Kitobni o'qish: «Зажги мое сердце»
Пролог
Середина июня. Наши дни.
Я закрыла тетрадку, куда вносила пометки по распределению девочек. Иногда даже зарисовывала в ней расположение, прикидывала, кто и в каком месте будет лучше смотреться.
Сегодняшний день не стал исключением, хотя мамочка Люды Корпаловой постаралась на славу. Никогда не думала, что родители будут пихать деньги, чтобы их ребёнку дали соло. Какая все-таки глупость. Она ещё на меня с таким изумлением посмотрела, словно ей в жизни никто не отказывал, по крайней мере, когда в руках она держала белый конверт. Отвратительное зрелище.
Щелкнув замком тренерского кабинета, я двинулась в сторону выхода из зала. Воздух пропитался пылью, а ещё было довольно душно. Лето в этом году выдалось жарким.
Однако, выскочив в коридор, я и шагу сделать не успела, замерла на своем месте, словно ноги приросли к полу.
Там, облокотившись о подоконник, стоял парень. Высокий, широкоплечий, в брендовой одежде, которая, вероятно, стоила дороже, чем весь мой гардероб.
Лучи уходящего солнца попадали на его коротко стриженные ореховые волосы, отчего они, казалось, отливали блеском, словно из рекламы шампуня.
Я знала этого парня. Знала так, как знаю сама себя, и тот факт, что он сейчас здесь – сильно шокировал. Ведь мы с ним были незнакомы.
Хотя… В голове мелькнула мысль, может его сестра ходит ко мне в группу? С другой стороны, девочек с этой фамилией у нас не было. Тогда что он здесь делает?
Да уж, кое-кто бы сейчас визжал от радости. В груди болезненно отозвалось, словно заныла старая рана.
– Простите, – все-таки я осмелилась подойти и спросить, ведь ждать в этом коридоре дома культуры больше некого, кроме как кого-то из детей.
– А? – он поднял голову, и его цепкий, строгий взгляд прошелся по мне, словно сканируя, выставляя отметки по пятибалльной шкале за каждый пробел. Мне тут же сделалось не по себе.
– Вы кого-то ждете?
– Да, – с лёгкостью ответил он. Затем его губы растянулись в улыбке, довольно обаятельной, но пустой. В ней не было чувств, теплоты или света. Это была просто картонная улыбка.
– Девочки, вероятно, уже…
– Я жду тебя, – сказал он, отталкиваясь от подоконника. Мой взгляд зацепился за его натертые до блеска черные найки, которые в долю секунды оказались слишком близко ко мне. Подняв голову, я немного растерялась, этот парень продолжал наглеть. Не припомню, чтобы кто-то столь открыто разглядывал меня со всех ракурсов. Так, если бы я была кинозвездой, а он – журналистом, охотящимся за сенсацией.
– Что… простите?
– Ты правильно расслышала, я жду тебя, – повторил уже более медленно парень, будто я глупая дурочка, которая с первого раза не понимает.
– С какой целью?
– Ну… – он повёл плечом, задумчиво взъерошив волосы.
– Ну? А подробнее.
– Слышал, ты преподаешь уроки танцев?
– Да, хотите записать кого-то?
– А почему сама не танцуешь? – его вопрос прозвучал, как выстрел шальной пули, напоминая, что я навсегда попрощалась со сценой.
– Я, пожалуй, пойду.
– Травма? Может, нет денег? В чем причина? – продолжал наседать он. Его вопросы раздражали, такие вещи не спрашивают у незнакомых людей.
– Вас это не касается, – воздух в помещении сделался настолько тяжелым, что мне сложно было дышать. Я злилась. Чертовски злилась. Какого… он задает такие вопросы? Что за бестактность? Мы не друзья, мы даже не знакомы. Подойти и вот так запросто спросить человека о его жизни – верх идиотизма. Он серьезно предполагал, что я отвечу?
– И все же, в чем причина? Это старое здание, штукатурка, которая валится с потолка, скрипучие полы… Выглядит убого.
Я окончательно опешила от такой прямоты.
– Знаете что, у меня нет времени и желания вести с вами задушевную беседу. Я думаю, вы серьёзно ошиблись адресом.
– Я слышал, ты живешь в той комнатке, где зимой даже нет отопления.
