Полет сквозь камни

Глава 5
Лунный свет

Селестина сидела на подоконнике и смотрела через распахнутое настежь окно на луну.

Сегодня богиня подлунных не казалась ей такой враждебной, как обычно. Наоборот, она вдруг почувствовала новый, острый интерес к Желтоглазой и даже захотела «примерить» на себя веру лунатов.

А что, если Луна не такая уж Хищница, какой представляют ее астры? Если присмотреться, то лунный свет, струящийся по крышам городских домов, кажется мягким и нежным, рассеянным, печальным… Слабым. Словно бледный призрак Солнца, несколько часов назад исчезнувшего за горизонтом.

Селестина помотала головой, стряхивая оцепенение. Ну вот, стоило ей поселиться в этом чудесном итальянском городе, на площади Астрономии, среди лунатов – и пожалуйста, она уже считает Луну своей подружкой.

«Лучше вспомни лютый взгляд Дмитрия Теодоровича, Селестина, – строго сказала она себе. – И то, что сейчас ты несвободна».

Селестина чувствовала всей душой, что началась серьезная игра, в которой она практически ничего не понимает. Словно плетется вокруг нее тонкая паутина – едва заметное, мерцающее движение нитей, постепенно сплетающихся в кокон. Тысячи мелких и крупных пауков заняты своей хитрой, молчаливой работой – пока невидимой, но уже ощутимой где-то на уровне подсознания, а сама Селестина прыгает с нити на нить, смутно подозревая, что где-нибудь обязательно закружится, запутается, споткнется и повиснет… А Луна будет все так же равнодушно смотреть, пуская по тонким, паучьим нитям крохотные золотистые блики…

Осторожный стук в дверь прогнал наваждение.

Селестина едва повернула голову.

«Наверняка Алекс».

И действительно, в комнату вошел именно он. Парень был одет для обычной пешей прогулки – джинсы, мастерка, кроссовки.

– Привет, – с ходу поздоровался Алекс и тут же расплылся в улыбке: – Любуешься Луной?

– Скорее наблюдаю, – фыркнула Селест. – Надо же присмотреться.

– Как тебе новый дом? Мне понравился.

– А мне все равно.

Алекс подошел ближе. Селест уловила горько-сладкий аромат его парфюма, с удовольствием вдохнула, ощутив нотки хвои, леса и чего-то еще, тягуче-сладкого, отталкивающего и привлекательного одновременно.

– Приглашаю на прогулку по крышам. Сегодня можно обойтись без настойки, верно?

Девчонка нахмурилась. Михаил Волков уже рассказал, что дома, среди «сияющих», ей давали особый напиток, чтобы в полнолуние она засыпала, как все астры.

Селест вспомнила насмешливый взгляд этого луната и поморщилась. Да, в Доме Сияния раз в две недели все члены общины пили «родовой напиток», каждый из своего личного кубка. Неужели и вправду что-то подливали?.. Она уже понимала, что лунный свет не действует на нее, как раньше – не вызывает сонливость и оцепенение. Наоборот, она все больше чувствует энергию, исходящую от Желтоглазой…

– Я покажу тебе город, он удивительный, – продолжал Алекс. – Это старейший университетский центр Европы… Наш ДУБ построили тысячу лет назад, одновременно с легендарным Болонским университетом. В мире немало городов с древней историей, но в Болонье сохранился особенный средневековый колорит. Город окружают двенадцать башен – все, что осталось от старой городской стены, исторические развалины, на которые приходят поглазеть туристы. Никто из безликих даже не догадывается, что в воротах каждой из башен стоит по тернии, через которые можно перейти в самые разные точки мира. Для двуликих студентов очень удобно, ведь сюда приезжают учиться мистике со всего мира…

– Я знаю про эти тернии, – усмехнулась Селестина. – И даже когда-то пользовалась одной из них. Меня не приняли в Двуликий Университет, потому что я астра. Завалили на экзамене… Но я и не хотела поступать. – Она замолкла. Не говорить же Алексу, как она мечтала работать вместе с отцом в двуликих долинах.

Глаза парня сверкнули.

– Сейчас тебя примут на любой курс.

