Kitobni o'qish: «Лицевая-изнаночная»
1.
Пять лет назад Нина начала вязать. Она вязала бесконечные метры шерстяного полотна: ряд – лицевых, ряд – изнаночных, лицевая-изнаночная, лицевая-изнаночная, лицевая-изнаночная… Она распускала и начинала вновь. Так Нина забывалась: рядом больше не было мужа, с которым они прожили почти 40 лет. И ей было все равно, что из ее вязания не получится даже шарфа. Главное, она в этот момент была сосредоточена только на спицах и нитках, и голова становилась легкой.
Но сегодня спасительное вязание помогало ей справиться с другой проблемой. Позвонила младшая сестра и без предисловий объявила:
– Хватит себя хоронить и превращаться в бабку. Твой Игорь не одобрил бы, будь уверена. Тебе всего 60 лет, жизнь продолжается. Так что сегодня вечером приходи ко мне на посиделки, будет один интересный мужчина. Прекрати выкидывать свою жизнь на помойку! Отказ не принимается, жду в шесть.
И бросила трубку.
Нина даже ответить ничего не успела. Судорожно схватилась за свое вязание и застучала спицами.
«Ну как я пойду? Что за глупость? Стыд-то какой. Невеста тоже выискалась в 60 лет», – быстро мелькали мысли.
Со спицами на перевес она неслась против собственной натуры, которая давно сопротивлялась одиночеству.
И ей не нужно было, как в молодости, мужской ласки. Эта часть жизни давно, еще с Игорем, отошла на второй план. Она просто устала быть одна, ей требовался тот, с кем можно вместе посмеяться и помолчать, тот, кого можно накормить пирожками, тот, кто выслушает, огородит от страхов. А они в ее одинокой жизни, все чаще нападали. Она постоянно находилась в каком-то внутреннем напряжении: то ей казалось, что она смертельно больна и умирает, то вдруг чудилось, что ее взрослый сын попал в аварию или внук подхватил ужасную болезнь.
Она мечтала о том, что в ее жизни появится кто-то сильный. Конечно, где-то в глубине души, ей все же хотелось, чтобы он не только выслушивал ее причитания, но и смог крепко обнять, обдав приятным запахом терпкого парфюма.
«Что за интересный мужчина? Вечно Вера выдумает что-нибудь. Но кто он? Откуда? Тоже вдовец?» – любопытство брало верх над стыдом, и Нине от этого становилось не по себе.
Она в сердцах откинула вязание. И подошла к полке, на которой уже пять лет стояла фотография мужа в черной рамке. Игорь на ней был серьезным, портрет делали для доски почета на заводе.
– И что скажешь? – она вслух обратилась к фото и застыла, словно, ждала ответа, которого, естественно, не последовало.
– Молчишь? – зачем-то упорствовала Нина. И на секунду ей показалось, что официальная серьезность мужа чуть поблекла, и сквозь нее проступило его истинное лицо: шутника, рыбака и гурмана.
– Схожу только из любопытства, потом тебе все расскажу, – честно пообещала портрету Нина и взглянула на часы.
Уже очень давно она никуда специально не собиралась. Ежедневная рутина, состоящая из поездок на работу, не считалась. Ведь Нина была продавцом в супермаркете, а значит, была обязана носить униформу, поэтому наряжаться ей было абсолютно некуда. Она вообще эти пять лет никуда особо не выходила, даже в магазин, она ведь в нем работала. Бывало, заглянет к единственному сыну, но долго не сидит, у него своя семья, свои заботы, да и кто из 40-летних взрослых мужчин интересуется мелочами неинтересной жизни матери?
Душевное общение осталось у Нины только с младшей сестрой Верой, чтобы провести вместе время им не нужно было нарядов, причесок и макияжа. Маленькая кухня Нины, горячий чай и пироги с вареньем, на которые хозяйка была мастерицей, вот все, что им требовалось.
Нина набрала номер Веры.
