Kitobni o'qish: «Без права на выбор 1. Вопреки желаниям»

Пролог

В пещере, под сводами серых камней, где властвует тьма, а небольшой магический огонёк оставляет лишь малую надежду на лучшее, лежит девушка, из рук которой только что выпал раскрошенный на кусочки чёрный камень. Вся в крови и потрёпанной одежде, в свою последнюю минуту жизни она не перестаёт улыбаться. И пусть она вновь умирала, но всё-таки пыталась изменить свою судьбу, которая раз за разом повторялась.

– Ну, зачем ты снова это сделала? – с печалью в голосе проговорил склонившийся над ней мужчина.

Высокие ботинки, чёрные кожаные штаны и голый торс, всё было забрызгано её кровью. Его белые волосы, длиной практически до талии, и две косички, спускающиеся от висков и собранные на затылке, словно покрывало закрыли обнажённую спину, скрывая от мира метки, откуда по желанию своего хозяина появляются чёрные крылья. Демон, один из сильнейших во всём этом мире, смотрел на ту, что в очередной раз пыталась убить его, на ту, что он считал своей. На ту, которую он никогда не сможет отпустить.

– Ты и сам это знаешь, Дариус, – кое-как прошептала окровавленными губами девушка.

– Ты всё равно будешь моей. Я никогда не отступлюсь.

– Нет. Этого не будет.

– В каком бы теле ты ни переродилась, я всё равно найду тебя, – почти прокричал он, и спустя минуту уже тише добавил – Однажды я добьюсь своего.

– Ни за что. Сколько бы раз мне ни пришлось через всё это пройти, я всегда буду пытаться тебя уничтожить. Всегда. И, возможно, однажды, я смогу это сделать.

– Мы связаны с тобой. Как же ты не понимаешь? Пусть моя душа и окутана оковами мрака, но сердце тянется к тебе. Оно всегда найдёт тебя, где бы ты ни оказалась, – проговорил демон, даже не пытаясь поднять девушку с холодных камней, боясь причинить ей ещё больше боли.

– Поэтому однажды у меня хватит сил убить тебя, уничтожив камень, в котором хранится твоя душа.

А тем временем камень, что не так давно лежал у ног своего хозяина, разломанный на кусочки, сейчас уже, словно магнит притягивался, кусочек к кусочку, чтобы вновь обрести цельную форму.

Не многие знают, что душа демона хранится не в камне. Сам камень и есть душа.

В первый раз, когда Вилания разбила его, Дариус решил, что всё. Это конец. Но как же он был удивлён, когда вместо смерти он испытал лишь боль рассыпавшейся на части души, и то, она не длилась долго. Буквально через несколько минут, боль прошла, а душа вновь была цельной, и такой же тёмной, как и раньше, как сама тьма, что обитает тёмной ночью в самой тёмной комнате.

Во второй раз, когда Виктория схватила камень, Дариусу было уже интересно, получится ли? В третий он уже знал, что всё равно выживет, поэтому просто пытался предотвратить смерть Ви. Ведь каждый раз, когда она разбивала его душу на мелкие кусочки, сама тьма выпивала жизнь девушки, капля за каплей, а ему потом приходилось ждать и искать её на протяжении многих лет, снова и снова.

– Я всё равно снова найду тебя. Неважно, как в следующий раз тебя будут звали и как ты будешь выглядеть. И поверь, тогда ты от меня не убежишь, – пообещал демон, кончиками пальцев прикрывая глаза своей мёртвой возлюбленной, душа которой уже отправилась в путь, в поисках нового, подходящего тела.

Глава 1

– Виола, ложись в постель, – за дверью раздался голос Мари, старой нянюшки.

Женщина вошла в комнату и, осмотревшись, подняла с пола плюшевого котёнка, который упал с кровати, когда я потянулась к полке с книгами, и положила его на прикроватную тумбочку.

– Нет. Я хочу, чтобы мама почитала мне сказку, – ответила ей, выбирая необходимую книгу.