Селестина удивленно на него посмотрела. Почему все они так ласковы с ней? Разве лунастров не считают мутантами, которых надо держать под контролем? Что-то изменилось в их поведении, но что, она не могла понять… Даже во взгляде Алекса читалось какое-то новое отношение, будто он знает что-то особенное про нее, но вряд ли скажет.

– Ты так хорошо рассказывал, – произнесла она. – Наверное, раскопал в Астронете и выучил наизусть?

Алекс снисходительно улыбнулся.

– Конечно, почитал кое-что, – ничуть не смутился он. – Надо же было знать, куда собираемся.

– Тогда продолжай.

– В Болонье множество длинных крытых галерей, – принял игру Алекс. – Говорят, когда идет дождь, можно обойти весь город и не намокнуть… Но здесь легко запутаться в лабиринте узких улочек со средневековыми домами, кружить и кружить вокруг крошечных площадей и старых памятников. Но если хочешь по-настоящему увидеть Болонью, надо взлететь над бесчисленными крышами из оранжево-красной черепицы…

Его голос струился мягко и вкрадчиво, неторопливо и обволакивал, подобно обманчивому лунному свету. Алекс еще долго говорил о знаменитой библиотеке, о сотне старинных узких башен, возвышающихся над домами старого центра, об уютных кофейнях и маленьких, неприметных магазинчиках, которых можно узнать по древнему знаку двуликих, – в витрине каждого обязательно стоит Дерево Ночи с металлическим стволом и ветками, на которых переливаются на свету листья и плоды из цветного стекла.

Селестина вспомнила, что в детстве очень любила разглядывать эти статуэтки. Для двуликих Дерево Ночи воплощало смысл их ночной жизни на Земле, считалось оберегом, деревом жизни, сотканным из двух энергий – звездной и лунной, – с корнями, далеко уходящими в землю.

Алекс молча глядел на нее. Только что он повторил приглашение.

И Селестина кивнула. В конце концов, ей надо сделать вылазку и осмотреться. Почему бы и не в компании Алекса? К тому же, если она пойдет с ним, других «наблюдателей» наверняка не приставят.

Пока Алекс ждал на улице, Селестина переоделась в легкий свитер и джинсы, надела кроссовки – кто знает, сколько придется ходить пешком. Помедлила, но все же обвила запястья звездными цепочками: вдруг придется мистицировать.

Она быстро спустилась по лестнице со своего третьего этажа и вышла через парадную дверь, как обычные люди. Можно было покрасоваться перед Алексом и вылететь через окно, но почему-то не хотелось. Да и не стоит делать вид, будто ей важно его одобрение.

Вначале они молча шли под низкими сводами довольно безлюдной галереи. Раз попался навстречу какой-то мужчина с букетом цветов под мышкой да пробежала собака, очевидно удравшая от своего хозяина, – за ошейником волочился красный поводок.

Селест тянуло расспросить Алекса о Никите – она слышала, как брат хвастался кому-то по телефону, что снова тусит вместе с Алексом и его компанией. Но не хотелось портить такой прекрасный вечер.

– Крыш не ударил бы тебя, – вдруг произнес Алекс и остановился.

Селестина пораженно уставилась на луната. Даже поискала глазами веер в его руках.

– Я хотел тебя проверить, – сказал Алекс. – Насколько далеко ты можешь зайти.

– Ну и как, проверил? – пробурчала Селест. Она живо вспомнила падение Никиты и свой стремительный полет. И ядовитое «лунастра!» от Алекса.

– Я не подозревал, что ты лунастра, – многозначительно произнес тот. – Но могла бы довериться мне, тогда никто бы не узнал твою тайну.

Селестина поежилась. На улице было тепло, но ее почему-то пробрал озноб. Она не могла понять, к чему Алекс клонит, и это раздражало.

– Давай не будем вспоминать ту ночь, ладно? – сухо попросила она. – Я хочу посмотреть город. Пошли дальше.

– Погоди, – остановил ее Алекс. – Вначале зайдем в один любопытный магазин.

