Kitobni o'qish: «Душа Тедди»

…много званных, а мало избранных.

Евангелие от Луки

Дочка звала переехать в столицу, но Натан отказывалась, не объясняя причин. Понимала, что в середине двадцать первого века странно прозвучит фраза о том, что ее пугает органическая электроника.

– Кухонный комбайн живее моего дряхлого тела – это отвратительно, – шептала Натан, разглядывая на планшете снимки интерьеров нового дома дочки, – и зачем покупать пылесос в форме кошки?

Конечно, она догадывалась о том, что людей мучает страх одиночества. Натан сочувствовала дочке, она сама страдала от аллергии на шерсть животных. Ей бы тоже хотелось, чтобы рядом было живое существо – мурлыкающее и утешающее. Но соглашаться на имитацию? Знать, что вместо живой плоти и души – искусственный интеллект и синтетическая органика, да еще и бессмертная! Пугающее сочетание.

Людям долгое время внушали, что страх смерти гарантирует соблюдение норм морали. В последнее время все изменилось. Ученые искали новый метод борьбы с раком, а изобрели биороботов. Теперь используя почти вечные существа, человечество умножило свою жажду бессмертия.

В детстве, играя с куклами, Натан верила, что они живые, но тогда она просто делилась с ними кусочком своей души. Знала их мысли, потому что это были ее мысли! А что внутри этих искусственных созданий? Может быть, зло поселилось в них вместе с переработанными остатками погибшей органики?

Натан отложила планшет, взяла альбом с почти истлевшими фотографиями. Ей не нравились видовые голограммы. Она верила, что только в фотографиях хранится память ушедших дней. Прикасаясь к ним можно ощутить тепло воспоминаний. Взяла в руку фотографию с отдыха на море, да так и заснула на диване. Погрузилась в радостный сон. Солнце, объятия, смех и брызги волн соединяли их в счастливую семью.

Сколько она спала, Натан не поняла. В квартире освещение зависело от ее самочувствия. Умный дом, очередной подарок дочери, настроился на ее биоритмы. Теперь настоящий солнечный свет стал роскошью. Город давно накрыла тень от транспортной магистрали, ведущей из Москвы в сторону границы с западными странами. Посчитали, что невыгодно строить в обход. Основное население переселили в новую часть столицы. В городке остались доживать такие, как Натан – упрямые любители одиночества.

Планшет издал имитацию соловьиной трели, показывая видео сообщение от дочери. Натан поморщилась, ей ужасно надоели синтетические звуки. Сейчас бы спуститься вниз по улице к остаткам старинных домов. Там, за огородами, с косогора убегала вниз к водохранилищу небольшая рощица. Вечерами в ней невидимые певцы выдавали такие трели, что сердце замирало от восторга и нежности. С низины тянуло сыростью, приправленной терпкостью трав, сладким ароматом земляники и дурманом Венериных башмачков. Алый отблеск вечерней зорьки расползался, покачиваясь на волнах. Берег скрывал нежно-розовый туман. На темнеющем небосклоне проявлялся серебристый диск луны, вызывая из небытия россыпь звезд. Что может быть прекраснее томления летнего заката?

– Живы ли те соловьи, – с грустью вздохнула Натан, смахнув слезу, грозящую растопить новые био-линзы. Увлеченная воспоминаниями, она прослушала сообщение от дочки. Поставила заново.

– Жаль. Не сможет приехать, – екнуло материнское сердце, сжавшись от тревоги и тоски. Натан приметила за собой привычку говорить вслух. Добровольное затворничество наложило свой отпечаток на ее душевное состояние. Очень хотелось услышать звук человеческого голоса, не искаженного динамиками, пусть даже своего.

– Сегодня суббота, надо сходить в монастырь. Прогуляться,– тихонько засмеялась Натан, представляя себя со стороны. Ей тяжело передвигаться в одиночку, поэтому нашла себе компаньонку для прогулок – механическую тележку, с электромоторчиком и специальными ножницами – секаторами. Без таких функций "компаньонки" им до часовни в монастыре не дойти. Когда-то процветающую обитель окружили заросли крапивы и репейника. Природа быстро стирает следы цивилизации.