Kitobni o'qish: «Неочевидное, но вероятное»
“-Он как ангел. Незапятнанный. Такого чистого человека нигде не найдешь.
–Чистый и ангельский? Серьезно?”
Часть 1
Очередной рабочий день внештатного Агентства Дрянных Услуг начинался, как и все другие предыдущие нудные рабочие дни. В офис на тридцать девятом уровне, нижнего слоя тонкого мира, стекались сотрудники всех мастей и статусов по должности и всех разновидностей по сущности.
Отдел Жалоб, Обличений, Претензий состоял из шести сотрудников – сущностей. Они были женского типа и разного премерзкого характера, но взаимодействовали между собой сносно, в меру склочно и истерично. Миралинда Грифововна Скат – начальница данного отдела – сущность, имевшая за спиной три вселения в тела человечков, и три же изгнания из оных, представляла из себя сверхдеятельную натуру. Деятельность и инициатива её же распространялась на всех её подчиненных, которые в силу подчиненности и строгой субординации и слова поперек вымолвить не смели. Обычно, раздав с утра всем указания, она удалялась в свой застекленный “кубрик” и рубилась там до посинения в тетрис. Посинение было действительным и реальным оттенком её слегка мерцающей субстанции, по причине того, что принудительное изгнание из тела просто так не проходит, а оставляет всякие разные отпечатки на сущностях. Вот и приходилось Миралинде Грифововне отливать всеми тонами синего.
Остальные сотрудники маленького, но такого необходимого, отдела были сущностями помельче и опытом послабее. Но сплачивала их одна и единственная сила – ненависть к остальным сотрудникам агентства, что бесконечно приходили в отдел с вопросами, просьбами, делами и вообще, как к себе домой.
Улиана Колоноговна Пыщева заведовала огромной штамповой печатью, которая проставлялась на все кляузы, жалобы, претензии, что кипами приносились курьерами сумрачной службы, дабы принять сию жуткую корреспонденцию в дело и передать к регистрации.
Регистраторами отдела были две пигалицы – вертихвостки: Жожиада Зимунодовна Кричащая и Дорна Викуловна Утех. Эти сидели на своих рабочих местах и глаз не поднимали от монитора. Правда всегда находили время пошушукаться всласть и обсудить какую-нибудь очередную новость, что случалась в агентстве, али вообще в сумрачном мире. Были в курсе всех дел, абсолютно никак с работой не связанных.
Канцелярию же вела дородная “дама” в годах, Нюанида Бругоровна Бойнова – можно сказать, что она была прирожденная лярва конфликтов, споров, противоречий. Поэтому на ней держался весь пласт переписки по претензионной работе.
Распорядительным блоком ведала молоденькая сущность несбывшейся любви – Атлета Угрохова, красотулечка и умничка, но с жутким мстительным характером. Если кто посмотрит не так, или кто чего скажет не с той интонацией – сразу проклинает, а ещё хуже, наябедничает высшему Харе, и тот приказик какой издаст, и смотришь, а кому-то уже и в командировочку неприятненькую ехать надо наверх, вселяться в человечка, да не на месяц-два, а на годы. Вот такая вот сво… своеобразная была Атлета Нитаровна, племянница самого высшего Харя.
Харь, Имадундил Спирулович, и по сущности своей был харей – высшим харей эгоцентризма. За множеством своих подселений в человечков, он уже подзабыл каково это быть свободной сущностью. Иногда у него проскальзывали характерные черты того, или иного индивидуума, в которого он когда-то удачно был подселен. И тогда, держитесь все в АДУ, когда, в сущности высшего Харя, проявлялся суровый начальник.
По-хорошему, у сущностей и подселенцев не было детей, а тем более уж семейных или родственных отношений, как таковых, но пародируя своих носителей, все сущности в тонком мире старались играть по правилам большого физического мира. И группировались в семьи, устраивали себе праздники имянарекания, выбирали партнеров для совместного житья-бытья.
Даже была создана специальная Канцелярия именотчествфамилий. “Шутником” и по совместительству присвоенцем имен там работал харя тонких изощрений. И именно из-за его буйной фантазии у всех сущностей имена, придуманные и вписанные во все регистрационные книги, были такими… такими вот.
А рабочий то день продолжался, как и все предыдущие нудные рабочие дни. Клерки сновали туда-сюда по офисному пространству, перенося кипы организационной документации из одного отдела в другой. Технические надзиратели следили за исправностью счетной и пишущей техники. Курьеры мотались, принося из верхнего слоя материализованные самые мерзкие и низменные желания человечков. Их то как раз и передавали в отдел Миралинды Грифововны. Там документы сортировались, проштамповывались, регистрировались и по тематике распределялись между исполнительными отделами. А исполнительные отделы и претворяли в жизнь материализованные желания. Правда человечки то и не ведали, что они что-то пожелали, но навязчивые идеи потом внедрялись в их пробитую и раненную ауру с помощью откомандированной сущности. И уж там, в плотном мире, кто как мог, тот и выполнял свою задачу. Или питался негативными эмоциями, или же проецировал мыслеформы разной категории и определенной параноидальной направленности. И человечки начинали абсолютную и непредсказуемую жизнь вести, в зависимости от присосавшейся сущности. По окончании командировки сущности сдавали отчет о проделанной работе. Удачное завершение работы сущностей – психологическое разложение человечков. Тогда командировка считалась успешной, и тем, что осталось от “существовавшего”, занимались уже совсем другие ведомства. За хорошо проделанную работу сущности-исполнители получали бонусы.
