Kitobni o'qish: «Случайный папа»
Пролог
– Вы кто?
В открытую дверь квартиры настойчиво лезут разноцветные воздушные шарики, которые в руках держит мужчина, но мне все же удается его рассмотреть.
Высокий, метр восемьдесят пять или даже повыше, широкоплечий, жилистый, темные волосы, борода, джинсы, распахнутая кожаная куртка. Пронзительный взгляд темных глаз, от которых непроизвольно хочется спрятаться.
Почему-то я начинаю волноваться, хотя повода нет. Я на своей территории. Мы не знакомы. Скорее всего, человек просто ошибся. Терпеливо жду, когда он это поймет и сделает шаг назад, чтобы я могла закрыть дверь.
А он не торопится.
Его взгляд скользит по моему лицу, опускается ниже, заставляя меня занервничать и повторить:
– Вы кто?
– Ваш папа, – наконец поясняет он.
Когда-то давно, когда мама рассказывала, что мой папа – капитан дальнего плавания, я очень мечтала об этом моменте. И представляла, как он придет, а я брошусь ему на шею и ни о чем никогда не спрошу! Никогда. Ни о чем.
А теперь, когда мне исполнилось двадцать девять, а мужчине, претендующему на роль моего родителя, ну… на вид максимум немного за тридцать, все-таки не могу удержаться от комментария:
– Рановато вы начали.
– Не твой папа, – сообщает он мрачно и кивает на мой пока еще не особо большой, но уже довольно заметный живот. – Я отец твоего будущего ребенка.
Чушь, просто чушь! Не может такого быть! В клинике, выбирая донора для ЭКО, я остановилась на красивом интеллигентном французе. Так что этот огромный бородатый мужик, похожий на бандита, точно не может быть нашим папой!
– Скажите что-нибудь по-французски! – требую я, чтобы расставить все точки над «і» и с чистой совестью захлопнуть перед ним эту чертову дверь.
– Я тоже не в восторге от того, что случилось. Но это мой ребенок, и я собираюсь активно участвовать в его жизни. Вот такая вот се ля ви, Натали.
Он хмуро сдвигает темные брови, а я испуганно застываю.
Меня поражает не то, что он прислоняется к косяку, будто разгадал мои планы.
И не эти три слова, которые он сказал по-французски.
И даже не то, что он назвал мое имя.
А то, что я, кажется, его узнаю.
Глава 1
Наталья, полгода назад
– Ну что, – Ира поднимает бокал с пузырящимся шампанским, – помянем твоего бывшего и отпустим с миром? Или по нему ты тоже собираешься скорбеть год?
Люблю ее оптимизм и веру в меня. Мы обе знаем, что год – слишком маленький срок. Первого своего бывшего я не могла забыть года три, второго лет пять, а Степана…
С учетом, что каждый раз срок моей скорби по ним увеличивался, боюсь, что и пятью годами дело не обойдется. И сколько мне тогда будет? Двадцать девять плюс… ну пусть даже плюс пять при хорошем раскладе…
К моменту, когда я действительно решусь его мысленно отпустить, мне будет уже тридцать четыре!
А здесь каждый год на счету. Права Ира, время летит так стремительно, что чуть-чуть зазеваешься – и скорбеть по мне самой будет некому.
У меня ведь были свои планы на жизнь, и я даже не заметила, как настойчиво пыталась воплотить в жизнь чужие.
Хватит.
Самое время подумать и о себе.
Подставляю бокал для шампанского.
Какое-то время тишину заполняет наш дружный хруст шоколадкой с печеньем.
– Не собираюсь я больше скорбеть. Хватит с него и недели. Пусть живет, как сам захотел, – заявляю я и решительно переворачиваю фотографию со Степаном, на которой мы еще были вдвоем. – У меня другие планы, и слезы в них точно не входят.
– Надеюсь, релакс и разврат? – подмигивает подруга, опять обновляя шампанское.
Заметив, как я качаю головой, она немного скисает, даже ее длинные серьги издают грустный звон.
– Ну хотя бы что-то из двух?
