Kitobni o'qish: «Разгадать загадку»

1

Это был ее последний шанс добраться до негодяя.

Нагрянуть в мотель, затерявшийся у самой границы между Харьковом и Россией, – неудачная идея. Но у «Мистери» не было иного выхода.

Хозяйка мотеля – изрядно потрепанная плотная женщина лет сорока, одетая в безразмерную футболку отвратительного морковного цвета, – смотрела на нее слишком уж подозрительно, так что «Мистери» пришлось очень долго и вкрадчиво объяснять, что ей от нее нужно. Она вроде говорила на правильном русском языке, но толстуха ее явно не понимала. Возможно, все дело в том, что «Мистери» находилась на грани между отчаянием и усталостью, но она не собиралась отступать, тем более после того как проделала весь этот изнурительный путь на такси, истратив половину из последних пятьсот гривен, вырученных с продажи любимых сережек. Поступок, который она никак не могла себе простить. И только надежда на то, что эта проклятая поездка завершится успехом и долгожданным правосудием, согревала измотанную душу.

– Бешкетов. Иван Б-е-ш-к-е-т-о-в, – медленно, по буквам повторила «Мистери». – Этот человек снял номер в вашем мотеле. Проверьте.

– Девушка… – Толстуха смотрела на нее как на сумасшедшую. Она, конечно, знала, что куклы не могут оживать, но эта явно походила на ожившую Барби, которая тронулась умом. Лицо ее, впрочем, казалось до боли знакомым. – Человек с таким именем у нас не останавливался.

– Он мог назваться по-другому, – продолжала настаивать «Мистери», не теряя оптимизма; она уже обнаглела настолько, что почти оттолкнула хозяйку мотеля и принялась лазить по полкам с ключами от номеров. И пока ее грубо не отодвинули, успела заметить недостающий ключ с номером восемь.

– Или снимайте номер, или проваливайте!

– Это вопрос жизни и смерти!

Толстуху это вряд ли тронуло:

– Решайте свой вопрос в другом месте! – сказала она грубо. – Так вы остаетесь?

С видом оскорбленного достоинства «Мистери» отвернулась. Она не задержится в этом Богом забытом месте больше, чем требуется. Но даже если бы такая необходимость возникла, ни за что не рассталась бы с последними денежками ради этой дыры!

У нее еще оставался шанс выпутаться из передряги, в которую она угодила по своей собственной глупости. Папуля больше не прилетит на выручку любимой дочурке, а она ни за какие коврижки не станет умолять его и пускать скупую слезу. С тех пор как Диане Олениной исполнилось двадцать пять, она громогласно заявила о собственной независимости, спряталась под глупым выдуманным именем и за следующие полгода умудрилась полностью изувечить свою блестящую жизнь. Теперь все зависело от номера восемь в мотеле «Дальняя дорога».

Однообразные домики мотеля тянулись вдоль трассы. Маленькие, невзрачные, похожие друг на друга как две капли воды. И что бы ни говорила хозяйка этой дыры, «Мистери» подозревала, что ее просто-напросто водят за нос. Этот прохвост-Бешкетов, объявивший себя не только ее личным агентом, но и ангелом-хранителем, мог провести кого угодно. Заплатить деньги за молчание, в конце концов!

Ей стоило обратиться в полицию, но она не хотела называть свое настоящее имя и позорить фамилию Олениных, а ограничилась тем, что наняла недорогого детектива из небольшой конторки на окраине Киева, телефон которого отыскала в городском справочнике. Зубров при встрече оказался довольно приятным молодым человеком. Он обещал выйти на след Бешкетова в кратчайшие сроки. Позвонил он ей, однако, лишь на шестой день и предоставил долгожданную информацию о том, где следует искать мерзавца, умыкнувшего со всеми ее денежками. Поначалу «Мистери» обрадовалась, потом разозлилась: негодяй собирался безнаказанно пересечь границу с Россией, оставив ее «с носом»! В суматохе закидывая в небольшую дорожную сумку последние из своих оставшихся вещей, «Мистери» с болью в сердце заложила в ломбард подаренные когда-то папулей великолепные сережки с бриллиантами практически за бесценок и, наняв такси, проделала долгий путь.

