Kitobni o'qish: «Королевская Академия Магии. Охота на Перерожденную»
Глава 1
Как я добралась до Академии – не помню. Помню лишь лютый холод, колкие льдинки, ранящие босые ступни и стылый ветер, путающийся в волосах. Полчаса назад я чувствовала себя любимой. Полчаса назад я…
Когда я ввалилась в общую гостиную и сняла скрыт, Лин закричала.
– Уже рассвет? – удивилась я и протянула подруге колбу, в которой восстанавливались мои питомцы,– береги их.
После этого я помню лишь короткое ощущение полета и стук.
Я упала?
Может быть.
Холодно.
Холод окружал меня повсюду, что удивляло. Мы, драконы, созданы для низких температур. Жара способна отправить нас в спячку, а вот прохлада… Мотивирует, пробуждает скрытые силы.
Но у меня не пробудила.
Я заблудилась в своих мыслях, растворилась где-то внутри себя. И пробуждалась лишь ради того, чтобы проглотить очередное зелье.
Но все проходит. Прошло и это. Одним прекрасным утром я открыла глаза, прищурилась и четко ощутила две простые вещи: во-первых, прошло три дня. Драконы остро чувствуют время и пусть меня внутренние часы иногда подводят, сейчас я уверена как никогда. А еще я уверена в том, что… Что Лин станет матерью по магии для моего ребенка.
Как наяву прозвучали слова подруги: «Я ж не дракон, а человек! Мне не так повезло, как тебе. И о беременности узнаете через пару часов после зачатия и каждый месяц не мучаетесь. Все лучшее в себе собрали».
Приподнявшись, я осмотрелась и хмыкнула. Мятные стены, белоснежное постельное белье и золотая вязь колдовских символов на потолке. Ну надо же, за несколько месяцев до окончания Королевской Академии Магии я таки сподобилась попасть в особую часть лазарета.
– Рада, что вы пришли в себя.
Вздрогнув, я резко обернулась.
В дверях замерла госпожа Вилнара, бессменная владычица академического лазарета. Или целительского крыла – кто как привык называть это место.
– Изгнание из рода и принятие в род,– она прошла в палату и села в изножье постели,– вам пришлось пережить многое. И потому я должна спросить – то, в каком состоянии вы были доставлены ко мне… Это результат насилия?
– Нет,– я медленно покачала головой,– это результат глупости. И веры в чудеса. И в любовь.
Госпожа Вилнара склонила голову на бок и со вздохом произнесла:
– Это тоже распространенная причина. Вы… Вы планируете оставить последствия?
Послед…
– Да,– я вспыхнула,– разумеется.
– Разумеется,– с горечью повторила она,– разве драконица могла ответить что-то иное.
– Не говорите…
Госпожа Вилнара грустно улыбнулась:
– Я обязана известить о вашем состоянии ваших ближайших родственников.
– Я больше не Орвалон, теперь моя ближайшая родственница Лин… Лливеллин Меррайон Анндра.
Целительница поднялась на ноги, окинула меня долгим взглядом и скупо произнесла:
– Я выпишу вам рецепт витаминных зелий. Академия вам их предоставить не может, надеюсь, вы знакомы с хорошим алхимиком. Без брака и без поддержки отца… Вам будет трудно выносить здорового ребенка. Надеюсь, вы выбрали для себя не слишком сильного дракона.
Она вышла, а я со стоном опустилась в подушки.
Мне будет не просто трудно. Мне будет беспредельно тяжело.
Но я никогда не откажусь от своего ребенка.
«Хотя как только во рту перестанет горчить от успокоительного, которое мне подмешивали во все остальные зелья, я обязательно как следует обрыдаюсь» с этой мыслью я уплыла в сон.
Из которого выплыла только следующим утром. Точнее – на рассвете.
Не вовремя как-то во мне включился драконий таймер, не вовремя.
– Доброе утро.
Тихий голос Лин заставил меня вздрогнуть. Найдя ее взглядом, я поразилась тому, как плохо выглядит моя лучшая и единственная подруга.
– Прости меня,– она одним движением оказалась рядом с постелью,– прости. Если бы я не поверила фальшивке, с тобой бы этого не случилось.
Я накрыла ее руки своими и уверенно, спокойно произнесла:
– Это бы все равно произошло.
