Kitobni o'qish: «Кольцо», sahifa 3
Глава 3
Утром девушка проснулась очень рано и первым делом открыла ящик комода. Пошарив рукой под одеждой, она тяжко вздохнула, нащупав кольцо. Нет, оно никуда не делось, и, кажется, даже не собиралось исчезать. И Шурочке нужно что-то с этим делать.
Девушка вяло мучала омлет вилкой за завтраком, пока её бабушка сердито бурчала:
– Ох, Евдокия Петровна и наболтала же мне в три короба! А сколько печенья и пирогов она съела? А сколько чашек чаю выпила? Ты знаешь, Шурочка, перед завтраком я вышла прогуляться по саду и увидела, как карета губернатора едет по нашей дороге. Он, конечно, остановился, чтобы поприветствовать меня, и я уж не сдержалась и спросила, правда ли, что Императрица останется здесь на месяц?
“– Ох, нет, и для нас это большое огорчение, – ответил губернатор. – Она пробудет в городе всего три дня, а потом поедет в Столицу. Очень жаль…
– А как же бал во дворце?
– Не будет никакого бала, Императрица очень устала. Да и с чего вы это взяли? Ах, да! Возможно, вы спутали, ведь бал планируется в моём доме. Хм…Что ж, раз я лично с вами увиделся, то позвольте пригласить вас и вашу внучку к нам на бал. Он состоится через неделю…”
– Вот так-то, Шурочка! Так что нечего тебе переживать о том, что ты не попадёшь на бал во дворец, потому как его и вовсе не будет! А уж Дунину я так проучу, она это вовек запомнит!
– Значит, вы поедете на губернаторский бал? – с воодушевлением спросила Стешка, находившаяся тут же, и лукаво подмигнула своей барышне.
– Бог с тобой, глупая! Какие балы в нашем положении? Да и что, Шурочка там разве будет танцевать? Она со стыда сгорит, ведь никогда не танцевала. Уж лучше и вовсе не показываться там, чем стать предметом насмешек.
– Тьфу! – фыркнула Стешка и с грохотом поставила на стол поднос с фарфоровыми чашками, а затем круто развернулась и пошла прочь.
– Ах, ты негодница! В прихожей подмети, да половики вытряси!
– Да будет вам! Я на рынок пошла! – закричала служанка из прихожей, а затем послышался громкий хлопок дверью.
Шурочка не думала о губернаторском бале, голова её была полностью занята одной мыслью – что делать с кольцом? Рассказать бабушке? Упрёков и причитаний не оберёшься, да и что пожилая женщина сможет сделать? Сама пойдёт во дворец? Нет, Авдотья Семёновна больше всего дорожит своей репутацией и скорей прикажет Шурочку выпороть, а кольцо отберёт и спрячет в самом тёмном и скрытном месте. Даже, вероятно, закопает в саду, туда всё равно никто не суётся уже давно. Шурочка перевела тоскливый взгляд в сад. Беседка угрожающе наклонилась, словно упрекая Шурочку в малодушии и нерешительности, а ветки деревьев скребли по оконному стеклу. “Неужели я тоже стану такой? Никому не нужной старой развалиной?”
Перед обедом Стешка также была не в настроении, злобно косилась на барыню и отказалась накрывать на стол. Шурочке пришлось самой расставлять тарелки – чашки, выносить суповницу и запечённую куру на блюде.
– Нет, я точно урежу ей плату, – проворчала бабушка. – Вот был бы жив Степан Василич, он бы такого не допустил. При нём вся прислуга по струнке ходила!
