Kitobni o'qish: «Тайна 12 невесты, или Отбор на выживание»

Пролог

– НИ-И-И-КОЛА-ААС! ЧТОБ ТЕБЯ И ТВОЮ ПРЕДВЕЧНУЮ ззз… Ууух Я б тебя! – несмотря на толстые стены кабинета и три этажа, весенним громовым раскатом пронесся по коридорам Совета Предвечного Королевства голос его главы.

– Вот это его зима предвечная наградила голосом! – неодобрительно пробурчал Николас, услышав рёв двоюродного прадеда, который, как и обычно, почувствовал правнучатого племянника, едва только тот перешагнул порог здания Совета.

Рёв, к слову, был таким, что, хотя снующие по коридорам Совета служащие и понимали, что уж кому-кому, а Великому Огненному лорду бояться нечего, всё равно провожали Николаса сочувствующими взорами. И некоторые даже желали ему вслед удачи…

И как старому лису это удаётся? В который уже раз задался вопросом Николас. Он на меня что, какое-то особое следящее заклинание повесил? Или выплачивает премии тем из служащих Совета, кто первым меня заметит и сообщит ему о моём появлении? Или он меня и в самом деле по запаху определяет, как он всегда говорит? – осенила его следующая, весьма неприятная, к слову сказать, мысль. Настолько неприятная, что Николас даже поднял ладони вверх, поднёс их к носу и принюхался. Да, нет, не настолько уж и сильно несло от него драконом, успокоился он.

– Ладно… – пробормотал он себе под нос и предвкушающе усмехнулся: – По крайней мере, сегодня я знаю, чем я опять и снова вызвал его недовольство.

Зайдя в кабинет и плотно закрыв за собой дверь, Николас, как и обычно, наткнулся на неодобрительный взгляд грозно суженных колючих глаз прадеда, который он привычно проигнорировал. Вслед за чем, не дожидаясь, приглашения, столь же привычно, уселся в стоящее напротив восседающего за огромным столом хозяина кабинета кресло. После чего расплылся в ясной, радостной и тёплой, как солнечный летний день улыбке и нарочито уважительно вопросил.

– Вы хотели меня видеть, дорогой дедушка?

Я тебя не видеть, а придушить хотел бы! Мысленно ответил «дорогой дедушка». Кровопийца и изувер, ты этакий! Расселся тут, понимаешь ли, передо мной и лыбится, как ни в чём не бывало!

Однако Герцог Маранский почитал себя человеком воспитанным, да и не положено столь опытному политику, каким он себя мнил, правду в глаза тем, кто много сильнее и могущественнее его, говорить. А посему на улыбку он ответил улыбкой. Более того, если бы при этом вдруг не решила напомнить о себе его давняя и заклятая подруга – поджелудочная железа (причём резанула проклятая с такой силой, словно ему кто под ребро стальной кинжал вогнал), то и улыбнуться он сумел бы не менее радостно и искренне, чем правнучатый племянник.

Насчёт того, что поджелудочная атаковала его вдруг, старик, впрочем, несколько погрешил против истины. Диету лекарь прописал ему ещё двадцать лет назад. И с тех пор, каждый раз, когда Клиффорд её нарушал – поджелудочная выставляла ему счёт в единицах боли.

Неужели ему всё же придётся навсегда отказаться и от любимых шашлычков и от острого соуса и от коньячка? И от поросёнка на вертеле… И от плова… И свежей выпечки в пользу овсянки на воде и только овсянки на воде и снова только овсянки на воде.

А ещё у него почки, простата, подагра и сердце… Да уж старость не радость…

Ясное дело, что мысли эти герцогу Маранскому настроение не улучшили, а наоборот ухудшили. Тем более, что вот он – причина всех его бед сидит перед ним, самодовольно и неуважительно пышет здоровьем и нагло улыбается!

Никакого, твою вечную лютую зиму, уважения к старости! Убил бы! Но не получится!

Силён зараза!

Надежда рода и империи! Мать его!