– Ты решила оставить ребенка,– тускло произнесла подруга и осторожно села на постель,– драконы не отказываются от своей плоти и крови. Но… Тебе ведь будет тяжело. Я смогу найти для малыша хорошую семью.
Нахмурившись, я недоуменно посмотрела на подругу и хотела было уточнить, с чего вдруг мне искать своему ребенку другую мать, как вдруг четко осознала, как все выглядит со стороны. Меня похитили, затем я вернулась в Академию в одной рубашке, замершая, с израненными ступнями, да еще и беременная.
На одно мгновение мне захотелось оставить подругу в неведении. Это ведь так просто! Никто и не догадается, что отцом ребенка может быть Драконий Император.
– Лин,– я поймала ее взгляд,– все не так, как кажется. Я поступила как ты, отдала поцелуй тому, кого посчитала достойным. И ошиблась.
– Кому отдала? – аккуратно спросила подруга.
А я, подняв руку с кольцом, пальцем указала на герб.
Моя подруга побледнела, потом резко покраснела, а после, так и полыхая малиновыми щеками, прошипела:
– Сдурела?!
– Я не думала, что все так обернется!
– Он сделал это против твоей воли?
– Нет,– я покачала головой.
– Но ты сбежала в одной рубашке. Ты понимаешь, что мы тебя наощупь искали? Просто представь – я сижу психую, пью, и вдруг резко распахивается дверь, но в нее никто не входит! А после грохот упавшего тела! С тебя скрыт спал только через несколько часов!
Лин была сердита, а я…
Мне было все равно. Потому что за одну ночь я взлетела на самую вершину, а после камнем рухнула вниз.
– Он ласкал меня так, будто я его сокровище,– глухо произнесла я, когда подруга замолчала. – А после углубил мой сон заклятьем. И жаловался своему Советнику, что совершил ошибку. Что кто-то выдал перерожденной драконочке платье «его Шан». То есть я всего лишь перерожденная драконочка. Не сокровище. Не… Не все то, что я успела себе вообразить. Ведь случайных любовниц так не ласкают.
– Май…
– И я сбежала. Мне было так больно, Лин. Я думала, что умру прямо там. Если бы… Если бы он оттолкнул меня, сказал правду – было бы легче. Но он… Он был со мной, а видел ее.
Закрыв лицо руками, я сгорбилась и закусила губу. Меня колотило, слезы катились просто градом, а Лин… Моя подруга подсела ближе и, обняв меня, что-то зашептала. Мне не сразу удалось сосредоточиться, но через несколько минут мне удалось сосредоточиться:
– …качели. Я маленькая их страшно любила. А еще кругом будут мои братья и сестры, дяди и тети нашего малыша. Ты же понимаешь, да, что именно я буду матерью по магии?
– Лин…
– Все будет хорошо,– уверенно произнесла она. – У нас ку-уча детских вещей. И, клянусь, если ты умрешь родами…
Я поперхнулась и как-то сразу перестала плакать.
– Я воспитаю твоего ребенка как своего,– пафосно закончила она.
– А можно я выживу? – осторожно спросила я.
И моя единственная, а потому лучшая подруга просто пожала плечами:
– Да так-то да. Я просто хотела тебя успокоить. Ну знаешь, что-то вроде того, что тебе не нужно ни о чем беспокоится.
– Спасибо. Я… Я оценила.
Лин кивнула, после чего вытащила из кармана маленький сверток. Встряхнув его, она протянула мне одно из своих платьев.
– Без белья,– усмехнулась подруга,– в твою комнату пройти не получилось.
– Ничего,– я отзеркалила ее кривую улыбку,– я через всю Берсабу прошла в одной рубашке.
– Видела бы ты свои ступни,– поморщилась Лин.
На выходе из лазарета нас поймала госпожа Вилнара.
– Лливеллин, вы помните, что именно вы должны уведомить администрацию Академии об изменении статуса вашей младшей сестры? – спросила целительница.