– Нет, девочка, – с болью в голосе проговорила Мари. – Сегодня почитаю тебе я. Вернее, теперь я буду читать тебе сказки, милая, – присаживаясь и обнимая меня за плечи, она поцеловала меня в висок и стала укладывать.

– Но нянюшка, – я, было, воспротивилась, но видя муку в её глазах, решила смириться.

– Так надо, Виола. Пожалуйста, – всхлипнув, она стёрла со щеки слезу.

– Нянюшка, что случилось? Почему ты плачешь?

– Понимаешь, малышка, сегодня кое-что случилось и…– не сумев продолжить, она вновь всхлипнула.

– Нет. Не понимаю. Нянюшка, где мама?

– Её больше нет, – тихо ответила женщина.

– Я всё равно не понимаю. Нянюшка, где моя мама? – по моим щекам покатились горячие слезы, хоть я этого и не заметила. Я определённо ничего не понимала, но почему-то внезапное чувство пустоты внутри, стало таким отчётливым, что стало больно.

– Нет её больше, милая. Она теперь на небесах.

* * * * *

С этого дня моё беззаботное детство закончилось. Вернее, мое детство в принципе закончилось, и началась суровая реальность, и борьба за выживание.

В десять лет сложно принять ту действительность, что теперь ты осталась одна. Ещё сложнее, когда просыпается дар, а тебе необходимо его прятать, чтобы никто не заметил, иначе будет ещё хуже.

Мой отец умер, когда мне и годика не было. Он был магом. Очень сильным. А вот мама – оборотень. Пантера. Вообще, в истории Ирилии, такие случаи очень большая редкость, что ребёнок перенимает способности от обоих родителей. Я должна была родиться или пантерой, или магом. Но вот получилась такая бурная смесь.

Когда мне исполнилось шесть, мама снова вышла замуж, и я обзавелась сводными старшими братом и сестрой.

С Ником мы сразу стали друзьями. В то время ему было двенадцать, и если все дети играли со своими ровесниками, то Ник ни на шаг не отходил от меня. Мы вместе бегали на речку, играли в догонялки, в прятки, рисовали, даже танцевать и плавать учил меня именно он.

А вот с Корилой, мы так и не подружились. Она старше меня на четыре года, но играть вместе с нами она категорически отказывалась. Иногда, она пыталась строить мне мелкие пакости, но Ник, зная её натуру, быстро их пресекал, а когда она что-нибудь портила или ломала, всегда пыталась обвинить в этом меня, но и тут Ник неизменно был на моей стороне или брал всю вину на себя. Мама с Френком только головой качали и старались не вмешиваться, дать, так сказать, детям возможность найти общий язык. Так мы и жили. До того дня.

Френк очень горевал по потере мамы. Мы всё очень сильно горевали, но он в своём горе, словно с ума сошёл. Он во всех моих движениях, походке, повороте головы, осанке, внешности да даже в манере говорить, видел маму. И поначалу мне это даже нравилось, ведь какая дочь не желала бы походить на мать. У меня такие же густые, прямые, чёрные как вороново крыло волосы, длиной ниже талии, высокие скулы, огромные зелёные глаза с вкраплениями жёлтого, губки бантиком, широкие брови, аккуратный носик и фигурка, даже сейчас ладная и весьма женственная, что обещает  в будущем стать просто потрясающей. Но нравилось это мне до тех пор, пока не переросло в проблему.

Все оборотни, семейства кошачьих, очень красивы. Красивы, притягательны, невероятно пластичны и грациозны. Ну, в самом деле, где вы видели кошечку, которая бы не передвигалась мягкой, плавной походкой и не вызывала желания её погладить?

И сперва, казалось бы, всё было хорошо, Френку просто требовалось быть со мной рядом, ведь видя копию мамы, ему не было так больно, но когда я подросла, это желание переросло в манию.

Нам всем было сложно, но мне в особенности. И если на Ника и Кори он просто перестал обращать внимание, то я удостаивалась этого внимания в полной мере.