Девчонка обернулась и оказалась перед витриной, добрую часть которой занимало огромное Дерево Ночи: на серебряных ветках блестели изумрудные листья, поблескивали алые ягоды.

– Итальянское Дерево Ночи, – сказала она, вспомнив цвета флага. – Красивое сочетание.

– Тут продают разное мистическое барахло, но есть интересные штуки, – произнес Алекс с усмешкой. – Девчонкам ведь нравятся такие магазины.

Селестина улыбнулась. Да, она не прочь зайти.

Внутри оказалось очень тесно. На узеньких полочках стояли разные сувениры – статуэтки, календари, открытки, посуда. В отдельной стеклянной витрине на бархатных подушках таинственно поблескивали украшения. В дальнем шкафу пылились книги по двуликой мистике, но увы, как сообщил Алекс, только на итальянском. Были здесь и краски, чтобы самостоятельно сделать тайновязь, – узоры, которые мистики наносят на руки, чтобы лучше направлять энергию.

Они долго вместе разглядывали коллекцию ножей. Самыми дорогими оказались кинжалы с лезвием из миллениума – редкого металла, который добывают в двуликих долинах.

Появился продавец – довольно угрюмый старик с неприятным взглядом. Алекс попросил его показать метательный нож из серебра, украшенный искусной чеканкой тайновязью, а Селестина перешла к стеллажу с украшениями. Там оказалось несколько астральных вещей, в основном браслеты, но большей частью продавались золотые броши и кулоны в виде луны или полумесяца, цепочки из крохотных лун, гравюры на тему полнолуния. Очевидно, главными покупателями в этой лавочке все же были лунаты.

Неожиданно ее взгляд остановился на броши в виде ветвистого серебряного дерева с крохотными золотыми яблоками.

– Как раз в твоем стиле, серебро и золото, – заметил подошедший Алекс. В руках он держал небольшой сверток – выходит, все-таки стал обладателем кинжала. Он таинственно усмехнулся и тут же предложил: – Давай я подарю ее тебе.

Селестина отчаянно замотала головой:

– Нет. Я не люблю украшения.

Хотя брошь ей понравилась. Но не стоит показывать это Алексу – еще купит потом и подарит, носи тогда или не носи… Подарки всегда имеют скрытый смысл – делают тебя зависимым от подарившего. Она виновато улыбнулась продавцу, который мрачно наблюдал за ними из угла, точно паук из своего логова, и поймала себя на мысли, что вряд ли зайдет в этот магазин еще раз.

– Здесь можно расплатиться только особой картой двуликих. – Алекс вытащил из кармана прозрачный пластиковый прямоугольник с изображением полумесяца. – У тебя пока такой нет, но, думаю, сделают… В общем, если что-то захочется, я помогу. Видишь, как полезно со мной дружить.

Он подмигнул. Селест закатила глаза и направилась к выходу.

На улице чары маленького магазинчика развеялись. А Селестине расхотелось бродить пешком. Ей надо было вдохнуть полной грудью свежий, прохладный воздух, а такое возможно только в полете.

Она подняла голову, но взгляд уперся в галерейный свод.

Алекс моментально почувствовал перемену в ее настроении.

– Ну что, наверх? – предложил он с улыбкой.

Вместо ответа Селест шагнула на дорогу и резко взмыла в воздух, наслаждаясь полетом. Она видела, что Алекс склонил голову, уперся руками в фонарный столб, пережидая трансформацию, а значит, у нее есть некоторое время.

Внизу простирался старый город – мозаика из терракотовых черепичных крыш и ярко-зеленых веранд, густо увитых виноградными лозами. Где-то вдалеке ярко и празднично сияли огни, освещая фасады старинных особняков, высился купол собора. Селест опустилась на балкон красивого каменного дома, облокотилась о перила балюстрады.

Рядом бесшумно приземлился Алекс.

– Не стоило так спешить, – поддела его Селест.

– И дать тебе возможность поиздеваться? Ну уж нет.

Она едва подавила улыбку.

– В таком случае держись, я быстро летаю.

– Наконец-то достойный соперник, – пошутил Алекс.

Почти одновременно они взмыли в воздух и полетели по направлению к центру города, где на главной площади гуляли обыкновенные люди – разговаривали, смеялись, щелкали фотоаппаратами.