Я сглотнула, ощущая, как легкие начали гореть. Кажется, в них перестал поступать кислород. Кажется, я совсем не дышала. Откуда… откуда, черт возьми, он знает об этом? И что вообще хочет от меня?
– С такой фантазией вам романы писать надо, – с напускной усмешкой заявила я. Хотя мне было не до смеха.
– О, да, – теперь усмехнулся и он. – С моей фантазией много, что можно. Как насчёт того, чтобы воспользоваться ей?
– Чего? – я едва не открыла рот от удивления. Интонация его голоса походила на дешёвый подкат, но это было слишком нелепо. Где я и где человек напротив!
Он мог купить себе все, что угодно в нашем маленьком городке. Он мог выбрать любую девушку, и ни одна ему бы не отказала. Почему? Да потому что людям с таким лицом, фигурой и кошельком почти никто не отказывает.
Но… он пришёл ко мне? Серьёзно? Что за нелепая шутка? Или же это игры богатых людей? Как там, в популярных романах пишут? Споры на простеньких девочек, что ведутся за одну минуту? Но мы ведь уже выросли из этого возраста, разве нет?!
Забавно. Ситуация с каждой минутой и забавляла, и пугала одновременно.
– А я смотрю, ты не очень хорошо соображаешь, – он чуть наклонился ко мне, и я ощутила запах кока-колы и мятной жвачки. Его рука потянулась к прядке моих волос, клянусь, в этот момент я видела все, словно в замедленной съёмке. Наверное, поэтому сумела быстро сориентировать и резко ударить тыльной стороной ладони по его руке.
– Совсем уже? – прорычала я и отступила.
– Но ведь обычный способ с тобой не прокатит. Верно?
– Я пыталась быть вежливой, – в груди заходилось сердце, меня переполняла злость от хамства этого человека. А ведь мне всегда думалось, он – не такой.
– Будешь грубить?
– Знаешь что, – перешла я на иной тон. – Ты самый странный парень, который когда-либо меня ждал. И да, иди к черту. Надеюсь, дорогу сам найдешь.
Он ничего не ответил, и я воспользовалась моментом: обогнула парня, придавая телу ускорение. Нет, не побежала, конечно, но выскочила на улицу довольно быстро.
Мне все казалось, обернусь, а там он идёт следом. Однако ни у ворот, что вели во двор дома культуры, ни на углу, рядом с которым расположился продуктовый магазинчик, я никого не увидела.
Закрадывался вполне резонный вопрос: что это было вообще?!
Глава 1
Январь 2023 г.
За пять месяцев до событий пролога.
Сердце ликующе подпрыгнуло, а губы сами собой растянулись в улыбке. Я это сделала! Я еду в столицу на конкурс, о котором мечтала всю жизнь. И если мы с девочками постараемся, кто-то из нас наверняка сможет получить грант на обучение в одном из крутых танцевальный колледжей Америки.
Однако не все так сахарно, конечно. Вот глаза Ирки, моей лучшей подруги детства и по совместительству главной соперницы за роль соло, говорили об обратном. Её губы скривились, а взгляд потух, подобно свече, что больше никогда не загорится алым огоньком надежды.
Я с самого начала знала, с первого дня в "Андеграунде", что однажды это случится: выберут кого-то одного из нас, две соло-танцовщицы не могут участвовать в одном номере. По крайней мере, не в таком масштабном конкурсе талантов, туда выбирали только лучших.
Мне было искренне жаль Иру, мы обе тренировались в поте лица, забывая порой о выходных и даже уроках. А ведь на носу поступление, ЕГЭ, выпускной, институт. Хотя мечта об институте для меня, пожалуй, навечно осталась бы мечтой. Для моей семьи обучение в ВУЗе на коммерческом отделении попросту было не по карману.
Когда хореограф нас отпустила, девчонки шумной толпой ввалились в раздевалку. Кто-то на эмоциях прыгал и кружился, а кто-то едва не плакал, понимая, что больше такого шанса не выпадет.
Ирка зашла самой последней, шаркая ногами. Она открыла свой ящик и долго копошилась там, что на неё в целом было не похоже.
– У тебя упало, – сказала я, поднимая с пола разноцветную резинку. Ира забрала вещь, несмотря на мою ладонь. Она выглядела так, словно возвела вокруг себя толстые стены, не позволяющие проникнуть сквозь них окружающим звукам. Я волновалась о ней, хотя прекрасно понимала, что подруга подавлена.