Однажды даже Корила не выдержала и вспылила. На меня. Ник к тому времени уже уехал учиться в магическую академию. И вот во время обеда, где мы, как обычно, собирались за столом, Кори о чём-то спросила отца, но тот не ответил потому, что пристально наблюдал, как я ем и тогда, она, схватив с тарелки фрукты, стала кидать ими в меня и кричать, что это всё моя вина. А на вопрос, в чём я провинилась, девушка сказала: " – Ты слишком сильно стала похожа на мать, и я больше не могу мириться с тем, что всё внимание отца достаётся только тебе". Я не могла ей хоть что-то ответить, ведь и сама понимала, что это так, вот только не понимала, как я могла быть в этом виновата, если ничего не делала, чтобы специально привлекать это внимание к себе. Я просто никогда не притворялась, всегда была самой собой и была просто естественной. Ну как я могу быть виновата в том, что я её точная копия? Как я могу быть виновата, что я её дочь? Френк же на эту вспышку гнева ничего не сказал, просто на время прикрыл глаза, а затем покинул столовую. Тогда-то он и начал пить. С того дня я больше не видела Френка трезвым.

Сначала он пытался сторониться, отсиживался в кабинете. Я тоже старалась лишний раз не попадаться ему на глаза, запиралась в комнате или сбегала в сад. Но потом, выпив, он постоянно приходил ко мне в комнату, и если я находилась там, то просто садился на кресло с бокалом вина в руке и продолжал смотреть на меня, ничего не говоря.

Однажды, когда напившись в очередной раз до невменяемого состояния, он пришёл в мою комнату и стал оказывать знаки внимания, явственно видя во мне не ребёнка, а женщину, вот тогда-то у меня впервые и проявился дар. Сама, не понимая, как и что делаю, я отбросила его воздушной волной в другой конец комнаты, где ударившись, он сполз по стене на пол и отключился. Конечно, я жутко тогда испугалась, но пришедшая на громкие звуки нянюшка, уверила меня, что всё в порядке, и он просто без сознания. Видя мои переживания и терзания, нянюшка заверила, что я всё правильно сделала, и если вдруг подобное со стороны Френка ещё когда-нибудь повторится, то я должна сразу, ни о чём не задумываясь применять силу. Конечно, Френк тоже маг, и весьма не слабый, но в состоянии опьянения, он мне не страшен. Хотя если подумать, то он и так мне не страшен, хоть его стихия, это огонь. Ведь не сожжёт же он меня заживо, в самом деле. Но к огромному сожалению, такое стало повторяться чуть ли не каждый день.

Когда он понял, что у меня проявилась сила, его словно подменили. Теперь он стал не только желать меня, но и ненавидеть. Он невероятно сильно ревновал маму к моему покойному отцу и, поняв, что мне от него передался дар, то будто с катушек слетел. Теперь, когда я оказывала сопротивление, то он не гнушался отвесить мне и пощёчину. Нянюшка, неизменно старалась мне помочь и вытолкать его из комнаты, но физически он был сильнее, поэтому, раз за разом, мне приходилось использовать на нём свою силу, после чего он, немного успокаивался и, извинившись за помутнение рассудка, покидал спальню. И так раз за разом.

С Ником мы переписывались постоянно, но я не хотела его беспокоить, поэтому говорила, что у меня всё хорошо. Даже написала, что у меня проявился дар, на что тот ответил, что невероятно этому рад и настаивал попросить отца заниматься со мной или нанять преподавателя. Но как только Френк услышал от меня про обучение просто взбесился. Он кричал, что никогда не позволит мне заниматься магией и не потерпит присутствие постороннего мужчины в доме. Тогда мне пришлось начать осваивать магию по книгам, что в огромном количестве были в нашей библиотеке. Я скрывалась, пряталась, в очередной раз, утаскивая необходимую книгу, и понимала, что мне придётся обучаться самой до тех пор, пока не поступлю в академию магии.

С каждым днём мне становилось всё труднее находиться в собственном доме, но вот пойти мне было некуда. И когда у меня проявился второй дар, дар воды, мне стало по-настоящему страшно.