– Верунь, и что мне надеть? – без предисловий начала Нина. – Почему-то ей не пришло в голову сразу спросить, кто этот загадочный мужчина. Ее голова совершенно неожиданно сосредоточилась на гардеробе.
– Что-нибудь освежающее. Помнишь, у тебя кофточка голубая была, – по-деловому ответила младшая сестра.
Нина спохватилась:
– А теперь скажи, кто он. Может быть, я вовсе никуда не пойду. И, кстати, голубая кофточка мне давно мала. Ты же знаешь, после смерти Игоря я поправилась на 10 кило.
– Ну все равно надень что-нибудь светлое, – ответила сестра и без паузы затараторила, – ты про него, может быть, слышала. Он с моим Толиком вместе в порту работает, механиком на судне. Человек непьющий, небедный. С женой в разводе давным-давно, дочка есть у него взрослая, она с семьей отдельно живет. Ему 65 лет, но на пенсию пока не собирается, мужик он крепкий.
– И как зовут этого крепкого механика? – пошутила Нина.
– Сергей Семенович. Но все зовут Семёныч. В общем, вы друг другу подходите. Давай, собирайся, а то время уже, – поторопила Вера.
Нина опять взглянула на часы, стрелка подбиралась к половине пятого.
Она встала перед зеркалом, скинув с себя халат. В нем отразилась немолодая, но миловидная женщина, не утратившая природного обаяния. Вера покачала головой, глядя на тронутые варикозом ноги, покатые плечи. Но потом гордо подняла руки к пышным и блестящим волосам, которым могла позавидовать даже молодая барышня. Сначала она собрала свою каштановую копну в пучок, потом распустила, потом опять собрала.
Решительно раздвинула дверцы шкафа-купе и глянула на свой гардероб.
«Много чести тебе, Семёныч!» – подумала она и достала оттуда свой повседневный наряд – темно-бордовую трикотажную кофточку и шелковую черную плиссированную юбку.
«Вот так! – гордо глянула Нина в зеркало, достала косметичку, прошлась пудрой по щекам, слегка подкрасила ресницы и губы.
Пока собиралась, опять глянула на портрет мужа.
«Игорь, прошу тебя, только не смейся надо мной. Мне и так не по себе, но я так устала от одиночества», – она обреченно опустила руки, постояла неподвижно пять минут, а потом вышла на улицу.
Стояло лето, но день выдался нежаркий, солнце время от времени пряталось за облака, слегка хмурилось. Она взяла с собой легкую джинсовую куртку, вечером нужно будет возвращаться домой, а с реки всегда дует холодный ветер.
Их городок стоял на берегу одной из главных рек страны, поэтому половина мужчин работала в порту, и это было престижно, там хорошо платили. А вторая половина вкалывала на металлургическом заводе, и это было уже не так статусно, потому что вредное производство свело раньше времени в могилу многих крепких мужиков. Вот и ее Игорь ушел из жизни слишком рано, не дотянул до 60-летия пару месяцев. Когда-то они вместе так радовались тому, что их единственный сын Андрей сумел устроиться не в горячий цех, а работал на том же комбинате, но в лаборатории промышленной электроники.
Нина шла по улице, теплый ветер пытался растрепать ее прическу, задуть под юбку, вырвать из рук небольшой пакет, в котором она несла коробку конфет. Только она этого совсем не замечала, беспокойные мысли теснили одна другую, и все это выливалось во внутренний диалог с покойным мужем.
«Ты пойми, никто тебя не заменит. Только мне так плохо одной, что хочется хоть иногда с кем-то перед сном словом перекинуться», – оправдывалась она.
Младшая сестра жила в высотке, которая начала появляться перед глазами Нины, выныривая из моря зелени парка, через который ей предстояло пройти. Дом гипнотизировал ее и заставлял сердце колотиться как бешеное.
«Да, что это!» – Нина не выдержала и присела на скамейку в парке, которая ей попалась по пути, чтобы унять волнение. Вот тут она пожалела, что в ее сумке нет вязания, руки так и просили спицы. Но спокойно сидеть тоже не получалось, она порывисто встала, организм требовал какого-то движения, чтобы сбросить лишнее напряжение. Ноги сами заставили ее идти по тротуару. Из-за колотящегося сердца, она только в последний момент заметила, что ее догоняет мужчина с собакой на поводке.