– Не должна,– покачала головой Лин,– и вы не должны. Драконы не теряют магию во время беременности, им не вредят энергоемкие заклинания, а в дуэли моя сестра и без того не лезет. Я могла бы оповестить администрацию, но не вижу в этом нужды. Отец ребенка находится вне Академии, зачатие так же произошло вне юрисдикции нашей администрации, так что…
Лин пожала плечами:
– Я напишу письмо главе нашего рода и этого будет достаточно. И, как единственный представитель рода Анндра, я накладываю запрет на распространение этой информации.
Госпожа Вилнара покачала головой:
– Глупо, но как хотите. Не мое это дело.
– Это… Так часто бывает? – тихо спросила я.
А целительница, уже отвернувшаяся от нас, еще тише ответила:
– Скажем так, я перестала удивляться.
Драконий Император Тройственной Империи
Тиверрал Ларовирр
Перед Императором лежал отчет. Третий?
– Четвертый,– Советник Каулен легко перехватил смятый лист. – О чем ты так убиваешься?
Тиверрал поднял голову и, забрав бумагу, тяжело проронил:
– Из моей постели сбежала девушка. Полагаешь, я не должен волноваться?
– Так ведь она сбежала после, а не до,– пожал плечами Каулен. – Ты вел себя так, будто все, что в ней есть ценного – душа. В любой другой ситуации…
– Я не собираюсь это обсуждать,– отрезал Император.
– Она не Шан.
– Каулен.
– Она здорова? – резко сменил тему Советник.
– Уже вышла из лазарета. Я послал ей подарок.
Советник потер переносицу, а после осторожно спросил:
– Мой Император советовался с кем-нибудь?
На что Тиверрал только насмешливо фыркнул:
– Я знаю, что любит, чем дышит и о чем мечтает Май-Бритт.
– Ты знал, что любит, чем дышит и о чем мечтает Шан-Миорран. Но эта драконица совсем другая.
– Другой жизненный опыт,– согласно кивнул Император,– другая семья и иное взросление. Однако же суть одна и та же. Она любопытна, пытлива и упорна. И на этом мы закончим.
В глазах Советника читалось искреннее сочувствие и было совершенно непонятно, кому оно адресовано – Императору, запутавшемуся между живой и мертвой возлюбленной, или бедной драконочке, которой жить с этим чудовищем.
«Если не сбежит», хмыкнул про себя Советник Каулен.
– Ты вскрыл Виернарона?
– Его мысли возмутительно отвратительны, как говорит моя прекрасная Доркас. Однако же на интересующую нас тему ничего не нашлось.
– Значит, либо он не имеет к культистам никакого отношения, либо…
– Либо мы не дочистили закрома бунтовщиков и амулеты от телепатии вышли в народ,– продолжил за Императора Каулен. – И были существенно доработаны.
Тиверралу оставалось только сделать вид, что он ничего не заметил. Увы, Каулен необходим трону, это раз, и практически неубиваем, это два.
– В катакомбах нашли следы почти сорока драконов,– глухо произнес Тиверрал. – Их становится все больше. Сколько еще молодых дракониц будет принесено в жертву?
– Одна,– серьезно ответил Советник. – Май-Бритт Анндра. Они отработали ритуал на других и теперь… Теперь все закончится на ней. Твои жрецы, мой Император, взывали к богам?
– Взывали, взывают и продолжат взывать,– Император убрал злосчастный отчет в стол. – Тишина.
– Госпоже Тиарнэйли Богиня однажды подсказала рецепт ягодного мусса,– припомнил Каулен. – Может обратиться к ней?
– Обратились. Все, чего добилась Тиарнеэйли – богиня особо уточнила, что соль может быть вредна для организма. А может нет.
– Это можно расценить как то, что наши новые боги и сами не знают, что будет,– задумчиво произнес Каулен.
– Или что соль может быть вредна,– усмехнулся Император. – В малиновой гостиной собрались гости. Среди них могут быть культисты или сочувствующие им.
– Пойду, прогуляюсь,– понятливо кивнул Каулен.
И, уже в дверях, он полуобернулся и словно бы в пустоту произнес:
– Иногда достаточно просто вовремя все понять и искренне извиниться.
Май-Бритт Анндра
Ничего не изменилось. Внутри меня зрела новая жизнь, но мир вокруг остался тем же самым. Это успокаивало. Я достала свой заброшенный диплом и взялась за правки – слова находились достаточно легко. Почему это представляло для меня трудность раньше? Даже не представляю.
