Kitobni o'qish: «Огонёк»

Вторая история из цикла «Пустая Вселенная». Идёт после «Безумной идеи», но можно читать вразнобой.

Справка. Обозначения, используемые в тексте.

Силы – вель, ним – высший, Бог – Нимвель:

огонь (оранжевый) – Лаан ±

кровь (белый) – Ран ±

вода (бирюзовый) – Ихт ±

лед (светло-лиловый) – Цесс ±

воздух (светло-розовый) – Нэм ±

движение (красный) – Атрэ ±

растительность – (салатовый) Хаж

животное – (охровый) Цетр

пар – (желтый) Нэсс ±

минерал – (фиолетовый) Дан +

молния – (серебряный) Цет -

Временные понятия:

год – цикл

эпоха – готланд

век- эпий

столетие – циклие

месяц – период

неделя – семиайдь

день – айдь

ночь – темница

Дни недели – айди семиайдя:

понедельник – краснайдь

вторник – чернайдь

среда – желайдь

четверг – зеленайдь

пятница – синайдь

суббота – фиолайдь

воскресенье – празайдь

Времена года – времена цикла:

Зима – Цеснэм (холодный воздух)

– Мерзлый период

– Период сильных морозов

– Спадающий период

Весна -Уажра (цветущие растения)

– Первый период (начало цикла)

– Период обновления

– Цветущий период

Лето – Лаанэд (огненный жар)

– Период дикой жары

– Сухой период

– Остывающий период

Осень – Ихчет (вода и молнии)

– Яркий период

– Период дождя

– Последующий период

3 основные религии:

Стихийная – Адептриантство

Пустая – Хамелеон

Созидательная – Вера в Творца

Слова на древнем языке, использующиеся хамелеонцами:

Пустота – Хамелео

Голос, говорить – ярчез

Слух, слушать – аштэн

Осязание, осязать – юмат

Видеть – брэйг

Слушающий – Аштэнамвель

Говорящий – Ярчезамвель

Осязающий – Юматвель

Видящий – Брэйгвель

Избранный – Рина

Пролог

– Есть же миры, куда не ведут порталы? – отхлебнув ярко-алой жидкости, задумчиво спросила Неанта, сидя за барной стойкой и осматривая внимательным взглядом посетителей.

– Конечно, есть, – улыбнулся Виктор. -На самом деле, не все миры развиты настолько, что способны создать свои порталы. Туда их проводили, но люди там живут, такое ощущение, во времена Сотворения. Их интеллект слишком примитивен. Люди пытались обучить их пользоваться порталами, но увы. Этот процесс хорошо описан в одной замечательной книге двух братьев. Поэтому перестали проводить порталы в соседние миры. Все-таки мы не должны мешать матушке-эволюции. Однако есть один любопытный мир. Ты слышала что-нибудь о Перворожденном?

– Это тот, который якобы был первым? – усмехнулась Неанта. – А как он относится к моему вопросу?

– Напрямую, – улыбнулся Виктор. И тут дверь распахнулась, и в комнату зашёл человекоподобный зеленокожий инопланетянин с ярко-желтыми глазами без зрачков и радужки, красными волосами, стоящими дыбом, и в синей яркой футболке.

– О чем разговариваете? – Он подсел к Неанте. – А где Розэн?

– Где-то ошивается, – ответила женщина, убрав мешающий вьющийся рыжий локон за ухо. – Так что там с Перворожденным и их порталами?

– А, вы про этих, изолированных! – усмехнулся Анэ-Джей, – Какие только слухи о них не ходят… К ним ведь все попасть могут, а они к нам – нет, религия, видите ли, не позволяет!

– Ты над этим-то не смейся, они действительно не могут попасть из порталов в другие миры, – с ноткой жестокости произнес Виктор. – Такова особенность их мира. В конце концов, их мир находится в гармонии, а за это тоже надо платить.

– Да, ладно, только не говори, что ты тоже веришь в эту чушь, никогда не подозревал это за тобой, – отмахнулся инопланетянин.

– Я не то, чтобы поддерживаю веру в их религии… Просто посмотри на это здравым взглядом, они действительно могут быть первым, они продержались несколько тысяч лет в Балансе. Этим не может похвастаться ни один мир.

