Kitobni o'qish: «Сказки старого шута»
Глава 1 Прощание
Деко опустил письмо и задумался. Это было то, чего он ждал последние три месяца. Он оказался прав и королю в сложившейся ситуации потребуется помощь его шута. Но именно сейчас ему меньше всего хотелось покидать замок своего знакомого барона де Регье.
Деко прошёлся по комнате, остановился у окна и погрузился в раздумья. Он представил, как скажет Валентине о своем отъезде, её глаза, в которых застынет молчаливый упрёк. Картина, вставшая перед его мысленным взором, была так отчётлива, что он вздрогнул.
– Чёрт! – Деко ударил кулаком в стену. В дверь постучали. Деко быстро положил письмо под книгу.
– Войдите!
Дверь приоткрылась, в дверном проёме показалось симпатичное личико юной служанки Валентины, Люси. Высокая и худенькая, она обладала живым характером, с её лица не сходила улыбка. Свои рыжие волосы она считала единственным украшением, а в её голубых глазах всё время плясали искорки смеха.
– А, это ты, Люси, проходи.
Деко подождал, пока она закроет за собой дверь, и спросил:
– Как себя чувствует твоя госпожа?
– Как птичка, – с готовностью откликнулась Люси. Сегодня целый день поёт и танцует. Только…
– Что?
– Всё время спрашивала меня, почему вас с утра не было в замке?
– И что ты отвечала?
– Разумеется, что вы ушли с господином бароном по делам.
– Умница. – похвалил Деко.
Люси обратила внимание на письмо, краешек которого нахально выглядывал из-под книги, лежавшей на столе, и её осенила догадка.
– Господин Деко, вы… уезжаете?
Деко проследил её взгляд и мысленно помянул чёрта.
– Да.
– Вы бросаете мою барышню? И это теперь, когда у вас всё наладилось, и вы влюблены друг в друга по уши!
– Замолчи, Люси! Не рви душу!
Он немного успокоился.
– Мне надо ехать, понимаешь, надо! Сейчас я должен быть рядом с королём. Я не могу. Я не знаю, как сказать Валентине.
Люси, закусив губу, думала. Наконец, взвесив всё, она улыбнулась и сказала:
– Господин Деко, я подумала, ведь господин барон сегодня ужинает у своего приятеля в городе? Я подготовлю госпожу, вы должны попрощаться.
Деко посмотрел на Люси сначала с недоумением, затем с улыбкой. Служанка Валентины вызывала у него восхищение.
– Люси.
– Да?
– Ты понимаешь, что ты говоришь? Если я сегодня приду к Валентине, то не смогу уйти.
– И хорошо… Не беспокойтесь, господин Деко, я прослежу чтобы вам никто не мешал. Ну, я пойду, а то меня хозяйка заждалась.
С этими словами Люси выскользнула за дверь. Быстрым шагом она пересекла галерею, соединявшую два крыла замка, восточное и западное, и поднялась на несколько ступенек вверх.
«Как же трудно с этими влюблёнными, – мысленно посетовала она. Господи, помоги мне соединить этих двух чудаков, ведь они так любят друг друга. Пусть они будут счастливы. Помоги, а?»
Подойдя к комнате Валентины, она остановилась, перекрестилась, затем решительно постучала.
– Войдите!
Люси приоткрыла дверь. Валентина кружилась в танце. Молодой госпоже было восемнадцать лет. Высокая и стройная, она пленяла воображение многих, хотя, на взгляд Люси, её хозяйка была немного бледновата.
На красивом сердечком лице Валентины ярко выделялись большие зелёные глаза, опушённые мягкими чёрными ресницами. Пышные чёрные волосы были забраны золотой сеточкой, на высокий лоб спускалась розовая жемчужина. Сейчас Валентина была одета в простое домашнее платье из серой шерсти.
Увидев Люси, Валентина прекратила кружение. Люси с сожалением вошла в комнату, ей всегда нравилось смотреть как танцует госпожа.
