще, сказать ему несколько приятных слов. Ведь так хотел граф Шнайдер…

Андромеда внимательно вгляделась в лицо супруга.

Мэруин убрал руки со спинки кресла, расправил плечи и ответил супруге пристальным взглядом.

Какой тяжелый взгляд… Андромеда знала, что многие подданные не могли его выдержать. Когда они смотрели в глаза князю, они терялись: забывали слова, путали показания, соглашались со всем, что он утверждал. Мэруин же говорил медленно, властно и редко моргал. Своим немигающим взглядом он вводил собеседника в транс, овладевал им…

Но на Андромеду не действовали эти чары.

Мэруин… думала княгиня, внимательно разглядывая лицо супруга. Этот человек принес в ее жизнь множество страданий, но тем не менее он стал неотъемлемой ее частью. Поэтому Андромеда не могла просто так уйти.

– Спасибо, мой… – Андромеда собиралась по привычке добавить «господин» или «повелитель», но не решилась, – мой князь. Я бы не смогла уснуть, если бы мне пришлось выслушивать планы этого странного человека.