– Наш может, – мрачно ответил Анэ Джей. – И мы не прячемся в своём мире и не требуем считать божеством неодушевлённое пространство.

– Неодушевленное пространство? В смысле? – не поняла Неанта.

Тут дверь распахнулась, и в бар вошла очень высокая женская фигура, она буквально задевала потолок своей головой, которую опустила вниз. На ней была черная толстовка с опущенным капюшоном, закрывающим все лицо, лишь рыжие волосы выглядывал оттуда. Также на ней были ярко-алые обтягивающие штаны и руки были в темно-красных перчатках. Никто бы не обратил бы внимания на неё, мало ли кто заглядывает в бар, если бы она со всей силы не хлопнула дверью, так, чтобы характерный: 'бум!' отозвался во всем баре и все бы не обратили на неё внимание.

– Эй! – возмутилась Неанта и подошла к незнакомке. – Потише. – Новая посетительница бара была едва не в два раза выше воительницы с Ирхея и с презрением посмотрела на неё:

– У меня плохое настроение.

– Это общественное заведение, и беспорядки чинить не позволю.

Сначала показалось, что незнакомка хочет ударить, но она схватила себя за руку и прорычала. Затем села за стойку и проговорила, опустив голову:

– Меня тут посоветовали тебя, – сказала она, обращаясь, к Виктору, – ты вроде бы как знаешь тут про многие миры. Мне надо бы скрыться.

– Я не помогаю преступникам. Не укрываю их. Но и не сдаю, – бесстрастно ответил бармен.

Женщина неожиданно расхохоталась безумно:

– Я хочу всего лишь отдохнуть от своего мира, от всех проблем, которые на меня свалились там…– она подняла глаза и посмотрела на Виктора. Он вздрогнул. Незнакомка смотрела на него ярко-оранжевыми глазами из-под худого, остро выструганного лица. Скулы были настолько острыми, что о них можно было буквально порезаться. И надбровные дуги четко читались, а уголки раскосых глаз были приподняты вверх, из-за этого они казались кошачьими. Цвет кожи был невероятно бледным, незнакомка казалась мертвецом, её тонкие губы были искривлены в печальной ухмылке.

– Не может быть…– прошептал Виктор.

– Значит, ты догадываешься, откуда я, – усмехнулась незнакомка. Анэ-Джей сначала посмотрел на неё, затем на своего друга вопросительным взглядом. Неанта тоже ничего не поняла.

– Что у вас произошло? – прошептал Виктор.

– Не твоё дело, старикашка, – огрызнулась рыжеглазая женщина. – Мне нужна информация.

– За просто так информацию не получают.

Она со всего размаху хлопнула рукой по столу. Неанта тут же схватила ее за руку и прошипела:

– Аккуратней.

– Я плохо себя контролирую, радуйся, что все тут не разнесла! – её зрачки тут же исчезли, а радужка слилась с белками глаз, и из глаз полился огонь. Перчатки у неё тоже запылали. Она пристально посмотрела на Неанту, а затем рыкнула, и её глаза вновь стали нормальными.

– Так. Что тебе надо? Давай покончим побыстрее.

– Информацию за информацию. Расскажи, что у тебя там стряслось, и я смогу посоветовать спокойное место.

– Это будет долго. А я хочу со всем покончить, – зло ответила незнакомка. Анэ-Джей опасливо посмотрел на Виктора. А тот лишь утвердительно махнул головой.

– Тут достаточно времени будет, – он налил прозрачной жидкости в стакан и протянул незнакомке. Та злобно посмотрела на него, стала тяжело дышать, но все же выпила.

– Что за дрянь, – из её глаз полились слёзы. – Дрянные миры, дрянные старикашки…дрянная жизнь…Мне нужна помощь. Хотя, да, ты не Хорце. Ты не станешь помогать мне просто так. Никто не станет.

– Я могу помочь даме испустить пар и избавиться от того, что её гложет, – он ещё раз налил этой жидкости. – Я, может, и не Хорце, но помочь по-своему могу.

– Ты – жалкий вымогатель, всего лишь, – девушка все-таки взяла стакан, а затем поставила обратно. – Спокойно…Хорце бы не одобрил это.

