Kitobni o'qish: «Помеченный Тьмой»
Пролог
Старый рыцарь Квестор, планировал провести день за привычными ему делами. Вначале он должен был отправиться на ежедневную тренировку по фехтованию для новобранцев Ордена. Там страж давал уроки, а иногда устраивал показательные бои, чтобы не терять сноровку. После этого Квестор направлялся на городскую стену, где проводил проверку всех постов на боеготовность и осматривал бойцов ордена – не перебрал ли кто в трактире прошлой ночью. Остаток дня ему было необходимо просидеть в библиотеке за изучением новых заклинаний. Ведь каждую новую луну его ожидал урок у магистра Фестирала, где чародей готовил стража к повышению в чине. Уроки Квестора проходили несколько иначе, нежели у других учеников магистров. Фестирал с уважением относился к старому командиру, лишь принимал у него чтение новых заклинаний и давал советы. Квестор, в свою очередь, был очень опытным воином. Причиной того, что он не дослужился до звания магистра в прошлом, была лишь слабость его магической сущности. В дуэли один на один он запросто уделал бы большинство младших магистров используя только свои опыт и знания. К сожалению, ему не хватало потенциала для развития, ведь его слабая магическая сущность не позволяла применять великие заклинания. Оттого Квестор и провел большую часть жизни в звании командира стражей. То, что сейчас его готовили в младшие магистры, означало, что старого воина собираются отправить на покой, ведь годы брали свое. Сменить доспех на мантию и посадить служить в храме учителем либо жрецом, а на место командира поставить кого-нибудь помоложе.
Квестор завтракал в своей личной комнате в казарме, когда в деревянную дверь раздался стук. Рыцарь прервал трапезу и поднялся из-за стола. По пути к двери он взглянул в зеркало и вытер свои короткие, седые усы и бороду от утренней похлебки. Отворив дверь, он увидел чародея, облаченного в темно-синюю мантию с вышитыми на рукавах кругами из шести звёзд. Страж узнал ученика верховного магистра Ореона. Юноша обратился к Квестору:
– Сияющего дня вам, командир. Магистр Ореон приказал отложить все ваши дела и немедля явиться в храм Ордена Шести звёзд.
– Что-то случилось? – поинтересовался страж.
– Похоже, сейчас там созвали срочный совет верховных магистров, – ответил ученик.
"Что-то серьезное", – подумал Квестор. Вскоре он уже был в оружейном помещении, и мальчишка-слуга помогал ему надеть латный серебристый доспех. "Шлем, пожалуй, оставлю", – рассудил командир. Ножны со своим одноручным мечом он привязал к поясу. В конюшне его ожидала молодая, черная кобылка, недавно выданная ему Орденом после того, как его старый жеребец перестал справляться с дальними походами.
Страж выехал из конюшен прямиком на запруженную людьми улицу и рысью поскакал в центр, где находился храм Ордена. Прохожие поспешно расступались в стороны, почтительно кланяясь при виде Квестора.
"Почему меня вызвали в такую рань? После полугода затишья, это был первый срочный созыв совета. По обыкновению, ничего доброго после таких собраний не случается", – ворчал про себя старик.
Дома вдоль улицы становились все выше и роскошнее.Чем ближе к храму, тем реже встречались деревянные постройки и тем чаще каменные. Одежда прохожих становилась дороже и чище. Кланяться при этом командиру не переставали. Наконец, Квестор повернул на главную площадь, на которой располагался полукруг из шести массивных, каменных чаш. В чашах этих полыхали громадные столбы магического пламени. У каждого горнила стояли шесть жрецов, ответственных за его поддержание. Мантии у жрецов были красно-оранжевого цвета, с черными звёздами на рукавах. Толпы почитателей из простолюдинов сгрудились вокруг чаш и склонялись в молитвах. Площадь пересекала линия из стражей, стоящих друг от друга на расстоянии трёх шагов.Она отсекала пространство с чашами от прохожих. Снаряжение стражей отличалось от доспеха Квестора лишь тем, что каждый носил каплевидный шлем, закрывающий все кроме глаз и рта. Позволить снять его, подобно командиру, они не могли. В конце площади находился центральный вход в храм Шести Звёзд. Перед ним выстроился ещё десяток стражей, вооруженных массивными копьями. Громадные колонны храма облизывали языки магического пламени, горящего в железных чашах, подвешенных на цепях. Огонь этот горел здесь и днём, и ночью. Вся картина на центральной площади была призвана вызвать восторг и трепет перед могуществом Ордена у всякого, кто окажется здесь.