– Стойте, подождите! – видимо, он пытался окликнуть ее уже не в первый раз. В его руке был пакет, который она оставила на скамейке.
– Вот, вы забыли, – он протянул забытую вещь. Собака беспокойно бегала вокруг хозяина и наматывала вокруг него поводок. –Бастел, успокойся, – скомандовал мужчина псу. Животное послушно село рядом, с любопытством склонив голову на бок, поводок так и остался намотанным вокруг ног хозяина, не давая ему пошевелиться.
– Спасибо, – Нина взяла пакет и не смогла сдержать улыбку, уж больно комично выглядела эта картина. Ее волнение само собой немного схлынуло.
– Он у меня еще молодой, – высвобождая ноги, объяснил мужчина.
– Смешной пес, это что за порода? – поинтересовалась Нина. Собака была похожа на овчарку, но на низких лапах, с вытянутым туловищем.
– Это корги, они добрые. Порода была выведена для того, чтобы пасти стада, а не для охраны жилища, – прохожий погладил своего друга по загривку.
– Бастел, пошли! – скомандовал он, и улыбнулся Нине.
– Пока, Бастел, – Нина обратилась к собаке и взглянула на часы, стрелки уже перевалили за шесть вечера, она опаздывала, поэтому подхватила пакет, развернулась и поспешила к сестре.
Мужчина еще какое-то время смотрел ей в след, а собака породы корги весело тянула его вглубь парка.
2.
В гостях у Веры и Анатолия собрались четверо сослуживцев мужа. Повод был не то, чтобы очень значимый, но в коллективе было принято отмечать профессиональный праздник – День морского и речного флота. Пришли те, кто работал с ним в одной ремонтной бригаде, двое были с женами, двое – нет.
Нина опоздала, поэтому Вера торопливо представила всем сестру и усадила ее рядом с собой за стол. Праздник только начался, все чинно жевали салаты. Когда хозяйка начала в ответ знакомить ее с гостями, народ из вежливости отложил вилки. Вера начала с двух неженатых товарищей.
– Это Андрей Красильников, – махнула сестра в сторону грузного мужчины с небольшими залысинами, – что ты грибы не берешь? Угощайся, сами собирали, – без паузы обратилась к нему Вера.
«Ой, слава богу, что он не Семёныч», – выдохнула Нина. Этот Андрей ей стразу не понравился, он так жадно жевал, как будто его полгода не кормили.
– А это Сергей Семенович, – старший механик. Вера широко улыбнулась и повернулась к противоположной стороне стола.
– Можно Семёныч, меня все так называют, – гость привстал и даже, показалось Нине, как будто чуть поклонился.
На 65 лет он совсем не выглядел, был подтянут и моложав. Все впечатление, пожалуй, портили лишь его старомодные очки.
Вера решила, что его нужно представить щедрее, поэтому продолжила:
– Семёныч – известный рыбак. Его катер пустым с рыбалки никогда не возвращается.
Младшая сестра многозначительно повернулась к Нине и сделала большие глаза, дескать, «ты видишь, у него даже свой катер есть, а не какая-то там лодка резиновая».
– О! – только и смогла выговорить Нина.
– А вы какую рыбу любите? – спросил ее Семёныч.
– Я, если честно, не очень люблю речную рыбу, в ней слишком много костей. Но, если выбирать только из нее, мне нравится жареный лещ, – призналась Нина и тут же вспомнила, как замечательно было уплетать свежего, недавно выловленного леща вместе с Игорем. Он не только сам ловил рыбу, но еще и мастерски умел ее жарить – с хрустящей корочкой. На ее лицо набежала легкая тень, что тут же заметила сестра, но совсем не понял Сергей Семёнович.
– Рыбалка на леща – отличное дело! – радостно сообщил он. – Если знаешь места, то можно выловить просто огромные экземпляры.