– Кто такой этот Хорце? – спросил Виктор.

Незнакомка смотрела на стакан какое-то время, а затем выпила залпом и ответила:

– Неваж… Да без разницы уже…

– Сожалею, – грустно ответил бармен. Незнакомка разозлилась:

– Не надо!

– И все же, он твой…– Виктор намеренно сделал паузу. Женщина оценивающе посмотрела на бармена и надменно ответила:

– Спутник по жизни. И так, я бы хотела отправиться бы в тихий мир, чтобы от меня все отстали. Что мне надо рассказать, чтобы получить информацию?

– Для начала, представимся. Я – Виктор, со мной рядом Анэ-Джей, из магического мира Ирсуана, и Неанта, наш охранник, с уничтоженного техно-магического мира Ирхей.

– Мое имя ничего не даст, однако я могу сказать, откуда я, – она хмыкнула, затем шепотом прибавила, – с Перворождённого. Первая, кто оттуда сбежал.

– Откуда нам знать, что ты оттуда? Ещё никого не было с Перворожденного за пределами самого Перворожденного, – Анэ-Джей все-таки решился вставить слово. – Многие, кто представлялся, оказывались шарлатанами.

– Она подходит по описанию, – сказал Виктор. – Прямо дотошно. Я даже знаю, твоё имя. Про тебя немало рассказывали путешественниками.

– Ну, и какое же моё имя?

– Лаан Рина, темный адепт Лаан.

Незнакомка сначала застыла, а затем внимательно прищурилась и процедила:

– Откуда…

– Я многое знаю, поверь. Но не настолько, насколько мне бы хотелось.

– Значит, я известна за пределами Перворожденного? Интересно…Наверное, ты и про Хорце знаешь.

– Лишь слухи, хотел узнать правду из твоих уст.

– Хорошо. Хочешь правду? Ты её получишь? Но при условии, что ты её всем растреплешь и расскажешь всё, что услышишь, про этих уродов. Ты расскажешь всё про Перворожденный, и пусть меня убьют за это, но я не намерена молчать, – проговорила она медленно и со злобой. Затем стала резко жевать верхнюю губу и вытирать лицо рукавом. – Как тебе такое?

– Значит, ты все-таки преступник?

– Я жертва в моём мире, но за его пределами я всего лишь путешественник, – вздохнула Лаан Рина. – Так, тебе интересно или нет?

– Конечно, – улыбнулся Виктор, щёлкая на кнопку, спрятанную под столешницей бара, чтобы началась запись.

– Тогда я начну с самого начала. А ты ещё налей, иначе я разозлюсь.

Анэ-Джей вздохнул, потому что Виктор задаром наливает неуравновешенной посетительнице задаром самую дорогую и чистую выпивку. Это была Истенсия, самое дорогое пойло здесь, однако сам хозяин бара называл её Водкой и непонятно откуда брал.

Глава 1

Начался ещё один однообразный айдь, лишенный какого-либо смысла. Вся моя жизнь – это одни лишь страдания и ненависть. Ко всему. Обычно утром, да и в течение дня меня одолевает злоба, но сегодня я почувствовала безмерную тоску. Я прокрутила все основные моменты в моей голове. Определенно нечего вспомнить. Все однообразно. Кроме одного события, которое изменило мою жизнь.

В жгучую ненависть ко всему живому.

Я нехотя открыла глаза и уставилась в красный потолок. Красный цвет – единственный, который действует на меня успокаивающе. Имеет ли смысл вообще подниматься и что-то делать? Нет. И вся моя безысходность обратилась в агрессию, на несколько минут мои глаза застлала тьма, и я очнулась… лежа на своей кровати. А на потолке догорал маленький кусочек пламени, который буквально через секунду исчез, не оставив следа на потолке. Тот миг, когда огонёк пылал на потолке, согревал моё озлобленное сердце. Да, моя темная сила неспособна причинить вреда мертвым материям, лишь живым. На самом деле, понятия «мертвая» и «живая» материя весьма расплывчаты, просто я могу сжечь как человека, так и труп спокойно, в то время, как мой огонь не приносит никакого вреда дереву, к примеру. Говорят, светлые адепты огня могут сжигать здания, при этом их огонь не доставляет вреда людям, жалко, что я темный. Давним бы давно сбежала отсюда.