Шурочка сомневалась в этом, помня добрый нрав дедушки, но спорить не стала. После обеда бабушка по своему распорядку поднялась к себе, намереваясь улечься спать, и так как Стешка игнорировала её наглым образом, то Шурочке пришлось расстилать бабушке постель. Когда она убедилась, что старушка спит, то вышла из комнаты и стала задумчиво спускаться по лестнице. “Бабушка будет спать до четырёх часов, а значит, я свободна на это время. Я свободна…”
В доме стояла тишина, не было слышно хихиканья Стешки и кухарки, а только часы громко пробили час дня. Шурочка стала рассеянно озираться по сторонам, и заметила на столике несколько неразобранных писем, которые принесли с утренней почтой. Обычно Стешка перебирала их и относила бабушке, но сегодня некому было сделать её работу. Шурочка подошла к столику и стала небрежно перекладывать их из руки в руку. Ей было ясно, что все они адресованы бабушке, даже на получателя можно не смотреть, ведь ей самой почти никогда никто не писал, если не считать традиционных поздравлений с именинами от дальних родственников. Но именины у Шурочки состоялись в январе, и она была уже готова отложить письма, как вдруг замерла, держа в руке письмо, адресованное ей. И даже не письмо, а пригласительную записку, судя по цветочным гирляндам, распустившимся по краям дорогой бумаги. Она быстро развернула записку, и тут же её воодушевление сменилось разочарованием. Старшая губернаторская дочка приглашает её на сегодняшний вечер. И, видимо, впопыхах.
“Ах, дорогая Шурочка, нам сегодня без вас никак нельзя! Катенька Скворцова приболела, слава Богу, слегка только простужена, но мы лишены четвёртого игрока за карточным столом. Прошу прощения за то, что пишу так срочно, но мы уже ждём не дождёмся вашего появления в гостиной. Ваше общество должно украсить наш сегодняшний вечер. Надеюсь, и наша публика придётся вам по вкусу, ведь у нас будут молодые люди, среди которых Жилин, Хохлов и Топчин. Мы с Еленой совершенно точно уверены, что кому-то из этой троицы вы непременно нравитесь!
Ну, всё, заканчиваю. Так и знайте, что я не приемлю отказа, поэтому буду вас ждать у себя…”
Шурочка несколько раз перечитала записку, отказываясь верить своим глазам. Но горькую правду пришлось принять – да, Шурочку пригласили в губернаторский дом впервые за несколько месяцев, но ради чего! Чтобы заменить за карточным столом любимую подругу Марии и Елены. Она знала, что эти девицы смотрят на неё свысока и даже жалеют, но терпеть такое унижение не собиралась. Не было ни слова в этой записке, за которое Шурочка могла бы поблагодарить губернаторскую дочку.
Новая мысль пришла в голову Шурочке, и она метнулась вверх по лестнице, подскочила к комоду, выудила кольцо и, не раздумывая, положила его в карман пышной юбки. Потом также, на одном дыхании, спустилась вниз и стала надевать плащ и шляпу. Она так спешила, словно боялась передумать в один момент, но, собравшись, выскочила за дверь, и, не оглядываясь, пошла прочь от дома.
Никакого плана у неё в голове не созрело, она решила, что будет действовать по обстоятельствам, главное – добраться до дворца, а там посмотрит, как следует действовать. Но, оказавшись в непосредственной близости от дворца, решимости у девушки поубавилось, а дрожи в руках прибавилось. Двухэтажный особняк возвышался над площадью, царственный герб сверкал и указывал на особенное положение хозяйки, а перед воротами у кованой ограды стояли два усатых и вооружённых гренадёра, они строго следили, чтобы народ не приближался к царственному ограждению.
В послеобеденный час прохожих у дворца было достаточно: парочки прогуливались под руку и как бы невзначай глядели за ограду, вглядывались в окна, надеясь увидеть Её Императорскую особу. Солидные мужчины, потирая бороды, косились на гренадёров и делали вид, что их совсем не интересует жизнь за имперским забором. Праздные зеваки беззаботно наслаждались прогулкой, и только у одной Шурочки тряслись коленки. Она подошла к охранникам в одинаковых мундирах, и они одновременно скрестили перед ней свои холодные клинки, блестевшие начищенной сталью, и девушка невольно сделала шаг назад.
– Не положено заходить за ограду! – произнёс левый гренадёр.
– За ог-ра-ду не по-ло-же-но! – отчеканил правый.
– А если я пришла работать во дворец? – неожиданно для самой себя выпалила Шурочка и постаралась придать себе уверенный вид.
Гренадёры переглянулись, но клинки не расцепили.
