Kitobni o'qish: «Сборник сказок-коротышек»

Спасибо Ангелу за помощь.

Сказка про Вовочку

Вовочка всегда знал, что умеет летать. «Нужно лишь хорошенько постараться», – думал он, прыгая с дивана, изо всех сил размахивая руками, выпучив глаза и надув щеки для пущего эффекта. Но неизменно приземлялся на пол. Как мальчик старательный и ответственный он точно знал: главное – терпение и тренировка. Правило «2Т» – так он его называл.

Передачи про животных были изучены им от и до. С их помощью Вовочка составлял для себя целые системы упражнений, наблюдая по телевизору за тем, как неуклюже учатся летать юные птенцы жаворонка и иволги, и вел дневник для фиксации собственных успехов.

«Подпрыгнул 300 раз с разбегу и 250 из полуприсяда.

Наблюдение дня: если думать о воздушных шариках и сахарной вате, дольше висишь в воздухе.

Неприятность дня: не рассчитал траекторию падения и ушиб коленку.»

Целая толстая тетрадка в 94, между прочим, листа (2 листочка были вырваны из новенькой тетради сразу в магазине, чтобы сделать весенний бумажный кораблик, без которого нести домой покупку оказалось бы не так весело) была испещрена подобного рода записями.

Мама с папой очень любили Вовочку, но совершенно не понимали. «Наш Вовочка мечтает стать летчиком, когда вырастет», – рассказывала мама подружкам. «Да нет же, вовсе нет!» – пытался объяснить мальчик. «Конечно же, нет. Он будет космонавтом. Правда, сын?» – заговорщически подмигивал папа. «Нет, нет и нет! – отчаянно возражал Володя. – Я хочу парить в небесах как птица!» «Он у нас такой выдумщик…» – как бы извинялась мама. А папа рассеянно трепал наследника по вихрастой макушке, приговаривая: «Ну, ничего, ничего… Это пройдет».

Бумажный кораблик

Лишь кот Хвостатус, семейная гордость и почти реликвия, как казалось Вовочке, понимал его. Хвостатусом, к слову, кота назвали вовсе не потому, что у него был хвост. Ведь это так естественно, когда у котов есть хвост, и нет совершенно никакого смысла заострять внимание на этом. Кот был хвастлив, ленив, толст и полосат, а кроме того имел ярко выраженный римский профиль, от того и получил свое благородное имя.

Хвостатусу, конечно же, на самом деле было совершенно не до Вовочкиных забот, у него наступил март, и приходилось ночами распеваться под окнами для участия в ежегодном майском кошачьем концерте. Поэтому кот катастрофически не высыпался и ходил без настроения аж до самого вечера, ведь он был уже не так молод как когда-то, и большие нагрузки скверно влияли на его и без того не сахарный характер.

«И чего ему на земле не сидится?» – сварливо ворчал любимец семейства по-кошачьи, прячась под стол, чтобы на него нечаянно не свалился тренирующийся Вовочка. Но Хвостатусу тоже очень нравилось вместе с хозяином наблюдать за птичками, потому-то мальчик и считал, будто кот молчаливо его поддерживает.

– Эх, Хвостатус, нам ли быть в печали? – потрепал Володя по загривку питомца после очередного фиаско.

Кот по привычке заурчал. «Дурной он у меня. Жалко мальчонку, измаялся совсем… Вмешаться что ли?» – размышлял Хвостатус, глядя из под стола на бесплотные Вовочкины попытки воспарить. В сущности он ведь был совсем не злой кот.

– Хозяин, слышишь, хозяин… – посреди ночи разбудили Вовочку удары мягкой лапкой по щеке.

– Что? Кто это? Хвостатус, ты? Разговариваешь?! – обалдел от удивления мальчишка.

– Тссс… Идем со мной. Я знаю, как тебе помочь, – и кот важно прошествовал к входной двери, так что Вовочке ничего не оставалось, кроме как наспех надеть курточку и кроссовки и тихонько на цыпочка, чтобы не разбудить родителей, последовать за ним.

На скамейке возле дома уже сидели три кота: соседский Барсик, дворовый Васька, а с третьим котом Вовочка еще не был знаком, поэтому лишь вежливо ему кивнул, пожав остальным лапы. Робко пристроившись на лавочке с краю, мальчик спрятал в карманы озябшие руки и приготовился услышать нечто удивительное.

– Мыр, кхм… – прокашлялся Хвостатус, важно расхаживая взад-вперед. – Как президент кошачьего сообщества я должен сообщить вам, коллеги, что нынешний майский фестиваль будет не совсем обычным, – торжественно заявил кот. – В ежегодных песнопениях в честь Лунной богини впервые в истории кошачьего рода на равных с нами как преданный друг и надежный товарищ за особые заслуги перед мурчащей общественностью примет участие человек.

– Что? Человек?! Не может быть! – в ужасе стали перешептываться соседский Барсик, дворовый Васька и еще один кот, имени которого Вовочка не знал.

– Сегодня мы посовещались, и я так решил. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Вопросы есть? – прошипел Хвостатус, выгнув спину дугой и выпустив демонстративно когти. Убедившись, что спорить никто не собирается, он уже более миролюбивым тоном продолжил. – А теперь вернемся к репетиции, господа.

Слаженный кошачий квартет на счет три завопил: «Мя-а-а-а-у-ха-ха! Мя-а-а-а-у-ха-ха!»

Вовочка сидел, разинув рот и едва не забывая дышать, пока, наконец, не догадался поинтересоваться:

– А мне что делать?

– Разумеется петь! – смерив презрительным взглядом непонятливого хозяина, ответил Хвостатус.

– Мяу? – робко мяукнул Вовочка.

– Мя-а-а-а-у-ха-ха! – подхватили коты, и дело пошло на лад.

Собираясь на другой день в школу, совершенно не выспавшийся и измученный мальчик бросал завистливые взгляды на кота, посапывающего в кресле. Ничего не поделаешь, учеба есть учеба, хочешь-не хочешь, а надо идти на уроки. Тяжелые времена наступили для Вовочки. Каждую третью ночь он с котами мяукал во дворе, а днем клевал носом на занятиях. Коты, ясное дело, не одобряли столь халатное отношение к репетициям, они-то ведь пели еженощно. Но Хвостатус из сочувствия к несчастному хозяину позволил ходить только на каждую третью распевку, взяв честное слово, что тот станет мяукать в любую свободную минутку. Зная Вовочкино упорство, кот, конечно, был спокоен.