Минут через пять, когда раздевалка совсем опустела, и мы остались вдвоём, я подошла к Ире. Сделав глубокий вздох, я решила завязать разговор. Иначе это могло сказаться на нашей дружбе, чего бы мне не хотелось.
– Ир, слушай…
– Давай без этого, Орлова, – подруга вытащила спортивную сумку и, не переодеваясь, громко хлопнула дверцей ящика. Кажется, менять одежду она не собиралась.
– Я понимаю тебя, как никто другой, слышишь? – я легонько коснулась плеча Иры и выдавила из себя подобие улыбки. Где-то под ложечкой чувство вины отбивало молоточком по моей совести. Но я поспешила себе напомнить: все было честно, меня взяли на роль соло, потому что я была лучше. Мне не за что себя винить.
– Да плевать мне на твоё понимание! – скинула она мою руку и посмотрела так, будто я вырвала из ее жизни единственный глоток воздуха, наполняющий красками серые дни. Я не узнавала Иру, пускай и понимала ее обиду и злость.
– Я не хочу, чтобы наша дружба пострадала из-за моего участия. Ты для меня всегда была и будешь самым близким человеком – сестрой!
– Ой, хватит, – Ирка усмехнулась, да только смех у нее вышел какой-то истеричный, болезненный. И я поняла, нужно время, за минуту сложно осознать, что ты проиграл в битве, в которой сражался всю жизнь. Окажись я на её месте, как бы себя вела? Вряд ли бы смогла даже улыбнуться. И снова этот червячок подавал сигналы, отбивая молотком вины по совести. В какой-то степени мне было неудобно перед Иркой за то, что на конкурс в Москву поеду я, а не она.
– Прости… – прошептала, сглатывая.
– Ты хоть понимаешь, что произошло, Майя?
– Понимаю. Но и ты пойми, – с придыханием сказала я. – У тебя не оборвалась жизнь, родители оплатят обучение в ВУЗе, снимут квартиру, если надо будет. И тот парень… – я заведомо опустила его имя, мы обе и без того знали, в кого была влюблена моя лучшая подруга. – Ты, наконец, сможешь подойти к нему и познакомиться. Возможно, у вас закрутится крутой роман, и тогда…
– Хватит нести чушь! – сорвалась на крик Ира. – Тебя взяли? Поздравляю. А теперь оставь меня в покое.
Она не позволила больше сказать ни слова, оставляя меня в немом шоке от происходящего. И лишь скрип от старой двери раздевалки, что разносился эхом, а затем громкий хлопок, позволяли осознать – я осталась одна. И кажется, не только в раздевалке.
Глава 2
Ситуация с Иркой выбила во мне все ощущение праздника, долгожданной эйфории от предстоящей поездки. Поэтому вместо того, чтобы идти домой, я бродила по вечерним зимним улочкам, слушая, как снег хрустит под ногами. Ветер проникал сквозь тонкую вязаную шапку, и я то и дело морщилась от холода.
Я шла в сторону стадиона, не зная зачем. Наверное, хотелось вспомнить летние деньки, наши с Ирой ранние прогулки. Она заставляла меня вставать в шесть утра, чтобы в половину седьмого уже сидеть на одном из дальних сидений, разглядывая с трибуны парня, о котором мечтала вот уже три года.
Илья Рубцов. Капитан "Черных Ястребов", хоккейной городской команды. Высокий, широкоплечий, улыбчивый брюнет, звезда нашего города. Мы знали о нем если не все, то, безусловно, многое. Ирка следила за его соцсетями, ездила на все их матчи, в том числе выездные. У неё даже была фуфайка с его автографом, оставленным маркером. Она хранила ее как драгоценность, не позволяя никому к ней прикоснуться.
Однако за три года Илья ни разу не заметил в яркой, бойкой красотке Ире – девушку. Хотя… замечал ли он вообще девушек? Парень, что засыпал и просыпался с клюшкой в руках, казалось жил одним хоккеем. Я видела в его глазах огонек, напоминающий мне себя.