По дороге она несколько раз представляла, как собственными руками схватит Бешкетова за его тощую шею, как с удовольствием выколет его мерзкие глазки своими наманикюренными ноготками, а потом, вдоволь насладившись расплатой, сможет снова посмотреть на себя в зеркало и сказать самой себе: «Да уж, Мистери! Похоже, приключений с тебя достаточно!»

Жизнь с серебряной ложкой во рту ничему ее не научила. Она не разбиралась в людях, совершала безрассудные поступки и поплатилась за это, наверное, вполне заслуженно. Слишком долго все вокруг ее обожали и превозносили. Диана с детства слыла редкой красавицей. Высокого роста, стройная, длинноногая, в нарядах от известных модельеров, благоухающая любимыми сладковатыми духами от «Армани», она привыкла ловить на себе обожающие взгляды. Ее лицо с фарфорово-белой, будто светящейся изнутри кожей, обрамленное облаком длинных платиновых волос, непременно притягивало к себе внимание. Широкие темные брови вразлет, глубокие глаза ярко-синего цвета, большие полные губы и сногсшибательная родинка в уголке рта – это лицо было невозможно забыть, увидев однажды. А если ко всему этому добавить положение единственной наследницы многомиллионного состояния Алексея Оленина, то эффект получался просто колоссальный. С детских лет Диане нравилось ощущение абсолютной власти: она легко получала все, что бы ни пожелала. Так было до недавних пор. И ей уж больно не нравилась та гадкая ситуация, в которой она оказалась. Слава Богу, что расхлябывать придется не ей, а «Мистери»!

Мысль о том, что она вот-вот сможет поквитаться с Иваном Бешкетовым, приятно окрыляла, поэтому Диана отважно вломилась в заветную дверь, нащупала на стене включатель и внимательно осмотрелась, выискивая глазами подлого афериста. Однако ничто в жалкой комнатушке размером метр на метр с убогой старой мебелью и доисторическим телевизором, который вряд ли включался, не указывало на следы пребывания постояльца.

Диана сделала пару шагов. Низкий деревянный комод, диван, два стула, чем-то напоминающих викторианский стиль, возможно, полинялой обивкой, которая десять лет назад была золотистой. На окне штор вообще не было, а единственная декорация комнаты – огромный папоротник – прятался в дальнем углу, совсем приуныв. А потом ее внимание неожиданно привлек небрежно накрытый телефонным справочником ноутбук, забытый на диване. Уже через минуту Диана судорожно клацала по папке с документами на «рабочем столе». Вот ее шанс накрыть Бешкетова прямо с поличным! Где-то здесь прячутся файлы с ее банковскими счетами, которые тот недобросовестно присвоил…

– Очень не советовал бы вам это делать, – раздалось откуда-то из дверного проема. – Нарушение авторского права строго преследуется по закону.

– Что?…

Диана в полном замешательстве обернулась на низкий мужской голос, который явно не принадлежал Бешкетову. Этого высоченного типа, застывшего в дверях, она видела впервые.

– Неужели в «Стар-Паблишер» не придумали ничего лучше, чем отправить ко мне свою ищейку? – мужчина мрачно усмехнулся, по-прежнему не сводя с нее внимательного взгляда. – В благоразумии им не откажешь. Забавно.

– О чем вы вообще говорите? – Диана вытянулась во весь рост, забыв на какое-то время о ноутбуке, который, по ее мнению, должен был принадлежать Бешкетову.

– Только о том, что вы вломились ко мне в номер и бесстыдно шарили в моих файлах всего полминуты назад, – теряя терпение, объяснил незнакомец.

– Вы пытаетесь меня убедить, будто этот ноутбук ваш?

– Именно так. Поэтому либо объясняйте, кто вы такая и что здесь делаете, либо я немедленно вызываю полицию.

