Kitobni o'qish: «Ожог от северного сияния»
Глава 1
Как же он докатился до такого? Завис в соцсетях, мониторит профили в поисках знакомств. И это он, Антон Карельский. Только пальцами щелкни, любая прибежит вприпрыжку к нему, тридцатидвухлетнему красавчику на порше. Ладно, не совсем к нему. К деньгам деда – рыбного короля, которые Карельский-младшенький проматывал изрядно.
Но Антону нужна была особенная девушка. Как выразился дед, «которую не жалко».
Дед вызвал с утра пораньше к себе в кабинет. Пока заканчивал очередные телефонные переговоры, Антон рассматривал интерьер. Смелые цвета и чистые линии. Роскошь, деньги и абсолютная власть монарха в своем рыбном королевстве. С картины на него косилась огромная щука, щерилась острыми зубками, блестела склизкой чешуей. Брр, даже тиной завоняло. Антон ненавидел все, что связано с рыбами: аквариумы, уху и саму рыбалку в особенности. Перевел взгляд на тяжелые бархатные портьеры, из окна открывался чудесный вид на сосновый бор, чудом уцелевший посреди модерновой городской застройки. Вот куда бы махнуть! Втянуть полной грудью бодрящий запах хвои и янтарной смолы. А не выслушивать все это. Сейчас дед затянет свою опостылевшую песню про Антонову безалаберность да уснувшую совесть…
– Что ты все время мотыляешься? – выговаривал Карп Карельский пару лет назад, когда внуку шарахнуло в голову записать свой альбом. – Что тебе всё неймется? Музыкантом решил заделаться?! Сперва дело (бизнес у нас семейный, если ты позабыл), а по вечерам – бренчи в свое удовольствие сколько влезет. Хоть на балалайке, хоть на ложках…
– Читал ли я твой бизнес-план? Твой последний… как там его… стендап? По выращиванию мухоморов в теплицах? – надсмехался дед месяца три назад.
– Это называется стартап. И не мухоморов, а шампиньонов, – уныло поправил Антон.
– Глупость она и есть глупость, как ты там ее не обзови. И твои идеи ничего не приносят. Кроме убытков…
Но начало этого разговора стало полной неожиданностью. Дед никогда не ходил вокруг да около, сразу с места в карьер.
– Время пришло, Антон. Мне нужен наследник.
– Я не готов, – внук стиснул длинными пальцами музыканта подлокотники кресла.
– Меня не волнует, готов ты или нет. От тебя потребуется не так уж много усилий. Парень ты крепкий, справишься.
– Дети… как-то не входили в мои планы в ближайшее время.
– А у тебя есть планы? – Карельский-старший иронично улыбнулся. – Кроме покупки очередного автомобиля и походов в вертеп?
– А если будет девочка? – с вызовом спросил Антон.
– Разберемся, – после секундной паузы ответил дед. – Девочки, и ты прекрасно это знаешь, в роду Карельских… бракованные. Поэтому нужен хлопец.
– Усынови. Или увнучи. Как правильно?
– Нет, приблудыши мне ни к чему. В ребенке должна быть наша кровь.
– Дурная кровь. – Губы Антона скривились в улыбке.
– Может быть, но наша. Подыщи подходящую кандидатуру на роль матери.
– Дед, я не собираюсь ломать жизнь ни одной из своих знакомых.
– Найди ту, которую не жалко. Которая выносит здорового ребенка. Или будет вынашивать до тех пор, пока не родится пацан.
– А если я откажусь от… этого, – сверкнул темно-серыми глазами внук, которые вместе со строптивым характером унаследовал от деда.
Карп Карельский побарабанил по столу.
– Не откажешься. Тебе, Антон, нужны деньги, к которым ты уже привык. Или ты хочешь пересесть на автобус? Питаться в забегаловках? И пить бодягу вместо виски? Сильно сомневаюсь.
– Допустим. На минуточку допустим, я соглашусь.
Седая кустистая бровь взлетела вверх, выдавая дедов интерес.
– Что ты будешь делать, если все-таки родится девочка?