И все дела текли в агентстве спокойно и профессионально, и дальше, если б не один маленький сбой. Не в то время, не в том месте, не ту сущность подселили не в того человечка. А из-за чего – и непонятно, то ли высший Харя, на днях продувшись в карты, был наутро небрежен и задумчив и допустил двусмысленность в приказе, то ли Атлета, готовя приказ к исполнению, не там запятую поставила, но откомандированная по этому приказу сущность вселилась в прекраснейшего и всеми уважаемого, просто святого человека. Скандал в прессе, сумятица в обществе. Ужасающий позор в высших политических кругах. А все из-за сущности издевок. Человечек, всеми уважаемый, стал вести себя неподобающим образом, что могло сказаться на равновесии мировых сил.
И тут, конечно, на арену вышли “бдители”. В общем-то, ни в чем не виноватая, сущность скорейшим образом была изгнана из человечка, и распылена в астрале, чтобы прецедента больше не случилось, а самого человечка отправили в срочном порядке на длительный отдых, поправлять психическое здоровье.
Затем был спущен указ по всему тонкому миру привести дела в порядок, учесть все, что учитывается, упорядочить все, что упорядочивается. Грядет проверка сверху.
И вот принесла нелегкая, но в отдел ЖОП нагрянул проверяющий, да не простой из своих, сумрачных, а из самой, что ни на есть, небесной канцелярии. Ангел. Высокий, широкоплечий, голубоглазый. Невозмутимый.
В отделе наступила благоговейная тишина. Вертихвостки приосанились, выглянули из-за своих мониторов. Миралинда высунулась из своего “кубрика”, отбросив тетрис и засветилась приветственно всей своей синевой, даже Нюанида Бругоровна, спешно поправив несуществующий локон на шиньоне, приняла вид благочестивой девы. Среди тишины раздавалось монотонное шлепанье штамповой печати. Это Улиана, уставившись с открытым ртом на прибывшего, завороженно продолжала штамповать один и тот же документ. Одна Атлета сосредоточенно и спокойно набирала текст приказа на клавиатуре. И в сторону даже ухом не повела. Вдруг кто-то рядом с ней красивым баритоном произнес:
– Прошу выдать мне командировочные приказы от числа 25, года …надцатого, под литерой С.
– Формуляр! – не гладя на говорившего, изрекла Атлета, продолжая тюкать пальцами по кнопкам.
– У меня есть кое-что получше! – и ей под нос сунули большой жетон с 14-лучевой звездой.
Здесь Атлета изволила поднять голову и взглянуть на нахала. Нахал оказался очень даже привлекательным. Атлета долго смотрела своими фиолетовыми глазами в его голубые. Потом вздохнула, мягко соскользнула с кресла и грациозно протекла к офисным шкафам с приказами. Пока она там выдвигала ящики и рылась в них в поисках необходимых приказов, сама привлекательность стоял и следил за её действиями, или за ней. Или нет.
Жожиада сразу окрестила ангела прозвищем Ангел. И шепотком прокомментировала своей соседке:
– Смотри-ка Ангел то начал глазки нашей Атлеточке строить, – на ушко шушукнула Дорне.
Дорна кивнула и сделалась туманной.
Атлета со своего места услышала провокационное шушуканье в свой адрес и метнула в тот угол искру-проклятье заикания. Искра попала прямо в цель. Теперь Жожиада неделю будет тянуть гласные и стопориться на согласных.
– Ннну чтооо тты, в саааммом ддеееле, – проблеяла обижено Жожиада из своего угла. Но более аргументов не нашла и умолкла до поры. Дорна вообще из туманной стала дымчатой. Зато Миралинда выплыла на первый план и, улыбаясь во весь свой оскал заправской хищницы, выдала:
– Как мы Вас ждали!
Ангел переключил внимание с Атлеты на более близкий объект и удивленно спросил:
– Ждали проверку?
– Да какую проверку, мы так давно ждали, чтобы нас посетил такой вот…мужчина, – затрепетав накладными ресницами Миралинда Грифововна старалась казаться интригующей. – А то, знаете, у нас тут сплошные хари. Ни одного приятного вида.
– Понимаю, – ободряюще улыбнулся ангел.
В этот момент Атлета откопала нужные приказы и, вернувшись к своему месту и соответственно ангелу, шлепнула их перед ним на стол.
– Получите, распишитесь! – чопорно произнесла она и умостилась в свое кресло. И только хотела приступить с печатанью, как снова услышала вопрос:
– Где расписаться?