– А помнишь, как в прошлом году мы на леща ходили? Два дня пропадали, – поддержал его хозяин вечерники и муж Веры –Анатолий. Кстати, именно он был инициатором этого знакомства. Ему очень хотелось, чтобы его друг, наконец, встретил спутницу жизни. Во-первых, логично рассуждал он, если Нина и Семёныч будут вместе, то у них сколотиться отличная компания, а компании Толик обожал. Они долгие годы дружили семьями, когда был жив Игорь, и свояк хотел вернуть это беззаботное время. А сослуживец и один из лучших друзей как нельзя лучше устраивал его на месте будущего зятя. Во-вторых, ему было искренне жаль Нину, она на глазах чахла последние пять лет.
– Надо в этом году повторить. А что если нам поехать всей компанией? – Семёныч обвел приглашающим взглядом всех, кто был за столом, и на несколько секунд задержал его на Нине.
– Конечно, поедем, – с энтузиазмом ответила за всех Вера.
– Ой, ребята, что-то вы с этой рыбалкой увлеклись, – не переставая жевать, вставил Андрей Красильников. – Я вот, например, не любитель.
– А вы? – обратился Семёныч к Нине.
– У меня муж был заядлый рыбак, но с ним на рыбалку я ни разу не ездила, не было такого желания, – призналась она. Настроение куда-то улетучилось. «Игорь, прости меня», – про себя взмолилась Нина.
– Мне Толик говорил, что ваш муж был прекрасным рыбаком, – ответил Сергей Семёнович.
«Ага, значит, ты тоже пришел сюда только из-за этих нелепых смотрин», – мелькнуло у Нины. В слух же сказала:
– Да, они с Анатолием всегда вместе ездили.
Разговор за столом лился, не переставая. Гости уже давно перешли от чинных салатов к веселому горячему. Хоть Нина и впала в свое обычное тоскливое настроение, она все же подметила, что Семёныч, действительно, не пьет. Только в самом начале предложил тост за дам, сверкнув глазами в ее сторону, и выпил единственную рюмку.
– Нинок, помоги мне с тарелками. Давай чай накрывать, – в какой-то момент обратилась к ней Вера. Сестры засуетились около стола, а потом исчезли на кухне.
– Ну как? – был первый вопрос Веры – Что скажешь?
– Не знаю, нет у меня никакого настроения, – честно призналась Нина. – Знаешь, как разговор про рыбалку зашел, у меня все в груди оборвалось, так стыдно стало перед Игорем.
Нина устало поставила стопку грязных тарелок в раковину и облокотилась о стену:
– Не могу больше. Я домой пойду.
– Э нет, так не пойдет, – Вера обняла сестру. – Чай попьем и пойдешь.
– Этот Семёныч неплохой человек, я вижу, только не лежит душа, хоть убей, все время Игорь перед глазами, – голос у Нины начал дрожать.
– Ну что ты! Не надо! – Вера еще сильнее стиснула плечи сестры.
– Не буду, ты права! – Нина улыбнулась через силу. – Что я всем праздник портить буду? Да никогда!
При этом она решительно выпрямилась, чмокнула Веру в щеку и сказала:
– Где торт? Давай я порежу и вынесу.
Все пили чай и нахваливали хозяйку за десерт, а Нина думала:
«Вот дожила я до 60 лет, а так и не научилась поступать так, как удобно мне, всё на людей смотрю, как бы кого не обидеть. Вот не хочу я через силу улыбаться, но продолжаю все равно чай пить. Надо было уйти. Вера бы меня поняла, а на остальных наплевать».
Она машинально ковыряла торт.
– Что-то, Нина, вы невеселая вдруг стали, – обратился к ней Семёныч.
– Почему же? Все нормально, – на автомате ответила она и, словно, ударившись об угол, внутренне застонала от боли: «Вот опять эта моя бесхарактерность!»