– Ничего особенного, что обычно. Дождусь наследника, только и всего. С молодой женой ты поедешь на Щучий остров, где прекрасно…
– С женой? Мне еще и жениться придется?! – воскликнул Антон.
– Ну а ты как думал? Я с этого и начал, мне нужен наследник. Не бастард. Будет свадьба с фотографиями на первых полосах, с кричащими заголовками: «Свадьба года единственного внука Карпа Карельского», все как положено… На чем я остановился? Да, ты поедешь на Щучий, где прекрасно проведешь время в окружении северной природы.
– Щучий – такая глушь! Хотя предусмотрительно, вполне в твоем духе, дед. Если что-то пойдет не так, богом забытый остров…
– Не такой он и забытый. Ты давно не был на своей прародине, Антон.
– …лучше места для сокрытия преступления не найти, – мрачно подметил он.
Карельский-старший как будто и не слышал:
– Заодно присмотришь за лесопилкой. Никак руки не дойдут до нее.
– Похоже на ссылку.
– Считай, твой медовый месяц. Подышишь морским воздухом, порыбачишь.
– Ненавижу рыбалку, – буркнул Антон.
– Очень даже зря. Рыба нас кормит. После появления на свет сына ты сможешь вернуться в свою злачную среду обитания. И продолжать сорить деньгами, ни слова не скажу.
– Ну а дальше?
– Дальше? – удивился дед.
– Как мне объяснить ей… этой… жене про нашу генетическую особенность?
– Никак. Дурочка ничего не заметит. Умная сама поймет, да уж поздно будет.
– И что мне с ней потом делать? А если она головой тронется после всего. Как… – его голос внезапно осип, – …как мама.
Дед пожал плечами:
– Меня это совершенно не интересует. Делай что хочешь. Разведись.
– Ну а если ребенок не получится? Такое тоже может быть.
– Может. – Карельский-старший пристально посмотрел на внука. – Через два года разведешься.
– И ты от меня отстанешь? Через два года после свадьбы?
– Отстану.
– И не будешь приставать со всей этой хе… Со всем этим.
– Не буду. Я так понимаю, мы с тобой обо всем договорились. – Морщинистые веки деда слегка подрагивали. – Я ограничил траты на твоей карте. Чтобы ты был сговорчивей и быстрее соображал. На жизнь хватит, но шиковать не выйдет. Скажем, недели через две представишь мне свою невесту. Если не справишься, подберу сам.
И вот Карельский-младший перебирал своих знакомых, к которым можно было подкатить с таким предложением. Выходило, что ни к каким. По какой-то необъяснимой причине все девочки в их семье рождались дурочками. Они начинали поздно ходить, мычали и с возрастом становились агрессивными. Врачи разводили руками, аномалия, и забирали девочек под свой присмотр. Дед спонсировал неврологическую клинику, где под наблюдением находились его дочь и две внучки, старшие сестры Антона. У всех отмечались одни и те же признаки развития, точнее деградации.
Однажды, еще ребенком, Антон случайно увидел свою тетку. Встреча вышла незабываемой. Они с дедом подъехали к дому с круглыми башенками, огороженному высоким забором посреди леса. Дед увлекся разговорами с дядей в белом халате и содержимым папки. Антошка выскользнул из машины и подобрался поближе к краснокирпичному зданию со стрельчатыми окошками. В таком красивом доме непременно должны обитать волшебники в остроконечных шляпах и варить магическое зелье в огромных котлах! Он уткнулся в зарешеченное окно и разочарованно выдохнул. По ту сторону только белели стены и чернела кушетка. Ни чародейских мантий, ни колдунов. И диковинных растений со старинными фолиантами тоже не наблюдалось. В нос шибанул резкий, совсем не сказочный запах. Антон чихнул.
Вдруг перед глазами метнулось что-то волосатое, зарычало по-звериному, вцепилось в его запястье, покарябало когтями кожу. Да это же злое чудище! Оно и сожрало всех сказочных волшебников. Из оскаленной пасти текла слюна, расширенные зрачки безумно вращались.
– Пааапа, – заскулило чудовище тоненьким голоском.