Из психушки.

Да, я находилась в «Центре помощи душевно-больным людям» в маленьком захолустном городе Эрвейст, сюда привозили больных чуть ли не со всего района. Местечко малопосещаемое, в психушку практически не приезжали посетители, да и проверки тоже нечасто захаживали. Ко мне никто не приходил, кроме санитаров, с самого момента, когда меня поместили сюда. Десять циклов минуло. Я опять разозлилась, у меня случился ещё один приступ. После него я тупо посмотрела на новый островок огня и схватила себя за голову. Сегоайдя же мне исполняется двадцать. Или не сегоайдя… Но минуло уже десять циклов это точно. О, Пустота, что здесь происходит с времяисчислением! Я здесь нахожусь незаконно! Я стала такой, потому что меня сделали такой! Я не должна быть здесь, я не сумасшедшая! Я жертва!

И после каждой такой истерики я впадала в ярость и начинала всё жечь вокруг себя помимо воли. Успокоившись, я обхватила подушку руками и начала утешать себя. И пришла к выводу, что я постепенно меняюсь. Из злости родилось тупое отчаянье. Отчаянье, что я выберусь отсюда…Я ведь пыталась сбежать отсюда, я нападала на людей. И в конечном итоге меня заперли в эту конуру. И еду подают через отверстие в дыре. И так происходит много циклов. Я в тюрьме… несправедливо…

Очередная порция срывов. После них я злобно зарычала, а затем навострила уши. За дверью что-то происходило. Неожиданное такое оживление. Я прильнула ухом к древесине. Какая-то проверка? Что-то там все закопошились. О, проверка, это хорошо… Обычно они все там получают нагоняй, всем достаётся.

«Адепт приезжает…» – единственное, что я могла разобрать из беспорядочных вздохов, ахов и причитаний. Затем услышала щелчок на уровне ручки. Мою комнату решили открыть? Неужели, за столько-то лет.

Однако не успела я что-то предпринять, как на меня накинулся огромный мужлан, ростом практически с меня, который меня повалил на пол. Это, естественно, очень сильно разозлило меня и повергло в такой долгий приступ, что я очнулась лишь в стоячем положении, в смирительной рубашке. А тот подонок стоял возле меня, весь вспотевший и дрожащий, я со злобой подметила, что я все же задела его. Я его не видела раньше, из новеньких, значит. Он отдышался тяжело, а затем проговорил:

– Ну, ты и мразь же…

Я рыкнула ему в лицо, затем захотела лишь припугнуть, испустив огонь сквозь рубашку, но я не могу контролировать себя, и впала в то беспамятное состояние, в котором я изрыгаю пламя налево и направо, а после него совершенно не помню, что было. В этот раз он оказался передо мной и держал своими мощным руками мои плечи, и, скрывая дрожь, сказал:

– Успокойся, за тобой пришли.

Это меня поразило, однако я решила не показывать своё изумление, а ехидно спросила:

– И кому же понадобилась такая тихоня как я?

– Не знаю, адепт какой-то за тобой приехал. Потребовал тебя. Срочно.

Это ещё больше подвергло меня в шок. Я не знала никаких знакомых адептов, которые бы захотели меня посетить, минуя 10 циклов. Да, и вообще, кому я и вправду сдалась? У меня были на примете пару личностей, но они не были адептами… И навряд ли они бы захотели прийти сюда и испытать силу моего гнева.