– Это было образное выражение, проверяющим приказы выдаются по устному запросу. – Атлета все-таки оторвалась от своего занятия и теперь, приняв непринужденно-надменную позу, сидела в кресле. И по мере того, как всматривалась в стоящего рядом…мужчину, все более и более во всей её сущности оживала тема несбывшейся любви. Помимо воли и логики, невзирая на строгие запреты и несовместимость взглядов.
И глубоко внутри Атлеты возникала доселе неведомая тяга к прекрасному и неизведанному чувству. До такой степени тяга, что вся её мерцающая субстанция начала сгущаться до степени материализации. И перед глазами удивленного ангела постепенно проявлялась неестественно притягательных форм и изгибов женская форма. Да, Атлета потрясающе была хороша.
И чистая и светлая зачаточная энергетика зарождающегося чувства сформировавшимся импульсом отделилась от Атлеты и прямехонько полетела в рядом стоящего ангела. И если б это сглаз был или проклятие, ангельская оболочка не пропустила бы такого. Защита сработала бы. А тут от светлого кто откажется, вот и впитался этот импульс и угнездился внутри ангела.
И на секунду показалось, что одни они в целом мире и существуют. Но странное мгновение промелькнуло и сгинуло. Атлета моргнула и отвела взгляд от ангела. Ангел же вздохнул и вернулся к своей невозмутимости. Никто в отделе ничего и заметить не успел. А Миралинда Грифововна продолжала свою активную атаку на проверяющего.
– А надолго Вы к нам? А не хотели бы Вы осмотреть наш офис?
– Не так чтобы очень. Мне необходимо встретиться с руководством вашего агентства. – ангел отвечал Миралинде, но смотреть продолжал на Атлету. А та уже повернулась к клавиатуре и с трудом сосредоточилась на очередном приказе.
– Не могли бы вы проводить меня к начальству? – спросил ангел, все также адресуясь к Атлете.
– Да, конечно, с удовольствием! – оживилась Миралинда. – Я могу…
– Не вы, а вот это милое создание. – ангел наконец-то соизволил бросить взгляд на Миралинду, но тут же повернул голову снова к Атлете.
– Атлета тоже с удовольствием проводит вас! – кисло произнесла Миралинда и демонстративно удалилась в свой “кубрик”.
– Я? Да, провожу, – Атлета оторвалась от своего занятия. – Пожалуйста, следуйте за мной.
Также грациозно поднялась с кресла и направилась к выходу. За ней последовал и ангел, попрощавшись с оставшимися.
После их ухода в отделе, как будто, прорвало словесную плотину. Жожиада пыталась говорить быстро, что получалось у неё не совсем удачно, с наложенным проклятьем:
– Ддддааа вы воооббщее ттаккооее ввидделии? – мычала и блеяла она.
– Какой красавец, – вздохнула Дорна, и из дымчатой стала мутной.
– Ох, девочки, в мое время, ангелы так просто к нам и не захаживали, – задумчиво произнесла Нюанида Бругоровна. – Да и внимания не обращали на каких-то там сущностей, вроде нас.
– Все меняется. – высказалась наконец-то и Улиана, оторвавшись от штамповки.
Из “кубрика” вылетела возмущенная Миралинда.
– Так, трещотки, работать, у нас нет высокопоставленного дяди, если что!
– Да при чем здесь дядя, Атлета и так сделает себе скоро карьеру, – убедительно произнесла Дорна. – С такими- то данными, ни один даже ангел не устоит.
– Дддаааа ууужжж, вввоот одддиииииин ии неее усссстояяяялл, – многозначительно протянула Жожиада.
– А что ты хотела, у неё неразделенная любовная энергетика бьёт через край, куда нам с нашими сплетнями и пересудами. – сказала Дорна.
– Я же говорю, все меняется, – повторилась Улиана и с неимоверной силой припечатала какой-то документ.
– Работать! – зло бросила Миралинда и вернулась в свой “кубрик”. Там она с неистовством начала рубится в тетрис. Ей и так, через нежелание, пришлось взять в свой отдел не кого-то со стороны, по своему выбору, а саму родственницу высшего Харя. И Атлета давно стояла у неё поперек горла. Хотя у Миралинды на всех имелся зуб. И тут в голове у неё созрел провокационный план, как подпортить жизнь Атлете. Ну не смогла удержаться, сказывалась специализация на лживых наветах. Только бы добраться до высшего Харя. Уж там она нальет ему в уши всякого непотребного про Атлету и ангела. И прощай, красотулечка и умничка. Вышвырнут в большой мир на подселение и моргнуть не успеет.
А Атлета и ангел молча перемещались мимо технических помещений, кабинетов сотрудников, конференц-залов к огромному начальственному кабинету высшего Харя. В приемной, перед дверью руководителя, сидела его секретарша – Агонийя Фирулетовна Струйзь. Эта сущность была настоящей лярвищей чувства вины. Даже у сущностей, которые появлялись здесь, чтобы предстать пред грозные очи Имадундила Спируловича, вид Агонийи вызывал неимоверную, неизбавимую вину за все что сделали, или не сделали. Да вообще, просто все вокруг виноватые, что сюда пришли и нарушили покой её ненаглядного руководителя.