Антошка испугался и заорал. Тут же сбежались люди – и снаружи, и там, внутри клетки, – даже в глазах зарябило от белых халатов и шапочек. Они разжали когтистые лапы и оттащили взбесившегося зверя от мальчика.
– Анна Карповна, вам нужно отдохнуть. – Двое здоровых дядек подскочили к животному, ловко завернули лапищи за спину, вонзили шприц в плечо зверя. Тот моментально захрипел и повис на дядькиных руках.
У этого чудовища было человеческое имя! Его отец тоже Карпович.
Как только царапины смазали зеленкой, Антон, вжав голову в плечи, сиганул в машину. Всю дорогу дед посматривал на него в зеркало заднего вида, молчал. Антошка и сам понял, что расстроил его своей выходкой. Только кто ж знал, что в замке обитал монстр!..
Своей мамы Антон почти не помнил, она ушла рано. Из подслушанных разговоров знал: «С катушек съехала, что немудрено с такой родней-то!» Разузнать большего не удавалось, потому что голоса сплетниц понижались до зловещего шепота. Антошка раздобыл у няни катушку с нитками и долго крутил деревянный стержень с кружочками на концах, удивляясь, как с него можно «съехать».
Отец пристрастился к выпивке и, крепко перебрав однажды, попал в аварию. Это было странно, потому что мужчин из рода Карельских как будто оберегали небеса. Они опаздывали на самолет, который разбивался при посадке, застревали в лифте во время ограбления банка, который намеревались посетить, и спали сном младенца в отеле во время схода лавины на горнолыжной трассе и буйства цунами на побережье. Вывод напрашивался сам собой: отцу просто не хотелось жить без своей любимой жены.
Все заботы по уходу за Антошкой взял на себя дед. Так они и жили – Карельский-старший и Карельский-младший – в окружении многочисленных помощниц (дед запрещал называть их «прислугой»), а бабушек в доме почему-то не водилось. Антон не жаловался, многие ровесники – с полным комплектом родичей – ему откровенно завидовали: дед-то мировой, все свободное время с внуком проводит – то на великах, то на футболе, то на море сорвутся по горящей путевке.
Антон вырос и заявил: хочу стать музыкантом, вот, на прослушивание записался. Дед рассмеялся, даже слезы из глаз выступили, и нанял репетиторов для подготовки к экзаменам на экономический факультет. Тайком Антон сходил на вступительное испытание, которое позорно провалил. Никакой он не талант, так, жалкая посредственность с непомерными амбициями! Экономика так экономика. Он почти свыкся со скучными рядами цифр и столбиками диаграмм, которые прочно обосновались на его рабочем столе. Иногда случайно услышанная мелодия отзывалась в его душе глухой тоской, звала за собой в прекрасный, воздушный мир музыки. Глупости, осекал он себя. Искал и находил развлечения в клубах, за игровым столом казино, на ночных дорогах города. С тоской можно было как-то мириться.
Глава 2
И вот теперь дед требовал продолжения рода.
Карельский-младший под ником «Рыболов» просматривал всемирную сеть в поисках подходящей жены. Никого обрекать на горе он не собирался, плодить уродцев тоже. Но и не хотелось сидеть с пустыми карманами, дед слов на ветер не бросал. Отлучит от кормушки в два счета!
«Временные трудности» – так Антон обозначил ситуацию, и как-то сразу полегчало, решение нашлось. Фиктивный брак. Ему нужна жена на два года, а ей… – деньги (квартира, машина, личико голливудской красавицы или что там в голове у современных прагматичных особ). Кое-какие сбережения у Антона имелись, если бы на конверте с купюрами потребовалось поставить надпись, он без долгих раздумий написал: «На мечту». Последний год мысль о собственной музыкальной студии не давала ему покоя, и даже едкие насмешки деда не охладили его пыл, скорее наоборот, подстегнули, заставили перейти от фантазий к планированию и сметам, которые выходили внушительными. Ничего, мечта подождет еще немного.
Осталось подыскать партнера, точнее бизнес-партнершу. Он просмотрел в соцсети сотни профилей, к вечеру от фоток рябило в глазах. Любительниц садов-огородов, вязаний-вышиваний, авторов содержательных постов «за жизнь» и книголюбок отбрасывал сразу – с «домашними девочками» не заговоришь на такую деликатную тему.