Нянюшка сказала мне, что так больше продолжаться не может, и что однажды я просто не справлюсь с отчимом и пострадаю, поэтому мне, во что бы то ни стало, необходимо бежать. У неё даже получилось договориться со своей давней подругой, что она будет присматривать за мной и обучать врачебному делу, ведь, как известно, воздушники, да и водники самые лучшие врачеватели. К сожалению, со мной отправиться нянюшка не могла, так как возраст уже не позволял, а долгий путь дал бы лишнюю нагрузку на её и так больное сердце. Поэтому я стала готовиться к побегу.

Но однажды, поздно вечером, когда, казалось бы, все в доме уже уснули, я, читая книгу по водной магии, как обычно практиковала простые фокусы с водной стихией, ко мне вломился Френк и увидел это. Я в этот момент чуть не поседела от страха. На его лице была такая ненависть, такое презрение, что я ни видела ещё никогда.

– Я видел, как ты стащила книгу из библиотеки. Но, вот оказывается, у тебя не только воздух, но и вода. Скажи, что я ещё не знаю? – елейным голосом, не предвещающим ничего хорошего, проговорил он.

– Я…– испугавшись, я даже не знала, что ответить, но, похоже, ему и не требовался мой ответ.

– Ты стала, как и твой отец, теперь ты больше его дочь, а не моей Лори. Не бывать этому. Никогда, – и в меня полетел огненный шар. Я успела поставить перед собой водную стену, но летящие сгустки огня не все затухали, соприкасаясь с водой, некоторые просто стекали на пол, отчего в комнате очень быстро разбушевался пожар. Я плакала, кричала, умоляла прекратить, но он просто хотел меня уничтожить.

И вот помощь пришла, как всегда, от моей нянюшки. Прибежав на крики, она схватила вазу и со всего маха опустила её на голову Френку. Когда тот осел на пол, потеряв сознание, то огонь перестал подпитываться магией, и теперь я могла его хоть немного потушить, но нянюшка, подскочив ко мне, резко дёрнула за руку, и потащила прочь из комнаты, говоря о необходимости немедленно уходить, и чтобы я не растрачивала свою энергию и силы понапрасну. И пока я бегала в её комнату, чтобы схватить уже собранные мною же вещи, она залила огонь водой, поливая его из другой вазы, что стояла в моей ванной комнате с декоративными цветами.

– Береги себя, девочка, – сказала Мари, – Я буду молиться за тебя, – сунув мне в руки записку с адресом своей подруги, которую только что написала, и, пожелав мне счастливого пути, она поцеловала меня в щеку и уже не скрывая слёз, надела на мои плечи плащ, и повела к лестнице.

Так, в четырнадцать лет, я и покинула дом, в котором прожила всю свою жизнь, оставив воспоминания и все свои вещи, взяв только самое необходимое и мешочек с деньгами.

* * * * *

Дорога до деревни Волчий дол, заняла у меня почти неделю. И это притом что передвигалась я на лошади.

Стараясь не попадаться на глаза бандитам и одиноким всадникам, я слегка углубилась в лес, но уже на второй день, пристроилась к обозу,что держал путь в город Ларос, дорога к которому лежала как раз мимо поселения «Кривые овражки» и мимо деревни Волчий дол.

В дороге я познакомилась с девушкой, которую звали Оливия. Она, вместе с родителями направлялась в город, где они собирались снять в аренду дом и открыть свою швейную мастерскую. Лив, оказалась моего возраста и была настоящей красавицей. Её платиновые волосы, длиной до талии, были распущены и в лёгком беспорядке прикрывали спину. Тёмные брови и чёрные, длинные ресницы, делали её голубые глаза просто огромными, и подчёркивали всю их глубину и выразительность. Острый подбородок и высокие скулы, аккуратный носик и чуть припухшие от постоянного кусания губы, приковывали к себе взгляд всех молодых мужчин из обоза.

Мы с Лив сразу подружились и могли говорить обо всём на свете. Мне было с ней так легко и комфортно, словно мы дружим уже много лет и вот сейчас встретились после долгой разлуки.

– Скажи, Ви, а что ты будешь делать, когда доберёшься до Волчьего дола? – спросила Оливия.