Алекс тронул Селест за руку, увлекая на крышу музея, – отсюда открывался вид на всю площадь.

Селестина запрыгнула на парапет и ловко спустила ноги с крыши. Она любила так сидеть – на самом краю пропасти, когда в любой момент можно сорваться и полететь, лавируя между домов. Иногда она расставляла руки, словно крылья, и летела, воображая себя птицей.

Алекс уселся рядом.

Невольно Селестина скосила на него глаза – в темноте ночи крылья не были видны. И он не снял мастерку – очевидно, в его одежде предусматривались прорези для крыльев.

– У лунатов особая мода? – Она кивнула на его спину.

– Наши крылья – это энергия, – отозвался Алекс. – Энергия, которую дает лунный свет. Тебе бы они подошли. – Он ухмыльнулся каким-то своим мыслям.

– Я не хотела бы иметь такие крылья, – прямо заявила девчонка. – Если уж непременно выбирать, то пусть бы у меня были огромные черные крылья, которыми можно закрыть полнеба – особенно ту часть, где светит Луна.

Алекс тут же повернулся к ней:

– Ты не доверяешь Луне, как самая обычная астра. Но в то же время тянешься к ней, ведь она – часть тебя.

Селестина насмешливо сдвинула брови.

– Что ты имеешь в… – начала она, но Алекс ее перебил:

– Смотри, Селестина, эта сила может быть и твоей.

Он поднял руку – поймав свет какой-то лампы, ярко сверкнула золотая нить браслета с лунным диском – и начал серию сложных пассов. Селестина с большим интересом следила за его действиями, ведь до сих пор она почти не видела мистицирование подлунных.

Небо над площадью озарилось тысячами огненных цветов. Голубые, зеленые, красные, желтые и оранжевые огни вспыхивали один за другим, складываясь в диковинные узоры.

Внизу, на площади, раздались восхищенные возгласы, замелькали вспышки фотоаппаратов – наверняка люди подумали, что это представление – часть общего праздника. Алекс сделал несколько пассов руками, и в небе вспыхнули тысячи золотых звезд. Еще одно движение – и пролился дождь из разноцветных огненных полос.

– Я потрясена, – произнесла Селестина, стараясь сохранить серьезность. – Приятно, что ты решил порадовать этих людей таким чудесным фейерверком.

– Я хотел порадовать только тебя, – мгновенно откликнулся Алекс и добавил с усмешкой: – Уверен, ты и сама об этом догадалась.

Они снова пролетели над главной площадью, пронеслись над еще одной крытой уличной галереей и спустились к двум высоким башням, тесно окруженным старыми домами. Здесь торговали мороженым, и они с удовольствием съели по два шарика: Алекс выбрал белое, а Селестина – шоколадно-мятное, свой любимый вкус.

– Скоро тебя позовут на беседу с очень важными людьми, – внезапно произнес Алекс.

Селестина поморщилась.

– Наверняка по поводу нашего неудачного перехода в Раскол, где нет Луны. Представляю, как ваши перепугались, узнав, что есть такой мир.

Селестина постаралась, чтобы ее слова прозвучали небрежно. И все же в сердце поселилось тревожное предчувствие.

– Да нет, это другие люди. Высокого ранга. Я знаю только, что они будут говорить с тобой о лунной мистике.

– Зачем? – искренне изумилась Селест. – Я же астра. Меня не интересует лунная мистика.

По губам Алекса проскользнула легкая, таинственная усмешка.

– Давай поднимемся на башню просто так, по лестнице? – вдруг предложил он. – А потом домой.

Скрипнули ржавые петли на старой двери. Вход оказался платным. Алекс сунул в окошко кассы какую-то мелочь, купил два билета.

Они долго шли по ступеням – Селестина первая, Алекс чуть позади. Ее пальцы бесшумно скользили по высоким перилам, плавно огибая тумбы на площадках. От бесчисленных лестничных пролетов начала кружиться голова, но девчонка упрямо поднималась, дав себе обещание ни в коем случае не останавливаться.

