Kitobni o'qish: «Аня и Аник»

От сказочницы

У каждого из нас есть ангел – хранитель, но не каждый слышит его предостережения. Героине этой книги, девочке Ане, очень повезло, она не только слышит, но и видит своего помощника – ангела Аника. Вместе с ней повезло и вам, читатели. Анечка решила поделиться сказками, рассказанными Аником. И другая удача – внутри каждой сказки спрятана еще одна, волшебная. О чем? О самом важном и необычайно интересном.

Откуда берутся дети, что такое характер, почему мы похожи на своих родителей, кто такие “орел” и “решка”, как быстро научиться считать, отчего невозможно все знать, где находится бог, как справиться с Капризкой, Дергохлопом и Хитрым бутербродом. Я далеко не всё перечислила, а вам уже интересно. Правда, интересно? Тогда читайте дальше.

Герцогиня Жакет

Жила – была славная девочка Аня. И были у неё мама с папой – Анфиса и Андрей. Хорошие родители, добрые, только работящие очень. Целыми днями пропадали на работе, и времени на дочку у них совсем мало оставалось. Нет-нет, они заботливыми родителями были. Потому и работали много, чтобы Анечке игрушки разные покупать, одежду, няню нанимать. А как же? За ребенком присмотр и уход нужен.

Няня тоже замечательная попалась, только правильная очень. Захочется, например, Анечке конфету шоколадную съесть перед обедом, всего одну, а няня говорит:

– Нельзя детям перед едой сладкое – аппетит испортится.

Аппетит у Ани совсем не порченый, замечательный аппетит. Если бы папа дома был, он бы сказал:

– Можно, конечно, ничего от одной конфеты не случится.

Э-э-э-х! Папы-то нет, он в командировке.

Просишь няню перед сном:

– Ну, еще чуть-чуть, пять минут, только доиграю.

А она отвечает:

– Дети должны вовремя спать ложиться, иначе болеть будут. Нужно соблюдать режим дня.

После таких слов просить сказку рассказать совсем не хочется. А хочется уткнуться головой в подушку и плакать. Если бы мама была дома, она бы разрешила:

– Можно – можно, доиграть – святое дело.

Но мамы нет, она тоже в командировке. А бабушка и дедушка живут далеко-далеко, за синими морями, за высокими горами. Некому ребенку сказку на ночь рассказать. Аня всхлипнула.

– Не плачь, Анечка, я-то всегда с тобой. Хочешь, сказку расскажу? – раздался тихий, ласковый голос.

– Ты кто? – испугалась девочка.

– Я – твой ангел, Аник. Я всегда с тобой.

– Ты где?

– Я тут, я всегда рядом.

– Как же ты рядом, если я тебя не вижу?

– Ах, да! Совсем забыл. Так лучше?

Возле кровати стоял … настоящий ангел.

– Лучше, – прошептала девочка. – Какой ты красивый!

Аник засмущался:

– Не так чтобы очень красивый, но ничего, симпатичный.

– Я думала, Аня девчачье имя, а так оказывается и мальчиков зовут. Ты же мальчик?

Ангел неопределенно покачал головой. Непонятно – да или нет.

– А тебе сколько лет? А крылья у тебя настоящие, ты ими летаешь? А где ты прячешься, когда тебя не видно?

– Тс-с! – Аник прижал палец к губам. – Няню разбудишь, и сама не уснёшь. Спать давно пора. Мы с тобой об этом после поговорим, а сейчас я лучше расскажу тебе сказку.

– Волшебную?

– Конечно, волшебную.

Ангел присел на краешек Аниной постели и начал рассказывать сказку.

– Старенькая герцогиня Жакет жила в ветхом замке со своими фрейлинами и прислугой. Маловат был замок, а жильцов набилось в него порядочно. Устойчивый запах нафталина в душном воздухе темных комнат вызывал приступы аллергии у подслеповатой, ссохшейся, пожелтевшей хозяйки. Когда-то голубые глаза её сверкали, как драгоценные камни аметисты, белоснежная кожа светилась, серебряный пояс туго стягивал талию. Да и фрейлины, некогда блиставшие в самых изысканных туалетах, на самых роскошных балах, поблекли, поизносились.