Оставались неформалки и искательницы острых ощущений. Всматривался в девичьи лица и прислушивался к своей интуиции: она не она, та единственная? Интуиция осторожничала и не спешила на помощь: «возможно», «скорее да, чем нет», «попробуй».
Ненавязчиво знакомился с кандидатками, после краткой переписки предлагал встречу. В парке, у фонтанов (в поисковых фильтрах выбирал города неподалеку от своего, не через тысячи километров тащиться на свидание). Двухнедельный срок, отпущенный дедом, истекал, а зацепиться было совершенно не за кого. А с дедовым протеже (если Антон сам не справится с задачкой) еще поди договорись.
Первая из списка пришла на свидание со старшим братом, который ни на минуту не выпускал их из виду и всюду таскался следом.
Вторая оказалась напористой занудой. Этого и следовало ожидать из их переписки, но интуиция одобрила этот вариант почти сразу: рационалистка, с такими проще договориться.
«Итак, у нас две позиции, – писала мисс Здравомыслие в сообщении, – Ботанический сад или парк Заскалье.
Если мы идем в первый, то
плюсы:
мы сможем провести пикник, посмотреть оранжерею с японскими растениями, сходить на рынок (правда, далековато) и купить фрукты;
минусы:
сад находится в другом конце города, мы потратим кучу времени, пока доберемся до него, и придется ехать с пересадками.
Если мы пойдем в «Заскалье», то
плюсы:
сможем провести пикник (как и в первом варианте), заглянуть в два интересных музейных павильона на территории парка, взять в прокате велики или роликовые коньки, близко добираться, это почти центр города;
минусы:
поблизости нет рынка (хотя могу заранее прикупить фрукты), вечером там многолюдно.
Выбирай план))».
Антон выбрал и почти сразу ошалел от ее навязчивости. Ее было слишком много. И она точно знала, кому и что следует делать. Он смылся под благовидным предлогом (вот блин, пираний в аквариуме забыл покормить, сожрут друг друга), до «Заскалья» они так и не добрались. После этой неудачи «Рыболов» стал обращать внимание и на место учебы будущей жены (зануда училась на программиста).
Третья оказалась рыбкой-прилипалой. Ее рот не закрывался ни на секунду. Несла она несусветную чушь, и тело Антона пошло чесоткой от такой непроходимой глупости. Не, он рядом с ней час еле продержался, не то что два года вытерпеть.
Четвертая через пару минут взгромоздилась Антону на колени, задышала часто-часто в ухо, нашептала жарко о своем исподнем и муже в командировке, предложила немедленно перейти к необременительным связям с острыми ощущениями. Интрижка с замужней в планы Карельского тоже не входила.
Пятая моментально накидалась до невменяемого состояния, в перерывах между стопочками жалуясь Антону на своего бывшего, который «поступил как последняя сволочь и променял ее на куклу с силиконом». И алкоголички без надобности, – уныло думал Карельский, трамбуя обмякшее тело в такси.
Шестая подавала надежды. Антон боялся верить своему счастью: неужели наконец-то повезло, нашлась та самая? Интерес был обоюдным, его пригласили на домашний обед. Воодушевленный, с букетом роз, он попрыгал по лужам в гости. И обед оказался хорош: смена из трех блюд, льняные салфетки, фарфоровая посуда, столовое серебро – все как полагается в приличных домах. Но под строгим взглядом ее отца – полковника в отставке – Антон сразу сник и понял, что пути с шестой кардинально расходятся.
В открытой сумочке седьмой он заметил яркую коробочку, из которой она украдкой вытащили капсулу и поспешно сглотнула, когда к их столу подошел официант. Когда она отвлеклась на меню, Антон ввел название с упаковки в поисковик. Сильный антидепрессант. Портить жизнь заведомо несчастного человека в его планы не входило, как и тратить свое время на очередной пустой вариант. Он оплатил заказ и покинул кафе.
К середине второй недели Антон выдохся окончательно.
На тумбочке затрезвонил мобильник. Дед с проверкой.
– Как успехи? – без предисловий начал он.
