Kitobni o'qish: «Сатана. Он заберет твою душу»

Пролог

– Миша, ей становится только хуже! Не помогают эти лекарства! – воскликнула со слезами на глазах Мария, когда муж открыл входную дверь и вошел в дом. Она беспомощно опустилась на скамейку у стены и, закрыв лицо полотенцем, что держала в руках, горько заплакала. – Надо к тетке Фире идти…

– Я был у нее сейчас, – тихо проговорил мужчина, опуская глаза, пряча свои слезы. Потом поднял голову на жену и добавил. – Нельзя Зойку трогать. Дочке силы нужно беречь… Глафира сказала, что сама скоро придет.

Женщина вскинулась и озадаченно взглянула на мужа. Он стоял в проеме двери, поникший и уставший. Серая рубаха и черные штаны были сильно измяты. На штанинах даже засохла осенняя грязь. Черные волосы взлохмачены. Его некогда круглое лицо осунулось. Проявлялись лишь острый нос и скулы. Зеленые глаза потухли от пережитых страданий из-за болезни единственной дочери. Губы вздрагивали, давя нахлынувшие рыдания.

Сама Мария выглядела ничуть не лучше. Она уже и не помнила, когда в последний раз меняла одежду. Кажется, что за эту неделю ни разу. Все также ходила в красном цветастом сарафане на белую когда-то рубашку, который был изрядно засален. Дел дома много: надо и обед приготовить, и с хозяйством управиться. Шутка ли: три поросенка, две коровы и множество курей. Мария давно их не считала – несутся и ладно. Русые волосы, что выбились из пучка на голове, лезли в глаза. Но женщина их просто заправляла за уши снова и снова. Главная ее забота сейчас это дочь.

Зоя начала хворать неделю назад. Обычно розовощекая улыбчивая девушка, так похожая на своего отца, неожиданно отказалась вставать утром с постели, ссылаясь на слабость и головокружение. Мать тогда взволнованно потрогала ее лоб, проверяя, не поднялась ли температура. Но дочка была холодна, как покойник.

Мария с Михаилом повезли девочку в город в больницу. Там ее осмотрели врачи. Ну, как осмотрели – гоняли их семью от одного доктора к другому, силясь выяснить причину недуга Зои. Когда Михаил был на грани закатить скандал, девушку отправили к Илье Семеновичу. Дескать, если кто и может помочь, то только этот светила медицины. Кроме жалоб на головокружение и общее недомогание ничего не было, а врачи обнаружили лишь значительное снижение температуры тела – тридцать три и шесть градусов. Почти смертельное. Но, обследовав Зою, никаких отклонений от нормы не нашли.

Илья Семенович, солидный пожилой мужчина с маленькими круглыми очками на выдающемся носу, в идеально отглаженном белом халате, из-под которого были видны такие же аккуратные черные брюки со стрелками, оглядел их с головы до ног и кивком указал на кушетку. Мать с отцом осторожно подвели девочку к ней и посадили ее.

– Давно это с ней? – строго спросил врач, подойдя к Зое.

– Третий день… – ответила Мария, сдерживая всхлипы. – Сначала она могла ходить сама, держась за стены. А сейчас, без нашей помощи и шагу ступить не может…

– А температура?

– Сразу же была холодная, как лед, – тихо проговорила женщина дрожащим голосом.

– Ясно, – протянул Илья Семенович. – Я выпишу вам лекарства. Принимать строго по времени. Ко мне приедете через две недели.

“Лекарства… Не помогли твои лекарства!” – раздраженно подумала Мария, бредя к дочке в комнату. Муж следовал за ней. Войдя в спальню Зои, они оба остановились в дверях, не в силах сразу же сделать спокойный вид, чтобы не расстраивать девушку. Ей и так нелегко.

Зоя лежала на своей кровати, белая как мел. По лицу ее стекали капельки пота. Услышав, что в комнату кто-то пришел, она приоткрыла глаза и попыталась улыбнуться, но вышло только чуть приподнять уголки губ.

Мать тут же не сдержалась и безутешно разрыдалась. Отец тотчас повернулся к ней и, положив руку на плечо, покачал головой, давая понять, что не время для слез. Мария поджала губы и кивнула. Затем оглянулась на дочь и вымученно улыбнулась.

Тут входная дверь заскрипела и в доме, кряхтя и тяжело дыша, появилась Глафира. Михаил сказал жене оставаться с Зоей, а сам пошел встречать старую знахарку. Все местные жители, да и из окрестных деревень тоже, считали тетку Глафиру ведьмой. Она помогала всем без исключения. Всем, кто обращался к ней за помощью. Бабку уважали и боялись. Вряд ли кто-то серьезно опасался, что она может кому-то отомстить и навредить, но сила, которой та обладала, все же внушала страх простому деревенскому люду.