– Не знаю. Нянюшка Мари говорила, что ее подруга знахарка, вот, наверно и начну изучать это искусство. Если честно, то, сколько себя помню, хотела стать лекарем. Помню, когда Ник, бывало, поранится, то всегда шёл не к нянюшке, не к маме, а именно ко мне. Он всегда говорил, что когда я обрабатываю его раны, то болит меньше. Глупости конечно, но, тем не менее он всегда поощрял моё желание лечить.

– Вы близки с братом? – снова задала она вопрос.

– Да. На самом деле, кроме него и нянюшки Мари, у меня больше никого и нет, – ответила печально, подавив ком в горле. Я так сильно скучала по Нику, что хотелось не останавливаться в деревне, а вместе с Лив доехать до города, и прийти в академию, чтобы потребовать встречи с братом. Но я старалась гнать эти мысли подальше, ведь поступи я так, то только навяжу брату заботу о себе. Потому что отпустить меня он уже не сможет, зная, что мне просто некуда пойти, а наш план с Мари он воспримет в штыки. Он всегда старался заботиться обо мне, поэтому моё решение жить какое-то время в деревне, оскорбит его. Да, он будет из кожи вон лезть, лишь бы обеспечить меня жильём и питанием, вот только я не хочу доставлять ему неудобств. Ведь когда-нибудь, маленькая девочка в моём лице должна вырасти и научиться заботиться о себе сама. И, возможно, если бы не Френк, то я всю свою жизнь провела б, живя за чужой спиной, а теперь у меня появилась возможность…вырасти.

– Привал! – крикнул начальник охраны.

За разговорами я и не заметила, как подошло время обеда, поэтому спрыгнув с телеги, на которую я забралась по приглашению Лив и её матери Софии, подошла к своей лошади, что привязанная следовала за нами и вытащила из сумки полотенце. Хотелось освежиться перед обедом. Оливия, тоже подхватив полотенце, пошла к реке.

– Я вот всё думаю, – проговорила Лив – какого это жить в городе? Раньше я никогда не выбиралась за пределы нашей деревни. Отец часто ездил торговать нарядами, что шила мама, но, ни разу не брал меня с собой. Он так много рассказывал о людях, быте, и вроде всё звучало так заманчиво и красиво, что очень сильно хотелось самой на всё поглядеть, но вот сейчас мне почему-то страшно, – она сорвала несколько ягод, которые попадались нам по дороге, и отправила их в рот. – А ты когда-нибудь была в городе?

– Да. Один раз, когда я была ещё совсем маленькой, мама взяла меня с собой, и мы жили там неделю, но только я уже почти ничего не помню.

– Жаль. Хотелось бы послушать и твоё мнение.

Неширокая, горная река протекала на приличном расстоянии от места нашей стоянки. Вода была ледяная, но невероятно вкусная. Вдоволь напившись и умывшись, мы с Лив направились в обратную сторону и, видимо, из-за громкого шума текучей воды, я не сразу расслышала крики и звуки борьбы. Но когда расслышала, было уже поздно.

Лив, ещё что-то щебетала, а я уже напрягла слух, чтобы разобраться, что происходит, но здесь на тропинку выскочил мужчина, держа в руке нож.

– А вот и моя награда, – проговорил он низким, грубым голосом, окидывая нас с Оливией пристальным взглядом с ног до головы и выбрав первую жертву, направился в мою сторону. Страх словно сковал меня. Я не могла даже пошевелиться. Да что там пошевелиться, я даже думать ни о чём не могла.

Когда он схватил меня, и притянул к себе поближе, Лив, словно не чувствуя страха, вцепившись ему в волосы, стала кричать, чтобы он отпустил меня. Оттолкнув девушку на приличное расстояние, он вновь принялся тискать меня, но Лив не сдавалась. Она схватила в руки большую ветку и что было сил ударила ею нападавшего. Попав ему по плечу, Оливия, не удержав, выронила ветку, а бандит с рычанием толкнул меня, уронив на землю, затем развернулся к Оливии и ударил девушку наотмашь. Ножом.