– Слугам положено заходить через задние ворота! – сказал левый.
– Слу-гам по-ло-же-но че-рез зад-ние! – отчеканил правый.
Шурочка гордо вздёрнула подбородок и отошла от них. Как же пройти во дворец? Гренадёры ходили и с этой, и с той стороны ограды, стояли на крыльце и просто прогуливались по саду, и чем дальше Шурочка шла вдоль ограждения, тем сильнее начинала волноваться. Вот бы встретить Императрицу в саду! Она бы кинулась ей в ноги и протянула кольцо! И разом все проблемы были бы решены. Неподалёку она увидела открытую калитку и обоз с мешками, которые могучие мужики таскали во дворец. Ими командовала крепко сбитая тётка, уперев руки в боки:
– А, ну, пошевеливайтесь, ироды! Как просить рубль на кабак, так вы первые, а как работать, так вы еле ногами волочите!
Она ударила одного из мужиков полотенцем, и он вприпрыжку побежал в открытую дверь, вероятно, людского помещения. Шурочка решила, что к такой женщине она может обратиться, и смело подошла к ней.
– Ты чего тут ошиваешься? Али работу ищешь? – прищурилась тётка.
– Да, я пришла готовить…
– А, дак тебя все ждут ещё с утра! Надо же, этот Шницель-Мницель обещал кухарке помощницу ещё когда, а вот она явилась только что! Она уже с ног сбилась, ведь всё на ней! А попробуй-ка и приготовить, и всё порезать для такой оравы! Ведь Императрица не одна, а с ней целая ватага приживалок! Чего стоишь, глазами хлопаешь, бегом на кухню! – скомандовала тётка, и девушка поспешила исполнять её указание.
Стоит признаться, что Шурочка никогда ещё не слышала таких вольностей от прислуги и ещё ни разу в жизни её так не стращали, даже Стешка выражалась мягче, а чтобы упрекнуть барышню?… Но у Шурочки не было времени рассуждать на тему воспитания прислуги, ей нужно было скорей увидеться с Императрицей.
Внутри дворца оказалось так много народу, что девушка растерялась. Молодые люди в ливреях и девицы в фартуках носились туда-сюда, громко перекрикивались, хлопали дверями и убегали куда-то вниз по лестнице.
– Чего ты стоишь в проходе? – недовольно спросила одна из девиц.
– Кухня… – пролепетала Шурочка, и её бесцеремонно толкнули в спину по направлению открытой двери.
Перед ней предстало довольно большое помещение с огромной плитой посредине и целым рядом висевших на стене кастрюль и половников. Шурочка стояла, открыв рот, пока на неё не обратили внимание.
– Ты чего там встала? Никогда кухни не видала? Работать будешь или нет?
Видимо, эти слова говорила самая важная кухарка, она стояла у плиты, а рядом с нею был сухонький невысокий старичок в высоком коричневом парике.
– Такой большой кухни я никогда не видала, – сказал робко Шурочка и перешагнула порог.
– Новый лаботник! – воскликнул старичок. – Больше слук – быстлей дело!
Он всучил поварихе какую-то бумагу и, восхищённо цокая языком, вышел из кухни.
– Значит так, господин Шпитцель – немец, он плохо говорит по-русски, но всё понимает. Он здесь распорядитель, и его нужно слушаться беспрекословно. Не смей над ним смеяться, сразу же вылетишь отсюда.
– Даже и не думала…
– Вот меню на сегодняшний ужин, – она кинула длинный листок Шурочке. – Всё нужно делать быстро, аккуратно и не вздумай что-нибудь напутать! В свите Императрицы много важных и знатных особ, если им что не понравится…
– Прошу прощения, а кто такие приживалки? – спросила Шурочка ненавязчиво.
– Только не говори этого слова там, наверху! – кухарка угрожающе подняла палец вверх, и девушка непроизвольно посмотрела на потолок. – Так мы называем фрейлин императрицы. Они из обедневших дворянских родов и ни бельмеса не говорят по-нашему. Но если Императрица услышит, как ты их называешь…
Шурочка, наконец, сняла шляпку и плащ, и принялась изучать меню на императорский ужин. С каждой строчкой её сердце всё громче стучало, а руки всё сильнее потели. Она никогда не слышала таких названий блюд, и, конечно, понятия не имела, как и из чего их готовить.