Вот и все! Хрупкая тень надежды ускользнула на неопределенное время. А этот верзила в дверях смотрел на нее так, будто она стащила у него миллион долларов! И еще стоит, хмурясь, ожидая от нее оправданий.

Нет, все в ее жизни решительно пошло наперекосяк с того рокового дня, когда она связалась с этим негодяем, Иваном Бешкетовым! Хотя ее приключения начались немногим раньше: в тот самый день, когда ее лучшая подруга-Лида заявила о том, что открыла свой собственный небольшой бизнес – магазин подарков в центре Николаева. Денежки к ней капали рекой, Лида без устали твердила о том, как она счастлива обретенной независимости, как рада наконец съехать из родительского дома… От зависти Диана чуть не лопнула. Разве не Лиду чуть было не исключили из колледжа, потому что у нее в голове гулял ветер?

Но должна ли она говорить об этом с незнакомцем, у которого вид такой, что им можно спокойно запугивать маленьких детей? Гаргантюанского роста, так что он даже превосходил ее собственный, достаточно худощавый, но с внушительного размера плечами. Длинные, доходившие почти до подбородка темно-русые волосы не слишком аккуратно причесаны. Мощная квадратная челюсть и прямой немигающий взгляд карих глаз. Одет неразборчиво, едва ли не как бродяга: видавшие виды синие джинсы, растянутая серая толстовка, пара давнишних мокасин с ободранными носками. Наверняка, нацепил на себя первое, что попалось под руку, не то что богемные мальчики, выросшие на миллионах, с которыми Диана обычно проводила время. Ей отчего-то стало не по себе. Лучше бы на месте этого верзилы стоял Бешкетов. Тогда бы она точно знала, как себя вести.

– Дело в том, что я ищу одного человека. А вы кто и что здесь делаете? – заговорила Диана, стараясь не показать, как она выбита из колеи.

– Илья Игнатьев. Вам покажется это странным, но я снял этот номер для себя.

– Вы лжете. Мне доподлинно известно, что тот человек находится в этом мотеле.

– В этом самом номере, – подсказал незнакомец без особого интереса.

– Насчет номера я уже вычислила сама.

– А ноутбук, который так завладел вашим вниманием, тоже должен был принадлежать этому загадочному человеку, верно?

– Так я предположила, обнаружив на стойке один недостающий ключ.

Она казалась загнанной в угол, и оттого Илья позволил себе слегка расслабиться. Почему бы не скрасить очередной одинокий вечер чудаковатой незнакомкой, разодетой, будто на карнавал фанатов группы «Роллинг-Стоунз»? Он вообще не верил в ее невнятные объяснения и не сомневался: его первоначальное предположение относительно происков бывшего издательства верно. Только вот неужели у Антона Давыдова не хватило большей изобретательности относительно выбора ищейки? Или в такой способ он собирался усыпить его бдительность, отлично зная, что с некоторых пор Илья истосковался по женской ласке? В любом случае это был перебор, хотя он и не слыл ханжой, чтобы не оценить длинные ноги незнакомки, росшие, казалось, от самых ушей. Весь ее наряд состоял из крошечного топа, выглядывающего из-под расстегнутой курточки, которая сверкала разноцветными камнями, будто новогодняя елка, и непозволительно облегающих бледно-голубых джинсов, сидевших на ней так тесно, что казались второй кожей. Небрежно зачесанные на одну сторону длинные платиновые локоны делали их обладательницу чем-то похожим на Грейс Келли, которая вдруг сменила привычный строгий наряд на костюм Мадонны. Впрочем, он и не такое повидал за свои годы и мог во время расценить степень опасности.

– И вообще, с какой стати я перед вами отчитываюсь? – вдруг психанула незнакомка.

Небрежно почесав затылок, Илья изогнул левую бровь, скрестил руки на груди и спокойно ответил:

– Вряд ли вы хотите оказаться за решеткой. – И поскольку незнакомка снова собиралась психануть, причем явно покруче, растолковал с нарочитой любезностью: – Начнем по порядку. Вы являетесь сюда, без спроса заходите в мой номер, просматриваете личные файлы…

– Дверь, между прочим, была не заперта!