Она чувствовала, что начинает терять самообладание. Да-да-да, вокруг нее шла игра, а она все никак не могла понять правила. Это вызывало напряжение, раздражало, заставляло злиться. Алекс что-то знал, но Селестина сомневалась, что он расскажет больше.

Но вот и последняя площадка бесконечной лестницы, а на ней – деревянная дверь с полукруглой аркой, очевидно, ведущая на самый верх.

Селест уже взялась за дверную ручку, как вдруг Алекс требовательно потянул ее за запястье, привлекая к себе.

– Постой, – тихо шепнул он и крепче схватил за локоть, а другую руку положил ей на талию, как в танце.

Селест замерла, ее сердце забилось в гулком, учащенном ритме, кровь застучала в висках. Она оказалась совершенно не готова увидеть его лицо так близко. Его дыхание легким теплом обвевало кожу ее щек. Селест чувствовала, что обмякает, не в силах сопротивляться его гипнотическому взгляду. Сейчас он ее поцелует – она ощущала это всем естеством… Знала, что не сможет отодвинуться, не сможет оттолкнуть его…

И закрыла глаза.

Внезапно раздался грустный, колокольный звон. Его мелодичные переливы, казалось, зазвучали где-то в самой глубине сердца. Раздался гулкий удар часов, за ним еще один. Еще… Селест слушала, не веря.

Не веря, что так подставилась.

– Ровно двенадцать, – шепнул Алекс, отпуская ее. – Согласись, в этой башне невероятная акустика. Потрясающе, правда? – добавил он совершенно невинным голосом. Но в глазах плясали озорные огни.

Он почувствовал ее слабость, поняла Селестина. И конечно, воспользуется этим знанием при следующем удобном случае.

Наверху они начали прощаться. Алекс предложил проводить ее до самой комнаты, но она отказалась, сославшись на то, что ей хочется немного полетать в одиночестве. Парень не стал спорить – судя по всему, он пребывал в отличном настроении.

Они еще перекинулись какими-то дежурными фразами, но внутри Селест вовсю бушевала буря. На миг ей показалось, что сознание раздваивается: вот она мирно треплется с этим лунатом, а внутри у нее мечется и рычит дракон, опаляя душу яростным внутренним огнем.

Этому дракону не терпелось напасть на Алекса – выкрикнуть, что ей плевать на него, или, наоборот, ответить на флирт, или просто выяснить, что только что произошло? Она видела, что Алекс этого ждал – хотя бы вопроса: «Почему ты меня не поцеловал, раз так хотел?» А может, и не хотел…

Но Селестина понимала: все, что она сейчас скажет, обернется против нее, ведь это будет говорить ее внутренний дракон.

Поэтому она едва махнула ему на прощание и первой полетела по направлению к своему дому на маленькой площади Астрономии.

К счастью, Алекс за ней не последовал. Обернувшись, она увидела, что он по-прежнему стоит на верху башни и смотрит ей вслед.

Глава 6
Дом Сияния

Вдень перехода Тиму вновь стало худо: радужные пятна увеличились, пошли по всему телу снова появился сильный жар. Он несколько раз пил отвар горицвета, но улучшения не наступало.

Святов мрачнел все больше. Судя по всему, он сомневался в принятом решении, но все же не отменил переход.

– Тебе нужно срочное лечение, – произнес он. – Так что выхода нет: придется рискнуть.

Сквозь пелену жара Тим видел, как льется лунный песок для перемещений, как рисуется знак долины. Вспыхнул зеленовато-синий обод, просиял знак скорпиона – вскоре терния была готова.

– Тебе ничего не надо делать, – говорил Тимур, и его голос проникал в сознание Тима с опозданием, словно он слышал его по плохой сотовой связи. – Твое тело само поплывет по специальному каналу. Я открою вход – с той стороны примут. Понял? Обычно мы переправляем через него разные вещи, поэтому сейчас лучше перестраховаться и задать максимальную скорость – двигаться будешь быстро, но плавно. Молю звезды, чтобы с тобой ничего не случилось по дороге… Главное – не шевелись.