Нина, обжигаясь, пила чай. И тут она осознала, что точно так же всегда вела себя и со своим Игорем. Все годы в браке она только и делала, что подстраивалась под него, всегда от крупных решений до мелочей. Когда-то ей очень хотелось поступить в институт пусть и заочно. Но Игорь сказал, что если она будет работать и учится, то забросит семью, то есть его и дочь. И Нина, повздыхав, согласилась. Игорь хотел дачу, и они ее купили, каждое лето проводили, стоя над грядками, а Нине хотелось к морю, где она была лишь однажды, в молодости. На ее несмелые попытки уговорить мужа поехать, он удивленно пожимал плечами: «А за огородом кто следить будет?» И она шла сажать рассаду.
Все называли ее мягкой, женственной и доброй.
«А по факту я просто очень удобный человек, со всем всегда соглашаюсь. Получается, и Игорь мной пользовался?» – этот неожиданно пришедший в голову вывод заставил Нину поперхнуться и вынырнуть из своих мыслей.
Она видела, что за столом остались одни женщины, мужчины пошли на балкон курить.
Гостьи обсуждали очередной развод Лолиты Милявской.
– Захотела – и развелась, как считает нужным, так и поступает, молодец! – говорила одна из сидевших за столом.
– Ничего хорошего, тоже мне, сильная женщина нашлась, развелась, когда узнала, что ей муж изменяет. Так любая дура может! А ты попробуй, верни благоверного, уведи его обратно в семью. Если сможешь, значит, ты на самом деле сильная женщина, – спорила другая гостья.
«А я какая? Сильная или вечная жертва своей бесхарактерности? Что значит, верни его в семью? Разве так волевые женщины поступают, как будто объедки с чужого стола подбирают?» – думала она.
Нина перегнулась через стол и обратилась к младшей сестре:
– Слушай, Верунь, я пойду, наверное. Уже поздно.
В этот момент с балкона начали подтягиваться мужчины.
– Нина, вы домой собираетесь? Давайте я вас провожу, – тут же отреагировал Семёныч.
– Хорошо, а то мне через парк возвращаться, а сейчас уже десятый час, – ответила она и тот час прислушалась к себе: действительно ли ей нужен провожатый или это она из вежливости? «Вроде и правда страшновато ночью ходить», – решила Нина.
В парке было темно, фонари горели через один, а кое-где и вовсе не горели. Нина боялась оступиться, поэтому была совсем не против, когда Семёныч взял ее под руку.
– Вот в нашей стране всегда так, хотим как лучше, а получается как всегда. Фонарей полно, но они не горят – разбили. Молодежь! – рассуждал Семёныч.
Нине всегда казались скучными разговоры «про политику». Но по привычке она поддакнула:
– Да, вы правы.
«Так всё же, я бесхарактерная?!» – мгновенно разозлилась она на себя. И, словно нырнув в холодную воду, добавила:
– А знаете, Сергей Семёнович, я сегодня для себя решила, что буду говорить только правду, – она легонько высвободила свой локоть из его руки. Например, я не люблю стариковского брюзжания, и мне все равно, кто разбил фонари, и почему они не горят, – произнесла она.
– По большому счету, мне тоже все равно, – вдруг поддержал ее Семёныч. – Это просто для беседы. А что интересно вам? Давайте поговорим о том, что интересно вам.
Нина молчала, оказалось, что на такой элементарный вопрос ответить очень сложно.
«Мне же не 20 лет, почему я не могу сказать, что интересно именно мне? Глупость какая-то. Неужели я как-то не так жила, что не могу ответить на этот элементарный вопрос?» – мелькнуло в голове.
– М-м-м… Расскажите про реку. Вы же в порту работаете, – наконец, проговорила она.
– А вам, действительно, интересно? Обычно женщинам не это нужно, – с сомнением в голосе произнес ее спутник.
– Надо же мне было что-то ответить на ваш вопрос, – устало отозвалась Нина.
Почти весь остаток пути до дома они шли молча. Семёныч пытался что-то рассказать о своих речных приключениях, но Нину занимал совсем другое. Она была в растерянности от того, что не понимала, как так получилось, что за 60 лет жизни ей так и не удалось понять себя.