– Люси, душечка! Ты была у него? Ну, как он?
Люси нагнулась и взяла со спинки стула белую накидку.
– Кто, барышня? – спросила она как можно равнодушнее.
– Господин де Деко разумеется, – несколько удивлённо произнесла Валентина.
Люси аккуратно расправила накидку, затем сложила её пополам.
– Люси!
– Что?
– Я задала вопрос!
Люси встряхнула накидку и провела по ней ладонью.
– Что-то случилось? – догадалась Валентина.
– Господь с вами, барышня! С чего вы взяли?
Люси старалась, чтобы её голос прозвучал как можно увереннее.
– С ним что-то случилось, а ты не хочешь мне говорить. Это нечестно, Люси! Я думала, мы подруги, – голос Валентины подозрительно задрожал.
Люси упала на колени.
– Барышня, не сердитесь. Вы должны меня понять, я не могу вам рассказать, я дала слово. Плутовка смотрела на Валентину честными глазами.
– Боже! – Валентина схватилась за сердце. – Он болен?
– Да нет же, – удивилась Люси, – здоровёшенек.
– Люси, я тебе приказываю, слышишь? – голос Валентины подозрительно задрожал. – Скажи мне, что случилось.
Голубые глаза Люси наполнились почти наполовину наигранными слезами, как же ей сейчас было жаль свою госпожу.
– Я не могу.
– Люси, пожалуйста!
– Он уезжает, – сказала Люси и зарыдала в голос, не забывая исподтишка наблюдать за хозяйкой.
– Как? – поражённая Валентина прижала руки к груди. Люси заговорила, всхлипывая на каждом слове.
– Сегодня утром господин Деко был с господином бароном в городе. А пока его не было, ему пришло письмо, он же на службе короля. Король призывает его в Париж. А он как это письмо прочитал, так будто похудел даже. Так ему не хочется уезжать.
Люси на секунду прервала свою речь, чтобы немного передохнуть, от этих уговоров ком стоял в горле.
Когда я сказала, что позову вас, чтобы вы хоть попрощались, так он мне запретил, чтобы я вам говорила о его отъезде. Потому как он любит вас и не хочет делать вам больно, а вы потом его всё равно забудете.
– Вот как, – обиженно протянула Валентина. – Он так сказал?
– Не обижайтесь на него, барышня. Он-то знает, что он вас любит, а вот любите ли вы его, не знает.
– Люблю, больше жизни люблю. Что же делать? – Валентина, задумавшись, прошлась по комнате.
– Люси!
Служанка подняла голову:
– Да, госпожа.
– Ты говоришь, господин де Деко переживает?
– Ещё как.
– Как ты думаешь, если я его приглашу на ужин, он согласится прийти?
Люси размышляла несколько секунд. Наконец она сказала:
– Это можно устроить. Последние гости уехали сегодня утром и в замке никого нет, кроме слуг, которых можно отпустить.
– Зачем? – удивилась Валентина.
Иногда молодая госпожа была так недогадлива, что у Люси просто руки опускались.
– Но ведь праздник по случаю вашего дня рождения закончился, стало быть, они здесь не так уж и нужны, потом, у них же тоже есть семьи.
Валентина задумалась.
– Кстати, – продолжала Люси, – ужин надо устроить не в столовой, а в ваших покоях.
– Люси!
– Здесь вы хотя бы поговорить сможете по душам. А я прослежу, чтобы вам никто не мешал.
– Но это как-то… – нерешительно сказала Валентина.
– Что?
– Неприлично.
– Господи боже! Да вы, может, и не увидитесь больше, нужно же вам поговорить по душам напоследок.
– Неужели по-другому никак нельзя?
– Можно, – согласилась Люси. Можно лечь спать и забыть о господине Деко. Тем более, что уедет он завтра утром.
– Хорошо, – сказала Валентина. – Накрой ужин у меня в комнате. Но, Люси, я на тебя надеюсь, чтобы никто не узнал.