Квестор приближался к первому ряду стражей зная, что его пропустят не глядя. Сзади его неожиданно окликнул нежный женский голос. Командир потянул поводья, останавливая кобылу, и обернулся. Он увидел молодую девушку в желтовато-белой мантии, восседающую на небольшом сером коне. Она поравнялась с ним и тоже остановилась. Ее длинные, волнистые волосы цвета молодой пшеницы ниспадали на спину и местами были даже зеленоваты. Большие глаза выглядели не по-человечески глубокими и переливались матово-зеленым цветом летней листвы.
– Сияющего тебе дня, Фарэя, – улыбнулся Квестор. Стражу было приятно видеть сие дитя, которое заслужило звание младшего магистра, но ещё не успело испортиться под давлением престарелых, властных снобов в верхушке Ордена. Она была самой сильной и подающей надежды ученицей Ореона. Причиной тому, конечно же, была чрезвычайно могущественная магическая сущность, подаренная ей её нечеловеческой природой.
Фарэя улыбнулась в ответ:
– Вам того же командир, вас тоже позвали на совет?
– К сожалению, да, – выдохнул Квестор. – Не дадут мне дожить до глубокой старости.
Их лошади не спеша зацокали копытами, двигаясь в сторону храма.
– Хорошо, что я вас встретила, – сказала Фарэя, – стражи на входе иногда пристают – не верят, что я чародейка…
Квестор усмехнулся:
– Покажи кто это, и я лично устрою ему публичное наказание.
Фарэя всполошилась:
– Ладно, не стоит, пусть дурачатся, – снисходительно ответила она и решила перевести тему, – а по поводу совета вы зря беспокоитесь, возможно, ничего страшного не произошло.
Они приблизились к первому посту. Стражи расступились в стороны, обнажили мечи в приветствии и выкрикнули:
– Служу Пылающей Матери!!!
Этот боевой клич, который был обязан издать каждый страж при виде командира или магистра, колючим скрежетом раздался в голове Квестора. В столице, ему приходилось слышать его по сто двадцать раз на дню. "Во имя Пылающей и любой другой матери, не орите так с утра, словно вас покормить забыли", – раздражённо подумал командир. Фарэе он серьезно ответил:
– Раз уж вызвали меня лично, значит точно ничего хорошего не случилось…
Фарэя удручённо промолчала. Вместе они наподдали лошадям, чтобы ускорить их ход. Когда двое всадников поравнялись с чашами, Квестор мельком посмотрел на жрецов, стоящих по сторонам от них. Взгляд его встретился с щуплым краснокожим мужчиной у одного из горнил. На его рукавах были вышиты три ряда звёзд, а на лысой голове выбита татуировка, означающая проклятие, написанное на языке древних. Жрец позабыл о своих обязанностях по поддержанию горнила и отвернулся от чаши в сторону всадников. На лице у него появилась злорадная улыбка. Одной рукой жрец взмахнул вверх с раскрытой ладонью. Из уст его вырвался крик:
– Эй, Квестор! Недавно провидцы пророчили твою скорую смерть, а теперь магистры собирают срочный совет. В Обители Тьмы уже полно демонов, которые ждут тебя, чтобы повергнуть в вечные муки в отместку за то, что ты их туда загнал.