И вот каждое утро, невзирая на погоду и праздники, Илья приходил на тот самый стадион, куда я шла зачем-то сейчас. Он бегал даже в дождь. Его целеустремленность поражала, восхищала в какой-то степени. И нет, я не была в него влюблена. Для меня капитан "Ястребов" оставался лишь человеком, в которого до смерти была влюблена лучшая подруга. Ни больше, ни меньше.
Перейдя дорогу, я оказалась в самом тёмном переулке парковой зоны. Тут работал всего один фонарь, и тот через раз мигал, издавая противное тресканье.
И зачем я вообще сюда пришла?
Пройдя пару метров, мне вдруг сделалось не по себе. Зловещие тени от деревьев, что перекрывали небо зигзагами, треск фонаря и какая-то давящая тишина. Скользкой змеей по телу прострельнуло дурное предчувствие.
Мне стало страшно, я себя вдруг ощутила жертвой, которую хищник завел в ловушку. Не придумав ничего лучше, я развернулась на пятках, однако не успела сделать и шаг, как услышала сдавленный мужской стон.
Прикрыв ладонью рот, я тихо выдохнула, сердце заходилось под ребрами. Последовал ещё один стон, теперь уже более тихий, но явно болезненный, словно кто-то вздыхал от режущих ран.
Замотав головой, я себя уговаривала сделать вид, будто ничего не слышала. Не нужны мне проблемы. Мало ли, там толпа наркоманов или ещё чего! Нет уж, пусть полиция с ними разбирается. Точно! Вызвать полицию будет правильным действием.
Однако, когда я вытащила телефон, неожиданно перед глазами возник образ раненого человека. А что, если он нуждается в незамедлительной помощи? Что, если полиция не успеет или, чем черт не шутит, не найдёт его?
Я скинула с плеч рюкзак, в надежде найти там перцовый баллончик. К моему счастью, он лежал на своём законном месте. Вытащив его, я прикусила нижнюю губу, все еще не веря, откуда во мне эта глупая храбрость? Ни один здравомыслящий человек не пошел бы в пасть к тигру, так зачем оно мне надо?!
Передвигаясь осторожно, на носочках, стараясь не создавать лишнего шума, я крепко сжала в кармане баллончик. Он внушал мне легкое успокоение.
Послышался ещё один стон, довольно близко. Удивительно, но в округе не было людей. Видимо глупцов, желающих прогуляться по темному переулку, по пальцем счесть. Похрабрев или окончательно обезумев, я вытащила мобильник и включила фонарик, подсвечивая дорогу.
А когда моему взору открылась картина с парнем, что сидел неподвижно на снегу, опираясь спиной о дерево, я окончательно обомлела.
– Вы… в порядке? – спросила шепотом, не приближаясь. Мы находились на расстоянии пары метров, и откровенно говоря, даже свет от телефонного фонарика не позволял мне, как следует разглядеть человека, плюс у него на голове была черная кепка, которая скрывала мужское лицо. Незнакомец так и не поднял голову, а я, к своему ужасу, успела заметить костяшки его рук, кажется, кое-кто недавно подрался. Одна его нога была приподнята и согнута в колене, а другая… неподвижно лежала, словно он не мог ей пошевелить или не хотел.
– Ухо… – тяжело дыша, заговорил парень. – Дите… И вызо… вите полицию и ско… рую. Но пода… льше отсюда.
– Что?
– Скор…ую… – с трудом проговорил незнакомец.
Да что тут, в конце концов, произошло?!
– Ты встать-то можешь? – я приблизилась и наклонилась к нему, пускай колени и тряслись от страха.
С неба срывался снег, колючий ветер хлестал по щекам, у меня начали стучать зубы. И если честно, я уже не понимала, от чего они стучали: то ли от холода, то ли от страха.
– Вот… – парень вдруг протянул мне телефон, он явно ждал чего-то. Я растерянно посмотрела на чужую вещь, продолжая кусать от волнения нижнюю губу, и иногда боковым зрением поглядывать по сторонам.
– Что?
– Найди там… – незнакомец говорил через вздох, ему явно тяжело давались слова. А ещё я заметила, как он сжимал рукой живот и морщился. Мне отчего-то показалось, что мы уже встречались, но из-за полумрака зимнего вечера и кепки, которая прятала большую часть его лица, я не могла быть ни в чем уверена.