– У двери мнется ши-тари,– Вер-Тарна вошла в нашу общую гостиную. – Змейка явно из службы доставки.
– Мои ши-тари не используют,– тут же открестилась Лин. – Возможно, это к тебе?
– Мне не от кого ждать послания,– открестилась я.
Но сердце дрогнуло. Может… Может, я что-то не так поняла?
Ши-тари действительно ожидала именно меня. Она вытащила из поясной сумки маленький коробочек, что-то просвистела на своем змейском языке и коробочек стал внушительной коробкой.
Отметив на документах, что посылка получена, я внесла ее внутрь.
– Открывай,– с нетерпением произнесла Лин.
Сняв крышку, я с недоумением уставилась на нежно-розовые пионы. Вся коробка была заполнена ими!
– Я люблю желтые розы,– задумчиво произнесла я.
– В этом сезоне модно дарить альстромерии,– добавила Вер-Тарна. – Пионы были в моде несколько десятилетий, но все же приелись обществу.
– Может, их любит Император? – предположила Лин,– в любом случае надо вытащить цветы. Они красивые и ни в чем не виноваты.
Под цветами оказалась мягкая шаль, чей цвет был точь-в-точь как лепестки пионов и плоский ювелирный футляр. В нем обнаружилась золотая цепочка с подвеской. И да, подвеска – пион.
– Его Императорское Величество повернут на пионах,– глубокомысленно произнесла Лин.
– Или не он,– выразительно отозвалась я.
Подарок не принес радости. Я смотрела на цветы, на шаль, на эту дурацкую подвеску и ясно осознавала, что этот подарок мне, но не для меня. Жестоко.
– Отойди,– глухо произнесла я и зажгла на пальцах пламя,– не хочу их видеть.
– Ага, да конечно! – Лин собой закрыла стол, на котором мы распаковали коробку. – У тебя ни копейки денег, а они скоро будут нужны! Так, цветы я забираю, продам нашим парням. Они, во-первых, не особенно разбираются в моде, а во-вторых, у них нет денег на альстромерии. Шаль и золото не трогай! Из первой можно сделать одеяльце, а второе… Ну, в ломбард не отнести, конечно. Зато можно продать артефакторам. С условием, конечно, полной переработки.
Лин за считанные секунды собрала всю охапку пионов и вымелась с ними вместе из гостиной. А Вер-Тарна подняла шаль и глубокомысленно произнесла:
– Это будет очень маленькое, но очень дорогое одеяльце. Ты беременна?
Она смотрела мне в глаза, а я… Я молчала.
– Ясно,– оборотница кивнула. – Надеюсь, ты понимаешь, что если отец…
– Я не беременна,– выпалила я.
– Угу,– кивнула Вер-Тарна,– так вот. Если не-отец – Драконий Император, то найдется немало желающих воспитать ребенка без тебя. Бастард, рожденный раньше законного наследника – лакомый кусочек. С таким можно и династию подвинуть, и…
– Именно поэтому я не беременна,– четко произнесла я.
– На каждый нос не накинешь пахучий платок,– покачала головой Вер-Тарна. – Кого-то я смогу заткнуть, но не всех, не всех.
– Запах уйдет,– пообещала я.
– Твоя скрывающая магия,– вспомнила Вер-Тарна,– и сколько ты можешь прятать себя?
– Двенадцать часов,– с гордостью произнесла я. – Потом столько же отдыха, и вновь двенадцать часов.
Вер-Тарна вздохнула, осмотрела комнату и уверенно произнесла:
– Я соберу букет. Запах не то, что можно просто скрыть. Он ведь остается и на нас с Лин.
– Я не воняю!
Обидно было так, что чуть слезы не потекли. Но оборотница только головой покачала:
– Определенно нет, но оборотнический нюх это нечто большее, чем просто нюх. Так, надо вспомнить мамины лекции. И почему они казались мне такими неинтересными?
Оставив Вер-Тарну вспоминать материнскую науку, я ушла в свою спальню. В очередной раз погладила колбу с питомцами – туман стал насыщенней – и села на постель с почти готовым черновым вариантом чистовой дипломной работы. Лин хохотала над моей формулировкой как сумасшедшая, но… Что я могу сделать, если так оно и есть?