Раз в месяц пожилая фея, покровительствующая герцогине, делала ей подарок – устраивала генеральную уборку в замке. Комнаты чистились от въедливой пыли, придворные с наслаждением принимали ванны, а две старушки – фея и герцогиня – упоенно болтали, вспоминая прошлое. Как во всякой женской болтовне, речь часто шла о шикарных платьях, жакетах, украшениях, праздниках, на которые их надевали, и немножко о людях, с которыми дамы встречались, нарядившись в эти прекрасные одежды.

Банного дня всегда ждали с нетерпением. Около полудня центральные ворота замка сами собой распахивались, и жители чудесным образом переносились силой феиного волшебства на роскошную поляну, где их ждали фарфоровые ванны, наполненные душистой мыльной водой. Чистые, растертые мягкими полотенцами, дамы сияли от удовольствия.

Но однажды в назначенный день чуда не случилось. Никто не распахнул ворот, не перенес их к ароматным ваннам. Три дня ждали, переживали, обсуждали, что могло случиться. Потом ждать перестали, подумали, приболела фея, выздоровеет, появится через недельку – другую. Но прошел месяц, а феи всё не навещала жительниц замка. Фрейлины, решив, что фея нашла себе подругу интереснее и моложе, забыла старушку герцогиню, ругали предательницу. Сама Жакет думала о печальном – о смерти благодетельницы, но ни с кем своими мыслями не делилась. Сейчас придворные оживлены – ругаются, а если отчаются, вовсе захиреют.

Так и тянулись пыльные дни, похожие один на другой, пока однажды… В один миг в замке распахнулись все окна и двери, его обитательницы оказались на огромной, покрытой разноцветной брусчаткой, площади.

– Так! Что у нас здесь такое? – раздался незнакомый голос.

Герцогиня с придворными стояла посреди пустой площади перед совершенно незнакомой феей, неодобрительно их разглядывающей. Забыл сказать, что феи, по сравнению с обитательницами замка, – настоящие великанши. Поэтому чувствовали себя испуганные дамы очень неуютно.

– Всюду хлам, во всех шкафах и ящиках. Зачем его хранить? Ладно, выбрасываем.

– Постой! Что ты там хочешь выбросить? – раздался звонкий голосок маленькой феечки. – Ой! Какие хорошенькие! Погоди, надо посмотреть. Вдруг пригодятся.

– Вся в бабушку, такая же барахольщица. Ну, зачем тебе старые, потертые, одиночные пуговицы. К тому же, такие сейчас не носят, – ворчала старшая фея.

– Очень даже носят. Ты ничего в моде не понимаешь. Смотри, какая шикарная пуговица – настоящая старинная брошь! Я её себе на жакет пришью.

Младшая волшебница взяла герцогиню Жакет, потерла краем вязаной кофточки и подняла над столом. Аметистовые глазки вспыхнули в солнечных лучах, серебряный пояс затянулся сам собой на тонкой талии, костяное основание засверкало белизной.

– И впрямь хороша, – сказала фея. – Я вспомнила, мама носила эту пуговицу на своем лучше жакете.

Феи уселись возле стола. Клетчатая скатерть, засыпанная старыми пуговицами, переливалась всеми цветами радуги. Старшая перебирала их и рассказывала:

– Эти три, похожие на золотые колокольчики, носила на манжетах и воротнике блузки наша бабушка. Их было четыре, но одна потерялась, и пришлось заменить. А выбросить такую красоту жалко. Я в детстве с ними играла. Раскладывала на скатерти и представляла, будто все они дамы при дворе синеокой красавицы герцогини…

– Жакет, – закончила младшая.

– Какой жакет?

– Герцогиню зовут Жакет, – ответила девочка.

– Почему Жакет? – удивилась мать.

– Ты же сама говорила – она украшала жакет. И слово красивое, звучное. Герцогиня Жакет!