Этот тип стал идти впереди меня, а я плелась позади него. Меня стало коробить. Дело в том, что мы шли по длинному коридору, стены которого были окрашены в противный светло-зеленый цвет. Я не могу переносить светлые и холодные цвета. На меня начинает все это давить, мне хочется спрятаться, залить все пространство огнём. И в таких случаях, возможны лишь только два варианта: либо у меня начинается истерика или же тот приступ неконтролируемой злости, при котором я не всегда стреляю огнём. Я могу наброситься с кулаками или же вцепиться зубами и когтями в человека. И я чувствовала, как у меня начинается приступ, я заскулила и услышала за своей спиной: «Быстрее». Видимо, его предупредили о моей реакции на цвета. Впасть в безумие не давало любопытство. Мне хотелось посмотреть на того адепта. Скоро…Вот поворот…

Мы оказались возле регистратуры, где за столом сидела женщина, надутая и озлобленная. Наша директорша, худощавая и злобная тварь, которая ненавидела меня всей душой. Ну, естественно, в ответ ничего кроме злости я не могла предоставить. И видеть её несколько растерянной и расстроенной было одним из вершин блаженства. Она с красным лицом спорила с незнакомым мужчиной. По бело-серому комбинезону с футуристическими полосами, образующие асимметричный прямоугольный орнамент, можно было определить служителя одного из так называемого Покровителя. Адепта то бишь.

Меня удивило, что он был ренцеком, как и я. Дело в том, что я отношусь к весьма и весьма редкой человеческой расе, обладающей ростом за пределами шкалы двойного метра, бледными словно мертвецы, узкими и выступающими чертами лица, глазами с поднятыми вверх уголками век, изогнутыми бровями, длинными рыжими волосами, ну, и продолжительностью жизни в 300 циклов. У нас есть много особенностей, но о них позже. И нас, ренцеков, неприлично мало, и это очень плохо, потому что нашей расе приходится приспосабливаться к этими низкорослым. К слову, я была единственным представителем этой расы в психушке. И видеть ещё одного, который из-за того, что задевает потолок, вынужден горбиться, было мягко говоря…неожиданно.

Однако странным был и цвет его волос, собранный в хвост. Нехарактерный для нашей расы. Ярко-красный, похожий на…кровь. Он обернулся, и я вздрогнула, а затем сглотнула. Он меня вначале испугал. Нет, он не был уродом или ещё чего, для ренцека он был даже красивым, лицо не такое узкое, выступающие глубокие скулы и надбровные дуги, острый нос, брови «домиком», бесцветные губы… Но глаза, как, видимо и полагается адептам его Покровителя, были белыми, радужка чуть ли не сливалась с белками, страшные зрачки казались «голыми» и смотрящими тебе прямо в душу. Ещё это в сочетании с кровавыми волосами и бровями такого же цвета, выглядящие как ровные свежие порезы… Мне даже стало на секунду жутко, но я взяла себя в руки и даже успела разозлиться:

– Ты кто такой вообще? – спросила я с раздражением.

Он улыбнулся, однако с его «грустными» губами, это вышло не особо убедительно:

– Хорце Ран, адепт Ран, врач и представитель Адептриата, – он хотел было продолжить, однако я его намеренно сбила:

– Я тебя знаю? Откуда ты взялся?

– Ниоткуда, – он улыбнулся, но опять же лучше бы он этого не делал. Этот стало раздражать меня. – Я из Рэйнейского Адептриата…

– А, собственно, зачем я тебе понадобилась?! – увы, но, когда я начинаю говорить с людьми, разговор меня начинает утомлять, а утомление ведет к очередному срыву…

– Я приехал забрать тебя.

Я тут же замолкла. Я не знала, как реагировать на это заявление. Конечно, оно повергло меня…в радость… в чувство, столь забытое за столько времени. Искренней радости, не насмешки, а радости…Но жизнь меня научила ничему не радоваться, а искать в этом подвох. Собственно я и начала его искать:

– То есть ты, незнакомый человек, забираешь меня, незнакомого человека, из дурки? Зачем?

– Ты – адепт, как и я, собственно, все адепты служат Адептриату, и я забираю тебя, чтобы ты смогла принять присягу.

– А если я не хочу? – злобно спросила я. Конечно, я знала ответ на вопрос, да и провоцировать свой лучик надежды было опасно. Но мне было привычно вечно огрызаться и злиться. Я не могла отвечать по-другому.

– У тебя нет выбора. Ты обязана, как адепт.

– А не боишься, что я разнесу там всё на радость Пустоты?

– Во имя Ран, поэтому за тобой и поехал я, Лаан Рина…

Это имя тут же пробудило во мне злобу, я почувствовала как кровь закипает во мне, этот адепт тут же подскочил ко мне, положил рук на лоб и вперился своими страшными глазами в меня, его зрачки буквально растворились, а из глаз начал литься белый свет, как и из его пальцев. Я стала чувствовать…спокойствие. Даже некое умиротворение.