– Верно подмечено, но вернемся к фактам.

– Звучит чересчур заумно.

– Ничего не поделать. Такова моя натура.

Глядя на то, как этот тип бахвалится, Диана только сильнее ощутила собственное отчаяние. Бешкетов выскользнул у нее из-под носа, оставшиеся двести гривен в модной сумочке от «Прада» кажутся отвратительными, а этот тип – ненужным звеном в печальной истории ее жизни.

– Пока я тут слушаю вашу чушь, человек, которого я искала, возможно, уже преспокойно пересек границу страны!

– Только не говорите, что замучили беднягу еще до свадьбы, вынудив парня умыкнуть подальше! – подыграл он ей.

– Идите к черту!

Негодуя, Диана начала пробираться к двери, но тут же наткнулась на мощную фигуру. Верзила не собирался отпускать ее так легко.

– Ладно, красотка. С играми покончено, – его голос приобрел новые, более жесткие интонации. – С какой целью вы здесь?

– Не имею ни малейшего желания говорить со спятившим. Дайте пройти! – ее прекрасные синие, как море, глаза сверкнули.

– Показывайте, что там у вас в сумочке. Успели скопировать что-нибудь ценное из моих документов? Ну же. Что там у вас? Флешка, должно быть.

– В моей сумочке, кроме зеркала и тюбика губной помады, ничего нет. Правда, ее цвет был моден пару сезонов назад. И все же не могу ничего с собой поделать: обожаю красный…

Этот тип ей не поверил и прямо на глазах у Дианы полез в сумочку, несмотря на вопли протестов и ругательств.

Ни документов, ни ключей и никаких флешек. Он выглядел несколько обескураженно. А Диана тем временем выхватила свою любимую сумочку и презрительно наморщилась, хотя ее лицо все равно оставалось прекрасным.

– Ваш телефон?

– Вы спятили!

– Я хочу посмотреть ваш телефон. Вы могли что-то сфотографировать.

Ее телефон ему уж точно не видать! Но этот злобный тип потянулся к карманам ее куртки, нагло достал телефон, покрутил в руках и, делая вид, будто не замечает сыплющихся в его адрес проклятий, разочарованно подтвердил:

– Ваш телефон, похоже, без камеры.

– А у вас, похоже, мания преследования!

– Хотите сказать, что вы не ищейка Антона Давыдова?

– Большего бреда мне не приходилось слышать! Поверьте: если бы я так не торопилась, то наверняка размазала бы вас об стенку.

– Так кто вы тогда такая? – растерянно пробормотал мужчина.

Ответа не последовало.

«Мистери» умчалась мимо на высоченных каблуках, метая молнии, но при этом она совершенно не знала, что ей делать дальше.

Мечтая как можно скорее покинуть ужасный мотель, она поспешила к такси, на котором приехала из столицы. Придется-таки ехать к папуле и пускать скупую слезу…

Какое-то время она просто ошарашенно смотрела на дорогу. Потом из ее груди вырвалось проклятие: чертов таксист умыкнул вместе с ее дорожной сумкой, в которой осталась одежда и последние из оставшихся драгоценностей.

2

Стоя у окна, Илья Игнатьев проследил за направлением, в котором скрылась странная незнакомка. Он так и не понял, что именно она пыталась найти в его номере, и оттого чувствовал себя не в своей тарелке: Илья привык докапываться до истины. Весь ее бред казался нелепым и никак не вязался с ее внешним обликом: «Грейс Келли» явно не походила на женщину, которой можно дать отворот-поворот. И на ищейку она едва ли тянула. Дерзкая на язык, наглая. Уникальный образец извращенных современных нравов.