– Кого найти? – все же взяв мобильник, я с нетерпением ждала ответа, как манны небесной. Внутренний голос, конечно, шептал: "Здесь опасно находиться, нужно делать ноги". Но сердце… Оно не позволяло уйти, по крайней мере, одной.
– Антон… – со вздохом сказал парень. – Дядя Антон. Поз…звони… ему.
– Хорошо, хорошо, – кивнула и на разблокированном экране, дрожащими пальцами попыталась найти контакт.
К великой удаче проблем с поиском не возникло. На том конце буквально сразу взяли трубку – мужской басистый задавал вопросы, а я отвечала, в надежде не упустить ничего важного. Когда вызов сбросился, я протянула телефон обратно и снова огляделась. Проклятое ощущение, что за нами кто-то наблюдал, не покидало ни на минуту. Мне все ещё хотелось поскорее убраться отсюда.
– Ты только это… – прошептала я, сидя на корточках. Переживала почему-то, что незнакомец за все время так ни разу и не поднял голову. Оставалось только надеяться, что человек не потерял сознание, и что он дотянет до того момента, когда прибудет помощь. – Держись, ладно? Твой дядя скоро приедет, все будет хорошо.
Я не узнавала свой голос, в нем было столько мольбы и надежды, будто незнакомец что-то значил для меня, будто мы близки. Однако на мои слова парень не ответил. Он больше никак не реагировал, даже телефон сжимал не сильно, словно вообще его не держал.
– Эй, не спи, пожалуйста, – я зачем-то потянулась к руке незнакомца и накрыла её своей ладонью.
– Расска…жи что… – слишком тихо, он говорил почти не слышно. Сердце сжалось, и я снова огляделась. Если на нас нападут, смогу ли я помочь ему? Что я вообще смогу сделать?
– Знаешь, я ведь ненавижу темноту, – призналась зачем-то в своих страхах. – Когда я была маленькой, соседские мальчишки заперли меня в старом сарае и никому об этом не сказали. Родители долго искали меня, а когда нашли, я не смогла ничего рассказать. Испугалась. Я такая трусиха…
– Заб…авно, – с его губ слетел очередной тяжелый вздох. – Это так… забав… но…
– А?
Мне хотелось узнать, что означала его фраза, однако больше мы не смогли обменяться ни словом. За моей спиной послышались шаги, мелькнул свет фонарей. А потом появился рослый мужчина, лет сорока, за ним было ещё трое.
Они подхватили под руки незнакомца, и он, словно почувствовав, что опасность миновала, отпустил сознание.
Я так и не узнала, кому помогла и помогла ли…
Глава 3
Я вернулась домой без сил, нервное переутомление сказывалось везде, даже в области плеч. Мне хотелось молча плюхнуться на кровать, что скрипела под тяжестью человеческого тела, уж больно старая была перина, и забыться во сне, выбросив кошмар сегодняшнего вечера из головы.
Однако судьба не даровала подобной милости, она нагло усмехнулась в лицо, демонстрируя коварную белозубую улыбку моего отца.
– Мама, где моя коробка? – воскликнула я, оглядывая свою комнату. В ней словно прошелся ураган, разбросав вещи по всем углам. Паника подкралась к горлу, мне стало трудно дышать. В этой проклятой комнате не было ценных вещей, ничего, кроме одной единственной коробочки, что я хранила под кроватью.
– Не знаю, Майя, – она повела плечом, словно искренне не понимала, о чем я.
– В смысле, не знаешь? Нас что… – язык заплетался. – Обокрали?
– Что? Нет! Какие глупости, детка.
– Тогда откуда этот бардак?
– А это… – однако ответить мать не успела, в коридоре хлопнула дверь – на пороге появился отец. Я выглянула из комнаты и едва не ахнула: он держал в одной руке торт из дорогой кондитерской, в другой – букет цветов. Да и сам цвел и пахнул, так, если бы выиграл джекпот в лотерее. На нем были старые, потертые, серенькие брюки, поверх свитер и тёплая куртка, запачканная в области груди.
– Ого, что это? – мать тоже поразилась. Мы с ней обе переглянулись. Не припомню, когда папа последний раз приносил в дом букет пышных голландских роз. На это как минимум нужны были деньги, а отец почти не работал, изредка выезжал таксовать. Зато частенько влезал в долги, любил поиграть в карты.