Страница за страницей я правила собственный текст, превращала заумные формулировки в нормальные предложения и…
Стук в дверь? Лин?
– Да открывай же ты уже! – с какой-то веселой злостью крикнула подруга. – Все проспишь!
– Минуту!
Я бережно собрала листы, пометила, где остановилась и вышла из спальни.
– Сядь,– подруга выглядела встрепанной, сердитой и веселой одновременно.
– Сижу,– я послушно опустилась в кресло. – Что случилось?
– Во-первых, я продала твои пионы за вполне достойную сумму. Но во-вторых, и, не самом деле, в-главных, я принесла новости из дома. Моя матушка хохочет и утирает выступившие от смеха слезы официальным письмом Орвалонов.
Вздрогнув, я потрясенно выдохнула:
– Что они хотят?!
– Тебя,– подруга перестала улыбаться и села в соседнее кресло. – Они хотят тебя. У вас есть колдовской гобелен, где появляются все родственники?
– Мозаика,– я облизнула враз пересохшие губы. – Но имя отца там не отображается.
– Анндра тебя не отдадут,– Лин коснулась моей руки,– ты уже наша.
– Они могут обратиться к Императору,– я криво улыбнулась,– дети священны. Ради ребенка можно простить непутевую дочь.
– Я думала у вас наоборот за это изгоняют,– нахмурилась подруга,– ну, за детей вне брака.
– Да, но я была жемчужиной рода, той, в ком талант и сила пробудились на максимум. Мой ребенок должен был наследовать старшую ветвь семьи. Так что в этом случае отсутствие отца не страшно,– тихо сказала я. – Точнее, даже полезно. Для них. Можно забрать ребенка и ограничить его в общении с матерью-блудницей. Ведь малыш ни в чем не виноват и если воспитать его правильно, то он не повторит ошибок своей недостойной матери.
Лин соскользнула с кресла и присела передо мной:
– Ты же понимаешь, что этого никогда не произойдет?
– Если они обратятся к Императору, то он… Он сразу поймет. Что так, что так – ребенка у меня заберут.
– Вариант соврать ты не рассматриваешь? – прищурилась Лин. – Мол, пока бежала из вашего дворца на меня напали и того-этого. Так что малыш не ваш.
– Когда ребенок родится, сразу станет видно кто его отец – до трех лет у малышей на висках цветет чешуя отцовского оттенка.
– Плохо,– Лин нахмурилась. – Очень плохо.
– Я сообщу Орвалонам, кто отец моего ребенка,– решительно сказала я. – Тогда они не рискнут обращаться к Императору. И давить на меня тоже не рискнут – ребенка с кровью Ларовирров им никто в род не отдаст. А значит старшую ветвь придется подхватывать моему брату, у которого тоже есть свои проблемы. Значит, мы сможем договориться. Они же и помогут мне исчезнуть после выпуска на пять-десять лет.
– А я? – возмутилась Лин.
– И ты,– улыбнулась я,– если захочешь.
– Конечно,– Лин фыркнула,– теперь крестная мать называется матерью по магии, но сути это не меняет – я буду баловать своего магического крестника и все-все ему разрешать.
Мы тихо рассмеялись и я, поднявшись с кресла, принялась за приготовление чая. Новости хоть и были убийственными, но… Но надеюсь, что мой бывший отец придет на встречу без матери. Господин Орвалон принимает решения головой, а не комком противоречивых эмоций, который заменяет моей бывшей матери сердце.
Глава 2
С самого утра, но строго после завтрака нас ожидала магия крови. Но даже это не могло хоть сколько-то испортить мне настроение! Почему? О, ну потому что проснулась я под привычный, хоть и слегка подзабытый треп вишенок.
– А я тебе говорю, что если б не твоя медлительность, мы б сбежали,– горячился Развратник. – Но ты ж на мужские титьки засмотрелась!
– Я, превозмогая себя и свое идеальное воспитание, внимательно осматривала нашего похитителя на предмет особых примет,– процедила Скромница. – И учти – мы больше не связаны, и я вполне могу попросить Май ставить нам на ночь два стакана, а не один.