И феи, как две девчонки – сверстницы, увлеченно стали разбирать пуговки, давать им имена, придумывать истории с их участием.

– Какие истории? – нетерпеливо спросила Аня.

– Об этом в другой сказке. А сегодняшняя кончается, – ответил Аник.

– Хорошо кончается?

– Конечно, у сказок всегда хороший конец. Герцогиня заняла достойное место на жакете маленькой феи. Некоторые из придворных дам неплохо устроились, получив места на разных кофточках и юбочках фей. А те, которым досталась служба в качестве глаз у потрепанного плюшевого медвежонка, тоже остались довольны – все лучше, чем в коробке из-под печенья сидеть.

– А как же остальные? Их выбросили?!

– Ни в коем случае! Их вымыли в большой фарфоровой чашке мыльной душистой водой, как делала прежняя хозяйка, и отправили в замок. По выходным маленькая фея устраивала для них бал на белой скатерти, где случались настоящие чудеса.

– Почему ты не спрашиваешь, какие чудеса? Уснула. Ну, спи, Аня, пусть тебе приснится продолжение волшебных историй про герцогиню Жакет и её придворных дам.

Паучок

– Аня, Анечка! Ты где? – раздался шепот в темной и, казалось, пустой комнате.

Но вот на кровати шевельнулось одеяло, из-под него донеслось едва различимое:

– Это ты, Аник? Я здесь.

Ангел появился в изголовье и потянул за край одеяла.

– Зачем ты укрылась с головой? Что случилось? Ты заболела, замерзла?

Одеяло поползло обратно:

– Нет, я испугалась.

Аник снова потянул одеяло к себе:

– Кого испугалась? Тут нет никого кроме меня.

Но непослушное одеяло снова ускользнуло.

– Есть. Он ужасный!

– Перестань тянуть одеяло и открой лицо, а то задохнешься. В комнате нет никаких страшилищ.

Девочка приоткрыла рот и нос, но спасительного одеяла не выпустила.

– Есть. Он за шкафом.

– Да кто? Кто за шкафом?

– Паучище! – прошипела Анюта и скрылась в мягкой пещере.

– Ах, вот кто! Какой же это паучище? Он всего лишь малюсенький паучок. К тому же, сам тебя так испугался, что за шкаф забился. Пауки не кусаются, а вот люди их часто обижают, совсем не ценят паучью заботу – защиту от мух и комаров.

Трусишка приподняла одеяло и зачастила шепотком:

– Ага, нет у нас никаких мух, а он паутину целый день плетет – липкую, противную. Зачем? Прилипну, как муха, и он меня съест. Думаешь, зачем он сегодня по ниточке на меня с потолка спускался? Примериться, сколько еще сети надо сплести. Я хотела его шлепнуть тапочком, а он улепетнул и за шкафом притаился. Уж как я няню просила шкаф отодвинуть или веником его оттуда вымести. Но ты же её знаешь, она такая упрямая. Говорит: «Нет там никого, убежал давно паучок твой. Спи и не выдумывай глупости». Ушла и свет выключила. Пришлось под одеялом спрятаться.

– Няня права – не надо выдумывать, – сказал Аник.

– Как?! Ты?! За неё?! Мне?! Не веришь?!

– Верю, конечно. Тем более, паучок действительно за шкафом. А ты выдумываешь про него всякие страсти. Он ведь сам тебя боится.

Анюта откинула одеяло и резко села.

– Почему это он меня боится? Я-то пауками не питаюсь.

– Не питаешься, – подтвердил ангел, – но тапком прибить его пробовала. Такая большая, такого маленького.

Ане стало немножко стыдно:

– А чего он…

– К тому же, возможно, он не простой паук, а волшебный.

– Правда-а-а?!

– Конечно, все может быть. Я был знаком с одним таким паучком и двумя сердитыми девочками. Чудесная с ними история приключилась.

– Какая?

– Я тебе сейчас расскажу. Только сперва пообещай больше не прятаться с головой под одеялом. Обещаешь?

– Обещаю!