– Ни то, ни другое. Мне предстоит тяжелый труд, долгое ожидание и бессонные ночи. Я собираюсь родить ребенка!
Ирина неделикатно пытается рассмотреть мой живот, но, так как моя безразмерная футболка, в которой я хожу всю эту неделю печали, ей в этом не помогает, это делаю я.
– Нет, я пока не беременна.
– Если ты всерьез… – Она вновь водружает фото на стол и рассматривает его, чуть поморщившись. – Ты ведь наверняка ему скандал не устраивала и слезы при нем не лила. Так и ушел мужик, не проникнувшись. Шансы есть. Если ты позвонишь… и потом, в порыве твоих терзаний, вы еще разок на прощанье… так многие делают… Бывшие – они как убийцы, их тянет на место преступления.
– Пусть. Ключи он оставил, а я ему проникнуть сюда больше не планирую помогать. Не уверена, что хотя бы этой футболке смогу вернуть божеский вид. Не хочу тратить на него еще и другую. Это эксклюзив, таких больше не продают.
Ира пристально смотрит на мою футболку с тремя мамонтенками, подозреваю, в силу профессиональной привычки их пересчитывает и убеждается, что они все на месте. Ну или до нее доходит, что суть все же в другом.
– То есть ты хочешь ребенка не от Степана? А от кого?
– Да без разницы. Я просто хочу родить для себя.
На самом деле я давно об этом мечтала. Хотела родить молодой, чтобы возрастной разрыв с ребенком был меньше. Просто раньше была уверена, что для этого нужна любовь и серьезные отношения. А теперь поняла, что это не имеет значения.
Не получается у меня.
К чему тратить впустую еще несколько лет?
В данном вопросе возраст не в помощь. У некоторых из моих знакомых дети уже ходят в школу, другие мечтают родить, а не могут, как ни стараются. У кого-то врачи уже вырезали все, что могли.
Нет, не хочу больше тянуть!
Но вместо того, чтобы меня поддержать, подруга, выслушав мои аргументы, уверенно заявляет:
– Наташка, это не мечта! Это в тебе говорят твои страхи! В данном случае страх одиночества. Но я тебе помогу!
– Каким образом?
– Мы с этими страхами будем бороться!
– Собираешься остаться с ночевкой – так и скажи.
– Что это ты меня укладываешь? Не собираюсь я еще спать! – ворчит она возмущенно, а потом подрывается, куда-то уходит с кухни и возвращается с блокнотом и ручкой. – На вот, займись делом, пока я занята!
Ну, какое у нее занятие – это понятно, она разливает шампанское. А я так и продолжаю недоуменно смотреть на блокнот, который она ко мне подпихнула.
– Хорошо, попробуем мягче. Просто скажи мне, чего ты боишься!
– Сейчас? Того, что нам не хватит бутылки шампанского и придется переодеваться и идти за добавкой.
– Ну да, и на время бросить в одиночестве твоих мамонтенков! Нет уж, это серьезный вопрос, и ответов я жду осознанных. Давай, покопайся в себе, залезь за подкорку, выуди на свет божий эти тени, которые мешают тебе жить спокойно!
– Как поэтично ты говоришь! Никогда не думала, что бухгалтерия может так вдохновлять!
– Не подлизывайся. Я не передумаю. И не отстану. Но в качестве стимула обещаю, что, если ответишь честно, я сама обеспечу тебе дополнительные градусы удовольствия.
Убедительно.
Принимаюсь действительно думать на заданную тему. Заметив, что я всерьез, Ира подпихивает блокнот и ручку поближе, и я даже записываю.
– Чего только не сделаешь ради беззащитных животных, да? – усмехается подруга, принимая работу. – Уверена: Гринпис тебе аплодирует!
Но по мере того, как она читает, улыбка сползает с ее лица.