– Не сомневайтесь, барышня.
– А господину Деко скажи… Скажи…
– Я скажу ему, что вы желаете с ним попрощаться, – помогла Люси.
– Да, верно. Ну иди же. Иди к нему. Только возвращайся поскорее.
– Я мигом.
И Люси с быстротой молнии выскользнула за дверь.
– Господин Деко. Господин Деко.
Деко открыл глаза и непонимающе взглянул на Люси.
– Господин Деко, вы уснули?
– Так. Задремал немного, – ответил он, вставая с кресла. – Ну что?
– Всё в порядке. Госпожа согласна.
– Люси, я твой должник!
– Нынче вечером она вас ждёт в своих покоях на ужин, – сказала Люси, опустив глаза, и выбежала из комнаты.
Деко взглянул за окно. Солнце опускалось. Времени осталось не так уж и много. Он поправил колет, взглянул на себя в зеркало. Потом принялся ходить по комнате.
«Это всего лишь ужин», – успокаивал он себя. Чтобы отвлечься, он попытался читать книгу, но из этого ничего не получилось, от волнения он не мог сосредоточиться на чтении. В конце концов, ему это надоело и он захлопнул книгу. Часы на ратуше пробили десять.
«Слава Богу, пора!»
Дорогу до комнаты Валентины Деко преодолел буквально в несколько шагов. Перед дверью он остановился, отдышался и пригладил волосы.
«Это только ужин», – напомнил он себе в сотый раз и решительно постучал в дверь.
– Войдите, – раздался в ответ мелодичный голос Валентины. Деко распахнул дверь и обомлел. Валентина в зелёном шёлковом платье с глубоким вырезом, из скромности прикрытым кружевной накидкой, встречала его у порога.
Она, покраснела, поняв, что своим видом слегка шокировала гостя.
«Ах Люси, – подумала она. Ну я же говорила ей, что это платье не совсем приличное.»
Правда, как девушка честная, она тут же одёрнула себя.
«Глупости. Люси же объяснила, что на сером платье пятно и его забрала прачка».
– Проходите же, господин Деко, – настойчиво попросила Валентина и пошла вперёд, указывая путь гостю.
Следуя за хозяйкой, он попал в другую комнату, не такую большую как первая, там был накрыт небольшой стол. Графин был наполнен вином, на блюде лежала какая-то дичь, кажется, это был фазан, рядом с серебряными тарелками стояли два кубка работы Бенвенуто Челлини. На резных подсвечниках горели семь свечей, у стола стояли два стула с узкими спинками. Кивком головы Валентина указала на один из них.
– Прошу вас, садитесь.
Сама она села напротив и некоторое время не поднимала глаз. Потом, спохватившись, она воскликнула.
– Боже, но ведь вы ничего не едите! Простите, господин Деко, я не слишком хорошая хозяйка, должно быть, если позволила себе хоть на минуту забыть об обязанностях гостеприимства.
Он позволил себе слегка улыбнуться.
– Не беспокойтесь, моя госпожа. Я не голоден. Я просто любовался.
– Кем?
– Вами.
Валентина покраснела, и чтобы побороть своё смущение наполнила вином кубок.
– Прошу вас, отведайте вина, господин Деко. Это лучшее вино с виноградников моего отца в Русильоне. Я надеюсь, что этот ужин станет для вас приятным воспоминанием. Люси сообщила мне, что уже на рассвете вы покидаете нас.
–Увы, – вздохнул Деко. – Это так. Но чаще всего я буду вспоминать прекрасную хозяйку этого замка. Вам очень идёт, когда вы краснеете. Вы знаете, очевидно, этот мой визит был последним.
– Почему?
– Каждый год я приезжал сюда только из-за вас. Теперь, после вашего совершеннолетия, отец наверняка вас выдаст замуж. А я не могу представить вас женой другого.