И толку, что четвёртый! Силища такая, что подобных ему в многотысячелетнем их роду – по пальцам одной руки пересчитать можно.

– Хотел, – кивнул Клиффорд и вдруг оробел…

Как робел всегда в присутствии всех Великих лордов, хотя уже тысячу раз давал себе слово не робеть и что, гораздо важнее, этих Великих лордов он уже троих пережил. И вполне, возможно, переживёт и чётвертого…

Вот этого самого мальчишку, которого он не то, чтобы боялся, скорее уж разумно опасался, поскольку знал, что правнучатый племянничек его зело недолюбливает.

И потому голос его взамен запланированного грозного и возмущенного тона, приобрёл тон заискивающий и просящий.

– Потому как хотел узнать, что… что вот это такое?

Николас взял в руки протянутый ему конверт, извлёк из него покрытую золотым теснением карточку и усмехнулся.

– Лично мною написанное и лично мною отправленное приглашение, а что?.. – невозмутимо известил и одновременно поинтересовался он, уставившись на прадеда насмешливым взором своих ярких каре-желтых глаз.

– Лично значит?! – скорее обреченно констатируя, чем ехидничая или юродствуя, повторил герцог Маранский. – И могу я узнать, зачем ты лично сообщил каждой из твоих потенциальных невест, что ищешь новую жеНртву?

– Женртву? Я написал «женртву»? – переспросил Николас, сделав вид, что удивился. – Вот это я дал! Дедушка, честное слово, я был уверен, что написал «ищу новую жену»!

– И про то, что ты похоронил уже трёх жеНтрв, ты тоже случайно написал? – язвительно поинтересовался старый герцог.

– «Жентрва», вместо «жена» – как я уже и объяснил, написалась совершенно случайно, а что до остального, должен же я был предупредить девушек, с кем именно им предстоит иметь дело, – тоном, настолько исполненным собственной правоты, что спорить просто бесполезно, ответил Николас.

И настолько поганец при этом в себе уверенным выглядел, что почтенному главе Совета от возмущения вдруг даже дышать нечем стало.

– Стало быть, и требование к кандидаткам в жёны, дожить до конца отбора и к будущей жене, научиться летать – это тоже твоя самодеятельность? – ядовито поинтересовался он.

– Ага, – подтвердил поганец. – Предупредил честь по чести и будущих невест и будущих жён и их родственников!

– И кляузу анонимную императору на себя самого от имени обеспокоенной общественности, разумеется, тоже ты накатал? – ехидно поинтересовался старик. И чуть не захлопал в ладоши (да что там, мог бы, и в пляс пустился бы) увидев, как вытянулось лицо правнука.

– А она что только одна была? – искренне изумился Николас.

– Угу, – злорадно усмехнулся старик. – Одна одинёшенька! Бедный мой глупый и наивный мальчик, – покачал он головой. – Неужто ты думал, что предупреждением о всего каких-то трёх мёртвых женах и двух несчастных случаях, ты сможешь отпугнуть алчущих твоего титула и твоих богатств маменек и папенек и прочих родственников потенциальных невест? Как, впрочем, и самих потенциальных невест тоже!

Искоса глянув на правнучатого племянника и оценив его ошарашенную физию, герцог Маранский уверился в правильности поставленного им диагноза: думал.

– Эх, видно пороли тебя мало! И потому вырос ты наивным дурачком и бестолочью! На мою на беду! А всё почему, потому что четвертый! Кто ж знал, что к четвертому дар перейдёт? Вот и не пороли! То есть, не учили, как следует! А мне теперь, вот, расхлёбывай! – ворчливо посетовал старик.

Глава 1

Вивиан сидела в удобном кресле, попивала маленькими глоточками кофе и молчала.

В кресле напротив тоже сидел, тоже попивал кофе маленькими глоточками и тоже молчал хозяин кабинета Его Светлость Франциск, герцог Руанский, глава особого департамента Канцелярии тайных розыскных дел Империи Объединенных Королевств.

Молчание затягивалось.

Это понимали оба. И обоим от этого было одинаково неуютно.