Аня легла на правый бок, положила ладошку под щёку и приготовилась слушать.

– В одной городской квартире жили две сестрички: Маша и Даша. В той же квартире жил паучок. Только имени его никто не знал и самого его никто не видел. Узорчатую паутину он плёл по ночам, а днем отсыпался за шкафом. Когда темнело выходил к своей ловушке и, если везло – в паутину попадалась муха, – ужинал. А если нет, продолжал трудолюбиво плести сеть. Голодным можно остаться не только из-за хитрости и ловкости мух, но ещё из-за чистоплотности хозяев. Время от времени они сметали веником паутину, и паучья работа шла прахом. Приходилось начинать всё сначала. Кушать-то хочется.

Как-то заработался он до самого рассвета, торопился на весь угол под потолком ловушку сплести, и не успел до пробуждения девочек за шкафом схорониться. Увидали сестренки паука и принялись визжать да тапками бросаться. На шум прибежала мама и тоже завизжала. Она хоть и большая, но тоже девчонка. Примчался папа, отругал пискушек и смел паутину пижамной курткой. Паучок еле ноги унес. Чудом жив остался. Ну, как при такой жизни нормально питаться, когда вокруг одни крики и смертельная опасность, а еды никакой.

Вечером сестрички долго уговаривали папу отодвинуть шкаф, изловить паучищу или хоть свет не выключать.

Но папа сказал, что пауки девочками не питаются, а по их милости ещё и голодными сидят и нечего ему голову морочить, давно спать пора. Погасил свет и ушел. Пришлось сестрицам, укрывшись одеялом с головой, трястись от страха в обнимку. И так они сильно дрожали, что постепенно всё в комнате начало трястись: кровать, тумбочка, стулья, даже тяжелый шкаф начал подрагивать. Под одеялом было душно и девчушки сделали небольшую дырочку для воздуха, а заодно для наблюдения – вдруг паук подкрадывается. Тут трясучка дошла до напольных часов. После неудачной попытки унять дрожь стрелки на циферблате нахмурились, а маятник грозно бумкнул:

– Какое безобразие! А ну-ка прекратите немедленно!

– Эт-т-то кто прекрати-ти-те? – удивились девочки. – Это м-м-мы прекрати-ти-те? Это часы разгов-в-варивают?

– Мы – то часы, а вы хулиганки, – басом ответили часы. – Пауков обижаете, мебель трясете. Только забыли, что мы часы с боем, можем и набуцкать.

От удивления сестры дрожать перестали, из-под одеяла вылезли.

– Кстати, паук наш – вовсе не паук, – заметили часы.

– А кто? – в один голос поинтересовались сестры.

– Ясно кто, принц. Кем он ещё может быть?

– Правда-а-а?!

– Правда – правда. Его злая волшебница заколдовала, а теперь сама не рада, он весь её дом паутиной заплел и сбежал. Она, не то, что выйти не может, палочку волшебную поднять не в состоянии – прилипла к паутине.

– Ничего себе! – поразились девочки.

– Вот вам и «ничего себе». Только и принцу не сладко. Мухами питается, все его прибить норовят, в щели за шкафом жить приходится. Разве это жизнь?

Девочкам стало стыдно и принца жалко.

– Как же ему помочь?

– Расколдовать его как? – спросили они по очереди.

– Палочкой волшебной. Вы что, сказок не читали? – бухнул маятник.

Даша вздрогнула:

– Читали.

– Но где её взять? У злой волшебницы? – поинтересовалась Маша.

Она пошустрее была.

– Зачем так далеко ходить? И почему обязательно у злой, можно у доброй позаимствовать, – подобрел бас.

– А близко – это где? – осмелела Даша.

– В соседней комнате, – голосом Деда Мороза отвечали часы.

– В соседней комнате? – в унисон изумились девчонки.

– А вы не знали, что там у вас добрая волшебница живет?

– Кто? Где? У нас? – снова дуэтом удивлялись девчонки.

– Настоящие современные детишки, – посетовали часы, – родную мать не узнают.