– Глафира, пойдем в комнату. Она совсем уже без сил. Может, нужно тебе чего? – обеспокоенно замельтешил мужчина.

– Не надо ничего. Вы, давайте, одних нас оставьте. Не нужны мне помощники, – проворчала старуха сурово.

 Когда родители прошли на кухню, дверь в комнату дочери с грохотом захлопнулась. Женщина дернулась от шума и, резко развернувшись, хотела поспешить туда. Но муж ее остановил. Предполагая, что она будет возмущаться, он приложил палец к своим губам и покачал головой, тем самым давая понять, чтобы не вмешивалась в работу Глафиры. Мария тяжело вздохнула, повернувшись к мужу и тихонько заплакав…

– Что ты попросила у Него? – сердито спросила старуха юную девушку, лежащую на кровати.

– Я… Я… – начала Зоя, но не смогла договорить. Силы почти полностью покинули ее и простой, казалось бы, ответ вызвал жгучую боль во всем теле.

– Что? – с нажимом повторила ведьма. – Красоту неувядающую? Любовь парня?

– Нет… Я… Я хотела избавить Анфису от мучений… – еле слышно произнесла девушка. Каждое слово приносило ей страдания.

– Анфисе… Захар? – догадалась старуха.

Зоя в ответ медленно моргнула в знак согласия. Захар был отчимом Анфисы, лучшей подруги девушки, который издевался над ней. Но никто в деревне об этом не знал. Или все делали вид, что не понимают, откуда у пятнадцатилетней девчонки синяки, которые никогда не сходят, потому что этот мерзавец каждый день избивает падчерицу до полусмерти. А мать ее молчит из-за боязни вынести сор из избы.

– Значит, права я была. Мучил он девку-то. Тогда, поделом ему. Куда надо после смерти попал, – одобрительно усмехнулась ведьма. А потом строго взглянула на Зою и зло прошипела. – Только не так надо было! Сам он у Сатаны оказался бы. Видела я его кончину. Все равно скоро ответил бы за содеянное. Зачем вмешалась? Себя чуть не погубила, глупая!

– Она страдала… Я… Не могла больше… – собравшись с силами, проговорила полушепотом девушка.

– Не могла она… – проворчала старуха, но беззлобно. Видела она чистую душу юной красавицы, на которую позарился Сатана. – Где договаривались-то?

– В… Сгоревшем доме… На краю… – превозмогая жгучую боль, призналась Зоя.

– Знаю я, где это, – оборвала ее Глафира. – Что дал?

– Брошку… – с трудом приподняла голову девушка. – В… Шшш… Шкатулке…

– Брошку… И палец ей колола? – спросила старая ведьма. Зоя в ответ смогла только едва кивнуть. – Все ясно.

Знахарка подошла к комоду и взяла в руки деревянную резную шкатулку. Она была довольно старой, заскрипела у нее в руках, когда та открыла крышку, вся внутри оббитая черным бархатом. На дне лежало несколько украшений. Так, побрякушки. Колечко, бусики голубого цвета и золотистый гребешок, украшенный разноцветными камешками разных размеров. И медная брошь, представляющая собой пентаграмму – звездчатый многоугольник.

Старуха вынула брошь из шкатулки и мгновенно услышала потусторонний голос у себя в голове:

– Она моя!

Женщина тотчас посмотрела на Зою. Та лежала, не шевелясь. Только грудная клетка свидетельствовала о том, что девушка еще дышит. Не обращая внимание на голос, ведьма подошла к ней, положила ладонь на лоб и стала читать молитву. Зою сразу же затрясло. Не открывая глаз, она вцепилась в руку бабки, пытаясь скинуть ее с себя. Глафиру это не смутило. Она продолжала читать псалмы.

Неожиданно девушка зычно завизжала. На крик прибежала ее мать, но отцу удалось увести ее назад. Глафира не прерывалась и читала, читала, читала…

Сколько времени это продолжалось, она не знала. Молитвы повторялись уже не один десяток раз, но облегчения несчастной жертве, проявившей сострадание к своей подруге, не приносили. Он не отпускал ее. Слишком уж лакомый кусок – чистая душа!

Старая знахарка стала стремительно терять силы. Наверное, сказывался возраст. А, может быть, и то, что Сатана так просто никого еще не отпускал. Сколько времени Он охотился за душой самой Глафиры? Она уже и не помнила. Впервые Нечистый пришел к ней во сне, когда женщина приняла дар своей бабки, будучи еще совсем юной. Та наказала использовать его только во благо и не соблазняться на уговоры Лукавого. Наобещает с три короба, а возьмет за это самое дорогое, что есть у человека – душу. Ведьма следовала этому завету всю свою жизнь. Не поддавалась Сатане, какие бы изощренные способы завладения ее душой тот ни выбирал. До этого дня…