На эти крики обернулись многие, даже несколько молящихся из толпы подняли головы. Жрецы в основном смотрели на реакцию Квестора. Старый страж с презрением отвел взгляд. На лице Фарэи, скачущей рядом, отразилось негодование и злость. Она уже было начала возмущённо говорить:
– Что это за…
– Не важно, – отрезал Квестор. – В Ордене у тебя будет полно друзей и врагов. Среди чародеев отношение к тебе определяет только твое могущество. Не имеет значения, сколько тебе лет и какие у тебя заслуги в прошлом, тебя будут уважать, только если ты сильнее. Поэтому сильных чародеев окружает множество завистников и подлецов. Иногда хитростью они избавляются от конкурентов, которые метят на их место, или на место коих метят они сами. Будь осторожна, Фарэя, ведь ты очень сильна…
– Не думаю, что магистр Ореон даст меня в обиду, – самоуверенно произнесла чародейка.
Всадники приблизились к последнему гарнизону на пути в храм. За рядом стражей начиналась лестница, ведущая к колоннам. Квестор и Фарэя спешились, а один из копейщиков поприветствовал их и увел лошадей. Дальше они направились в храм, но не в центральный вход, через который прихожане попадали в главный зал, а в боковой коридор, который вел вниз – в подземелья. Там находилось множество помещений для очень разных целей. Командир и чародейка прошли мимо ещё двух стражей, которые уже никак не отреагировали на их появление. Здесь под землёй единственным источником света были настенные факелы. Применяя специальные заклятия, чародеи создавали несгораемые факелы, которые могли месяцами освещать здешние коридоры, не оставляя при этом следов копоти.
Командир и чародейка прошли шагов сто по коридору в полной тишине, нарушаемой лишь лязгом лат Квестора. Шуметь здесь было запрещено, зато на подходе к залу советов послышались гневные крики и перепалки, доносившиеся из-за двустворчатых стальных дверей. В отличие от других комнат, сей проход охраняли двое младших магистров. При виде стража один из них произнес:
– Вас просили впустить сразу по прибытию, – обратился он к Квестору, а после повернулся к Фарэе. – Тебя позовут позже. Оставайся здесь и жди указаний.
Чародейка недовольно фыркнула и сложила руки на груди. Квестор встал по центру двери. Второй чародей взмахнул рукой, и тяжёлые створки дрогнули и медленно стали разъезжаться в стороны. В появившуюся щель проник яркий свет, льющийся из зала советов. Когда створки открылись достаточно широко, чтобы пропустить стража, младший магистр остановил их, и Квестор начал входить. Фарэя, улучив момент, произнесла заклинание стихии ветра, которое ударило в лицо младшим магистрам и заставило их прикрыться руками. Квестор остановился в проходе и обернулся, не понимая, что происходит. В этот момент Фарэя протолкнула его внутрь и легким взмахом руки заставила захлопнуться за ними дверь.
Зал советов сильно отличался от ведущего к нему коридора. Стены вместо голого кирпича были украшены роскошными фресками, изображающими символику Ордена и различные события давно минувших лет. Под арочным потолком зависли три сгустка магического света, которые идеально освещали каждый уголок. В центре стоял длинный мраморный стол с резьбой, застланный темно-красной скатертью. Вокруг стола стояли двадцать пять стульев, отведенных для верховных магистров. Половина стульев на данный момент пустовала, в том числе стул главы Ордена. Сбоку от него сидел магистр Ореон, который сразу встретил взглядом вошедших Фарэю и Квестора. На рукавах темно-синих мантий чародеев были вышиты шесть кругов по шесть звезд – самый высший чин в Ордене. Помимо магистров, в зале присутствовало несколько стражей, которые стояли у стен на почтительном расстоянии. Квестор сразу узнал в них самых влиятельных и сильных стражей Ордена. Командир переглянулся с ними и поприветствовал кивком. Обстановка на совете тем временем была очень накаленной. В центре стола по бокам друг от друга восседали магистры Байярд и Фестирал. Судя по устремленным на них взглядам, перепалка была именно между ними. Байярд с лицом, искаженным от гнева, говорил на повышенных тонах, не обращая внимания на новоприбывших:
– Я устал слушать ваши бесконечные отговорки о том, почему мы должны сидеть и смотреть, как наши враги набирают все больше единомышленников. Если мы и дальше будем брызгать слюной на этих бесполезных советах, не предпринимая ничего вразумительного, мы добьемся того, что половина Орденов восточных земель согласится выступить против нас единой армией!