– Маму? Не узнаем? – оторопела Даша.

– Наша мама – волшебница?! – догадалась Маша.

– Нате вам! А вы знать ничего не знали, ведать не ведали?

– Не знали, не ведали, – повторили девочки.

– И ничего волшебного за ней не замечали?

Сёстры задумались.

– Вообще-то, замечали. Удивляюсь, как она сто дел сразу делает? Получается, мама может в нескольких местах одновременно находиться, – начала Даша.

– Отвернешься на секундочку, а на столе уже тарелка с кашей стоит и хлеб, и компот.

– Вечером грязные платья, носки по комнате разбросаешь, а утром, смотришь, они чистенькие на стуле висят, как новенькие.

– Да, да! А мама в своей комнате спала. Как же вещи сами постирались, погладились и на стуле повисли?

– А ещё, ещё…

Девчонки затараторили, перебивая друг друга, но часы их остановили:

– Догадались! А теперь нужно скорее палочку волшебную найти.

– Где же она её прячет? – задумалась Даша.

– А может, и не прячет вовсе, – заявила Маша, – вдруг у неё не палочка, а какой-то другой волшебный предмет. Что у мамы всегда при себе? Что она никогда нигде не оставляет? Стоп! Это же…

– Колечко с зеленым камешком, – договорила за сестру Дашутка. – Но как его с пальца снять? Мама спит, проснется, ругаться станет.

– Надо паука к кольцу отнести, – предложила Маша, – только я боюсь его брать.

– Я возьму, – неожиданно заявила трусоватая Даша.

Сестрички подошли к шкафу и тихонько позвали: «Ваше Высочество!»

Паучок осторожно выглянул. Разговор сестер с часами он слышал, но до конца им не доверял, помнил, как они утром за ним с тапком гонялись. Тогда Даша протянула руку и сказала просительным голосом:

– Ваше Высочество, не сердитесь на нас, пожалуйста, мы же не знали, что вы принц.

– А пауков, получается, можно пижамой сметать, – с обидой заметил принц.

– И пауков нельзя. Мы больше не будем, – пообещали сёстры.

Принц ещё поворчал немножко и осторожно забрался на Дашину руку. Маша поморщилась, а Даша мужественно терпела.

Теперь нужно было тихонечко зайти к родителям в спальню и поднести паучка к волшебному колечку. Девочки на цыпочках одолели коридор, осторожно приоткрыли дверь и направились к спящей волшебнице. Они оказались совсем рядом, но пол предательски скрипнул. Мама заворочалась, девочки замерли. Всё обошлось. Огорчились спасательницы, когда увидели, что рука с кольцом спрятана у мамы под одеялом, трогать которое они не решались. Вдруг часы начали бить полночь. Девочки от неожиданности присели, мама зашевелилась во сне, и заветное колечко оказалось снаружи, совсем рядом с Дашей. Та не растерялась, поднесла принца – паука к самому зеленому камешку. Но ничего не произошло. Девочки постояли еще немножко возле волшебного кольца и двинулись в обратный путь.

– Вот тебе и волшебница! Зачем вы нас обманули, – чуть не плача, выговаривала Даша часам.

– Специально, отомстить хотели за трясучку, – добавила Маша. – А паучок где?

– Я его, кажется, потеряла, – пролепетала сестренка.

– Как же так?! Мы же его раздавить могли в темноте!

– Я здесь, – сказал паучок, – не беспокойтесь прекрасные, отважные барышни. Теперь вы меня вряд ли раздавите.

Девочки обернулись и увидели прекрасного юношу, настоящего – пренастоящего принца, с всамделишной золотой короной на голове.

– Спасибо вам! Если бы вы не послушались совета сердитых часов, не отважились взять в руки противного паука, не отнесли меня к волшебному кольцу, рискуя получить взбучку от родителей, за то, что не спите и бродите по ночам, я навсегда бы остался пауком. И, вполне возможно, скоро погиб в его обличье. Больший позор для принца представить невозможно.