– Ну так, – обтекаемо ответил Антон, листая бесконечную ленту фотографий на планшете.
– То есть на примете у тебя никого нет?
– Почему же сразу нет? Есть, – преувеличенно бодро отозвался Антон.
– Жду не дождусь встречи с будущей невесткой. В воскресенье в шесть. У меня. Как, ты говоришь, ее зовут?
– А…
– Все с тобой понятно, – хмыкнул дед. – Я решу этот вопрос. Дочь Ярцева будет не против. Она давно на тебя глаз положила. Невеста с крепкой психикой и приданым к тому же.
В трубке раздались гудки отбоя.
Антон взвыл. О нет, только не дочь покойного компаньона. Гренадер в юбке, коня не хватает и хлыста. Судя по тому, как ее матушка «строила» и окорачивала батюшку, Антон после свадьбы прямиком угодит в рабство с лишением всех прав и свобод. Пожизненное рабство, тут без вариантов. Заикнется о разводе, сразу прилетит в ухо.
Он лихорадочно листал фотографии, не успевая всматриваться в пеструю ленту изображений. Надо как-нибудь самому выкрутиться и предъявить деду воскресным вечером свою находку. Палец одеревенел от однотипных движений, рука замерла – и тут он увидел ЕЕ.
Интуиция истошно завопила:
– Та-та-та! То что надо!
Селфи сделано напротив зеркала, по обстановочке – гостиничный номер, не из дешевых.
Ее руку, от хрупкого запястья до плеча, оплетала лиана тату. На одном бедре красовался извивающийся дракон с длинными усами, на другом – змея свернулась кольцом на колючих розах.
Кружево черного белья.
Перстень с огромным малахитовым камнем на длинных пальцах, напряженно сжимающих телефон во время съемки.
Фиолетовые ногти с бусинами.
Макияж подчеркивал миндалевидные карие глаза, высокие скулы и пухлые губы. Симпатичная. И взгляд понравился, зацепил что-то внутри – прямой, ненаглый, как будто удивленный.
Второе фото демонстрировало упругую попу, обтянутую легинсами, и стройные ножки в высоких черных ботинках со шнуровкой.
Третье – грудь, едва прикрытую кожаной курточкой, и снова ножки в чулках, выглядывающих из-под юбочки в красную клетку. Откровенная фотосессия происходила в приметном месте, и Антон – о чудо! – сразу же узнал локацию. Сквер у высотного стеклянного здания, в котором находился главный офис Карельского. Это же надо, какое совпадение, в другой город ехать не придется!
«Грешница», – прочитал Антон ее ник и хмыкнул. Определенно, то что надо.
Пробежался по лаконичным записям под ее постами.
«Я иду в мир своих фантазий, потому что подсела на тебя», «Сгораю ради тебя», «Не можешь справиться с моим сердцем, не трать свое время», «Ты называл меня отравой, как будто я была ядовитым плющом» – и дальше в том же духе.
Шмотки и телефон дешевые, из украшений только бижутерия – деньги ей точно нужны. Только что она делала в дорогом отеле? А, не моя забота, – отмахнулся Антон от лишних мыслей. Каждый выкручивается как может. Дело сделаем и разбежимся.
Он довольно потер руки, представив удивление деда, когда предъявит ему такую якудзу воскресным вечером. Так про внешний вид и речи не было, чтоб как в сказках суженую себе искать – длинна коса до пояса, уста медовые да кожа молочная.
Какая удача, она сейчас в сети! Не давая себе времени одуматься, настрочил: «Привет! Встретимся? Похулиганим?»
И тут Грешница замялась. Она набирала текст и стирала, снова писала и снова удаляла. Что за дела? Слишком нерешительна для такого нескромного профиля.
Антон исправился, добавил: «Ничего такого. Парк, мороженое, самокаты. Выставка какая-то. «Заскалье» сегодня в четыре. Пересечемся?» Подумал немного и отправил ей грустного котика.
Видимо, пушистый сделал свое дело, помог.
Через минуту она ответила:
«Привет, Рыболов. А как ты понял, что мы живем в одном городе?»
Только это и интересовало Грешницу. Он внимательно изучил ее страничку, про свой город она и вправду ничего не писала.