Тим кивнул. Его ухо неприятно резануло «твое тело», будто он неживой. И что это за канал только для вещей? Некстати вспомнилась курица, которую перемещали по такому же пути в другой долине. Интересно, она точно выжила?

Впрочем, ему было так плохо, что он практически перестал соображать. Только поначалу его ослепила яркая вспышка, на миг напомнив о сфинксе, – началось перемещение по Лисьей Норе.

Тим пассивно наблюдал, как пространство вокруг него вертелось огромными разноцветными спиралями, будто засасывая в тонкий сияющий жгут, дышать становилось все труднее. Он сильно взмок – пот ручьями стекал по лицу, – но помнил, что двигаться нельзя, и молча терпел.

Неожиданно муки закончились, повеяло прохладой, его подхватили сразу несколько рук.

– А вот и наш путешественник, – поприветствовал кто-то.

Тим с усилием разлепил глаза и увидел усмехающееся лицо Йозефа – главы Дома Сияния.

– Лежи спокойно, не двигайся, – сказал старик, заметив, что Тим попытался приподняться. – Мы перенесем тебя ко мне, а там уже займемся твоим ранением…

Дальше Тим не услышал, потому что впал в беспамятство. Но в какой-то момент он очнулся и увидел Йозефа, бормочущего странные, непонятные слова. Его кисти ходили над раной, и Тим ощущал исходящее от них тепло, довольно приятное. Тупая, ноющая боль, к которой он начал привыкать, поутихла. Да и лихорадка исчезла.

– Пришел в себя? Это и хорошо, и плохо… – проговорил старик, продолжая свое занятие.

– Вы что, умеете лечить? – через силу спросил парень.

– Немного, – отозвался Йозеф. – Хвала звездам, я знаю, как избавить тебя от «радужной» болезни… Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу эти пятна снова…

– То есть раньше вы такое видели? – переспросил Тим. Говорить было трудно, очень хотелось пить, но он постеснялся попросить стакан воды.

– Видел ли я?.. – усмехнулся Йозеф. Его кисти вдруг вспыхнули сине-зеленым светом – жар усилился, кожу запекло. – Сейчас пройдет, – успокоил он, перемещаясь вдоль тела пациента. – Ты везучий малый, твой сфинкс задел тебя сбоку, а мог и проглотить…

Тим удивился, откуда он знает, а после вспомнил про отчеты, которые Тимур передавал главе Дома.

Тепло от странной мистики Йозефа действовало мгновенно – парень чувствовал, как наполняется мощной, целительной силой, каждая его клеточка обновлялась, заряжаясь новой радостной энергией. И в какой-то момент пришло осознание, что да, он выжил. Он будет жить.

– А теперь послушай меня внимательно, – произнес Йозеф, наклонившись над головой Тима. – Никому не рассказывай, что я тебя лечил. Сейчас поспишь в отдельной комнате, а потом тобой займется наш домовый доктор, хороший специалист по ожогам. Он в курсе, что ты получил их в долине, но увидит тебя в гораздо лучшем состоянии… Что бы он ни спрашивал, отвечаешь односложно: был в долине, нарвался на белого карлика. Ни слова о радужных галлюцинациях вроде сфинксов. Незачем тревожить наших понапрасну… Поклянись, что будешь молчать о моем вмешательстве в твое лечение.

Тим поклялся. И даже постарался не подать виду, что удивлен его просьбой. Боль отступила, и теперь он желал одного – выспаться. Да, очень хотелось спать… Последнее, что видел Тим, это пристальный взгляд старика – два темно-серых глаза, на дне зрачков которых полыхали далекие серебристые огни.

Тим открыл глаза и увидел огромную многолучевую звезду. В полумраке помещения звезда сияла молочным, мерцающим светом, а ее лучи устрашающе шевелились, будто хищные змеи. Он моргнул пару раз, и звезда превратилась в обычный плоский рисунок на потолке.

