Kitobni o'qish: «Серебряная пыль»

В далёком-далёком королевстве, называемым Номуляндией, в красивом трёхэтажном замке жила добропорядочная семья богатых и почти счастливых людей. Главой семьи был добродушный толстячок Магнус Шельф, бывший владелец единственной в стране фабрики по производству кирпичей. Кирпичи, которые производились на его фабрике, были настолько хороши, что даже сам королевский дворец строился из них. Почему же к слову владелец мы добавили такое неприятное слово «бывший»? Очень просто. У Магнуса Шельфа и его жены Рамиры Шельф была дочь. Нельзя сказать, чтобы она являлась редкостной красавицей. Но её глаза светились такой добротой, милосердием и любовью к людям, что, глядя на неё, всякому хорошему человеку на душе становилось так приятно, будто ему только что сделали подарок, причём такой, которого он давным-давно ждал. Дочь Шельфов звали Маргарита Новенькая. Три года назад, как раз под Новый год, она вышла замуж за Ганса Новенького, радостный отец передал мужу своей дочери фабрику в управление, а сам отстранился от дел. Шельфы полюбили Ганса как родного сына, которого у них никогда не было. Семью, живущую в прекрасном замке, мы назвали почти счастливой? Почему же почти? К сожалению, у Маргариты и Ганса не было детей. Маргарита очень печалилась по этому поводу и даже, в тайне от мужа и родителей, частенько плакала. Родители Маргариты ждали внуков и тоже расстраивались, что в замке до сих пор не звучат детские голоса. Ганс… Ганс всячески поддерживал жену и успокаивал:

– Марго, не печалься! Будут у нас ещё детки, значит время ещё не пришло! Пока будем зарабатывать серебро, чтобы нашим малюткам ни в чём не знать отказа.

Когда Ганс произносил эти слова, внутри его всё клокотало. К тому же приближался декабрь. Декабрь… Глаза Ганса уже начинало жечь. Они болели так сильно, будто в них песка насыпали. И так каждый год. С начала декабря до светлого праздника Рождества. С детства. С того самого памятного дня, когда его отец под Новый год, привёл в дом колдунью, которая в благодарность отцу Ганса за спасение своей жизни, принесла мальчику в подарок серебряную пыль…

Отец Ганса был хорошим, добрым человеком. Но он был беден. Неудивительно, что он мечтал о лучшей доле для своего сына. И когда Его Величество Случай предоставил ему возможность принять любой дар от колдуньи, то пожилой мужчина (Ганс был поздним ребёнком) попросил богатства не для себя, а для сына.

Колдунья строго посмотрела на Марата, отца Ганса, прищурилась и сказала, вздохнув:

– Почему вы, люди, всегда считаете, что только серебро способно решить все ваши проблемы и сделать вас счастливыми? На твоём месте я попросила бы нечто совсем иное.

Но Марат Новенький настаивал на том, что его сыну стать счастливым в этой жизни поможет только богатство. Колдунья ещё раз вздохнула и достала из складок своего платья холщовый мешочек. Она вытряхнула из него себе на ладонь искрящуюся в свете свечи серебряную пыль, дунула на неё, и пыль, кружа и танцуя в воздухе, облетела Ганса, а потом проникла ему в глаза.

– Пока мальчик растёт, пыль набирает силу. Когда твой сын достигнет совершеннолетия, пыль притянет к нему богатство самым лёгким способом. Твоему сыну не придётся трудиться, чтобы получить серебро. Но маленький мальчик, кажется, это будет сын Ганса, развеет мои чары. Похоже, что твой внук отнимет богатство у твоего сына, – предсказала колдунья.

С тех самых пор в декабре и до Рождества, как напоминание о том событии, у Ганса болели глаза, да так сильно, что ему, уже взрослому мужчине хотелось плакать от боли. Но он не плакал. С того дня, когда ему в глаза попала серебряная пыль, он разучился плакать. А поскольку он хотел плакать, но не мог, Ганс стал злиться. А, злясь, стал обижать своих друзей. В скором времени мальчики и девочки отвернулись от него, видя его жестокость. Сначала Ганса расстраивала потеря друзей, но его отец каждый день твердил ему о том, что в будущем мальчика ждут сказочные богатства, а значит сейчас нужно просто терпеть. Терпеть боль, терпеть отсутствие друзей. Во имя будущего, во имя серебра и возможностей, которое оно ему подарит.