– Ты это всерьез? – Мне достается недоверчивый взгляд. – Нет, ну в то, что ты боишься подойти первой к мужчине, я верю. Первой признаться в любви – принимается. То, что у тебя страх темноты, я знаю. А дальше что за чушь? «Боюсь домового, мотоциклов и что на моей могиле вырастет высокий ковыль!» Да еще в одну строчку, как будто это связано! А если допустить мысль, что связано… Ты что, боишься, что тебя на мотоцикле украдет домовой, не справится с управлением, а потом еще и с травой на твоей могилке?!
– Ой, слышишь? – прерываю я ее возмущения и обеспокоенно оглядываюсь.
– Что? – шепчет подруга, проникнувшись ситуацией.
– Гринпис только что прекратил овации, узнав, как слабо я верю в русскую нечисть!
Мы хохочем, допиваем шампанское, и казалось бы, задания позабыты. А вместе с ними и цель нашей встречи – я всего пару раз бросила взгляд на фотографию в рамочке. И всего несколько раз поправила ее: исключительно потому, что она плохо лежала. И нет, я не думала в этот момент о Степане, зачем? Он выбрал другую, ему с ней лучше, а я…
– Давай собирайся!
Командный голос подруги заставляет меня очнуться и отдернуть пальцы от фотографии.
– Куда?
– Пойдем развеемся.
– Понятно. Кто-то не хочет один сходить в магазин.
– Я не обещала сходить в магазин. Я обещала обеспечить тебе дополнительные градусы удовольствия! А как я это сделаю – дело мое! – Заметив, что я медлю, подруга прищуривается и кивает на фото. – Определись: ты хочешь повеселиться и встряхнуть свои косточки или и дальше оплакивать своего мистера «Недельку»?
Знает, на что давить. После всех моих заверений, что «с меня хватит» и «никогда больше, ни единой слезы», я не могу оплошать. Выбираю первое предложение. И пока я меняю уютную футболку на провокационное короткое платье, которое из моего же гардероба выбрала для меня подруга, она продолжает бурную деятельность. Я слышу, как она с кем-то созванивается, и по обрывкам фраз уже понимаю, что меня ждет.
– Привет, Алис, как там твой масик?.. Ой, он чудо!.. Так, сбрось мне его новые фотки!.. Ага… Слушай, Алис, а где бы ты потусила в нашем городе?.. Ну да, чтобы не малолетки собирались, но и не те, кто в случае, если к ним подсядет красивая девушка, вместо того чтобы познакомиться, начнут ворчать, что здесь и так тесно… Ну да, просто встряхнуться, немного хапнуть адреналина… Да? Ой, круто! Скинь мне, пожалуйста, адрес!.. Кириллу привет, масику от меня поцелуйчик!
Выйдя из комнаты, застаю подругу у зеркала. Она поправляет свои светлые волосы, придирчиво рассматривает платье, но в итоге, кажется, остается довольной. Ее платье хоть и строгое, но ей очень идет, выгодно подчеркивает фигуру, которой не все девушки и куда помоложе могут похвастаться.
Ире сорок, но если бы она сама всем подряд об этом не сообщала, мало кто догадался бы.
Встав у нее за спиной, я все же вношу в ее прическу легкие коррективы. А больших и не требуется, потому что у нее отличный постоянный стилист – это я. Так только, делаю ее пряди слегка небрежными. Последний штрих – макияж нам обеим, это у меня тоже получается хорошо.
Ну вот, теперь любо-дорого посмотреть!
И я смотрю на ее отражение: и что мужикам этим надо? А потом перевожу взгляд на свое отражение и опять тихонько вздыхаю. Степан так хвалил мои красивые длинные волосы, так восхищался их каштановым цветом, раз сто говорил, что без ума от моих синих глаз, восторгался фигурой, признавался, что влюбился с первого взгляда, а толку? При таком количестве моих недостатков все это не имеет значения.
– Эй, не грусти, – обернувшись, просит подруга. – У меня отличные новости! У нас с тобой намечается два в одном!
– Все-таки заночуешь?
– Нет, я планирую не только выбить из тебя навязчивые мысли – «поплакать и поспать», – но и избавить тебя от тех страхов, что ты записала. Ну, хотя бы от части из них. Чтобы ты поняла, что они ерунда, признала, что я права и на самом деле ты боишься другого.