– Не смей меня так называть, я просто Рина, и все, – выговорила я. Он внимательно посмотрел на меня, а затем подошел ближе и начала развязывать рукава моей рубашки. Затем недовольным голосом приказал:

– Притащите какую-нибудь теплую одежду.

– Не надо! – воскликнула я. – Мне нравится в своей!

– В пижаме? – удивился адепт.

– Да, я пойду только в ней, – дело в том, что она была красного цвета. Моего… успокаивающего.

– Нет, это не годится, на улице не тепло.

Мы какое-то время поспорили, однако он сдался и согласился придумать что-то по пути. Когда мы шли к выходу, нас провожали испуганными взглядами. Странно, я ведь ожидала, что от меня всегда хотят избавиться. Но казалось, что они даже все… разочарованы, особенно та злобная директорша. Что-то тут все-таки не так. Да, и этот адепт тоже странный. Все казалось, о Пустота, странным! И все, что происходит… в этом явно есть какой-то подвох. И я найду его…

Адепт распахнул входную дверь и в первую минуту меня даже ослепило, а мои ноздри проник воздух с улицы…Я не была на улице 10 циклов… Это было…было…

Непередаваемо…

Глава 2

– Мне холодно, – заявила я недовольно, смотря в окно.

– Так накинь, – отдал мне черную вытянутую куртку с капюшоном, как раз для ренцека, этот…как его там.

– Напомни, как тебя зовут.

– Хорце Ран, – он посмотрел прямо на меня. И я тут же отвернулась. Не выношу его глаз. Ужасные. Белые. Да, и сам он весь страшный. Похож на монстра.

– Куда мы едем? – спросила я, отвернувшись и наблюдая за сменяющимся видами. Мы ехали по дороге, которую окружали высокие деревья, из-за движения они сливались в один большой махровый зелёный ковер.

– В Адептриат, чтобы ты стала окончательно адептом.

– А что дальше? Опять меня в психушку запрёте? – неожиданно во мне не было злобы. Я смотрела за мелькающими деревьями и…мне даже нравилось это. Что-то новое. Движение. 10 циклов я была в одном и том же помещении. А теперь еду. Во мне что-то…начинало просыпаться.

– Нет. Более того, я добьюсь того, чтобы провели расследование.

– Расследование?

– Это незаконно. Все адепты должны быть зарегистрированы и превращены именно Адептриатом. Но тебя мало того превратили…обычно в таких случаях мы находили трупы. Удивительно, но твой случай один из миллиона!

– Вот везение-то! – я развернулась и сказала это с особой злостью. – Лучше бы я подохла!

Он положил руку мне на лоб:

– Тише, тише…– медленно он проговорил. Это меня ещё больше разозлило:

– Я не злюсь! И убери руки! – глаза мне застлала тьма. Очнулась я, лежа на адепте, а он сжимал мои руки, из его глаз лился белый ровный свет. Мы уже остановились, и водитель изрыгал проклятья, его самые приличные слова были такими:

– Что вы творите! Спокойно давайте уже доедем!

Я заметила, что у…Хорце слегка подпален его алый хвостик. Он продолжал применять свою силу. Это меня успокоило, более того, я почувствовала усталость. Мне захотелось лечь спать. Хорце положил куртку себе на колени, а затем уложил меня на нее. Я не сопротивлялась, мои глаза закрывались. Последнее, что услышала, как водитель проронил: «А раньше нельзя было?!»

* * *

Сегодня самый лучший айдь. Прошло 10 циклов с момента моего рождения. И это-особенная дата для каждого ренцека. Именно в этот айдь мы перестаем расти, и остальные 290 циклов остаемся неизменными.

Не хотелось просыпаться. Я развалилась на своей мягкой кровати, ожидая возвращения сна. Но он никак не хотел приходить обратно, я лениво смяла постель, а затем все-таки села и подтянулась. Яркий свет бил из окна прямо в меня, мне тут же захотелось петь и плясать. Настроение было просто прекрасным. Не хотелось думать ни о чем плохом, только о праздновании своего айдя появления в Перворожденном.