– Ой-ой-ой, ты этого не сделаешь,– зафыркал Развратник,– иначе тебе потом придется искать причину залезть в мой стакан. А ты же ханжа и лицемерка, ты…
– Как же я вам рада,– тихо-тихо сказала я, рассматривая красно-зеленые сгустки магии.
– Мы теперь можем отлетать от тебя,– похвастался Развратник.
– Он пытался подсмотреть за Лливеллин,– недовольно произнесла Скромница,– но я пресекла это на корню.
– А счастье было так близко,– вздохнул мой питомец и я поспешно произнесла:
– Я запрещаю вам подглядывать за моими соседками!
– Принято,– подозрительно быстро согласился Развратник. – Идем радовать народ!
Набросив на сорочку плотный халат, я подхватила корзинку с чистым платьем и бельем, и только после этого вышла в гостиную.
Судя по цвету индикатора, душ был занят. А жаль, я надеялась, что девчонки уже собрались.
Плюхнувшись в кресло, я принялась ждать и, к моему удивлению, из душа вышли обе мои соседки.
– Стесняюсь спросить,– вкрадчиво произнесла я,– но почему меня не позвали?
– То есть, что именно мы там делали тебе не интересно? – засмеялась Вер-Тарна.
– Со мной заговорило полотенце,– мрачно буркнула Лин. – Намылилась, стою и тут мне в лицо прилетает полотенце и я слышу такой гнусненький голосочек: «Прикройся, бесстыдница!». Я аж поскользнулась, вон, потрогай шишку.
– Это с чего это у меня гнусный голос?!
Скромница вылетела из-за моей спины и зависла перед лицом ошарашенной Лин.
– Это что за пакость?!
– Это мои питомцы. Развратник пытался за тобой подсматривать и Скромница вмешалась,– смущенно пояснила я.
– Где этот мерзавец? – тут же вспылила Лин.
– Не надо меня ругать! Я ничего не видел! И с меня уже взяли обещание,– тут же пропищал мой питомец,– и вообще, я повзрослел, перешел в иную форму существования…
Тут он плавно перетек из-за меня на плечо к Лин:
– И потом, я всего лишь самец вишни, неужели ты меня стесняешься? Ай!
– Как видишь, я по-прежнему могу тебя схватить, сдавить и…
Оставив питомцев препираться с Лин, я подхватила корзинку и отправилась умываться. Пусть они немного поругаются, за четыре с половиной года никто никого не убил, значит и сейчас до трагедии не дойдет!
Возвратившись в гостиную, я увидела своих подруг, азартно играющих с вишенками. Причем мои питомцы уверенно владели заклинанием левитации – карты только так летали вокруг них!
– Кто побеждает? – с интересом спросила я.
– Пока они,– сосредоточенно ответил Развратник,– но победа за нами.
– Это еще почему? – прищурилась Лин.
– Потому что тот, кто отказывается от игры – проигрывает. А завтрак уже через двадцать минут,– пакостливо ухмыльнулся Развратник. – И да, на вечер мы не можем перенести игру. Мы будем заняты.
И Развратник превратил себя в схематичное мужское лицо с очень, очень многозначительной ухмылкой.
– Что ты вознамерился делать? – подозрительно сощурилась я.
– Буду оказывать нашей ханже моральную поддержку, пока она будет заглядывать в купальни в преподавателям мужского пола,– выдал Развратник и левитировал одну из карт на стол,– бейте.
– А может не надо подглядывать за преподавателями? – оторопело прошептала я.
– Мы не видели лица похитителя, но видели его торс,– сдержанно пояснила Скромница.
– Титьки,– поправил ее Развратник,– на которые ты пялилась.
– Цыц,– Лин побила его карту и погрозила самцу вишни кулаком.
– У него шрам над сердцем, я внимательно его рассмотрела и хочу удостовериться, что нашего похитителя здесь нет,– продолжила Скромница. – Или же, что он есть – тогда мы будем знать, кого опасаться.
Переглянувшись с девчонками, я согласно кивнула и попросила:
– Только будьте осторожны.
– Пф, да что ты переживаешь, госпожа? Я же буду с ней,– вальяжно бросил Развратник,– все будет сделано в наших лучших традициях!
– Этого-то я и боюсь,– вздохнула я.