– У тебя хорошо получается. Мне уже слегка страшно выходить из квартиры.
Ира распахивает дверь и приглашающе машет рукой.
А меня как будто что-то удерживает.
И в то же время подталкивает, заставляя переминаться и медлить.
– Не боись, я с тобой! – заверяет подруга. – И потом, мы же поедем не в какое-то злачное место!
– Точно?
– Мне его посоветовала мама маленького очаровательного малыша! Она сама часто посещала этот клуб, пока не уехала в Испанию!
– Лучше бы ты поинтересовалась у нее не где можно хапнуть адреналина, а где она забеременела.
– Тебе ее опыт не подойдет. Для начала она вышла замуж.
И вот еще тогда у меня появились сомнения, что зря мы собираемся в этот клуб. Если у нашего советчика такие старомодные взгляды на жизнь…
А уж когда мы оказались на месте…
В общем, с одним страхом я рассталась мгновенно. Потому что осознала: когда я медлила у порога, это не был страх выходить из квартиры.
Это подавала знаки моя чуть охмелевшая интуиция.
Глава 2
Наталья
Я бы заподозрила что-то неладное, еще когда мы сюда подъезжали, но Ира всю дорогу отвлекала меня разговорами.
И вот теперь, если оглянуться, можно с одной стороны лицезреть какой-то пустырь, с другой – судя по всему, складские помещения, в темноте выглядящие зловеще, но куда более жуткое зрелище предстанет, если взглянуть прямо перед собой.
На здании, которое, кажется, дышит на ладан, ярко горит вывеска «У Гнома», а еще на ней весьма реалистичное изображение черепа с пивной кружкой. Кому как, а мне в этом видится явный намек на то, где и от чего именно скончалась эта модель.
Впрочем, о судьбе прототипа я прекращаю думать, когда у меня за спиной раздается мощный гудок. Подскочив, оборачиваюсь, и меня обдает холодной волной: мимо, усмехаясь и нагло пялясь на нас, проносится вереница байкеров. Причем один страшнее другого – мощные мотоциклы, мощные байкеры, а от черепов на их футболках возникает ощущение, что я наблюдаю за маршем скелетов на кладбище.
– Мне кажется, твоя подруга ошиблась, – бормочу я, пятясь в сторону, ну и немного за Иру, чисто случайно, конечно. – Она не могла посоветовать двум одиноким девушкам отдохнуть здесь.
– Если бы эти байкеры клевали на всех одиноких девушек, ты представляешь, какая бы сюда выстроилась очередь? Хотя в твоем возрасте еще простительно верить в чудо. Пойдем. Ничего она не ошиблась! Нам нужно сюда!
– Мы не подойдем по дресс-коду!
Я понимаю, что мое сопротивление выглядит жалко. И даже не потому, что я спорю шепотом, опасаясь, что байкеры, несмотря на шлемы, могут меня услышать и оскорбиться. А потому, что кто-то явно жульничал и наливал себе шампанского больше, чем мне, и теперь я боюсь за двоих.
Ира настойчиво подталкивает меня к бару и к толпе байкеров, которые бодро заходят внутрь заведения. Кто-то, правда, еще тусуется у импровизированной парковки, и их громкий смех не располагает к тому, чтобы ускориться, хотя хватка подруги и становится жестче.
Еще один сигнал сзади заставляет меня сначала практически отпрыгнуть, чтобы пропустить двух байкеров, а потом и остановиться совсем. Оглядываюсь в надежде, что таксист еще не уехал, но где там. У него явно с чувством самосохранения получше, чем у меня.
– Посмотри, здесь есть и девушки, – увещевает меня подруга. – Так что это обычное приличное заведение.
Некоторые байкеры действительно приехали не одни и теперь мнут или бока своим подружкам, или филейные части.
– То же самое ты говорила про сеть ресторанов, в которой работаешь. Хочешь сказать, что там так же?
– По-моему, здесь куда круче. Только моему шефу не говори!