Тим оказался в большой, просторной комнате с высокими окнами, плотно задернутыми шторами – из-за этого он не мог сообразить, какое сейчас время суток. Сам он лежал на огромной кровати с кованой спинкой, рядом стоял столик, а на полу раскинулся ковер, синий в звездах, похожий на опрокинутое ночное небо. Вдоль противоположной стены тянулись шкафы с книгами, стоял письменный стол и кресло на изогнутых ножках. Мебель казалась старинной. Пахло пылью, чувствовалось запустение, как бывает, когда в помещении долго никто не живет. У Тима даже создалось впечатление, будто он очутился в музее.

К своей огромной радости, парень легко сел в постели и первым делом осмотрел руку – радужные пятна исчезли без следа. Задрав штанину шелковой пижамы, в которую его успели вырядить, он убедился, что и на ноге пятен почти нет.

Возле кровати, на тумбочке, стоял бронзовый колокольчик с серебряным деревом в навершии. Из любопытства Тим схватил его, чтобы получше рассмотреть, – раздался сильный, переливчатый звон, отозвавшийся гулом в ушах. Пораженный, он перевернул колокольчик – с виду обычный язычок, а шуму наделал…

Раздался осторожный стук. Дверь открылась, и в комнату вошел мужчина. Он был в халате и имел вид только что проснувшегося человека.

– Здравствуй, Тимофей, – поздоровался он. – Меня зовут Михаил Летный, я твой доктор.

– Здравствуйте, – осторожно произнес Тим. – А я Тим… Тим Князев.

– Рад познакомиться, Тим Князев. И спасибо, что не смеешься над моей фамилией.

У доктора Летного были веселые, темные глаза и дружелюбная улыбка, мгновенно вызывающая симпатию.

– Уверен, что в школе тебя называют Князем. Угадал?

– А вас как? – мигом поинтересовался парень.

– О, лучше тебе не знать! – Доктор закатил глаза и сел на край постели. – Прошу, не заставляй меня рассказывать, я и так смущен.

«Летун, Птица, Летный-улетный», – задумался Тим, развеселившись.

– Извини за вид, еще несколько минут назад я спал, – продолжил доктор. – Но просил меня разбудить, как только ты проснешься. Видишь ли, я специалист по таким ранам, как у тебя.

– Как вам удалось меня вылечить? – осторожно спросил Тим. Он помнил о клятве, данной Йозефу, но не знал, в каком состоянии попал к Летному.

– О, это было просто. Мы и раньше встречались с ожогами такого вида, но… – Доктор замолк, внимательно глядя на Тима. – Признаюсь, ты еще очень легко отделался. Честно говоря, ты первый человек на моей памяти, который выжил после «радужного» ожога такой тяжелой степени.

– В смысле? – изумился Тим.

– Не знаю, насколько Тимур ввел тебя в курс дела, – продолжил доктор. – Йозеф показывал мне отчет. Твой наставник сразу распознал признаки: сильный жар, характерные цветные пятна, обездвиженность, частая потеря сознания. При таком ранении, как у тебя, почти ничего нельзя сделать: человек слабеет с каждым днем, пока не кончаются его жизненные силы. Понимаешь, белые карлики убивают мгновенно, потому как забирают всю жизненную энергию человека… Я видел тела погибших, столкнувшихся с ними в долине, – страшное зрелище… Кожа у них была взбугрена, словно состояла из больших радужных волдырей – очевидно, что тело сопротивлялось столь резкому выбросу энергии… Да, тебе очень повезло.

– Тогда почему я выжил? – угрюмо поинтересовался Тим. Он догадался, что доктор Летный не видел его «радужных волдырей», которые по описанию были близки к этому «конечному состоянию».

Парня передернуло: а ведь он действительно мог погибнуть. Это осознание вдруг навалилось на него с какой-то новой, всеобъемлющей силой. Как же безрассудно он поступил!.. И в тот же миг снова накатило упрямство: ну и что, он ведь выжил! И в следующий раз все равно пойдет через эти зубцы, только бы вновь представилась возможность… Но теперь, конечно, будет осторожнее.

– Не расстраивайся, – по-своему расценил его задумчивость доктор. – Ты большой молодец, что так рьяно боролся с болезнью. – Он таинственно блеснул глазами, невольно наклоняясь ближе к Тиму. – То, что на тебя напало, имеет лунную природу. Думаю, дело в твоем сопротивлении лунному свету, мне кое-что рассказали о твоих способностях…

– Выходит, этого карлика выпустили лунаты? – опешил Тим.