Лин и Вер-Тарна сдались, присудив вишенкам техническую победу. После чего мы поспешили на завтрак. Мне теперь нужно хорошо питаться, так что придется забыть о «ладно, потом перекушу».
Правда, под испытующим взглядом Лин есть было непросто. И хотя подруга ничего не спрашивала, я прекрасно понимала, что за мысли бродят в ее голове.
– Прости, но и тут драконицам досталось, как ты выражаешься, все самое лучшее,– призналась я в итоге. – У нас не меняются вкусы, не мутит, отеков тоже не будет. Хотя от этой пищи меня и воротит, но, сама знаешь, мне и до этого не нравилось.
Вер-Тарна, севшая с нами в первый раз, тихо фыркнула и искоса посмотрела на своих подруг. Идеально вышколенные оборотницы приветливо улыбались и делали вид, что ничего сверхъестественного не происходит.
– Не то чтобы я хотела тебе чего-то плохого,– проворчала Лин и принялась размазывать по тарелке сероватую кашу,– но неужели нет ни единого минуса?
Отведя взгляд, я пожала плечами. Как не быть? Минусы уравновешивают плюсы.
– Высокая детская смертность,– проронила Вер-Тарна,– как и у оборотней.
– Твою ж… – Лин отбросила ложку,– что мы можем сделать?
– Ничего,– я пожала плечами,– первые три года будут спокойными. Затем пойдут детские стихийные выбросы, каждый из которых может убить ребенка. Затем придет время первого оборота, который может убить ребенка.
– Затем время первого полуоборота,– вместо меня продолжила Вер-Тарна,– который может убить, а может и искалечить дитя. В нас слишком много магии, Лливеллин. Колдовская сила предназначена для поддержания нашего второго облика, но…
– Иногда что-то идет не так и в лучшем случае ребенок становится искрой рода – сильнейшим магом, не имеющим второго облика.
– Или полностью лишенным магии оборотнем,– добавила Вер-Тарна.
– А иногда магия просто распыляет не справившегося с ней малыша,– мой голос дрогнул и я поспешно опустила глаза в тарелку.
– Ограничители? Никто не разработал подходящих ограничителей? – хрипло спросила Лин.
– Развитие останавливается. Знаешь, драконов, на которых в детстве надели сковывающие магию амулеты, очень легко вычислить,– я криво улыбнулась,– они слабы магически и умственно. И, как правило, они поступают всего на год. Больше им не потянуть. Скованная магия ведет к вырождению.
– Старики говорят, что все идет правильно, что всему свое время и место,– Вер-Тарна покачала головой,– а я у матери четвертая дочь. Но старших сестер у меня нет. Когда я родилась мама сделала так, чтобы ее тело больше никогда не смогло зачать. Отец был в ярости, ему был нужен сын.
– У вас ведь отцы начинают общаться с детьми не сразу? – нахмурилась, вспоминая, Лин.
– Да. Девочки выходят из женского дома в тринадцать лет, мальчики в девять,– оборотница неприятно усмехнулась,– считается, что жизнь и смерть ребенка зависит только от женщины. А потому только женщина должна за всем этим наблюдать.
Аппетит пропал окончательно. Я слышала, что у оборотней все еще хуже, чем у драконов. Но не представляла насколько. У нас считается правильным любить и баловать ребенка, чтобы у него было больше желания остаться в этом мире. Чтобы… Чтобы если он ушел к богам, то ушел счастливым и любимым.
– Давайте лучше о магии крови поговорим,– тихо сказала Лин. – А то я как-то резко перестала завидовать, а это грустно.
Отправив подносы с остатками еды на столы для грязной посуды, мы вышли из столовой. Я, не осознавая этого, положила ладонь на живот. Суждено мне плакать или радоваться? Увижу ли я первый полет своего малыша или…
«Увижу. Жизнь и Судьба не могут быть настолько жестоки», решительно подумала я и, расправив плечи, прибавила шаг.
– Правильный настрой,– шепнула Лин.
Зайдя в аудиторию, мы сели на свое обычное место. Разложив писчие принадлежности, изобразили из себя очень хороших девочек. И тут…
– Май, ты видишь то же, что и я?
– Слышу,– уточнила я,– шуршание, как будто мыши где-то роются.
– А я видела два красно-зеленых сгустка, которые выпали из кафедры, а потом втянулись обратно,– прошептала подруга.