Киваю. Можно подумать, ее шеф запишется ко мне на стрижку. А еще можно подумать, что я могу что-то внятно произнести. В глазах начинает рябить от мотоциклов, поцелуев взасос и огромных бород.
Еще одна попытка сдвинуть меня с места проваливается.
На долю секунды.
А потом, пусть и медленно, мы все же начинаем приближаться к бару. Кстати, вход у него в полуподвале, оформлен в виде норы, и как-то жутковато наблюдать, как туда спускаются, а потом и исчезают массивные бородачи. Если уж они пропадают…
– Ты много читаешь… – бормочу я по этому слишком короткому пути. – Скажи, ты хоть раз слышала про добрых гномов?
– Нет. Ни разу, – подумав, признается подруга. – Но и про озабоченных среди них тоже информации не попадалось.
И вот на этой оптимистической ноте мы все-таки приближаемся к гномьей норе. И даже ныряем в нее.
Ира – грациозно, а я, как и полагается попадать в норы, – почти с головой. Потому что цепляюсь каблуком за ступеньку. Только и успеваю, что зажмуриться и испуганно пискнуть, как вдруг меня кто-то подхватывает. Причем настолько уверенно, что я отделываюсь лишь тем, что ударяюсь обо что-то щиколоткой.
В полной уверенности, что это подруга, я открываю глаза и готовлюсь ей петь хвалебные оды. Но вдруг замечаю ее перед собой, а не у себя за спиной. Ну да, она ведь и не может стоять позади меня, рассуждаю заторможенно я, потому как шла впереди…
Опустив взгляд, смотрю на сильные руки, которые обхватывают мою талию. Мужские руки. И они вместо того, чтобы отпустить меня, сжимаются лишь сильнее.
Пытаюсь отстраниться – не получается.
Хотя бы отодвинуться – тоже, увы, не выходит.
Мне даже кажется, я слышу смешок позади, как будто мужчину забавляют мои неловкие попытки вернуть себе свободу.
А потом…
Потом меня обдает запахом терпкого мужского парфюма и вкрадчивым шепотом:
– Что нужно сделать?
– Набирать срочно 102?
На этот раз смешок мне не слышится. Как и то, что его дыхание задевает мои волосы и похлеще фена нагревает макушку.
– Еще варианты?
– Старшему брату-боксеру. Но мне с этим не повезло.
– Последняя попытка.
Раз последняя, беру помощь друга! Многозначительно смотрю на Иру, и она даже подает какие-то тайные знаки. Но слишком перемудрила с шифровкой или я слегка паникую, потому что не могу ее разгадать.
Растерявшись, прикасаюсь к мужской ладони. Медлю в нерешительности, вожу по ней пальцами. А потом принимаю медленный выдох у себя за спиной за явное одобрение и уже смелее пытаюсь расслабить хотя бы один мужской палец. Приходится с ним повозиться, конечно, но в итоге палец приподнимается, освобождая меня. И только я берусь за другой…
– Этот массаж – не попытка, детка, а пытка.
На мгновенье мне кажется, что меня прижимают сильнее, практически вдавливают в себя, но не успеваю я испугаться, как оказываюсь наконец на свободе.
Торопливо спускаюсь по ступенькам к Ире, которая делает вид, что ничего не случилось.
– Почему ты не спешила меня спасать? – шепотом возмущаюсь я, когда по моим ощущениям мы уже достаточно отдалились от незнакомца.
– Ты его видела? – фыркает она. – Если бы ты меня бросилась спасать от него, я бы тебе этого никогда не простила! Так что я просто не хотела терять нашу дружбу.
Нет, не видела – и, думаю, к лучшему. Иначе мелькали бы мысли звонить не по телефону 102, а 103.
В этом я убеждаюсь, когда Ира издает полный восхищения возглас и косится на бармена – мрачного, коренастого, с густой бородой, на которой можно тренироваться делать косички. И конечно, марширует к нему. Я иду следом.
И наши каблуки кажутся особенно громкими в поразительной тишине, хотя за столами довольно много людей.