– Лунаты? – Доктор удивился. – Да нет, это вряд ли… Видишь ли, парень, кроме тебя и нашего легендарного Святова с его помощниками, хм… никто не был в той долине. А что там творится еще дальше, тем более никто не знает… Как я уже говорил, раньше никто не выживал после встречи с белыми карликами. Очевидно, он задел тебя еле-еле… и поэтому ты выжил.

Тим кивнул. Он понял, что больше ничего от доктора не добьется. Сейчас его волновало другое: поскорее выполнить задание Тимура – встретиться с Селестиной.

– А когда я поправлюсь?

– Ну ты прыткий, – неожиданно засмеялся доктор. – Настоящий астр! Полежал бы еще, отдохнул… Впрочем, про тебя уже спрашивают – хотят выслушать твою историю.

– Да, мне многое надо рассказать.

Доктор покивал, сказал, что вскоре принесут лечебный отвар, который необходимо пить три раза в день в течение недели. Вдобавок утром и вечером ему будут делать «мистический» массаж астральной энергией, чтобы окончательно «подлатать его биополе».

Летный еще поспрашивал Тима о самочувствии, но вскоре начал прощаться.

– Давно мне не попадался такой занятный пациент, – сказал он напоследок. – Я бы с удовольствием подержал тебя подольше на больничном режиме, но ты нужен нашему главному, так что моя просьба, как говорится, даже не была услышана. И все же раньше чем через неделю я тебя не отпущу, извини.

Доктор Летный сдержал обещание: Тим провалялся в комнате целых восемь дней, хотя чувствовал себя прекрасно. Еду и лекарственное питье ему приносила девушка в униформе прислуги, чуть старше его самого. На все вопросы она молча улыбалась и качала головой, прижимая палец к губам, – то ли намекала, что ей нельзя с ним разговаривать, то ли предлагала самому Тиму поменьше болтать. А вот массаж делала неприятная женщина лет пятидесяти с очень сердитым лицом – с ней как-то и не хотелось разговаривать. Впрочем, после массажа Тим чувствовал себя великолепно – его тело наливалось такой силой, что казалось, он мог бы Землю катить.

Одиночество, конечно, бесило. Со скуки парень целый день ходил по комнате, даже делал небольшую разминку, но как только приближался к окну или двери – появлялся охранник и жестами просил его вернуться в кровать. У Тима создалось впечатление, будто все они дали некий Обет Тишины, при котором каждое ненароком произнесенное слово отнимало у них год жизни.

Доктор пришел еще раз – на восьмой день. Он долго осматривал Тима: измерял температуру, пульс, прощупывал кожу на месте бесследно исчезнувших ожогов, задавал вопросы о самочувствии.

– Ну что же, наши дела в полном порядке, – весело констатировал он. – Пусть великие звезды простят мне мое любопытство: как тебе удалось не только выжить, но еще так быстро поправиться? Лунный свет не имеет над тобой особой власти, парень. Согласись, прекрасная способность для астра? – хохотнул он. – Теперь я понимаю, почему у лунатов к тебе такой большой интерес, приятель.

Как только доктор ушел, к Тиму пожаловал сам Йозеф. Парень так удивился, что даже глаза чуть не протер, чтобы убедиться в реальности происходящего.

– Рад видеть тебя невредимым, – поприветствовал его глава Дома Сияния.

– Я уже здоров. Разрешите мне выполнить поручение Тимура, – умоляюще произнес парень. – Он ведь говорил вам, да?

– Говорил, говорил, – согласился Йозеф. – Да только я не уверен, что тебе можно доверить столь опасное задание. Э-э, нет, вначале дослушай, – произнес он, не дав Тиму возразить. – Лунаты охотятся за тобой. Зачем же подставляться – идти в самое их логово? Я не хотел бы так просто тебя потерять. Особенно после того, как потратил на тебя столько личной энергии. Впрочем, я еще не принял окончательного решения. Тимур почему-то считает, что ты можешь убедить Селестину. А ты-то сам что думаешь?