Сестры Даша и Маша онемели от изумления и во все глаза смотрели на принца. Но когда он поцеловал каждой из них руку и поклонился, наконец, поверили в происходящее и радостно закричали:

– Ура! Наша мама настоящая волшебница! Мы его расколдовали!

– Это что такое?! Вы почему не спите?! – раздался мамин голос.

В комнате вспыхнул свет. Девочки обрадовались – сейчас, они расскажут маме про принца – паука, познакомят его с доброй волшебницей, но … Принца в комнате не было. Была только сердитая мама, которая отругала их, не желая слушать никаких объяснений, приказала немедленно ложиться в постель, погасила свет и ушла. Сёстры обиженно сопели, шептались, ворочались, но, когда часы пробили четверть первого, они уже крепко спали.

Да и ты уже спишь, Анечка. Давно пора. Спи, а я возле тебя посижу. Ведь ангелы не спят. Спокойной ночи!

Дёргохлоп

Выходные пролетели быстро, как одна минутка. И мама с папой снова отправились на работу, до самого вечера, на целую тысячу лет. Аня осталась с няней. С няней хорошо, но не так, как с родителями. И девочка целый день куксилась, капризничала, спорила и даже ссорилась с ней. В конце концов няня не выдержала и усадила Анюту на Скамейку раздумий, подумать над своим поведением, пригрозив пожаловаться на непослушную дочку папе.

Анечка обиженно сопела, вместо извинений собираясь зареветь погромче, и подготовительно хныкала.

– Крикливая ты стала, будто у тебя Дергохлоп поселился, – тихонько сказал ангел Аник, появившись, как всегда, неожиданно. – Знаешь, какое нужно терпение, чтобы твои крики спокойно слушать?

– Какое? – сердито поинтересовалась Аня.

– Ангельское. Но твоя няня – не ангел, а человеческое терпение у неё кончилось.

– А кто такой Дергохлоп? – спросила Анечка.

– Не такой, а такие. Я бы тебе рассказал, но у тебя, наверное, настроения нет слушать, – с сомнением произнес Аник.

– Есть – есть настроение, сейчас появилось!

– Ну, хорошо. Слушай.

Мама, папа и дочка жили в чудесном светлом, теплом доме, а две мымры – Дёрг и Хлоп – на пыльном, мрачном чердаке. На чердаке гуляли сквозняки, отчего, и без того вредный, характер мымр еще больше испортился, носы распухли от насморка, голоса осипли. По ночам, пугая жильцов, они кашляли в вентиляцию, а днем подглядывали в окна.

Девочке мымры очень завидовали. В её уютной комнате повсюду лежали игрушки, мягкую постель застилали красивым розовым покрывалом. И папа с мамой у неё были и даже бабушка с дедушкой. Но главную зависть вызывали чудесные золотистые волосы и звонкий, как колокольчик, голос девочки. У Дергохлопа, так называли близняшек из-за сходства, тусклые серые волосы висели нечёсаными лохмами, а голоса напоминали противный скрип несмазанной двери. Как же тут не завидовать? Очень врединам хотелось пробраться в дом и навредить златовласке, но никак не получалось.

И однажды им повезло. А помогла злая вьюга, неожиданно заявившаяся в город. Случилось всё днем. Мымры, как всегда, подглядывали и пытались открыть форточку. Всем известно, что злюки обычно худющие, вот сил у них и не хватало.

– Га-га-га, ха-ха-ха! – засмеялась над ними хулиганка вьюга. – Не получается? Да кто ж так толкает? Вот как надо.

И она изо всех сил дунула в окно. Форточка распахнулась. Бабушка поспешила её закрыть, но опоздала – Дерг и Хлоп мигом оказались в комнате и спрятались за занавеской.

С этого дня ребенка будто подменили. Из послушной веселой девочки она превратилась в капризную злюку. Аккуратная дочка стала неряхой – не умывалась, не причесывалась, – и вскоре её волосы стали того же цвета, что у Дергохлопа. Голос тоже изменился – от постоянного крика осип и осел, теперь будто и не девочка говорила, а злая старуха.