Время между тем близилось к обеду. Добыть нормальный кофе в этом злополучном мотеле так и не удалось. Илья энергично тряхнул термосом, надеясь, что в нем все же осталось пару спасительных глотков. В последний раз ему делала кофе симпатичная девочка-школьница на заправке недалеко от Балаклеи. Она мило улыбалась ему, упрашивая оставить автограф. Как будто его несчастный автограф чего-то стоит! Илья, однако, как подобает настоящему интеллигенту, выполнил просьбу. Он всегда был предельно вежлив с любым незнакомцем, утверждавшим, будто обожает его книги. А эта девочка на заправке охарактеризовала одну из его книг словами «просто отпад» и не пожелала брать денег за кофе. Илья незаметно оставил в ее окошке сто гривен.

На душе было пусто, как, собственно, и в голове. Старинная печатная машинка марки «Ремингтон», давно забытая, покоилась в багажнике его «Шевроле-блейзер».

Простояв еще какое-то время у окна, Илья попытался заставить себя включить голову и перенести наконец печатную машинку в номер. Он даже воображал в голове, как это сделает: как сядет писать, как введет в действие главного героя – маленького мальчика из небольшого городка, которого мучают странные кошмары; это все, что он мог придумать, потому что с головой уйти в нирвану творческого процесса у него давным-давно не получалось. И потом эта «Грейс Келли», пошатнувшая его спокойствие… С досадой Илья потянулся за термосом, пока не вспомнил, что тот был пуст.

Через три дня его ждали в Киевском национальном университете с первой лекцией. «Профессор по зарубежной литературе»! Илья до сих пор не мог понять, как его угораздило подписаться на эту глупейшую, на его взгляд, авантюру. Он разорвал все связи со своим бывшим гнездышком в Одессе и не жалел об этом: этот город не дал ему ничего хорошего, кроме того там погибла его жена. Илья уже сбился со счета, сколько месяцев без толку колесит по стране, в то время как Антон Давыдов роет для него глубокую яму. Бывший приятель не верил, что Илья способен написать новую книгу.

– Пусть твой очередной слюнявый «шедевр» издает кто-то другой! – грубо бросил ему Антон во время последнего телефонного разговора.

Вся загвоздка заключалась как раз в том, что по условиям контракта со «Стар-Паблишер» Илья еще два года не имел права печататься где-то в другом месте, а если бы Антон подловил его на чем-то подобном, то это позволило бы ему затаскать Илью по всем возможным судам. Недавно его электронную почту уже пытались взломать. Вполне логично он предположил, что незнакомка в его номере была подослана именно Антоном.

Возвращаясь обратно к мыслям о цели своей поездки, Илья рассеянно провел пятерней по волосам.

Какой из него профессор истории литературы, если писательская карьера – самое важное в его жизни – летит в пропасть? В последние полтора года творческое вдохновение иссякло, фантазия сказала «стоп» любым попыткам наклепать что-нибудь мало-мальски сносное, а единственный изданный рассказ, в котором нашествие летучих мышей терроризирует частную школу маленького городка, слишком попахивал Кингом. Трудно было разубеждать критиков в обратном. Обвинения в плагиате – такого Илья себе позволить не мог: даже в молодости, когда им были написаны лучшие из его произведений – романы «Кольцо Антуанетты» и «Страх в Подземелье» – он никому не подражал. И позднее, женившись, он творил, как ошпаренный, не позволяя себе подолгу оставлять печатную машинку. Пять лет назад Илью Игнатьева признавали одним из лучших в своем жанре. Он работал до тех пор, пока перед глазами не начинали расплываться слова, и даже тогда, с покрасневшими глазами, продолжал писать.

Сумасшедший трудоголизм или, скорее, помешанность на том, чтобы творить, даже если вокруг начнется землетрясение, сыграл с ним злую шутку. Так, во время увековечивания своего имени как писателя, он утратил возможность стать нормальным мужем. Он был кем угодно, по мнению собственной жены: «нудным кретином», «невнимательным ублюдком», а потом и «злобным тираном», – но только не хорошим семьянином. Благодаря упорным стараниям Ани пресса была в курсе того, как выглядит Илья Игнатьев в домашней обстановке: «…Повернутый на своей писанине маньяк, который на двадцать часов в сутки запирается в кабинете в обнимку с печатной машинкой, еще три – ведет переговоры с редактором и издателями, а в оставшийся час колотит жену за то, что она, к сожалению, не вписывается в его плотный график и в жизнь в целом…»

Он никогда не колотил Аню. Что же до всего остального – чистая правда.