Его Светлости было неуютно от того, что конкретно этого агента ему и самому очень не хотелось вмешивать в новое дело.

Вивиан было неуютно от того, что начальство терпеливо ждало её ответа, подчёркивая тем самым одновременно и то, что решение только её и то, что она особенная.

Вот только опять и снова особенная она не потому что – лучшая в своём деле, а потому что – принцесса. И ещё, потому что она – женщина. И именно потому, что она – принцесса и женщина, по иронии судьбы, она и подходит лучше всего для этого задания.

Единственного задания, которое вполне возможно, она провалит. Из-за того, что не верит… Категорически не хочет верить в виновность главного, да и по большому счету, единственного подозреваемого.

Провалит на радость всем тем, кто с самого начала ей твердил, что девице, а тем более, принцессе – не место среди агентов тайной канцелярии.

И хотя этих злорадствующих будет совсем немного. Служба тайным агентом тем и хороша, что настоящую личность агента знает весьма и весьма узкий круг людей.

Тем не менее, факт останется фактом. И потому она никак не может допустить провала.

Поскольку, тем самым подведет не только отца, который пять лет назад, преодолев сумасшедшее сопротивление Совета Великих лордов, издал указ, согласно которому женщинам дозволялось наравне с мужчинами наследовать имущество и титулы, а также служить на благо Отечества, но и всех женщин, которым этот указ открыл дорогу к личной независимости и свободе выбора своего жизненного предназначения и пути.

Наконец, хозяин кабинета не выдержал и заговорил.

– Вивиан, я и твой отец, мы не очень хотели бы вмешивать тебя в это дело, но ставки слишком высоки, чтобы мы позволили себе хотя бы не попытаться… В общем, если ты откажешься, мы не просто поймём, а будем скорее рады…

Девушка вздохнула и усмехнулась.

– Дядя, ты прекрасно знаешь, что я не откажусь, – покачала она головой. – И также хорошо это знает и папа. Да, у меня как и у вас есть сомнения, самая ли я подходящая кандидатура для подобного расследования… Но я не откажусь! Ни в коем случае… Наоборот! Я ведь знаю Николаса… Точнее, знала когда-то. Но я знаю в чём его обвиняют и я не верю! – поскольку мысли её прыгали одна вперед другой, она говорила сбивчиво. При этом, однако, в голосе её не было и тени неуверенности, только пылкость и убежденность. – Да, я понимаю, что три покончившие собой жены – это слишком много для случайного совпадения. Слишком много, чтобы не заподозрить мужа…

– И два несчастных случая с невестами, – любезно подсказал герцог.

– Да, какие они невесты! – поморщившись, словно от зубной боли, прокомментировала девушка, всплеснув при этом обеими руками. – Кандидатки в невесты, а не невесты, – прокомментировала она. Вслед за чем вздохнула и кивнула. – Вы правы, полноценные они были невесты они или нет – в данном случае, особого значения не имеет. Три девушки покончили собой, с двумя случился подозрительно своевременный, для нежелающего связывать себя узами нового брака мужчины, несчастный случай. Вот только… – она вздохнула и неверяще покачала головой, – я знаю Николаса. Точнее, знала когда-то… Но всё равно, я уверена! Я совершенно уверенна, что он не имеет ни какого отношения к смерти этих девушек! – с горячностью, которая удивила даже и её саму, заверила она.

Вивиан понимала, что пятнадцать лет большой срок, но она не верила в то, что Николас – чудовище и точка!

Она улыбнулась своим мыслям, вспомнив их первую встречу на новогоднем балу.

Старший брат её вот уже как десять минут лучшей подруги потряс её настолько, что она тут же и заявила:

– Ты такой красивый, что я хочу за тебя замуж!

Ей было шесть лет. Ему – шестнадцать. И он уже был Великим огненным лордом. И сильнейшим магом Империи Объединенных Королевств. И на тот момент, как она потом узнала, у него уже была невеста. Более того, он понятия не имел, что перед ним не просто какая-то девчонка, а младшая дочь Верховного Лорда Империи. И всё же он не рассмеялся, а приклонил пред нею правое колено и на полном серьёзе поинтересовался?