Моя комната была выполнена в ярких теплых цветах: желтый, оранжевый и красный. Здесь была огромная кровать, заполняющая почти все пространство комнаты, на которой я могу полностью растянуться, правда, ноги из-за необычного роста все-таки свешиваются. Стол с ПК, полка с кучей книг, шкаф с моей одеждой, которая не только там находилась, но и была разбросана по всему полу. Я поглядела на нее и решила, что уберу потом. А пока побежала в ярко-красной пижаме на кухню, где, освещаемые светом, сидели родители, которые казались не просто людьми, а некими Нимвелями.

– Мама, давай посмотрим в зеркало! – я схватила ее за руку и потянула за собой в прихожую к огромному зеркалу, почти во весь рост.

– Мы теперь одно лицо, – улыбнулась мама. И это действительно было так. С зеркальной поверхности на нас смотрели полностью идентичные ренцеки, с вытянутыми высокими бледными телами, выступающими лобными буграми, острыми скулами, вытянутыми маленькими подбородками, редкими угловатыми бровями, рыжими волосами строго фиксированной длины до лопаток, и карими глазами. Различались мы с мамой только одеждой и прическами: я была растрепана, а у нее повязана косичка. Так распорядилась природа, но ренцеки не подвержены внешне не старению, ни болезням. Но это не значит, что мы не стареем и не болеем, просто это не проявляется, и подчас можно не заметить серьезную болезнь.

– Дорогие, идем принимать пищу! – прозвучал папин голос из кухни. Мы с мамой, вдоволь налюбовавшись собой, пришли туда.

– И как мне вас теперь различать? – ахнул отец, улыбаясь во весь рост, – моя дочь теперь готова. Слава великому Темному Лаан!

– Да не оставит он нас в Темные времена! – ответила мама. Затем родители посмотрели на меня.

– И благословит он нас, эту скудную пищу и защитит от Темных сил, побуждений и мыслей, – устало продолжила молитву я.

Дело в том, что мои родители были очень религиозны. Подчас это попахивало нездоровым фанатизмом. Они верили в Темное воплощение покровителя Огня – Лаан. Эту веру исповедовала религиозная община под названием Адептриат, где разрешалось выбрать себе одного из нескольких покровителей и служить ему. Также можно было выбрать, какой именно стороне служить: темной или светлой. Но при этом не запрещалось преклоняться и перед всеми одновременно.

Подчас вера моих родителей вводила меня в ступор или даже в шок. Имя Лаан произносилось по нескольку раз на дню, молитвы возносились ему чуть ли не на каждом шагу и через каждое слово. Я, конечно, понимаю, что мои родители работали в храме и были жрецами, теми, кто обращает в веру, но временами мне казалось, что они перегибают палку. По началу мне хотелось быть такой же просветленной, но со временем я поняла, что не хочу этого. Но я не хотела и обижать веру своих родителей, поэтому притворялась. Меня вообще воспитывали уважать чувства и вкусы других людей.

После первого приема пищи, отец и мать отвели меня в свою комнату, и со словами: «С десятициклием!», открыли дверь своей спальни. В лучах света на их кровати лежала огромная коробка в красной оберточной бумаге. Я подошла к ней медленно и не спеша, думая про себя, что там может быть такого большого. Начала срывать упаковку, и любопытство возрастало все больше и больше. Я открыла упаковку и застыла в недоумении.

Это была статуэтка. Большая. Покровителя Лаан. Вытянутое стройное тело, непонятно какого пола, со слипшимися в единое целое ногами, с опущенной головой, из которой вырывало пламя, и на лице которой не было ни глаз, ни рта, ни носа. Руки статуи также же были опущены вниз, а ладони превращались в огонь, вздымающийся вверх.

Вначале я ничего не поняла. Но потом мне стало страшно. Я знаю, когда дарят подобные вещи.

Но не успела я ничего предпринять, как почувствовала небольшую боль в горле, словно кто-то кольнул меня. Перед глазами стало плыть, и я услышала голоса мамы и папы, слившихся в одно целое: «Во имя темной стороны Покровителя Лаан!»