На то время Илья слишком равнодушно относился к рецензиям собственной жены. От него не последовало ни малейшего опровержения. Как результат – имидж безукоризненного интеллигента-писателя треснул по швам и окончательно был разрушен, когда в его карьере последовал длительный застой, растянувшийся на последние полтора года, следующие за трагической гибелью жены. Родной городок, затерявшийся в Киевской области, по-прежнему верил в него, и как раз поэтому Илья не мог заставить себя вернуться.

Он, что называется, ушел в ступор: писал всего по четыре часа в день – остальные же двадцать часов отводились на то, чтобы изводить свой мозг в поисках гамлетовских истин: с какой целью он вообще появился на свет, если умудрился не только уничтожать собственный брак, но и испохабить карьеру?

Такое бывает. Кажется, один из его ранних героев тоже страдал от удушливого бремени семейных уз; правда, он разорвал эту связь, прикончив поочередно сначала своего брата, а затем жену.

Но это лишь в книге, а наяву, в отличие о тех, кто считал Илью Игнатьева бездушным чудовищем, превратившим жизнь собственной жены в ад, Илья сделал ровно столько, сколько было в его силах ради этого брака. Пускай он не испытывал любви и обожания к супруге, однако определенные чувства привязанности, разумеется, удерживали его рядом. Они знали друг друга со времен учебы в университете, по окончанию которого и поженились. Однако спустя почти два года с момента гибели Ани у Ильи не оставалось других чувств, кроме горькой досады. Неприятное чувство. Порой хотелось лезть на стенку.

И вот его снова вело в родные края. Мать звонила по несколько раз на день с требованием приехать как можно скорее – Илья задерживался преднамеренно. Сегодня, может, ближе к вечеру, он заставит себя залезть в «блейзер» и вырулить на шоссе.

Он снова подумал о черновых страницах своей новой рукописи, но в голове вместо образа главного героя, которого Илья набросал лишь в общих чертах, маячила очаровательная родинка незнакомки, странным образом нарушившей его покой.

Кто же все-таки она такая?…

Мужественно преодолев около трех километров вдоль узкой дороги, Диана жалела о двух вещах: о том, что у нее не оказалось удобной пары обуви, и о том, что она струсила выйти на главную трассу, где ее уже, наверняка, подобрал бы какой-нибудь славный добряк. Она была бы уже на границе с Полтавской областью.

А еще она могла бы позвонить папуле… Мобильный телефон все еще оставался при ней, хотя толку от него было мало: горе-детектив Зубров не отвечал на звонки, а у Бешкетова номер по-прежнему оставался вне зоны досягаемости. Вполне вероятно, что этот шарлатан уже в России.

Диана Оленина не привыкла, что ее шпыняют. Проклятые слезы наворачивались сами собой. Ступни горели огнем, а все из-за туфлей от Джозеппе Занотти: они, конечно же, шикарные, из лаковой кожи, на высоком каблуке, но не приспособленные к подобным походам. И все-таки она не смогла бы расстаться с последней парой обуви, которая у нее была.

Позвонить папуле…

«Ты совсем рехнулась, Диана! Мистери, объявившая себя самостоятельной и независимой, должна разгребать все это сама!»

Диана не знала, куда она идет.

Алексей Оленин, возможно, и не догадывался сейчас, в какой передряге оказалась его маленькая дочурка. Отпраздновав свое двадцать пятое день рождения, Диана тайно уехала из Николаева, которым практически заправлял отец, и отправилась доказывать свою независимость прямо в столицу, правда, с папочкиными кредитками. Она всего однажды позвонила отцу, чтобы сообщить, что чувствует себя отлично и что у нее появился новый верный друг и защитник, которого зовут Иван Бешкетов. Тогда Диана еще не знала, что на самом деле представляет собой этот человек. Она собиралась утереть нос Лиде и ее дурацкому магазину подарков…

Оступившись на очередной выбоине, она молча поклялась, что в ближайшем магазине обзаведется парой мокасин, даже если выложит за них все, что у нее осталось. А что если уговорить какую-то женщину поменяться с ней обувью? Любая уважающая себя модница продаст душу дьяволу за пару «Занотти»!