С долгами, правда, расплачивался без особого желания, вернее, чаще это делала мать. Потому что отец после каждого проигрыша впадал в депрессию: лежал амёбой на диване, неподвижно вглядываясь в белый потолок и проклиная свою якобы неудачу.
– Я закрыл долг в Микрозаймах, – сообщил папа, довольный собой. – На остаток купил вам презентов.
– Где ты взял деньги? – крикнула я, в мыслях уже закрадывались ответы, и неприятное, скользкое чувство гребаной несправедливости этого мира.
– Ну…
– Где?
– У тебя в комнате. Кстати, Майя, откуда у тебя столько денег? – отец вылупился на меня, хотя ответ его особо не интересовал.
– Это были… – у меня охрип голос, а сердце зачастило, словно его завели подобно взрывчатке. – Деньги на конкурс, на поездку. На будущее! Ты… – в моем взгляде проскользнула ярость. Я сжала руки в кулаки, подошла к отцу и замахнулась. Однако мои маленькие кулачки повисли буквально в паре сантиметров от груди папы. В этом не было никакого смысла. У него нет денег. У меня больше нет денег.
– Господи, Генка! – воскликнула мать. А я уже ничего не слышала: ни её утешений, ни виноватого голоса папы, ни обещаний вернуть все до копейки. Моя жизнь рухнула за один короткий миг, превращаясь в ничтожный мусор, который отправляют в утилизацию.
Папа не умел возвращать долги.
На негнущихся ногах я поплелась в комнату, прикрыв за собой дверь. С глаз покатились слезы, слишком горькие и соленые, они обжигали кожу лица и губы. Мне хотелось кричать, выть волком и биться в истерике.
Это конец.
Три года я собирала деньги, подрабатывая в разных местах. Иногда просто валилась без сил, иногда тошнило от того, что приходилось делать. Но я утешала себя мыслями о будущем. Вот настанет конкурс, я обязательно возьму роль соло и выиграю! Мои старания окупятся, я уеду заграницу, буду учиться в престижном колледже и строить прекрасное светлое будущее.
У меня была мечта. Наверное, она была по-детски наивной, глупой, но в ней я видела свободу. А для свободы нужны были деньги. В этом мире невозможно ничего добиться, если у тебя нет разноцветных купюр. Я все это прекрасно понимала. А ещё понимала, что родители не в состоянии спонсировать даже одну мою несчастную поездку в столицу. У них никогда нет лишнего, все уходило на покрытие долгов отца, плюс, мы платили кредит за новый холодильник.
Моя мечта превратилась в развалины… В битве за свободу я проиграла.
* * *
На следующий день мать подошла спросить, сколько необходимо денег для участия в конкурсе. Услышав, что не меньше двадцати тысяч, и это без учёта оплаты входного билета-участника, она сжала в руках края горчичного фартука.
– Прости, – грустно покачала она головой. На этом мы закончили разговор.
Я пошла на занятия, не представляя, как посмотреть в глаза тренеру. Возможно, кто-то другой бы и вошёл в положение, но Маргарита Викторовна была строгих нравов. Прагматичный человек, не терпящий осечек. В ней сочетался талант умелого педагога и строгость, что наложилась отпечатком прожитых лет.
До начала тренировки я постучалась в тренерский кабинет. Девчонки уже переодевались, в зале звучала музыка для разминки.
– Входи, – послышался женский голос.
– Здравствуйте, Маргарита Викторовна…
– Здравствуй, Майя. В чем дело? – она, прищурившись, пробежалась по мне цепким взглядом. Мне вмиг стало не по себе.
Я проплакала всю ночь, я ничего не ела, и мои ноги до ужаса дрожали. Но это не отменяло чувства вины, словно я подвела эту женщину, что возложила на меня надежды. Хотя, по факту, я подвела сама себя.
– Мне долго ждать?
– Я не смогу поехать на конкурс, – выпалила на одном дыхании. Мое тело обмякло, оно казалось отчего-то таким невесомым. Я привалилась спиной к холодной стене, опустив голову.
– Почему?
– Проблемы с деньгами, – честно призналась я. Наверное, лучше бы соврала, но сейчас почему-то язык не поворачивался говорить придуманные отговорки.
– Зачем тогда отняла шанс у других? – в голосе тренера звучало раздражение.