Вот это-то и заставило меня очнуться. Запах крови Оливии ударил в нос, приводя в чувство и возвращая в реальность. Как только Лив пошатнулась и стала оседать на землю, схватившись за пораненный живот, я настолько сильно разозлилась что, едва контролируя своё обращение, отрастила когти, коими тут же и воспользовалась. Пару раз, полоснув ими, услышала звук захлёбывающегося в собственной крови бандита и бросилась к Оливии. Алая кровь сочилась сквозь пальцы девушки, пытающейся хоть как-то зажать рану. Вот только сил у неё становилось всё меньше и меньше, а рана настолько глубока, что вытекающая кровь даже не успевала впитываться в землю.

– Оли, как же так? – прошептала, сдавливая рану, стараясь остановить кровь.

Ещё дома, я прочла несколько книг по целительской магии, и пусть изучила лишь самые азы, но сейчас мне и этого хватило. Пустив магию в руки, заметила, как из моих ладоней стал изливаться свет, и попадая на рану, он сращивал края, останавливая кровь. Это действо длилось каких-то пару минут, но за это время я, казалось, отдала все свои силы, и стоило только закончить, как поняла, что рана у девушки оказалась гораздо серьёзней, чем казалась с самого начала, а я воспользовалась не только своими силами, но и своей жизненной энергией. В общем, не готова я оказалась к такому подвигу, поэтому и провалилась во тьму.

Глава 2

Просыпаться было…сложно. Вернее, не так. Стоило только вынырнуть из небытия, как воспоминания разом обрушились на меня. Подорвавшись с места, в желании помочь Оли, а возможно и другим раненым, в одно мгновение обернулась пантерой, на случай, если бандиты всё ещё рядом, и прыгнула. Ага. Да так прыгнула, что навернулась с телеги и прямо под копыта идущей рядом лошадки. А лошадка-то такого не ожидала, вот она с громким ржанием, наверняка костеря всё моё семейство кошачьих, по-своему, конечно, по лошадиному, взбрыкнула и… В общем, такого мой чувствительный нос не смог выдержать, и отправил меня в отключку. Опять. Хотя, может, это и не нос вовсе был, а удар копытом по голове. Но факт остаётся фактом. Сплю дальше.

Следующее пробуждение было веселее. Нет, ну я же всё помню. Помню нападение, помню, как Оли меня спасала от бандита, помню, как тот уже покойник пырнул её ножом и моя частичная трансформация, всё это я прекрасно помню. Помню, как силы не хватило, и я упала в обморок. Говорю же, все помню. Поэтому немедленно превращаюсь в пантеру и …ой, я уже пантера…короче, прыгаю. С телеги. Бамс. Рядом дикое ржание, и тоже – бамс.

Ой-ёй, оказывается кое-что всё-таки забыла. А почему я ничего не вижу? А, это же мне люди добрые перевязку сделали. Когда я в прошлый раз с телеги навернулась, и коняшка меня копытцем приложила, видимо, шишку поставила. И вот мне почему-то так страшно стало, увидеть валяющуюся в бессознанке лошадку, что бинтик я стягивала лапкой ме-едленно-ме-едленно.

Вокруг тишина, и лишь похрюкивание рядом едва слышно. Стянула тряпочку и поднимаю глазки, чтобы всё-таки увидеть, что произошло, и вижу лиловые глаза. Лошадки. И столько укоризны в них было, что для полного антуража только покачивания головой не хватило. И вот мне сразу стыдно так стало, что пришлось отвернуться, чтобы увидеть валяющегося на спине у копыт той самой лошадки одного из охранников. Начальника ихнего, блин. А тот, нет чтоб, постанывать от боли, всё-таки только что с лошади навернулся, так нет же, лежит и ржёт, зараза. Похрюкивает и снова ржёт. И я вот думаю, может, это я всё-таки его слышала перед вторым бамс?