– Прямо сейчас?

Она тогда задумалась и честно ответила.

– Прямо сейчас папа не разрешит, потому что он считает меня маленькой. Но когда я выросту…

Николас улыбнулся.

– И когда же ты вырастешь? Сколько мне тебя ждать?

– Не зна-ааю… – протянула она и задумалась.

Мама вышла замуж в восемнадцать. Значит, ещё двенадцать лет. Ничего себе долго! Мысленно ужаснулась она. Но, к сожалению, стать женой своего любимого быстрее, в её понимании, никак не получалось. И она снова честно призналась.

– Двенадцать лет.

– Долго! – подтвердил её опасения «будущий муж». – За двенадцать лет многое может измениться. Например, ты можешь меня разлюбить?

– Никогда! – убежденно заверила она его.

– Мне очень хочется в это верить, – улыбнулся ей Николас. – И всё же если вдруг подобное случится, я хочу, чтобы у тебя было право отказаться от нашей помолвки…

– Ух ты! Это значит, что мы уже помолвлены?! – радостно захлопала она в ладоши.

– Разумеется, помолвлены, – улыбнулся он ей. – Разве могу я устоять перед такой красотой! Вот только я не один такой, а потому… я не стану привязывать тебя к себе, а предлагаю соглашение. Если за эти двенадцать лет ты вдруг влюбишься в кого-то другого, то просто дай мне знать, и я подарю тебе свободу!

Вивиан любила его целых три месяца! А потом ей исполнилось семь лет, и на балу в честь её дня рождения она встретила Кирби Монтгомерского. И… поняла, что её любовь к Николасу была лишь детской влюбленностью. Потому что у них с Николасом не было ничего общего, а с Кирби – ну очень много: начиная с общей классной комнаты и заканчивая общими домашними заданиями.

Вивиан в очередной раз улыбнулась, вспомнив насколько мужественно, по мнению её семилетней, Николас воспринял как известие о том, что она его больше не любит, так и предложение – остаться друзьями.

Он повёл себя аж настолько благородно, что она снова в него влюбилась. Однако прежде чем она успела осчастливить своего только что отвергнутого жениха известием о том, что она уже передумала и решила, что снова хочет за него замуж – их перебили…

Собравшиеся у вершины самой высокой горы черные, тяжелые тучи неожиданно заслонили собой солнце, превратив день практически в ночь. И в ту же секунду над предвечным королевством прокатился призыв боевых горнов, возвестивших о нападении врага.

Извечные враги Объединенных королевств, хримтурсы в очередной раз атаковали Защитную Стену и Николасу, само собой разумеется, стало не до неё.

Да и ей тоже. Потому что не успела она ещё и опомнится, как её уже подхватили, закинули в карету и увезли прочь из Предвечного королевства.

Её так быстро эвакуировали, что она даже не успела попрощаться с Британи. Своей самой лучшей в мире подругой, которую ей больше никогда не предстояло увидеть живой.

Потому что Британи покончила собой.

Жизнерадостная, озорная, полная планов и надежд семилетняя девочка и вдруг покончила собой, сбросившись с Защитной Стены.

Как после неё, сделали это же одна за другой и все три жены Николаса.

Тогда, после гибели Британи, никто не только не обвинял Николаса, но и даже не подозревал.

И именно поэтому Вивиан так и удивил… И не просто удивил, а врезался калёным железом в память приснившийся ей сон.

В этом сне Британи не только настоятельно просила её не верить в то, что она покончила собой, но и в то, что в её смерти повинен её любимый брат Николас.

Точнее, сказать удивил Вивиан не весь сон, а лишь та часть, в которой Британи просила не верить в то, что в смерти её повинен Николас. Ибо в то, что любимая подруга покончила собой, Вивиан и так никогда не верила.