Ответил честно: «По зданию на фотке. Там мой дед работает», – и ведь ни капельки не соврал. Глава компании – это ведь тоже работа.
Через мгновение пришел ответ: «Хорошо, давай встретимся. Только в пять, – и, словно извиняясь, добавила: – С работы не успею до центра добраться». Они перебросились еще парой фраз, общаться онлайн с ней было легко. Скрестил пальцы: сегодня удача не оставит Карельского, он добудет красну девицу, даже ехать за семь морей не придется.
Странновато, что она днем работает, увеселительные мероприятия ближе к вечеру начинаются. Ну может, график у эскортниц такой. Ему-то что, встретиться согласилась – вот это важно. Антон пробежался глазами еще раз по ее страничке, но ничего нового так и не выудил. А вот фотка на фоне небоскреба-стекляшки пропала.
Глава 3
Ровно в пять у парковых фонтанов «Заскалья» прогуливался Антон Карельский. Чтобы Грешница узнала, оделся так же, как и на фото с аватарки, – белая футболка, горчичный пиджак, джинсы. Ее-то сложно будет пропустить, посмеялся про себя Антон.
Миниатюрная коробочка с розовыми гипсофилами в руках стала за эти две недели традицией. Этакий ненавязчивый презент на первую встречу. И романтично, и удобно – цветочки не завянут (губка там внутри с особым раствором, продавщица щебетала, постреливая в Антона глазками). Букетик форсировал события, экономил его время, девушки таяли и с первой минуты проникались к нему симпатией.
В это раз все пошло по-другому. На двери цветочного магазинчика, исправно снабжавшего его благоуханными подарками, висела табличка «Учет». Времени в обрез, искать другой ларек некогда. Ну и ладно! Очевидно, никаких внутренних барьеров у новой знакомой нет (с такими-то фотосессиями!), думал Антон, любуясь водными струями в фонтанной чаше. Без цветов обойдемся.
Слева подросток ловил в объектив осенние солнечные лучи, золотившие макушки парковых деревьев. Справа призывно улыбалась блондинка в коротеньком пальто и сапогах-ботфортах. Ничего такая, но не Грешница. Где же она? Как типичная женщина заставляет себя ждать? Он с раздражением взглянул на циферблат. Пять минут шестого. Где ее черти носят? Или демоны? Рядом прозвучало робкое «Привет», потонувшее в автомобильном гудке.
– Это ведь ты Рыболов, да? Мы познакомились утром. В сети. – Его рукава слегка коснулись.
Он резко развернулся.
Рядом стояло нЕчто. Обыкновенный заморыш. Волосянки зализаны в жидкий хвост, глухая водолазка болотного цвета, рваные на коленях джинсы (не по-модному рваные, а так, наспех порезанные ножницами, чтобы оживить унылые, видавшие виды штаны). Затертая кожаная курточка. И только перстень с огромным зеленым камнем на указательном пальце пробудил воспоминания, где-то он видел подобное…
Грешница?! Не может этого быть.
Антон поспешно достал телефон и отправил Грешнице вопросительный смайлик. В кармане заморыша моментально блюмкнуло. Ее пальчики заскользили по дисплею, и ему прилетел ответ: Да, это я.
Антон уставился на странное, невыразительное существо, стоявшее рядом. Обалдеть! Это какой-то дурацкий розыгрыш. Она оказалась совершенно не такой, какой он себе вообразил. Только глаза были прежними – карими, печальными и самую малость удивленными.
Девчонка мялась и совершенно не знала, что же делать дальше. Он тоже не знал.
Падшему ангелу из интернета можно было предложить все что угодно, хотя бы участие в оргии в этом фонтане. А с этой что ему делать? До встречи с дедом оставалось всего два дня и ноль вариантов. И шансов найти что-то подходящее тоже ноль. Потому как угробит он свободное время на эту…
– Так мы пойдем на выставку? – Голос приятный, мелодичный. Антон привык доверяться своему первому впечатлению, но не от внешности, от звука.
Карие глазищи вопросительно уставились на него.