– А… А если я скажу, что мне противны все местные дворянчики. Что ещё никого на свете я не любила так как вас, вы вернётесь?
– Валентина!
Она вскочила, накидка упала с её плеч.
Деко поднялся и заключил девушку в объятия.
Глава 2 Сёстры
– Где же этот проклятый альбом? – уже никого не стесняясь, сказала Мари в полный голос.
– А-а, вот ты где! Так я и думала.
В открытое окно монастырской библиотеки ворвался свежий ветер. Приближалась гроза. Мари обернулась и облегчённо перевела дух, на пороге библиотеки стояла не грозная сестра-настоятельница, а Жанна.
– Проходи скорее и, ради Бога, закрой дверь.
Жанна поторопилась войти, но, чуть прикрыв дверь, всё-таки спросила:
– Что случилось?
– Да закрой же дверь! – взмолилась Мари.
Замок на тяжёлой дубовой двери не поддавался, Жанна оглянулась по сторонам и заметила метлу, прислонённую к стене, очевидно, сестра Агнесса забыла её здесь после уборки. Лихо присвистнув, Жанна схватила метлу и продела её сквозь ручку двери.
– Всё! – торжествующе заметила она, нам не помешают. – В чём дело, рассказывай.
– Помнишь, тот перевод с латыни, сделанный мной за Генриетту?
– Ещё бы, спорить нужно уметь, сестричка. Подумать только, быть такой наивной в твои годы, тебя провели как ребёнка.
– Объяснись.
– И ты на самом деле думаешь, что такая трусишка как Генриетта ходила на встречу с привидением?
– Господи, да нет, конечно. Мне просто нужно было её удалить.
– Такой ценой?
– Ну, я думаю, ты бы не стала возражать, если бы тебе представилась возможность, побывать по ту сторону монастырской стены.
Жанна кивнула.
– Но почему такой предлог? Привидение аббатисы в капюшоне ищет заблудшие души, – замогильным голосом произнесла Жанна. Девушки расхохотались.
– Так что с переводом?
– Чертовщина, – призналась Мари, – когда перевод был сделан, я положила его в альбом с засушенными растениями, сестра Франсуаза показывала нам его на уроке, а сейчас он пропал.
– Это точно?
– Жанна, я торчу здесь уже два часа!
– Как выглядит альбом?
– Ты же знаешь, – раздражённо сказала Мари, но, взяв себя в руки, ответила:
– Он довольно пухлый, в переплёте из красной кожи.
– Точно.
– Что?
– Я его только что видела у сестры Клод. Она спорила с сестрой Франсуазой по поводу правильного хранения гербария.
– Ой!
Мари прижала руки к щекам.
– Занятия начнутся через два часа. Ты перевод помнишь?
– М-м, в общих чертах.
Жанна огляделась вокруг, пыльные подоконники библиотеки ей явно не понравились.
– Фу, грязища.
– Что ты ищешь?
– Бумагу и перо, – сообщила Жанна, не переставая осматривать библиотеку.
– Они в столе, у окна.
– Откуда ты… Ах, да, ты же на днях помогала сестре Кларе.
– Она уже старенькая, а мне не трудно. В прошлый раз я переписывала старые списки книг и…
– А сейчас ты будешь восстанавливать перевод, – сообщила Жанна, вынимая из стола пухлую конторскую книгу, половина страниц в которой была ещё чистой.
Она вырвала из книги чистый лист и засомневалась:
– Хватит?
– Хватит. Перевод не очень большой.
– Садись скорее, пиши.
Чернила стояли на столе, но перо, которое лежало рядом, было порядком измочалено.
– Ты писала этим?
– Нет, в прошлый раз перо было очинено.
Девушка снова заглянула в стол.
– Здесь других нет – сообщила она. Но зато, алле-гоп…
Жанна с улыбкой протянула сестре свинцовый грифель.
– Что бы я без тебя делала? – поблагодарила Мари
– Нашла бы выход сама? – пожала плечами Жанна. – И я уверена, ты бы сделала это в два раза быстрее.