– Я не верю ни в то, что Николас способен довести кого-либо до самоубийства, ни в то, что он способен подстроить кому-либо несчастный случай, но если всё же вина на нём, то я – уверенна, что мне хватит профессионализма не закрыть глаза на правду, – собравшись, наконец, с мыслями, наконец, произнесла Вивиан.

– Что ж, – кивнул герцог. – Раз ты приняла окончательное решение, то я должен признать, что ни я, ни твой отец – как и ты, тоже не верим в его виновность. Точнее, не хотим верить. Да, к сожалению, сошедшие с ума Великие лорды случались, но крайне и крайне редко. А вот что случалось часто, так это желание извести Великого лорда. Из зависти ли, из тщеславия ли, из корыстолюбия… Или, например, даже из чувства справедливости. Хотя вернее будет сказать, извращенной справедливости… Николас ведь самый младший из четырёх братьев и именно ему почему-то взял и достался дар Великого Огненного лорда. Даже будь это обычным делом, и то его старшим братьям подобный жребий судьбы мало бы понравился. Но обычно дар достаётся первому ребенку, реже второму, почти никогда третьему. Что же, касается четвёртого ребёнка, то случай Николаса – вообще единственный, насколько я знаю.

– Представляю, насколько обидно было его старшим братьям, – согласилась с доводами дяди Вивиан. – И кто из них менталисты?

– В том-то и дело, что все четверо, – тяжело вздохнул герцог Руанский.

– И Николас, разумеется, самый сильный из них, – понимающе кивнула девушка.

– Намного более сильный, – подтвердил герцог. – Я как-то наблюдал, как он подчинил себе порядка трёхсот человек сразу…

– Так вот почему вы с папой не хотите с ним связываться, – насмешливо хмыкнула девушка.

– И поэтому тоже, – усмехнулся герцог. – И потому что магу с таким уровнем ментального дара, как у Николаса, если ему, настолько не хотелось оставаться женатым, что ради этого он заставил покончить самоубийством по очереди всех своих жён, не было никакой необходимости убивать их настолько демонстративно. Как вариант, конечно, возможно, что Николас сумасшедший и ему просто нравится доводить жён до самоубийства… Но тогда бы он, как подсказывает логика, продолжал бы жениться снова и снова. А он, если верить досужим домыслам, начал удовлетворять свои маниакальные потребности, подстраивая несчастные случаи кандидаткам в жены! Дальше больше, уступив требованию своего Совета – срочно жениться, он на следующий же день разослал всем своим потенциальным невестам приглашения на так называемый «Отбор на выживание»…

Вивиан округлила глаза и хихикнула.

– Так называемый «Отбор на выживание»?

Его Светлость Франциск, герцог Руанский фыркнул.

– Не смотри на меня так, это не я придумал столь чудное название для кастинга невест, а наш сошедший с ума Великий Огненный лорд. Кстати, он и тебе приглашеньице тоже прислал.

– Мне? – удивлено переспросила девушка. Глупое сердце которой вдруг радостно встрепенулось и подпрыгнуло.

Ох уж эта детская любовь. Мысленно вздохнула Её Высочество. Пятнадцать лет прошло, а я до сих пор помню, как солнечные лучи превращали его волосы в чистое золото, как неотразима была его белозубая улыбка и как подобно двум солнцам сияли его глаза. В те три месяца, что она была в него влюблена, он даже не казался ей богом. Он был её богом. Да, она потом много раз увлекалась другими. Она вообще была да и оставалась по сей день очень непостоянной в своих любовных увлечениях. Но увлечение Никалосом всё же так и осталось самым запоминающимся и ярким впечатлением из всех её влюбленностей. Наверное, просто потому, что оно было первым. Да, определенно, потому что оно было первым.

– Ага, тебе, – кивнул Его Светлость, – хочешь ознакомиться?

– Конечно! – с удивившим дядю возмущением и нетерпением в голосе воскликнула Вивиан. – Ещё как! Приглашение же моё! – добавила она, чтобы смягчить впечатление.