Какая же она жалкая!..

У нее еще осталась маленькая коричневая сумочка от «Прада» из крокодиловой кожи, которая стоила огромных денег, но в которой не осталось ничего, кроме двухсот гривен и помады. Может, удастся ее продать? Только бы поскорее добраться до какого-нибудь городка…

«Одуванчик, аккуратно! Ты ведь можешь пораниться…» – услышала она в голове заботливый отцовский голос. Папуля не позволял ей и шагу ступить, даже когда она выросла.

Не давая себе раскиснуть окончательно, Диана мужественно преодолела еще один бесконечный километр, пока вдали не показался серый «блейзер», а лицо добряка, готового подкинуть одинокую странницу, не высунулось из окна.

– Только не говорите, что решили податься следом за горе-любовником?

Диана достаточно громко чертыхнулась. Пароидальный шизофреник, занудный маразматик… Короче, он не понравился ей с первого взгляда.

Илья, однако, был удивлен не меньше. Он не рассчитывал когда-нибудь снова увидеть эту особу. А тут одна, посреди безлюдной дороги, в своем невероятном наряде, да еще и проклинает его. С чего вдруг?

– О, нет! – Диана обреченно вздохнула, но с гордым видом зашагала прочь, поспешно забыв о том, как устала.

– Имейте в виду: возможно, я – единственный, кто встретиться вам на этой безлюдной дороге, – заметил он, усмехнувшись, пытаясь в то же время разобраться, что творится в голове у этой сумасбродной девицы. Он медленно ехал следом, переговариваясь с ней через открытое водительское окно.

– Всегда мечтала повстречать маниакального шизика!

Илья усмехнулся, чувствуя, что хорошее настроение возвращается. К сожалению, это чувство тут же рассеялось, стоило незнакомке снова открыть свой чудный рот:

– Катись, куда ехал, Игнахин.

– Игнатьев.

– Вот я и говорю: катись.

Пускай у нее беспощадно болели отекшие ноги, раскалывалась голова, но Диана не собиралась любезничать с этим отвратительным типом, который так нагло издевался над ней. И это после того как он бесцеремонно обвинил ее непонятно в чем и залез своими лапищами в святая-святых – ее сумочку. Не говоря уже о том, что ощупал ее карманы в поисках телефона!

Она продолжала свой путь, решив, что так ей и надо. Она не будет ныть и молить о помощи. По крайней мере, пока.

«Блейзер» прихрамывал позади.

– Не поверите, но после вашего ухода меня съедало чувство вины, – с обезоруживающей улыбкой сообщил Илья из окна. И хотя мисс Спесивость не обращала на него никакого внимания, продолжал: – Видите ли, я всегда слишком осторожен в том, что касается моего творчества. На случай, если я не говорил: я вроде как писатель. Когда я застукал вас лазящей сами знаете за чем, я естественно предположил наихудшее. Сейчас я вполне допускаю мысль, будто вы действительно кого-то искали и по ошибке попали в мой номер.

В ответ на эти душещипательные признания Диана невозмутимо пожала плечами:

– Можно подумать, кого-то это волнует. Что-то еще?

– Вы были правы: за мной, действительно, замечен грешок в мании преследования. Хотите, подкину вас?

– Нет.

– Не боитесь опоздать на вечеринку в самом центре столицы?

– Я еще не определилась с конечным пунктом назначения.

– А ослепительный наряд для отвода глаз? – не унимался он.

Диана в ответ оскалилась:

– Когда добираешься автостопом, другое не срабатывает!

Он не уезжал. Диана попыталась вспомнить, когда раньше она встречала таких тупиц. Кажется, никогда.