– Боже, Ви, ты в порядке? – спрашивает подскочившая ко мне Оли. А я, видя, что она цела и даже похоже, здорова, улыбнулась. – Ты чего это меня цапнуть хочешь, что ли? – а я, оглядевшись по сторонам, и видя, что, кажется, все живы и относительно здоровы, продолжаю улыбаться. – Ты чего молчишь? Скажи, ты в порядке? – никак удар по голове сказался, иначе чего бы мне отвечать? Вот я и рыкнула, да так, что лошадка по соседству аж взвизгнула. Нет, ну, где вы видели, что кошка, открыв пасть, издаёт человеческие звуки? Вот и я нигде. А все вокруг, похоже, именно такого и ждали.

Вывернулась, наконец, из бинтов, перекинулась  обратно, в человека и, не говоря больше ни слова, залезла в телегу.

– Ну, ты малышка и дала так дала, – всё ещё посмеиваясь, сказал навернувшийся глава охраны, стоило только тронуться дальше в дорогу. – Я, кстати, Нир.

Типичный охранник, кожаные штаны, чёрные, кожаная жилетка тоже чёрная, высокие ботинки, такого же чёрного цвета. У них тут что, траур что ли? С короткими русыми волосами и ямочками на щеках. Красивый, зараза. И на вид молодой, года двадцать три – двадцать пять.

– И ничего я никому не давала, не надо на меня наговаривать. Виола я. – прошептала, отвернувшись, всё ещё чувствуя неловкость.

– Да ладно тебе, чего хмурая-то такая? – спросил меня Нир.

– Стыдно. А ещё я человека убила, – всё так же печально проговорила в ответ.

– Эээ нет. То не человек был…

– В смысле? – не дала ему договорить я.

– В моральном. А ты, подругу спасла. А насчёт стыда, то это ты зря. Хоть повеселила. А то я уже битый час еду, и о своём всё думаю.

– И чем же плохо о вашем думать? – спрашиваю недоумённо у него.

– Так ладно бы о чём-нибудь стоящем думалось, о женщинах, например, так нет же, жрать охота так, что все мысли только об этом.

И тут я вспомнила, что таки да, покушать-то я тоже не успела. У-уу гады, не могли после обеда на нас напасть, что ли? Ну вот когда теперь мы покушать сядем? И в подтверждение такой несправедливости, мой живот как заурчит, что коняшка вновь чуть не обделалась. Ого, а она-то, похоже, пообедать всё-таки успела.

В общем, так, за разговорами, на привал мы остановились спустя примерно час. И то, если б не коняшка, то фиг бы мы обеда дождались. Мы, это я и Нир. Хороший оказался парень, кстати. А с его Жозефиной мы, похоже, подружимся. Правда, она об этом ещё не знает, но ничего, сюрпризом, как говорится, будет.

Жози, это лошадка Нира, вот она-то как раз и тормозила весь обоз. То ей в кустики приспичит, ну как в кустики, чисто по лошадиному, то есть там, где стоит, там и… А всё потому, что я иногда эмоционально выражалась, ага, то ручкой взмахну, то взвизгну, на особо интересных моментах. А она, по всей вероятности, слишком чувствительна, ну, видимо, тоже к интересным историям, потому и тоже эмоциональна. Ну, ведь каждый по-разному выражает свою эмоциональность, верно? Вот и коняшка, так, я бы даже сказала неординарно. То она в самое начало обоза своего наездника увезёт, причём быстро так, словно сбежать пытается. Глупышка.

Оли, вместе с Софией только сидели и тихонько ухахатывались. Чем не сильно помогали умерить темперамент сего лиловоглазого чуда.

В общем, на привал мы остановились весьма голодные, но в прекрасном настроении.

– Виола, а ты знаешь, что теперь стала героем номер один? – подсел ко мне один парень из охраны. И представившись Сворлом, продолжил. – Мы же с Ниром всё вместе служили, да и в охранники только за ним пошли.

– Так, а героем то почему? – не поняла связи.

– Ну, так его же ещё ни разу, вот вообще, ни разу на лопатки никто не укладывал, даже наш препод по физ подготовке, а ты вот смогла, – говорит и ржет зараза. И вот чувствую я, что где-то здесь подвох есть, да только пока понять не могу, где, – Да чего там смогла, ты ведь даже и пальцем к нему не притронулась, а он уже на спине валяется, – продолжает Сворл.