Выставку? Ах да, он же выманил Грешницу на свидание под благовидным предлогом – посещение музейчика в парке. Пока они молча шли к стеклянному павильону, Антон перебирал в голове допустимые варианты побега. Может, просто смыться? Без объяснений. Тяжело вздохнул. Нет, обещал же, значит, выставка.
Едва переступив порог павильона, Антон скривился: какая гадость! Экспонаты – рыбы во всевозможных обличиях, этакое современное искусство. По центру установили огромный аквариум, в котором навеки застыло дохлое зубастое чудище в формальдегиде. Чешуя двухметровой щуки переливалась в свете ламп. Мертвый глаз по-хищному блестел при виде добычи.
– Ух ты какая! – восхитилась Грешница и прижалась носом к стеклу.
– Нравится? Серьезно, что ли? – без особенного интереса спросил Антон, раздумывая над своей фатальной невезучестью. Какая по счету кандидатка? И снова мимо.
– Не то чтобы нравится… Она и мертвая, и в то же время устрашающе живая. Не оторваться.
Глаз не оторвать, вот тут прям в яблочко. Только от его чуднОй знакомой, с которой он расстанется минут через… скажем, минут через пятнадцать. И пойдет в свою мужскую берлогу думу думать, как же быть дальше. Он прогулялся по залу, чего только не понатащили сюда: как внутри кастрюли с ухой, даже затошнило. А она залипала около каждой рыбехи. Чего она в них нашла?
Рыба-пила с часами вместо брюха в стиле стимпанк.
Камбала, сложенная из кусочков разбитой тарелки.
Бронзовая статуэтка дельфина-подсвечника.
Янтарная щучка-кольцо.
Железный уродец с плавниками на четырех лапах.
Валяные тапочки с морскими гребешками.
Стая рыб-деревяшек с неестественно длинными плавниками.
Бисерные брошки-мальки.
Чеканка по металлу – агрессивное существо с фонариком, глубинный удильщик.
Сомик с зонтиком и судак с дудочкой на нарисованной набережной.
Челюсти из приоткрытой консервной банки с надписью «Шпроты».
Рыбий хвост из сиденья стула.
Искусство, нЕчего сказать. Повысить художественную ценность этих рыб смогут только ценники с кучей нулей, иначе никто не позарится на такие «произведения».
Антон начинал закипать, мало того, что лопухнулся, так еще и время тратит черт знает на что. Ну ладно, бывает, ошибся. Так зачем на выставку тащиться-то было? Знакомая его настроения совершенно не разделяла.
– Смотри, вот ей одиноко. – Она показала на рыбку из папье-маше, покрытую песком и мелкой галькой. – А эта испытывает страх оказаться не такой, как все. – Она посмотрела на того металлического уродца на ножках.
– Занятные наблюдения. Сама придумала?
Грешница смутилась и замолчала.
– Ну, а с этой что? – Антон ткнул пальцем в камбалу из керамических кусочков.
– С этой?.. Разбитое вдребезги сердце.
Да, в фантазии новой знакомой не откажешь. Интересно, это ее работа так развивает креативность? К каждому клиенту – особый подход. Или врожденное? Направить бы ее фантазии в нужное ему русло… Про всякий экспонат у нее было что сказать. Понемногу Антон втянулся в игру и даже неплохо провел время. Нескучно, во всяком случае. Дальше Карельский и сам не понял, как так получилось, но он пригласил ее в кафе.
Грешница задумалась, прикусила губу, сняла с плеча свой старенький джинсовый рюкзачок и принялась в нем копаться.
Неужели откажется? – мелькнуло в голове Антона, и его кольнуло легкое разочарование:
– Ну же, всего лишь чашка кофе.
Карельский не понимал происходящего. Как нашептывала интуиция, против его природного обаяния (которым он пользовался без зазрения совести) она не устояла. Тогда в чем дело? Цену себе набивает? Ломается? Непохоже. Набивают и ломаются обычно с другим выражением лица, самодовольным.
Она залезла в карманы джинсов и вытащила смятые купюры, согласилась:
– Если только кофе.
Кафешка нашлось рядом, за углом.
