Kitobni o'qish: «Смерть на маяке»

Хранитель маяка Эррол Росс наблюдал за тем, как его молодой помощник суетливо разгружает доставленные с материка припасы. С высоты маячной башни Россу было видно, что погода позволяет владельцу моторки Алану Твиди ненадолго задержатся на острове. За тридцать лет жизни на маяке старый морской офицер все еще дорожил своим уединением и не жаловал посетителей, но по обычаю смотритель маяка должен был принять гостя.

Подъем с причала на остров занимал немало времени и требовал известной сноровки. Остров напоминал кусок здоровенного каменного пирога, украшенного восьмидесятифутовой маячной свечой. Причал находился с самой пологой стороны, но даже в этом месте вырезанные в скальной породе ступени, ведущие к плато, располагались почти вертикально. И только Алан Твиди на удивление ловко проделывал этот путь, словно подстегиваемый какой-то неведомой силой.

Грузно спустившись по лестнице маяка, Эррол вышел навстречу подоспевшему лодочнику. Пока он неторопливо заваривал чай на небольшой кухне, Твиди молча сидел рядом за добротным дубовым столом. Владелец судна с интересом разглядывал простенькую кухонную утварь, будто за последние двадцать с лишним лет не знал все имеющееся здесь наперечет. Наконец хозяин уселся рядом.

– Что нового на материке? – звучно отхлебывая горячий чай из жестяной кружки, начал беседу Эррол.

У лодочника была репутация человека, всегда располагающего свежими новостями. К тому же, старый жук Твиди обладал каким-то сверхъестественным чутьем на любые важные для собеседника события и иногда Эрролу казалось, что Твиди знает о людях больше, чем они сами.

– Поиски дочери Макларена до сих пор не увенчались успехом. Бедняжка как сквозь землю провалилась, – словно получив разрешение заговорить, выпалил Твиди.

– Думаю, три месяца – это достаточный срок для того, чтобы уже не надеяться на чудо, – продолжал лодочник, несмотря на молчание Эррола. – Между нами, все было бы не настолько ужасно, если бы не беременность молодой Сьюзи. Говорят, она была на четвертом месяце, когда пропала.

За исключением беременности пропавшей, Эррол был наслышан о произошедшем. Он знал, что такое терять близких, и искренне сочувствовал семье мистера Макларена. Известие о беременности девушки еще больше омрачило моряка.

В комнате снова повисло молчание, еле ощутимое из-за шума волн и гомона бакланов. Но Алан Твиди не был бы Аланом Твиди, если бы не припас известия, по-настоящему важного для Росса. Выждав немного, он снова заговорил.

– Еще говорят, мистер Макларен отправляет к тебе на побывку своего сына Грэга и Эвана Лори, мужа несчастной девушки. Уж не знаю, как они сейчас ладят, но ходят слухи, что Грэг давно имеет зуб на Лори. Тот в свое время рассорил его с отцом, да так, что мистер Макларен начисто лишил сына наследства.

Видимо, посчитав, что Эррол достаточно подготовлен для правильной оценки ситуации, лодочник важно достал из нагрудного кармана запечатанный конверт и положил его перед смотрителем.

– Мистер Макларен велел передать тебе письмо, – пояснил Твиди и с любопытством уставился на Эррола.

Лицо смотрителя оставалось непроницаемым, но это не обмануло лодочника. Он знал, что уживаться с новыми людьми для Росса было настоящим испытанием. За долгие годы на маяке сменилось много помощников и большинство из них уходило по причине его тяжелого нрава. Угрюмый хранитель требовал жесткой дисциплины, безупречного порядка и пресекал любые поводы для пирушек. Немногие выдерживали изоляцию с ним.

Когда несколько лет назад осветительную систему маяка модернизировали, Росс вздохнул с облегчением. Теперь не требовалось ручного разжигания маяка и постоянного присутствия вахтенного в маячной комнате. Работа по обслуживанию сократилась в разы и с ней вполне могли управиться два человека. К этому времени подрос мальчишка – Шон Финли, которого отставной офицер уберег от сиротского дома, взяв к себе на воспитание. Росс растил сына погибшего друга как родного и вскоре тот выучился всем тонкостям маячного дела. С тех пор они жили на маяке вдвоем и прекрасно ладили.

Под пристальным взглядом лодочника, Эррол распечатал конверт и прочитал письмо. Мистер Макларен со свойственной ему учтивостью просил Эррола ненадолго приютить его зятя в компании сына. Макларен описывал жуткие мучения, которые претерпел муж его пропавшей дочери. Пребывая в сильнейшем расстройстве из-за исчезновения молодой жены, Эван Лори, ко всему прочему, считался главным подозреваемым в этом деле, так как в случае ее смерти наследовал немалую сумму, а со временем, и все состояние семьи Макларен. К тому же, он был правой рукой самого мистера Макларена и занимал видную позицию в его бизнесе.

Сам мистер Макларен уверял Эррола в добропорядочности зятя и считал маленький остров вдали от большой земли единственным местом, где может спрятать молодого человека от вездесущих репортеров, по крайней мере, на время. В вынужденном путешествии Эвана Лори вызвался сопровождать его сын, который, по выражению отца, «оказался хоть чем-то полезен в трудной для семьи ситуации». Правда, как делился Макларен, ему будет стоить немалых усилий уговорить старшего констебля отпустить обоих мужчин на остров, ведь полиции хватило ума всерьез подозревать и Грэга в исчезновении сестры. И только убеждения в том, что сыну не досталось бы ничего из наследства Сьюзен, пока жив Эван Лори, ослабили подозрения полиции.

Росс тяжело вздохнул. Ему было даже трудно представить, через что довелось пройти этой семье. К тому же, он чувствовал себя в долгу перед мистером Маклареном за щедрые пожертвования, позволившие реконструировать маяк и содержать его в должном порядке. От местных властей в этом отношении было мало прока, несмотря на многолетние попытки смотрителя привлечь внимание к его плачевному состоянию.

Эррол тут же написал ответное письмо, в котором выразил сочувствие мистеру Макларену и заверил, что готов принять гостей в любое удобное для них время. А Твиди, довольный тем, что находится в центре важных событий, забрал письмо и покинул остров.

Первый день на маяке.

Несколько дней спустя на остров высадились двое продрогших молодых мужчин. Шон Финли помог им перетащить на берег тяжелые коробки с провизией, по большей части занятые скотчем. Рыбацкое судно, нанятое для их перевозки, тут же отчалило. Надвигался циклон, и погода портилась на глазах. Высокие волны с грохотом ударялись о скалистый берег и разбиваясь, окатывали все вокруг мощными потоками соленой воды. Даже сноровистый Финли, знавший особенности причала, был мокрый до нитки.