– Что еще?

– Обещаю ни слова не говорить о вашем странном появлении в моем номере. Залазьте в машину.

– Я не сажусь в машины к незнакомцам.

– А для чего же вы тогда здесь? Или и впрямь вздумали покорить сотни километров в своем наряде, оставшись при этом незамеченной?

– Я, кажется, поняла. – Диана остановилась, вцепившись в ремень сумочки изо всех сил. – Вас загрызла скука неимоверная, вот вы и не придумали ничего лучше, как изводить ни в чем не повинных людей. Верно?

– Я всего лишь пытался казаться вежливым, – непонятно, почему он еще пытался ее уговаривать: ясно ведь сразу, что эта избалованная девица не ведется на мелкую наживу вроде него.

– Вы рылись в моей сумочке. Такое не прощается.

– Вот, стало быть, как. В таком случае единственный для меня выход, чтобы загладить вину, – подвезти вас. Безвозмездно, если вы все еще сомневаетесь.

Будто задумавшись над поиском философской истины, Диана еще раз оглядела ничем не примечательный серый автомобиль, наградила его хозяина пренебрежительным взглядом, но все же снизошла принять его помощь. На другое ей явно не приходилось рассчитывать.

– Никаких поползновений. Ясно? – предупредила она надменно.

Про себя Илья непроизвольно подумал, что будь он моложе и наивнее, вряд ли устоял перед ее огромными, как пропасть, глазами. Одной ее крохотной родинки над губой было достаточно, чтобы вскружить голову. Было видно, однако, что незнакомка не имела ни малейшего желания пускать в ход чары – это получалось у нее само собой или же являлось результатом тщательно отточенного мастерства: раздражать и притягивать одновременно. Имея за плечами кое-какой опыт, Илья знал наверняка: эта дамочка с тараканами – еще та штучка. Но, будь он проклят, если ему в голову придут хотя бы малейшие «поползновения»!

– Как я и рассчитывал, мы с вами чудесно поладим, – заключил он, выходя из машины, чтобы открыть для нее пассажирскую дверцу. И хотя удивился, когда она, проигнорировав этот жест, заняла место на заднем сиденье с видом самой королевы Англии, никак не прокомментировал данный поступок.

– Мне нужно убраться отсюда, – только-то и сказала она.

– В столицу, должно быть?

– Вряд ли.

– Я могу подбросить вас до границы с Киевской областью. – Она не высказала малейших возражений, так что Илья осмелел и копнул глубже: – Кстати, вы так и не представились.

– Мистери.

– Просто Мистери?

– Просто Мистери.

Она сделала достаточно красноречивое лицо, чтобы парень отвалил. Он так и сделал.

Долгое время они ехали в полной тишине. Диана уставилась в окно, а Илья изредка поглядывал на нее в зеркало заднего обзора. Он еще пытался найти вразумительные объяснения, почему эта девушка оказалась в его машине – в голову приходило одно: мисс Я-никому-ничего-не-обязана-объяснять вляпалась в какую-то неприятную историю.

«Мистери». Да что это за имя такое? Больше смахивало на псевдоним в социальных сетях. Илье оно смутно казалось знакомым, но он не мог припомнить, где мог слышать его прежде. Впрочем, Илья бы не смог проверить его подлинность: насколько он помнил, в ее милой сумочке не было ни документов, ни кредиток. Ерунда какая-то. А то, что оно означало «Загадка», если переводить с английского, бесспорно.

Он бросил взгляд в зеркало заднего обзора. Половину лица Мистери закрывали огромные черные очки, невероятный наряд, прелести которого он уже успел оценить еще при первой встрече, плотно сжатые губы. В голове у его неожиданной пассажирки царил полнейший хаос, в котором Илья не собирался копаться: с него собственных неприятностей было более чем предостаточно.

Ему было плевать, что там происходит в жизни этой красотки, но он всегда был вежлив и обходителен с другими людьми, поэтому нарушил тишину, предложив своей пассажирке кофе.