Очнулась в очень темном месте, где было ничего нельзя разглядеть, кроме стола, на котором я лежала. Источником освещения было несколько маленьких ламп, направленных прямо на меня. Я почувствовала озноб, и это неудивительно, учитывая, что на мне не было одежды, и я была стянута кожаными ремнями. Голова также была зафиксирована, я не могла пошевелиться, однако скосила глаза и заметила, что мое тело исписано особыми метками. Напрягшись, я смогла немного повернуть голову и увидеть рядом со мной стол со всевозможными инструментами, огромными колбами с разноцветными жидкостями, а также металлическими трубками. Волна страха прокатилась по моему тело. Это ведь не тот ритуал…надеюсь, не тот…

В поле зрения показались двое человек в темных мантиях с изображением огня. Из-под капюшонов едва можно было разглядеть лица, к тому же они были в масках, но я поняла кто это.

– Вы не можете сделать этого! Я не давала согласия! Это преступление! – от страха принялась кричать я.

– Нам не нужно твое согласие, – холодно ответила мама. – Ты была рождена для этого, – и она взяла скальпель руками в черных перчатках.

– Что?!

– Великий Темный Лаан даровал тебя нам для единственной цели, – из-под маски раздался глухой голос отца. – Для служения ему и его идеалам.

– Но так нельзя…это же против правил…преступление…– мои губы начали дрожать.

– Преступление совершает официальный Храм. Он не хочет бороться с иноверцами. А Великий Темный Лаан не доволен этим. Он хочет напомнить о себе, и выбрал нас в качестве своего голоса, – сказала мать, обойдя меня.

– А ты станешь инструментом в его руках, – продолжил мысль отец, также подхватив скальпель.

– В официальном Храме все заблуждаются. Они даже не могут нормально превратить человека в Исполняющего волю своего Покровителя, адепта.

– Они держат в тайне само превращение.

– Скрывая его даже от самого адепта.

– А это неправильно, – возле уха раздался щелчок, и платформа, на которой находилась моя голова, приподнялась так, чтобы я могла наблюдать свое тело.

– Ч-что…ч-то в-вы т-такое го-ворите? – из моих глаз начали литься слезы. – Я же в-ваша…д-дочь…

– Ты была дарована нам великим Лаан, и мы хотим его в ответ вознаградить, – сказала мама, остановившись возле моей левой руки. Папа стал напротив. Они возвели скальпели надо мной. И тут я заметила, что столов с инструментами два. И вещи на них лежат идентично, словно второй стол просто скопировали и поставили ровно параллельно другому.

– Во имя Огня! – и они начали резать по меткам мои руки. Я тут же почувствовала боль. Она была…словно тысячи иголок врезались в руки. Я изо всей силы закричала, и родители остановились. Они переглянулись, а затем взяли в руки небольшую колбу и синхронно начали обливать им мое тело. Закончив эту процедуру, они продолжили резать меня. Теперь я чувствовала неприятное пощипывание вместо боли. Это было…противно, и я принялась сначала орать. Но успеха это не возымело. Кожу начало жечь, и я заскулила. Однако и на это не обращалось внимания…

Родные родители…как вы могли так со мной поступить…

Сделав надрезы, они принялись кромсать мышцы и сухожилия. И я не очень хорошо знала анатомию, но смотря на все это, мне становилось не по себе. Тошнота начала подкатывать к горлу. И тут родители синхронно достали нечто маленькое, продолговатое и белое, все в крови. Поначалу я не могла понять, что это, но потом дошло.

Это же…

– Кость! – закричала я и с ужасом наблюдала за тем, как они их поместили в прозрачную жидкость, где кости начали исчезать в миллионах пузырьках, испуская кровавые капельки. И вот они полностью растворились. Это же мои кости! Как они посмели трогать их и вынимать их из меня?! Страх на мгновение сменился гневом. А затем и отчаяньем, когда я увидела, как из моих ладоней начали вынимать и другие фаланги пальцев. Руки превратились в кровавые сдувшиеся перчатки. Это было…жутко. И туда родители стали просовывать железяки, не забывая обливать меня какой-то жидкостью. Словно набивают ватой мягкую игрушку…