– Прошу, – с хитрой-хитрой такой усмешечкой, какую Вивиан только вчера видела на лице своего кузена. Перед тем как этот трёхлетний поганец, сначала попросил её закрыть глаза, а потом вместо обещанной красивой ракушки положил ей в раскрытую ладонь жабу.

По крайней мере, его отец, хотя бы не предлагает ей закрыть глаза. Поэтому, прежде, чем взять конверт в руки она сможет хорошенько его рассмотреть.

Конверт, как конверт. Кроме того, её дядя, не трёхлетний сорванец, а взрослый, серьёзный мужчина и всеми уважаемый глава Тайной канцелярии, и потому ему можно доверять. Наверное.

Ладно. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Смело взяла в руки конверт, развернула, достала приглашение.

«Глубокоуважаемая бла-бла-бла… – быстро пробежала глазами по строчкам обязательного по этикету приветствия Вивиан и зависла… Подняла недоуменно округлившиеся глаза на дядю.

– Несметно богат, знатен, знатнее некуда, похоронил трёх жен и теперь ищу следующую… – прочитала она. – Он не мог этого написать. Только не Николас. Да и вообще никто в здравом уме такого не написал бы в приглашении на отбор…

– Который на выживание? – невинно уточнил Его Светлость и, вновь одарив племянницу всё той же проказливой усмешечкой мелкого пакостника, предвосхитил: – Это ещё не всё, читай дальше!

– «Требование к финалистке отбора: остаться в живых. Требование к будущей жене: срочно научиться летать»? – прочитала девушка и совершенно искренне поинтересовалась: – Он что сошёл с ума?

Высокоуважаемый глава Тайной канцелярии широко и сладко улыбнулся, точь-в-точь, как его жен вчера, когда она, испугавшись жабы, завизжала.

– Он утверждает, что да! – ещё шире улыбнувшись, объявил он. – Вот, – протянул он, – этот то ли донос на самого себя, то ли чистосердечное признание он прислал вместе с твоим приглашением.

Быстро пробежав глазами то ли по доносу, то ли чистосердечному признанию Вивиан, в очередной раз недоуменно уставилась на дядю:

– Провалы в памяти? У Великого лорда? А такое вообще возможно?

– Возможно всё, – усмехнулся Его светлость. – Но вот насколько это реально?.. И логично?… – задумчиво проговорил он. – И мне и твоему отцу всё это кажется очень и очень нелогичным и странным… И пока мы не разберемся во всём, сама понимаешь, менталиста и огневика такой силы лучше иметь в союзниках, чем во врагах, – со вздохом констатировал опытный и острожный глава тайной канцелярии. – Опять же нам не понятно, зачем менталисту такой силы, даже если ему очень нравится доводить жён до самоубийства, настолько однозначно подставляться, провоцируя настолько явные самоубийства. Он мог бы, например, первой жене внушить, что она смертельно больна, второй подстроить несчастный случай, третью бы заставил сбежать и погибнуть в горах, для четвертой придумать что-нибудь ещё… Да, рано или поздно, слухи бы поползли. Но далеко и далеко не сразу. Поэтому я дал задание своим ребятам покопать. И оказался прав. Мы обнаружили ещё двадцать шесть загадочных прецедентов, случившихся за последние пятнадцать лет. Большинство, то ли самоубийства, то ли несчастные случаи, однако пять из них, и что примечательно самых давних – вне всякого сомнения, убийства. О причине смерти сама догадаешься, или мне тебе подсказать?

– Несовместимое с жизнью повреждение мозга? – предположила Вивиан.

– Именно, – усмехнулся глава тайной канцелярии. – И это, я уверен, мы ещё не все случаи откопали.

– Другими словами, все эти годы убийца непрестанно тренировался в ментальном воздействии, ставя эксперимент за экспериментом? – сделала вывод девушка.

– Похоже на то, – подтвердил герцог.

– И так как эти случаи он не выпячивал, то явно не хотел, чтобы о его тренировках узнали, – задумчиво проговорила Вивиан. – Николасу же тренировки были ни к чему. Да и особого мотива, кроме того, что ему якобы ну очень не нравится быть женатым – у него тоже нет.