– И-ии? – спрашиваю, слегка настороженно.

– Ну, так вот, мы тут подумали, – а остальные сидят неподалёку и прислушиваются. Покашливают в кулаки и продолжают прислушиваться. А из-под кулаков похрюкивание слышится. – Будешь теперь нашей атаманшей. Ну а чего? Тебя даже вон, Жози побаивается. Мы ведь теперь сможем с боевым кличем «За Виолу», врагов крошить, как овощи на омлет. А они, гляди, и проникнутся, сами сдаваться бросятся.

А я от такой несправедливости, даже дар речи потеряла. И чего это они на Жози наезжают? Никого она и не боится. И чтобы доказать, что наговоры всё это, как есть наговоры, взглянула на коняшку и поняла, взгляд её теперь не укоризненный, как был раньше, а очень даже печальный. И мне её так почему-то жалко стало, что я решила подбодрить девочку. Подошла к ней, и со словами – «Ты-то моя хорошая. Совсем скучно тебе стало? Да? И совсем ты непуганая. Правда же?», – полезла обниматься, а она…она… «кобыла» эта, в общем, свинтила она от меня. Даже то, что привязана была, не помогло. Вот просто взяла и ломанулась. В лес. Непроходимый. Так и пришлось её всем коллективом ловить, до самого вечера. Вот только меня почему-то обратно к телеге отправили ждать. А я ведь могла помочь с догонялками, я ведь быстрая. Даром что ли пантера? Но нет. Не хотите как хотите. Не очень-то и надо мне было. И обидевшись, забралась в телегу и завалилась спать.

– Виола, – послышалось тихое, голосом Оливии, заставляя меня вынырнуть из сновидений.

– Оли? – спросила девушку. Ну а вдруг снится мне это. – Это ты?

– Я, Виола, – прошептала она.

– Чего тебе?

– Я…в общем, поблагодарить тебя хотела, – слегка неуверенно начала она.

– За что? – да, торможу я спросонок.

– Что жизнь мне спасла.

– Да ты первая бросилась меня спасать, – напомнила я девушке.

– Нет. Я просто подругу выручить бросилась, а вот ты, меня к жизни вернула. Это совсем другое.

– Что за глупости ты говоришь? Да и какой бы из меня в будущем лекарь был, если б я не залечила твою рану, а бросила истекать кровью? – стала объяснять ей очевидное.

– Ты не понимаешь. Виола. Ви, я же всё видела. Все-все. Понимаешь? – зачастила Оли, – Сверху. Я умерла уже и смотрела со стороны, как ты меня лечишь. Хотя лечить-то и поздно было. Ты душу мою обратно в тело вернула. Не дала мне уйти за грань. Теперь понимаешь?

А я сижу пришибленная и пытаюсь осознать всё то, о чём говорит Оливия. И если честно, то ни фига пока не осознаётся. Бред – это какой-то.

– Да не, невозможно такое, – уверено говорю я. – Тебе просто показалось. Ну, галлюцинация у тебя случилась, – и даже головой покивала для достоверности. Вот ей-богу же невозможно.

– Так, ты что, не веришь мне, что ли? Или, может, эта тайна какая была? – похоже, что она даже обиделась.

– Да нет же. Просто для меня это…это…ну, невозможно, что ли. Да я даже о таком никогда не слышала.

– А я вот слышала. И даже знаю, что это очень редкий дар, и владеют им всего несколько человек. И все они находятся на службе у короля. Вот так-то, – припечатала блондинка, – а я сижу и офигеваю.

– Ты это, подруга, ты только не говори никому, ладно? – прошептала, поглядывая по сторонам.

– Да понимаю я. Не бойся, от меня ни одна живая душа не узнает, – заверила она меня и завалилась спать.

Не, ну я балдею, сама, значит, меня разбудила и думы думать заставила, а теперь спать? А мне-то как теперь? Я ж теперь не усну.

Так и промаялась до самого утра. А под утро, уснула и приснилась мне мама.