– То, что ты говоришь – полный бред! – ответил магистр Фестирал. – Никто и никогда не поддержит этих слабаков из Рунного Камня. Это же не орден чародеев, а так, сброд любителей побросаться кортиками. То, что они продолжают лгать нашим разведчикам и своему народу – это не более чем попытка удержать власть, находясь под влиянием могущественного ордена по соседству.
Магистр Байярд подскочил со своего стула и взмахнул рукой, указывая на Фестирала:
– Ты и твои дружки станете причиной гибели нашего Ордена! – после чего он обратился уже ко всем. – Кузнецы Рунного Камня готовят новое оружие, равного по силе которому не было. Воспользуется им не кто иной, как их новый глава. По слухам, во владении рунным оружием он сильнее любого прежнего их предводителя в десяток раз. Когда на востоке прознают о силе, которая хочет выступить против Мидлхорна, они незамедлительно решат вступить в войну против нас, чтобы откроить себе кусок пирога. А вы и дальше собираетесь слушать этого…
– Ты трус! – перебил его Фестирал. – Ты испугался какого-то мастера рунного оружия. Смешно подумать о том, что великий Байярд решил собрать войска и напасть на самого слабого соседа из-за каких-то своих параноидальных мыслей. Если Орден начнет прислушиваться к тебе, тогда уж точно все правители восточных земель решат, что Шестью Звездами руководят кровожадные безумцы, которые будут подминать под себя всех слабаков. В таком случае они точно решат объединиться чтобы дать нам отпор!
Перепалка набирала оборот. Судя по лицу Байярда, дело могло зайти далеко и даже перерасти в дуэль, на которой прав остался бы чародей, одолевший противника в магической схватке. В половине случаев такие дуэли среди верховных магистров заканчивались смертью одного из участников. После чего место проигравшего занимал другой член Ордена, а с победителем еще долго никто не решался спорить. На памяти Квестора у Байярда уже была одна такая дуэль. Магистр Фестирал в свою очередь занял чин верховного, после того как в дуэли магистр Ореон убил своего оппонента. Байярд приготовился изречь новую гневную тираду, но его пресек Ореон, вмешавшийся в разговор:
– Довольно! – грозно произнес магистр, после чего в зале повисла немая тишина. – По моему поручению к нам прибыли командир Квестор и моя ученица Фарэя.
Магистр Ореон был мужчиной в возрасте, старше Квестора и большинства присутствующих на совете.Его вытянутое овальное лицо было абсолютно невозмутимым. Подбородок украшала недлинная, седая борода, заостренная на конце. Большой прямой нос придавал его внешности немного заносчивости, а слегка суженные глаза заставляли всех думать, что чародей всегда разгневан.
– Есть дела помимо вопроса с Орденом Рунного Камня, – сказал Ореон и жестом поманил прибывших.
Квестор подошел к столу и слегка поклонился, обводя взглядом верховных магистров. Большинству из них его личность была безразлична, некоторые пили вино из золотых кубков, другие негромко перешептывались между собой. За спиной стража Фарэя неуклюже повторила его жест. Ореон молвил:
– Сегодня ночью в Мидлхорн прибыл странник с далекого запада. Он принес плохую весть: вблизи одной из деревень под покровительством Ордена, у самых дальних западных границ, он увидел живого мертвеца. После странник заночевал в ближайшем трактире и там он узнал, что дорога, по которой он двигался, прослыла проклятой, а деревня, к которой она ведет, много месяцев как заброшена. По слухам, она пала жертвой чернокнижника, и теперь ожившие мертвецы правят там, нападая на все живое, что окажется поблизости.
– Звучит, как наглая ложь – сказал один из верховных. – Чтобы какие-то чернокнижники имели смелость захватывать наши деревни? Для них это сродни самоубийству!
