Kitobni o'qish: «Пересказ романа Эриха Марии Ремарка «Три товарища»»

В это утро Роберт Локамп пришёл в автомастерскую раньше обычного. Сегодня был день его рождения: ему исполнилось тридцать лет, и он ещё не понял – хорошо это или плохо. Когда-то он не мог дождаться, чтобы скорее стукнуло двадцать, и можно было бы в полной мере ощутить себя взрослым и очень важным, а теперь…

Пока не пришли его друзья Отто Кестер и Готтфрид Ленц, Робби решил вспомнить некоторые годы своей жизни. На память пришёл 1916 год. Ему исполнилось восемнадцать, и он был новобранцем. Ох, и нелегко ему пришлось тогда! Война всем диктовала свои условия: ему и товарищам пришлось быстро повзрослеть, иначе, если бы они остались дольше в своих юношеских фантазиях и взглядах на жизнь, то вряд ли бы выжили. Хотя некоторые всё-таки погибли, виной этому был не возраст, а скорее злой рок. В голове Робби, как корабли, проплывали фрагменты жизни. Он вспоминал, как лежал раненый в госпитале, потом родной дом, смертельно больную маму, голод, революционные события, арест друзей, бедность, быстро меняющуюся работу, страшную инфляцию: в то время он зарабатывал двести миллиардов марок и не успевал их тратить – каждый час они обесценивались, как фантики. Потом работу тапёром в кафе «Интернациональ», затем встречу с Кестером и Ленцем… Кестер был школьным товарищем Локампа и Ленца, а вскоре и командиром их роты, затем лётчиком, студентом, гонщиком и наконец – хозяином авторемонтной мастерской. Сначала к Кестеру присоединился Ленц – последний романтик (как он сам себя называл) и поэт, правда творил он так давно, что об этом, наверное, не стоит и вспоминать. До автомастерской он несколько лет путешествовал по Южной Америке. Локамп последним примкнул к компании автомехаников. Вот так они и шли по жизни втроём. Размышляя обо всём этом, Роберт Локамп подумал, что всё не так уж и плохо: у него неплохая работа, он силён и здоров, а об остальном можно не задумываться. Времена горькой тоски Локамп заливал горькой водкой – почему-то ему казалось, что это выход из беспросветного одиночества.