– Простите, а сколько человек будут готовить этот ужин? Где все? – робко спросила она.
– Да Бог с тобой! Мы вдвоём и будем готовить. Да что тут сложного? Если ты работаешь поварихой у губернатора, то для тебя это не станет головной болью. Ты же от губернатора пришла? – прищурилась женщина.
Шурочка, дрожа всем телом, с трудом кивнула. Тут же повариха стала давать ей указания: ощипать кур, порезать солёные огурцы, почистить противень… Шурочка только стала приходить в себя, как на кухню ворвался молодой человек в ливрее дворецкого и маленьком паричке с хвостиком.
– Скорее! Чайный сервиз! В зелёной гостиной не оказалось чайной пары, а приживалки требуют чаю!
На его лице сиял лихорадочный румянец, что означало серьёзность всего положения.
– Уж я задам трёпку горничным! – проворчала кухарка.
Она быстро достала из буфета чашки с блюдцами, сахар и серебряные ложечки, и всучила поднос Шурочке.
– Ну, иди. Да не опрокинь его на себя. Ступай!
Шурочка на ватных ногах последовала за дворецким. День становился всё хуже и хуже. Она-то надеялась быстренько отдать кольцо Императрице и вернуться домой, но застряла во дворце надолго. Идя по длинному коридору, она взглянула на часы и подавила возглас. Третий час! Она выдохнула и постаралась взять себя в руки. Кто знает, возможно, здесь на втором этаже, рядом с императорскими покоями, она встретит Императрицу?
Взору Шурочки открылась анфилада комнат, и она невольно восхищённо вздохнула. Да ведь она и вправду в настоящем дворце! Пусть он не так шикарен, как столичный, здесь нет позолоты, а мебель довольно проста, но само имя – Императорский дворец, заставляет её трепетать и покорно преклонять голову перед ангелами на потолке и даже перед лакеями, попадавшимися на пути.
– Видишь ту дверь? – молодой лакей указал ей в дальний конец анфилады. – Откроешь её и выйдешь в небольшую комнату. Там будет ещё две двери, но тебе надо зайти в правую. Только не ошибись, не в левую, а в правую! Не перепутай!
– А ты?
– А я должен сменить на посту другого лакея.
– И кем же ты тут служишь?
– Хранителем Императорской подушечки для ног! – Он гордо сделал грудь колесом. – Вот как раз сейчас Её Величеству требуется смена подушечки, и мне придётся тебя оставить.
Он улыбнулся ей напоследок и открыл соседнюю дверь, за которой тут же и скрылся.
“Значит, Императрица сейчас в тех комнатах? Неужели я рядом с нею?”, – думала девушка, идя к заветной двери. Она ненароком отвлекалась от своих увлекательных рассуждений, проходя мимо окна, в которое увидела всё тех же охранников на посту у кованых ворот. “Они даже не подозревают, что я не мучаюсь на жаркой кухне, а иду по дворцу и скоро, возможно, встречусь с самой Императрицей!”
Она достигла нужной двери, и, поставив поднос на ближайший столик из орехового дерева, открыла её. Перед ней появилось небольшое скромное помещение с двумя дверьми. Она подхватила поднос, вошла и застыла посредине. И куда же идти?
“Смотри не перепутай!”, – только и смогла вспомнить Шурочка. Левая или правая дверь? Правая или левая? Она была уверена, что перед тем как посмотреть в окно на гренадёров, точно помнила, куда ей следует идти, но теперь напрочь забыла.
“Ах, Шурочка, и что с тобой делать? Но даже если я и ошибусь, то разве это так уже страшно? Извинюсь и пойду в противоположном направлении…”, – думала она, направляясь к левой двери, и невольно вскрикнула, совершенно не ожидая, что она резко откроется, собьёт её с ног, и поднос с фарфоровыми чашками с грохотом упадёт на пол. Человек, открывший дверь замер на пороге. Он, несомненно, узнал девушку и пришёл в лёгкое оцепенение. Смущение от встречи со своим незнакомцем было повержено горьким осознание того, что чайный набор разбился, а сахарница наполовину рассыпалась. Шурочка опустилась на колени и стала оплакивать своё горе.