Магистр Ореон покивал:
– Именно поэтому человека, принесшего сию весть, мы взяли под стражу, и продержим у нас до тех пор, пока не разведаем, правду ли он говорит. Тем более что жрецы из ближайших к деревне Храмов не докладывали ни о каких слухах. – Ореон посмотрел прямо в глаза Квестору. – Твоя цель отправиться в эту деревню и разузнать, как обстоят дела на месте. Ежели и вправду ты встретишь мертвецов, будешь обязан уничтожить их всех до единого и отыскать того, кто свершил обряд нечестивого воскрешения. Этого чернокнижника предай белому пламени и очисти земли Мидлхорна от всякого следа запретной магии. В поисках тебе поможет моя ученица. Она отлично освоила боевые заклинания, так что, если представится возможность, ей пора бы применить их на практике.
Фарэя выступила из-за спины Квестора, взгляд десятков мужчин был прикован к прекрасной чародейке.
– Я вас не подведу – молвила она.
Квестор между тем задал беспокоящий его вопрос:
– Сколько стражей я могу взять собой?
Тут в разговор вновь вступил магистр Байярд:
– Хорошие воины сейчас ценный ресурс. Мы не можем из-за каждого слуха отправлять в дальние походы целые гарнизоны. Возьмешь собой еще одного человека.
Квестор откланялся и направился к выходу. Фарэя последовала за ним. Уходя из зала советов, страж все больше погружался в свои мрачные мысли. “Меня вынуждают отправиться втроем искать некроманта, который уничтожил целую деревню. Неужто предсказание о моей скорой смерти не лжёт…”
Когда чародейка и командир вновь оказались в коридоре, Фарэя обратилась к старику:
– Мне потребуется время, чтобы собрать все необходимое для похода. Когда мы выступаем?
Квестор был погружен в свои мысли и не ответил девушке. "Сколько раз я сражался с противником, превосходящим меня по силе? Сколько чародеев, демонов и проклятой нечисти я уже поборол? Всякий раз, когда мне казалось, что следующее мгновение станет последним, мне удавалось выйти из сражения победителем. Либо, по крайней мере, живым. Но тогда я был другим: моложе, быстрее, выносливее. Последние походы давались с трудом. А Орден уже слишком привык полагаться на своего старого, надежного пса."
– Эй, командир, – сказала Фарэя, – на вас лица нет. Не переживайте так, ведь с вами буду я, а вы сами говорили, что я очень сильна.
Квестор поднял взгляд на чародейку. "В конце концов, в руках я буду сжимать свои меч и щит, а значит все будет зависеть только от меня. И нечего полагаться на глупые пророчества."
– Мы выступаем сегодня вечером.
– Вы уже знаете кого возьмете с нами? – поинтересовалась девушка.
– Да, – коротко ответил страж.
"Ежели мне позволено взять только одного, я возьму самого лучшего."
Глава 1. Жертва огню
В темной лесной глуши полуприседом передвигался молодой охотник. Одет он был в кожаную жилетку поверх холщовой рубахи, а на ногах носил порты перевязанные шнурком и добротные кожаные сапоги. Лицо охотника наполняла тревога, глаза были широко раскрыты, а ртом он жадно хватал воздух. Его охотничий лук неуклюже болтался на спине, колчан стрел, привязанный к поясу, цеплялся за острые сучья. Дрожащая рука постоянно тянулась к испачканному в крови кинжалу, спрятанному в кожаных ножнах. Где-то вдали слышался лай собак и взбешённые человеческие голоса. Охотник осторожно выглядывал из-за деревьев и кустов, стараясь передвигаться как можно бесшумнее и быстрее. Вторая его рука сжимала верёвку, которая перетягивала маленькую, заплаканную девочку. Еле слышимые всхлипы доносились из-под туго затянутого кляпа. Охотник тянул ее чуть ли не волоком, царапая тонкие ноги ребенка о корни. Взгляд его старательно избегал измученного лица девочки, а ладонь всегда придерживала ее где-то позади.