– Не хочу твою гадкую кашу! – кричала она на маму.

– Не пойду гулять! – отталкивала вредина папину руку.

– Не буду спать, не бу-у-уду, – завывала бывшая златовласка перед бабушкой.

Измучились родственники, хоть из дому беги, да разве можно ребенка одного оставлять. Зато мымры рады – радешеньки – все их планы сбылись. Завладели гадины девочкой, поселились у неё на плечах. Только никто их не замечал среди грязных, торчащих во все стороны лохм. Бабушка – самая старшая и мудрая – нашла решение.

Отправилась она как-то в гости к подруге, хоть немножко у неё от внучкиных криков отдохнуть. А подруга была доброй волшебницей, только никто об этом не знал, ну, может, догадывались некоторые. Выслушала она несчастную бабушку и одолжила ей волшебные очки.

– Как придешь домой, надень их и увидишь, то, чего никто не видит.

Старушка поблагодарила, взяла очки, не хотела приятельницу обидеть, но про себя подумала: «Зачем мне очки? Зрение у меня, слава богу, хорошее. Чудит подружка».

Дома, у самого порога, услышала она, как внучка надрывается, видно, давно изо всех сил кричит, бедняжка: «Не хочу, не буду!». И тут же сама себя уговаривает: «Успокойся! Замолчи!».

Что за чудеса? Сам с собой ребенок разговаривает, пора доктора звать. Распахнула дверь в детскую и от ужаса руками всплеснула. Лицо у девочки распухло от слез, грязные волосы торчат во все стороны, голос хриплый от плача. Просто мымра какая-то! Полезла бабушка в карман за таблеткой от сердца и наткнулась на очки. Взяла и надела от отчаяния. И тут же вскрикнула. На плечах у внучки с обеих сторон сидели мымры. Одна дергала её изо всех сил за язык, и девочка кричала: «Не бу-уду!». Тогда вторая больно хлопала девчушку по губам и приговаривала: «Успокойся!». Вот отчего голос у ребенка осип и губы распухли. Только и слышалось: «Дерг – хлоп! Не хочу – успокойся! Дерг – хлоп! Не буду – успокойся!», – и всё сначала.

– Ах вы негодяйки! – закричала бабушка. – А ну-ка, прочь от моей внучки! Я вам сейчас покажу!

Но не тут-то было. Мымры кривлялись, плевались, а когда бабушка попыталась их схватить, начали кусаться. Спас всех папа. Вовремя с работы пришел. Сначала он ничего понять не мог, почему бабушка гоняется за внучкой, а она в ответ плюется и ругается. Но когда надел волшебные очки, увидел Дергохлопа и сразу понял, что нужно делать. Схватил дочку, отнес в ванную и стал поливать из душа теплой водой. А бабушка нашла в кармане волшебный мыльный порошок – добрая волшебница, на всякий случай, положила. Посыпали мымр порошком и водой полили. Дерг и Хлоп зачихали, закашляли и кинулись прочь. А бабуля их веником погоняла: «Ага, испугались, негодницы?! Прочь из нашего дома, от нашей девочки!». Открыла дверь, вымела их за порог, а дверь на замок заперла.

Мымры со страху даже на чердак не полезли. Убежали далеко-далеко и забились в подвал заброшенного дома.

Девочка выздоровела. Голос восстановился, волосы снова стали шелковистыми и золотистыми, губы зажили, а слова «не хочу», «не буду» она просто забыла. И про мымр – Дерг и Хлоп – тоже забыла, навсегда.

– Ты на мне Дергохлопа видишь? – испуганно спросила Аня у Аника.

– Нет – нет! Пока я с тобой, разве они посмеют подойти? Ведь я твой Ангел – хранитель, и ты всегда меня слушаешь. Правда?

– Правда, – ответила девочка. – Пойду, попрошу у няни прощения, а то она расстраивается. Она же не ангел.

– Верно, – согласился Аник, – и что прощения надо попросить, и что няня – не ангел, а просто тетенька.

Так закончился трудный и скучный день – понедельник.