– «Центральная часть замка возвышалась над равниной…» – начала Мари.
Грифель был толстым, и она старалась писать, как можно мельче. Иногда Мари задумывалась, вспоминая текст, но всякий раз она с облегчением вздыхала и продолжала писать. Жанна молилась, чтобы неисписанного клочка бумаги, остававшегося у сестры, хватило до конца перевода.
– «Я ехал с вождями и войском, перенёс в пути тяжелейшие трудности, но он был достойным похвалы». Конец.
– Не очень большой? – Жанна указала сестре на исписанный лист. Ладно бежим отсюда, у нас ещё есть время переодеться и прийти на занятия вовремя.
Мари покачала головой и приложила палец к губам.
Жанна услышала шаги троих человек. Затем увидела, как дверь библиотеки стала сотрясаться от толчков.
– Девочки, они здесь я уверена! – послышался голос из-за двери. – Они спрятались, чтобы не отдавать перевод. Это низко, низко! Я ведь согласилась на их дурацкий спор! Клара, Катрин помогите!
Толчки стали сильнее.
– Генриетта, – тихо шепнула Мари. Жанна кивнула и сжала кулаки.
– Нет, – остановила её сестра, – в окно.
Под окнами библиотеки были свежевскопанные грядки, немного левее росли розовые кусты. Девочкам повезло, они упали на мягкую землю. Заслышав шаги сестры Франсуазы, которая ухаживала за садом, девочки предпочли скрыться.
За библиотекой находилось полуразвалившееся здание конюшни. Обычно здесь никого не было кроме конюха, старого Пьера и здесь вполне можно было отсидеться. Но сегодня стойло старенькой кобылы Медоуз было пусто.
Вошедшие девочки растерянно оглянулись. Может, Пьер отвёл свою любимицу под навес? Но и там никого не было.
– Странно, – сказала Жанна, – сегодня же не базарный день. Куда они исчезли?
– Может, мать-настоятельница послала дядюшку Пьера за молоком? – предположила Мари.
– Сестра Кристина смертельно обидится, она считает, что не настолько стара, чтобы поручать её работу безответственным молодчикам вроде Пьера-Кристофора и его… ой!
Мари толкнула сестру, и они оба упали в угол, заваленный душистым сеном.
Жанна попыталась что-то сказать, но Мари прижала палец к губам. Около конюшни кто-то был. Кто-то очень пожилой, звук его шаркающих шагов разносился очень далеко.
– Слава Иисусу Христу, сестра Франсуаза! Доброго вам здоровья! – приветствовал конюх сестру-садовницу.
– Да будет он благословен на веки веков! – откликнулась она. – Спасибо, дядюшка Пьер. Вы тут не видели двух воспитанниц?
– Да они должно быть давно на занятиях, колокол-то только-только звонил. Я не успел ещё в конюшню зайти. Напроказили чего?
– Грядки новые смяли, – в сердцах, сказала сестра Франсуаза. Я туда только-только семена укропа посадила.
– Поправим. Где вы говорите, сестра, грядки-то?
– Здесь, недалеко, – обрадовалась сестра-садовница. – Пойдёмте, дядюшка Пьер, я покажу.
Звук их шагов постепенно затих.
– Ффу, – выдохнула Жанна, – спасены!
– Быстрее бежим отсюда!
Пока девочки развлекались, ища себе укрытие в монастыре от гнева сестры Франсуазы, за монастырской стеной шла своя жизнь.
В деревне играли свадьбу, сын молочницы привёз невесту из соседнего села. У оружейника и мельника тоже прибавилось работы. Отец жениха заказал переделать часть оружия для охоты и сделать новое. Мельнику в срочном порядке нужно было намолоть огромное количество муки для свадебных хлебов, пирогов, как-никак село с деревней вместе свадьбу играют, а мельница всего одна. На дальнюю зерно никто везти не захотел. Вот и заставляли хозяева поворачиваться своих подмастерьев.