Шум толпы постепенно нарастал, заставляя охотника ускориться. Его движения становились все более нервными, а каждый новый шаг шире. Мысли беспорядочно метались в голове, затмевая рассудок безумным страхом. Но чего он боялся? Того что скоро умрет или того, что не успеет свершить затеянное? Остановиться охотник уже не мог, навязчивая мысль, закравшаяся в сознание несколько дней назад, перекроила всю его суть и перечеркнула прошлую жизнь, сделав его совершенно иным человеком. Мог ли он представить себе, что дойдет до такого? Никогда и ни за что. Но в определенный момент все эти моральные клятвы перестали иметь значение.
Неожиданно для охотника, связанная девочка резко дернулась и вырвалась из его руки. Следующим движением она наступила на большой, мокрый булыжник, спрятанный в пожухлой листве, из-за чего девочка поскользнулась и упала навзничь. От удара о землю всем телом она жалобно заскулила. Охотник резко обернулся, глаза его встретились с лицом ребенка. Он увидел в нем вопиющий ужас. Так смотрят на монстра, нелюдя, на опасность, которая ненавистна, от которой хочется сбежать.
"Так она смотрела на того, кто ее убил…" – пронеслось в голове охотника. Слезы проступили на его безумных глазах. Губы молодого мужчины задрожали. В припадке горечи он чуть было не разрыдался. Трясущейся рукой охотник закрыл свое лицо. Увидев это, девочка, забарахталась в пожухлой листве, стараясь встать.
– Это не важно… Это не важно… – бормотал мужчина сквозь руку. – Без неё ничего не важно…
Охотник дерганым движением убрал руку и посмотрел на свою жертву. Взгляд его был мокрым от слез, но теперь уже пустым. Эмоции покинули голову, пелена безумной идеи стёрла в нем остатки человечности. С усилием он подхватил девочку с земли и закинул её на плечо. Теперь он сорвался на стремительный бег, до цели оставалось совсем немного. Он стоял на пороге того, к чему шёл все эти дни.
* * *
Толпа людей стремительно двигалась через лес. Одетые в простую деревенскую одежду они широкими шагами, переходящими на бег, пересекали местность, сминая под ногами опавшие ветви. В их стремлении некогда было прорубать путь, поэтому многие, кто шел впереди, уже были с расцарапанными лицами и порванными рубахами. Толпа из мужчин и женщин вооруженная топорами, ножами, вилами и кузнечными молотами двигалась с целью найти и уничтожить… Лица их, преисполненные злобой и ненавистью, также отражали тревогу. Впереди бежала пара мужчин, сжимающих в руках поводья с псами. Впавшие в бешенство от запаха крови, животные тянули за собой хозяев, иногда путаясь между сваленных стволов.
Во главе этой группы, впереди всех и быстрее всех бежал мужчина вооруженный тяжёлыми колуном. Спотыкаясь о крючковатые корни и ямы, спрятанные под пожухлой травой, он прорывался сквозь чащу стремительнее и яростнее остальных. Когда группа окончательно отстала, он обернулся и закричал:
– Быстрее! Быстрее! У него моя дочь!
В конце концов мужчина подошёл к одному из собачников и выхватил у него поводок с самым резвым кобелем. Колун он забросил на плечо и словно не чувствуя его веса побежал следом за псом.
"Ублюдок дождался пока все мужчины ушли на лесоповал и перебил лошадей. Он точно не безумец и знал на что идёт. Зачем ему моя девочка?"
Увидев похитителя, спрашивать это мужчина конечно же не собирался. Первым делом он хотел размозжить ему башку. Оставалось как можно скорее найти его. Благо по запаху конской крови псы легко брали след.
– Мать он оставил в живых. Хотя, раз уж пошел на такое, мог бы ее убить, – высказался кто-то из толпы.
– Давай сейчас не будем о таком думать, – гневно ответили ему. – Сначала предадим его огню.
– А может взять живьём, – добавил ещё кто-то, – и отдать Ордену. Уж там найдутся умельцы, которым пригодится его тело и душа для жертвы Обители.