Прикрыв лицо ладонью, я искренне пожелала оказаться подальше отсюда. Ведь так и знала, что все будет как всегда!
– Начнем занятие!
От голоса Виернарона я вздрогнула.
Дракон выглядел вполне довольным собой и миром. Он встал за кафедру и сходу огорошил нас тем, что сегодня занятие будет посвящено тому, что мы видели в Прогорклом переулке.
И на протяжении двух часов он говорил о том, как именно он исцелил тех троих. И том, как он подчинил себе ток крови и…
– И вы понимаете, кто управляет кровью, тот управляет магией.
После занятия Лин, вышедшая наружу, попросила меня скрыть наш разговор, а после спросила:
– Как думаешь, его скоро убьют?
– А? – оторопела я.
– Ты не думаешь, что магия крови это ответ на высокую детскую смертность? – она посмотрела мне в глаза. – Конечно, такой маг не может быть свободен от клятв, но… Ты ведь слышала – кто управляет кровью, тот управляет силой. Что если это ответ?
– Я не знаю. Но…
– Я попрошусь к нему в ученицы,– решительно произнесла Лин. – Его, конечно, казнят за попытку возродить старых богов, но я хотя бы какие-то основы успею ухватить.
Оттащив подругу в сторону, я долго, вдумчиво и нелицеприятно рассказывала ей, какую феерическую глупость она задумала.
– И не забывай о том, что если преступление мастера велико, то вина падает и на его учеников,– выдохнула я. – Основы можно изучить в библиотеке, Лин. Попросится в ученики к другому магу.
– Зато Виернарон точно не откажет, ведь он подумает, что через меня можно будет повлиять на тебя.
– А если да? Если он затуманит твой разум?
– Не-а,– хитро улыбнулась подруга,– не сможет. Никто не сможет. И ты меня не отговоришь. Я буду матерью по магии, и в мои планы входит баловать маленького дракошу всю жизнь.
– Тогда проси частные консультации,– вздохнула я, понимая, что Лин не переубедить.
– А вот это умный совет,– она усмехнулась и добавила,– не думай, что я это только ради тебя и нашего дракоши. Нет. У меня большой запас сил, но не было никаких склонностей. Маг общей практики – удобно, но там, стоя среди умирающих людей, оборотней, драконов… Там я поняла, что у меня все же есть склонность. Стать магом крови я захотела тогда. А сейчас просто поняла, что надо поторопиться.
Вернувшаяся Вер-Тарна, после обязательного вечернего чая, долго и вдумчиво ругалась, а после ушла к себе. И вернулась через минуту, с внушительной стопкой книг.
– Сначала вот это прочти,– проворчала оборотница,– я тоже думала, что магия крови поможет. И наши старейшины так думали.
– Не получилось?
– Маг выгорел,– Вер-Тарна нахмурилась,– получается, что мы обменяли одну жизнь на пять. Но… Стоит ли оно того?
– А этого мага точно хорошо обучили? – упрямо спросила Лин,– или ему показали обряд и бросили в бой? То есть, не в бой, но вы поняли о чем я.
Вер-Тарна задумалась, а после пожала плечами:
– Он точно имел диплом Академии. А так… Я не знаю.
– Вот то-то же,– Лин воздела палец и добавила,– к тому же, если популяризовать магию крови, то никому не придется умирать. Если каждый маг за свою жизнь спасет четверых детей – разве кому-то от этого станет плохо?
В общем, как я и предполагала, переубедить Лин было невозможно. Она редко упрямится, но если уж уперлась, то все, проще сразу отступить.
Глубоким вечером, удобно устроившись в постели, я вновь взялась за правку диплома. И так увлеклась, что не сомкнула глаз.
Из-за чего весь день медленно моргала, тихонько зевала и совершенно ничего не понимала.
Лин, впрочем, делала ровно то же самое – она засиделась над книгами Вер-Тарны.
Наверное именно поэтому я не сразу поняла, что от нас хочет невысокая женщина в учительской мантии.
– Я повторяю,– раздраженно выдохнула она,– Анндра и Анндра, в башню ректора! Там, в комнате для встреч с родителями, вас ждут родственники!
– Наши? – в голос уточнили мы с Лин.