– До вчерашнего вечера их не было.
– Ясно.
– Я… Мне очень жаль, мне правда… – губы дрогнули, к глазам подступили слезы. Приди я вчера на час раньше, не помогай этому незнакомцу, отец бы не забрал деньги. Проклятье! Всего лишь один дурацкий час!
Но… разве знай я это тогда, бросила бы человека в беде? Выбрала бы себя, а не чью-то жизнь?
– Майя, – тренер поднялась со своего стула. – Не стоит отнимать моё время. Я думаю, сегодня тебе следует пропустить урок. Так будет лучше.
У меня внутри будто что-то оборвалось, что-то очень важное, на котором держалась целая жизнь. Пол под ногами показался каким-то шатким, словно и не пол вовсе, а ледяное покрытие, что дало серьезную трещину. Меня потряхивало, каждая клетка внутри отзывалась болезненным спазмом.
Я проиграла. Это конец.
– Майя, – голос тренера прозвучал подобно скрежету, который раздается от соприкосновения острого наконечника гвоздя со стеклом.
– Да, хорошо, – я неосознанно кивнула и с трудом вышла из кабинета. В зале продолжала играть музыка, правда её ритмы теперь меня раздражали: слишком яркие, подвижные, заставляющие тело вибрировать.
Девчонки по очереди входили в зал, среди них была и Ирка. Она прошла мимо меня, даже не взглянув, хотя мы с детства были лучшими подругами. Помнится, она всегда выделялась: идеальные черты лица, симметричные, словно их досконально проработали. Модельная фигурка, на которой смотрелся замечательно любой наряд. Изящная походка, она будто парила, когда шла, до того естественно смотрелась лёгкость её шагов. А длинные золотистые волосы напоминали королевский шлейф, что отливал на солнце блеском.
Из Ирки выйдет отличная соло-танцовщица. Она затмит сцену своим очарованием и пластикой. Я должна была радоваться, искренне радоваться за близкого друга. Но почему же на сердце так грустно…
Когда я вышла в коридор, первая мысль была уйти домой, но вместо этого я уселась на лавку, напротив раздевалки. У меня дрожали колени. Устремив взгляд к потолку, я почему-то вспомнила того парня, которому помогла. Интересно, как он там? Этот человек, по сути, изменил мою судьбу, если его жизнь не станет лучше, будет чертовски несправедливо. Ведь один из нас должен быть счастлив, и если этот кто-то не я, пускай хотя бы им окажется незнакомец.
С одной стороны, я злилась на него. Искала виноватого в своем поражении. С другой… был ли кто-то виноват в этой ситуации, кроме моего отца, что неразумно тратил деньги?..
Стиснув челюсть до хруста, я сжала руки в кулаки. Оказывается, проигрывать так больно.
Спустя два часа, не знаю, почему просидела так долго на старой скамье, из зала стали выходить девчонки. Они перекидывались репликами, толкались в шутку, иногда смеялись. Звук их шагов заставлял воздух сгущаться, он словно отдавал треском и становился слишком плотным. Было невозможно дышать. Тогда я поднялась, планируя пойти на улицу, но меня неожиданно одернули.
– Почему ты отказалась от соло? – мягко произнесла Ирка. В этой фразе звучала жалость.
– Ты же знаешь, я не богачка, – повернувшись к подруге, я улыбнулась. Мы всегда были честны друг с другом, до мелочей. Однако сейчас мне не хотелось говорить правду.
– Там не нужно особо много денег. Тысяч тридцать или около того, не больше. Ты ведь ради этого пропадала на разных подработках.
– У меня не хватило.
– Вот как? – Ира вздохнула, мне показалось, она хотела что-то сказать, но то ли не решалась, то ли не видела особого смысла.
– Забери там победу за нас обоих, – произнесла тихо. Мой голос дрогнул, но я держалась из последних сил. Ирка была достойна партии соло, я была убеждена, она сможет победить. И эта мысль согревала, не давала окончательно пасть духом.
Хоть одна из нас исполнит свою мечту.
– Я постараюсь, – прошептала подруга. И мы даже обнялись в качестве примирения. Однако, только позже я поняла, что это было прощальное объятие.
Наши пути окончательно разошлись. Ира уехала в Америку. Она забыла обо мне.