Большинство уже сбили дыхание от резвого бега и не имели желания поддерживать пустые разговоры. Тем временем впереди остановился отец девочки. Его пес метался из стороны в сторону старательно обнюхивая землю. Остальные подоспели за ним и тоже остановились. Псы успокоились и стали, поскуливая волочить носами по земле. Больше ищейки никуда не вели. Люди, опешив, глядели то на кобелей, то по сторонам.
– Что?.. Что с ними!? – гневно спросил отец девочки.
Один старик приник к земле и втянул ноздрями ее запах.
– Вот же мразь! – изрек дед. – Он разлил благое зелье!
Тем временем псы уже катались на спинах с открытыми пастями.Их мокрые языки выпали наружу и звери, поскуливая тёрлись о листву.
– Вот же… Тварь!!! – завопил на весь лес отец и с яростью всадил колун в ствол дерева.
– Этот похититель… Он готовился, – тихо сказал кто-то из толпы.
Мужчина с колуном несколько раз агрессивно прошёлся из стороны в сторону. Его голова металась в разных направлениях в поисках оставленных охотником следов.
– Плевать. Я найду его! – сказал отец девочки и побежал вперёд.
* * *
На небольшой лесной поляне лежала куча хвороста, выложенная в форме овала. Поверх хвороста лежал свёрток из волчьих шкур, перетянутый шёлковой нитью. Охотник вытащил связанную девочку на эту прогалину и бросил ее на траву рядом с кучей хвороста, после чего спешно подбежал к свертку. Руками охотник частично развязал его и раздвинул шкуры. Из-под них показалось бледное, посиневшее лицо ребенка, испачканное в глине. Дрожащие пальцы мужчины погладили темные волосы на голове мертвой девочки. Он опустился над свертком и поцеловал маленький, холодный лоб.
– Прости что так долго… – шептал охотник. – Надеюсь твоя душа ещё здесь? Все это ради тебя моя девочка. Я хочу, чтобы ты вернулась, я хочу, чтобы ты жила дальше. Жила…
Он обернулся к связанной заложнице. Та брыкалась пуще прежнего, а через кляп, казалось, можно было услышать приглушённые слова мольбы о помощи. Мужчина залез под рубаху и достал оттуда черную книгу в красивом переплёте.Девочка увидела это и, кажется, что-то поняла, потому что в следующее мгновение глаза ее расширились в дикой агонии, и сама она начала, раздирая колени и подбородок ползти прочь.
Охотник подтянул ее обратно и придавил к земле коленом. Та стала вопить через кляп навзрыд. Мужчина открыл книгу. Нужную страницу он нашел мгновенно. Глаза его забегали по тексту, написанному от руки.
*
"Обряд праведного воскрешения (воскрешения души, а не тела).
Ингредиенты:
– Тело умершего.
– Тело сосуд (живое, качественное, выбирайте, учитывая, что оно станет принадлежать призываемой душе).
– Тело кровного родственника умершего (живое/не обездушенное).
– Жертвенное пламя.
Обряд:
Умертвите тело сосуд, не нанося серьезных увечий (удушением). Сожгите тело умершего в жертвенном огне. Произнесите слова "Я дарую Обители Тьмы новую душу, взамен прошу вернуть душу крови жертвенной." (Произносящий не обязан владеть магической сущностью). Умертвите тело кровного родственника и окропите его кровью жертвенное пламя.
Правильный результат:
Тело сосуд вернётся к жизни, снабжённое сущностью, памятью и душой умершего.
(Обряд можно выполнять в любое состояние Луны)
Предостережение: тело сосуд быстро приходит в негодность после умерщвления. Соберите все ингредиенты заранее.
*
Охотник захлопнул книгу и отбросил ее в кучу хвороста.
– Вот и настал час… Да простят меня Боги, – молвил он, глядя на связанную девочку. – Я жил честной жизнью, веруя в заветы Пылающей Матери и ее шести дочерей. Но они позабыли обо мне. Теперь я обращаюсь ко Тьме.
Руки мужчины потянулись вниз. Пальцы обвили тонкую шею девочки. Та уставшая от бесконечной агонии предприняла последнюю попытку вырваться. Веревки туго стягивали руки по бокам, а тяжёлое тело охотника намертво прижимало к земле своим весом. В последней мольбе через повязку она нечленораздельно просила пощады. Обезумевшее от страха ее лицо исказилось в гримасе ужаса.