А вот за стойкой никого нет. Сажусь на высокий стул, терпеливо жду, пока Ира насладится бородатым виденьем. Хотя это и нелегко: спина в этом платье открыта, и ее начинает чуть жечь от пристальных взглядов.
А потом сзади нас раздаются шаги.
Мне и оборачиваться не нужно, достаточно нот парфюма, чтобы понять: к нам приближается тот, кто обнимал меня на лестнице бара.
Я напрягаюсь так, что моей выправке могли бы позавидовать и кадровые военные. Почему-то постоянно думаю об оголенной спине. Если он к ней прикоснется…
Почему я не в своей майке? Она никому не нравится, кроме меня! В ней уютно, надежно, а сейчас…
Он останавливается.
А я чувствую себя практически голой. И беззащитной. И резко дергаюсь, когда снова вижу перед собой ту самую мужскую ладонь.
– Ты чего? – оборачивается Ира.
Ну и как ей объяснить, что я ощущаю себя полной дурочкой, потому что мужская ладонь, не задевая меня, продвигается вперед и обхватывает бокал с пивом. А потом исчезает, как и ее хозяин.
– Немного неудобно сидеть, – оправдываюсь. – Может, уже что-то закажем и пересядем за столики? Тот, что ближе всех к выходу, еще свободен.
Ира с явной неохотой разрывает зрительный контакт с барменом и двигает ко мне скупое меню.
– Здесь, наверное, все пьют исключительно пиво, – вздыхаю я. – Может, лучше не выделяться? А то мы и так… на виду.
– Думаешь, коктейль здесь сделать не смогут? – расстраивается подруга.
– У меня почти нет в этом сомнений.
Она решает проверить. Подает знак бармену и, когда тот отвлекается от деловитой натирки бокалов, интересуется:
– Скажите, пожалуйста, вы можете организовать нам коктейли?
– С водкой и пивом? – предлагает тот варианты. – Или по-простому – из двух сортов пива?
Испугаться не успеваю: взглянув на меня, он нагло усмехается в бороду и принимается смешивать совсем другие напитки. Услышал! Хотя я вроде бы тихо…
У Иры появляется повод еще больше им восхищаться, а у меня возможность хоть немного расслабиться.
Минут десять уже сидим, все спокойно – можно расслабиться. Посидеть еще столько же, выпить коктейль и уехать без приключений.
Но это мои планы, и они мало совпадают с планами Иры. Да, она соглашается пересесть за столик у выхода: оттуда тоже прекрасно видно бармена. Но одного коктейля, тем более такого вкусного, ей кажется мало. И второй не трогает ее черствую душу, когда я демонстративно начинаю зевать.
А вот на третьем коктейле она расслабляется, откидывается на спинку кресла и начинает лезть в душу мне.
Долго рассказывает, что страхи нужны для того, чтобы мы росли над собой, чтобы преодолевали их, делая свою жизнь более насыщенной и интересной. Довольно убедительно, кстати. Она даже приводит примеры из жизни своих знакомых.
И вот не знаю, то ли дело в коктейлях, то ли в том, что ее призвание – не бухгалтерия, а пастор в какой-нибудь секте, но я вдруг чувствую непреодолимое желание встать и что-нибудь сделать! Чтобы моя жизнь тоже заиграла новыми красками! И чтобы я могла самой себе завтра утром сказать: «Я сильная! Я смогла!»
Наверное, я даже озвучиваю это желание вслух. Ну или у подруги и правда талант земного мессии и она догадывается о том желании, которое переполняет меня. Потому что, серьезно кивнув, она меня обнадеживает:
– У тебя есть такая возможность. Один из твоих страхов – подойти первой к мужчине, не так ли? Я предлагаю тебе прямо сейчас избавиться от него!
Она кивает куда-то в сторону, заставляя взглянуть на троих мужчин. Огромных. Один еще и упитанный. У всех троих длинные волосы, а бороды как лопаты. Наверное, это приложение к их снайперским взглядам, которыми они награждают наш столик.
И чувствую я, что вера моя слаба…