– Эй, Сандро, – к ученику подошёл бородач в кожаном фартуке, – ну, что тут у тебя?
– Вот, – показал Сандро, – со старого оружия я снял серебряные насечки, и оно стало немного удобнее. У новых ружей стволы чуть короче, чем на старых, но зато прочнее и бьёт более кучно, я проверял. А если укоротить стволы на старом оружии, то такой кучности не будет, городская работа, что с них возьмёшь.
– Кремни заменил? – спросил хозяин, вертя в руках одно из старых ружей.
– А как же, обижаете, хозяин.
– Поставь новые замки, с нашим клеймом.
– Но хозяин, это же обман!
– Делай, что тебе говорят. А это что? – Хозяин откинул ветошь с верстака и вынул две новенькие шпаги.
– Добрая работа! Кому это ты смастерил?
Сандро промолчал.
– Уж не этим ли паренькам, которые заявляются сюда чуть не каждый вечер? Ты обалдел, парень? Да они с ними обращаться то хоть умеют?
– Умеют, – хмуро ответил Сандро. – Я их научил.
– Когда это? – заинтересовался хозяин, – с работы ты ни разу не отлучался.
– После. Мы в лесу нашли местечко.
– И как?
– Сами видите, – Сандро указал на шпаги. – Стал бы я их делать, если бы не научил.
– Дурья твоя башка, – рассмеялся хозяин, – да кто ж им позволит шпаги-то носить, чай, не дворяне.
Но положил оружие на место и аккуратно прикрыл ветошью.
– Ты вот что, хватит по лесам прятаться, тренируй их на заднем дворе, понял? Покажи им, как устроен арбалет, научи, как собирать пистоли. Я не вечен. А тебе тоже скоро помощники потребуются. – И хозяин удалился, чуть раскачиваясь, видимо, вместо звонкой монеты с ним опять расплатились свадебным пивом.
Вечером, когда все девочки собрались в монастырской спальне, Генриетта позволила себе надуть губки и сообщить, что не желает общаться с подлыми обманщицами.
– Не общайся, – пожала плечами Жанна. – Мы тебе только спасибо скажем. И, сняв платок, отвернулась и стала расчёсывать волосы тёплого медового цвета.
– Не такое уж это великое удовольствие каждый день любоваться твоей физиономией, – поддержала сестру Мари.
– Однако для того, чтобы заслужить молчание Анри, вы пообещали сделать ей латинский перевод, – заметила Катрин, – видимо, на тот момент её лицо тебя вполне устраивало.
– Почему бы это? – подхватила Клара. – Может, чтобы она не увидела кое-чего лишнего?
– Ты о чём? – Генриетта недоумённо посмотрела на подругу.
– Они сами знают, о чём, – не смутилась Клара.
– Какой-то беспредметный разговор, – вмешалась одна из старших девочек, Валерия. – Или скажи всем, что знаешь, или молчи. Гасите свечи и ложитесь спать. Холодно.
– А пусть они скажут, почему после отбоя их кровати были пусты? – потребовала Клара.
– Интересно, а почему тебя-то это так взбудоражило? – слегка насмешливо спросила Альбина, подруга Валерии.
– Я …ничего… а вот они… уходить после отбоя запрещено…пусть скажут…
– Если нас спросит об этом мать-настоятельница, – сказала Мари, – мы ответим, но я не считаю, что мы с сестрой обязаны отчитываться перед тобой, Клара Бильсе.
Дверь спальни распахнулась, вошла сестра Клод.
– Как, девочки, вы ещё не в кроватях? Немедленно гасите свечи и ложитесь спать. Завтра утром, после молитвы, каждая из вас будет наказана. Жанна и Мари Эрвиль, перед утренней молитвой с вами хотела побеседовать мать-настоятельница. – Она подошла к кровати Валерии и вынула у неё из-под подушки пухлую книжку.