По привычке галантно отодвинул стул перед дамой, хотел было помочь с верхней одеждой. Но Грешница намертво вцепилась в свою куцую курточку, замотала головой. Пожал плечами: как хочешь, красавица.
– Будешь лазанью? – небрежно спросил, просматривая меню.
– Лазанью? – переспросила она, заглядывая через его плечо в папку, поданную официантом.
Тот зажег свечку и создал совсем неуместную романтическую обстановку.
– Телячью отбивную? Жюльен?
И тут он заметил, что ее взгляд скользит по столбику с ценами. Все просто, она ограничена в средствах.
– Я пригласил, мне и угощать. Не стесняйся.
– Нет, я сама… я могу заплатить. Спасибо. Мне тоже лазанью и кофе, – она улыбнулась официанту, и ее лицо моментально преобразилось.
Да она ничего, когда улыбается, отметил Антон. Надо ее почаще веселить. Почаще? Видишь ее в первый и последний раз в жизни, накинулся он на себя.
– Кстати, почему Тина? Это же псевдоним? – поинтересовался Карельский (в парке она, смущаясь, назвала свое имя), а про себя подумал: как Роксана, Клеопатра или как там еще величают себя жрицы любви.
– Моя имя Антонина. Но мне оно ужасно не нравится, как и все, что с ним связано. Поэтому для знакомых и друзей я – Тина.
Принесли заказ. Дальше разговор поддерживал Антон, потому что Тина набросилась на еду. Ела она быстро и с удовольствием. Напоминала голодную кошку, которой наконец-то перепало что-то вкусненькое, только что не урчала от удовольствия. Дед всегда говорил: посмотри, как человек ест, все о нем и поймешь. Антон о ней ровным счетом ничего не понимал, только изумлялся, сколько в нее входило. Поймав на себе удивленный взгляд, ответила просто:
– С утра ничего не ела. И на работе некогда было…
А разве тебя там не кормят? Клиент нынче жадный пошел, прижимистый? – чуть было не ляпнул Антон, но потом осекся: не его ума дело.
– Как тебе выставка? – спросил он просто так, чтобы поддержать беседу, не то чтобы его сильно интересовало мнение Грешницы. Не жевать же в тишине.
Он ожидал ответа из ряда «Креативно», «Свежо», на худой конец, «Прикольно» и прочие расхожие фразы, но Тина снова его удивила:
– Каждая рыбка – внутреннее состояние ее творца. О чем человек думает, что его беспокоит, о чем мечтает.
– Да? И какой была бы твоя рыба на этой выставке? – подключился к игре Антон.
– Бумажной, оригами, – сразу ответила она. – Это как видимость оболочки, а на самом деле ничего нет. А твоя?
Антон растерялся.
– Моя?.. Сахарная. Знаешь, бывают такие формы, в них заливают растопленный сахар, он застывает и получается фигурка. Леденец. Приторный леденец по заданной форме.
– А форму выбрали за тебя, и она тебе не очень-то нравится, да?
– Примерно так, – он внимательно посмотрел на Тину, девица-то догадливая. Вроде и не распространялся Антон про свою жизнь, а самую суть ухватила.
– А мечта у тебя какая? – спросил Карельский, ожидая услышать банальщину и опять ошибся.
– Мне хочется открыть кафе.
– Кафе? Их же так много.
– Необычное. Котокафе, – она расправилась с лазаньей и перешла к кофе с пироженкой.
Комплимент от заведения выглядел как валентинка в виде бисквитного сердечка с вишенкой, ну и пошлость!
Тину интересовало исключительно содержание десерта:
– Вкуснотища-то какая!
– Мое забирай, не хочется, – он придвинул блюдечко с розовой пошлятиной в ее сторону. – Мы сейчас об одном и том же говорим? О месте, где коты шастают по столам и оставляют шерсть в тарелках посетителей? – Он поморщился. – Я правильно понимаю?
– Почти. А еще снимают стресс и дарят хорошее настроение. Не все могут завести кошака дома, а прийти в кафе – почти каждый. Кошкотерапия, не слышал о таком?
– Ну… – Антон неопределенно развел руками.
– Но это только мечта, – грустно заметила Тина. – Я откладываю, но…