Мужчина весь дрожал. Его твердые, грубые пальцы сжимали нежную кожу на шее девочки. Глаза он закрыл, а зубы стиснул с такой силой, словно боль раздирала его на куски. В этот момент он прикладывал все мыслимые усилия, чтобы не разжать руки. Слезы хлынули из его глаз. Из сжатых зубов послышался то ли скулёж то ли вой. Тело девочки забилось в судорогах под ним. Охотник закричал:
– Прости… Прости…
В этот момент силы стали покидать его руки. Как он ни старался, мужчина не мог заставить их сжиматься вновь. Мышцы словно онемели и не могли снова прийти в движение. Сознание из опустошенности перешло в новую степень безумия и агония утопила в себе отупевший от боли разум. Какое-то время он не мог заставить себя открыть глаза. Но то, что было задумано уже свершилось. Он ощущал, что тело ребенка под ним больше не сопротивлялось.
Охотник встал, отвернулся в сторону кучи хвороста и только тогда открыл глаза. Сил едва хватало чтобы не свалиться наземь. Но вот вид свертка из волчьих шкур вновь придал ему какую-то волю. Одного взгляда на истощенное лицо, старательно завёрнутое среди меха, было достаточно чтобы забыть обо всем. Охотник запустил ладонь в карман, и нащупал там пару стеклянных шариков. Он достал их и поглядел на то, как переливается серебристый свет заключённого в сосуд заклинания. Ловким броском он закинул шарики в кучу хвороста. От удара они раскололись и вспыхнули ярким магическим пламенем. Очень быстро огонь распространился по сучьям и охватил волчьи шкуры.
Мужчина вынул из ножен кинжал. Дрожащий рот открылся, готовясь изречь заученные слова. Их он повторял про себя уже сотни раз. Взгляд охотника застилала пелена. Теперь он не видел ничего кроме языков пламени, быстро съедающих мертвое тело. Он подошёл к костру и тот обдал его жгучим жаром. Слова прозвучали холодно, так, словно мертвец шептал их из могилы:
– Я дарую Обители Тьмы новую душу, взамен прошу вернуть душу крови жертвенной.
Широким взмахом, охотник нанес себе удар, метящий в сердце, и вогнал кинжал промеж ребер по самую рукоять. Тело мужчины пошатнулось. Из последних сил он направил его вперёд. Падая, охотник упёрся руками в горящий хворост. Боль для него уже ничего не значила.
Где-то вдали послышались человеческие крики: преследователи, увидевшие дым, уже приближались к лесной прогалине. Впереди всех несся словно свирепый вепрь отец девочки. На его руках, сжимавших колун, вздувались вены.
Кровь стекала по рукоятке кинжала и с шипящим звуком капала в костер. Наконец языки пламени полностью охватили тело охотника, руки подкосились, и он свалился прямо в гущу огня.
Когда отец стремительно выскочил на поляну, переламывая головой сучья, его глазам открылась картина произошедшего. Взгляд быстро переместился с костра на ребенка, лежавшего в траве.Топор выпал из рук, а сам мужчина подбежал к девочке и упал на колени. Ладони забегали по связанному, бездыханному телу. Дрожащие пальцы гладили розовые щеки и лоб. Пустой, безжизненный взгляд девочки принес в голову отца ужасное осознание. Он подхватил ее тело с земли и прижал к себе обеими руками. Горькие слезы проступили на глазах. Взгляд преисполненный ненавистью разбавила скорбь. Отец закинул голову мертвого дитя себе на плечо и жадно сжал ладонью его светлые волосы.
Люди, подоспевшие следом на поляну, увидели рыдающего мужчину, который сидел на коленях и сжимал связанного ребенка. В этот момент осознание пришло и к ним. Женщины окружили отца, некоторые из них тоже заплакали, а руки их забегали по телу девочки. Мужчины разбрелись вокруг костра, осматривая охваченное пламенем тело охотника.