– Сестра Клод! – взмолилась девочка, – не говорите ничего матери-настоятельнице.
– Я верну ваш дневник завтра, мадмуазель Альден. А сейчас всем спать. – И она погасила свечу. Проходя мимо кровати Мари, она задержалась и что-то положила на тумбочку.
Монастырские воспитанницы вставали рано. В шесть часов их будил колокол, за тем, чтобы в спальнях всё было убрано, строго следила дежурная сестра. После весёлой возни в умывальной, построившись парами, по длинной галерее девочки шли на утреннюю молитву, а оттуда в трапезную. Опоздания на утреннюю службу не приветствовались, но Мари позволила себе задержаться в умывальной, чтобы прочитать письмо, которое передала сестра Клод. Жанне она шепнула, чтобы та шла вперёд и отвлекла бдительность сестёр. Письмо было из дома, от старого кюре месье Рейно, он сообщал, что в их деревне начался голод и несколько человек этой зимой умерли от простуды. Благодаря тому, что матушка Люси, кюре и ещё пара добрых прихожанок устроили при церкви что-то вроде госпиталя, удалось спасти немало жизней. Но житницы церкви опустели, люди голодают, самые храбрые парни из их села подались на заработки в Париж. Отец Рейно посылает девочкам своё благословение и призывал ещё немного потерпеть вдали от дома. «Вот о чём с нами будет говорить мать-настоятельница», – догадалась Мари. И, засунув письмо в карман фартука, побежала догонять подруг. Войдя в храм, она пошла вдоль левого придела, обогнула исповедальню и направилась к ризнице, там её уже ждали Жанна и сестра Клод.
– Пойдёмте, девочки, – прошептала сестра, осеняя себя крестным знамением.
– Слава Иисусу Христу, – произнесла она, входя в ризницу.
– Да будет он благословен на веки веков! – откликнулась мать-настоятельница. – Входи, сестра!
Мать-настоятельница Фаустина была немолода. Её доброе смуглое лицо было испещрено морщинами, белый платок придавал ей ту необходимую строгость, которой она сама в беседах с воспитанницами старалась избегать, понимая, что девочки ещё очень молоды и ко всем их шалостям и проказам нужно быть более снисходительной, но и не потакать им во всём, разумеется. Сёстры преклонялись перед ней, понимая, что любая её преемница, каким бы ангельским характером она не обладала, вряд ли сможет так же хорошо управлять монастырём.
– Я привела их, – сказала сестра Клод.
– Хорошо, пусть войдут.
Девочки прошли и встали вдоль стены.
– Я приказала сестре Клод, чтобы она передала вам письмо, – начала мать-настоятельница. – Вы прочли его?
– Вчера мы обсуждали с сестрой Франсуазой, где лучше разбить садик с лекарственными травами, потом сестра Кристина попросила её проводить в больничное крыло, письмо я передала только вечером, это моя вина, матушка, – опустив голову, призналась сестра Клод.
– Что с сестрой Кристиной?
– Она опять кашляла кровью.
Мать-настоятельница перекрестилась и забормотала молитву. Девочки последовали её примеру.
– Должна вам сообщить, девочки, – наконец сказала она, – что вам придётся задержаться в монастыре.
– Матушка, я читала письмо, – опустив голову, заговорила Мари. – Кюре Рейно пишет, что в нашей деревне голод.
– Срок вашего обучения заканчивается через два месяца, – тяжело вздохнув, сказала настоятельница, – но, очевидно, из-за последних неприятных событий ваша матушка не внесла плату за ваше обучение. Вы хорошие ученицы, хотя на вашей совести немало грешков, и мне было бы больно расставаться с вами. Поэтому я предлагаю вам хорошо подумать и остаться в монастыре в качестве послушниц. Обдумайте всё хорошенько, не здесь, посоветуйтесь с подругами, напишите родным и через неделю дайте мне ответ, а сейчас идите, молитва подходит к концу. Восславьте Господа нашего. Ступайте.