– Ах…Ох…Как же так? Что мне сказать кухарке? А бабушка? Я опозорена…Что же делать?…
– Прошу прощения… – пролепетал незнакомец в чёрном.
И так как девушка продолжала лить слёзы и тихо причитать, вернулся в комнату и вышел через полминуты с двумя чайными приборами в руках.
– Они, конечно, отличаются от ваших, но это всё тот же великолепный фарфор.
Шурочка поднялась, утирая слёзы, и стала рассматривать чашки. На разбившихся были изображены крупные цветы, а на этих весёлые пастушки, сидящие под деревом.
Она с благодарностью посмотрела на своего спасителя и приняла чайный набор. Он поднял поднос и поставил на него сахарницу.
– Ох, она наполовину пустая… – огорчилась девушка.
– Как сказать…Возможно, наполовину ещё полная? – с улыбкой сказал он и протянул ей свой носовой платок.
Шурочка приложила его к глазам, а потом увидела вышитые инициалы А.Т.
– Благодарю вас. Вы снова меня… – она смутилась и стала поправлять чашки на подносе.
– Андрей Тропинин, – представился он и слегка поклонился.
– Шурочка, – просто ответила девушка, подала ему руку, и он слегка пожал её.
– Ах, мне уже пора! Ведь они ждут чай! – встрепенулась она, подхватила поднос и направилась к правой двери.
Когда она скрылась за дверью, он позвал слугу и велел убрать осколки и рассыпавшийся сахар, а сам двинулся к лестнице вниз, не переставая думать о новой внезапной встрече с этой непосредственной девушкой.
Шурочка вошла в комнату и увидела двух фрейлин, сидящих за чайным столом. Они были очень худы, высокие кудрявые парики красовались на их головах, и от этого девицы выглядели намного выше, чем были на самом деле. Судя по их вытянутым лицам и хмурому выражению, они были недовольны задержкой служанки. Фрейлина в зелёном платье указала пальцем на стол, и Шурочка быстро поставили на него чашки, блюдца и сахарницу. Чайник уже стоял на столе, и она ловко налила им чаю.
Они всё ещё были недовольны и кидали друг другу какие-то слова, которые относились к Шурочке. Склонившись над столом, она уловила едкий запах духов и невольно отпрянула. Отвернувшись, она достала из кармана платок Тропинина, чтобы утереть нахлынувшие на глаза слёзы, как услышала звук падения чего-то на пол.
Вытаскивая платок, она задела кольцо Императрицы, которое теперь предательски сверкало золотом на дорогом паркете. Девушка поспешно подобрала его, но было уже поздно – глазастые фрейлины сразу увидели его, узнали и вскочили со своих мест. Фрейлина в жёлтом подскочила к ней и вырвала кольцо из рук. Зелёная закрыла своим тщедушным телом дверь и что-то крикнула Жёлтой. Та, быстро осмотрев находку, кивнула Зелёной, и они вдвоём уставились на Шурочку злыми колючими глазами.
– Это моё! Прошу вас, отдайте! – взмолилась девушка, но Жёлтая убрала руку с кольцом за спину.
Затем она дёрнула рукой за длинный шнурок в углу и через потайную дверь в обоях в комнату явились двое усатых гренадёров. Шурочке стало совсем не по себе. Зелёная стала указывать на Шурочку, а Жёлтая крутить кольцом перед лицами охранников, и они, не совсем разобравшись в ситуации, решили, что надёжней будет увести Шурочку куда-то под руки.
Девушка не могла сопротивляться, когда двое крепких мужчин в форме куда-то её стремительно тащили, и её ноги почти не касались пола. Коридоры…Лестница…Шурочка понимала, что её подозревают в краже и слабо пыталась оправдаться:
– Я нашла его…Правда! Пустите меня! Я сама отдам его Императрице! Пустите!…
