Kitobni o'qish: «Уравнение антсоца. Часть 1»

От автора

Книга «Уравнение антсоца» была задумана и начата мной в Eгиптe, в мою трехлетнюю бытность резидентом в этой древнейшей загадочной стране. В Каире я оказалась в августе 2013, в момент свержения президента Морси от «Братьев мусульман» и прихода к власти военных. Я отчетливо запомнила события тех бурных дней. Каир был до краев наводнен людьми: яростные демонстрации и протесты сторонников свергнутого режима с попытками перехвата инициативы в собственные руки чередовались с выступлениями в поддержку новой власти. Ежедневно на улицы выплескивались потоки вооруженных людей. Город гудел, как бурлящее людское море. Повсюду разъежали бронетранспортеры, отряды армии и полиции для предотвращения столкновений. Возле отелей, посольств, административных зданий и на больших перекрестках стояли танки или броневики, а рядом с ними дежурили крытые грузовики, полные солдат, готовых в любой момент пресечь беспорядки. В стране было объявлено чрезвычайное положение. В воздухе явственно слышалось жесткое дыхание гражданской войны.

В октябре 2013 я впервые посетила Эль-Аламейн, место на севере Египта, расположенное на его средиземноморском побережье. В начале сороковых годов прошлого столетия за эту географическую точку развернулись ожесточенные бои между итало-германскими и англо-американскими войсками. Обе стороны понесли достаточные потери при битвах за данный населенный пункт. Этот небольшой участок суши являлся стратегическим плацдармом, обеспечивающим морской подвоз горючего для моторизированной техники. Вдоль побережья Эль-Аламейна безмолвно стоят два мемориала в память погибших здесь итальянских, немецких и некоторых ливийских солдат. Недалеко от них расположено кладбище, на котором покоятся солдаты союзников – англо-американцы и местные жители, противостоявшие им. Десятки тысяч солдат Второй мировой войны спят вечным сном вдоль средиземноморского побережья Египта. Здесь, под небом Северной Африки, история военного и поствоенного времени заиграла для меня новыми красками.

Мои визиты в Алекс, – так местные называют Александрию – Луксор, Абу Cимбель и Гизу, и посещения их древних достопримечательностей, некоторые из которых известны в эзотерических кругах как «места Гермеса», вдохновили меня на мистическую часть повествования.

Три вышеупомянутых несочетаемых обстоятельства переплелись в моей голове плотным узором и родились в форме «Уравнения антсоца». В то же самое время мне на руки попали четыре книги, которые сыграли огромную роль в формировании сюжета. Неслучайно эпиграф к первой части трилогии, а также к ее второй и третьей частям, взят из книги о Пьерлуиджи Конкутелли «Я – черный человек», написанной Джузеппе Ардикой на основе откровений «черного человека». П. Конкутелли получил четыре пожизненных срока за терроризм в конце семидесятых. На меня произвела большое впечатление совместная работа П. Конкутелли и Д. Ардики. Далее были «Десятая флотилия МАС» Юнио Боргезе и ее русская версия «Черный князь людей торпед» Николая Непомнящего. Эти два мемуара легли в основу развития сюжета по линии Боргезе. «Итальянский фашизм» Николая Устрялова помог мне логически обосновать позицию другого главного героя, являющегося гвардейцем режима.

Как вы уже заметили, некоторые герои моей исторической драмы – реальные военные и политические деятели Первой Республики. Один из них – принц Юнио Валерио Боргезе. Личность грандиозная и неординарная, почитаемая среди правых и ненавидимая среди левых. Большинство из остальных героев вымышленные, представляющие свой социальный класс, буржуазию, например, или структуру, как служба безопасности. У каждого из них своя правда, каждый из персонажей следует своим принципам и каждый, как он считает, делает благое дело. Только часто герои «Уравнения антсоца» не задумываются, что у других тоже могут быть свои идеалы или интересы, идущие в разрез с их собственными.

Эта книга, в том числе, и о том, как некоторые идеологи общественных движений продают наркотик политики неокрепшим юным умам. Далее те же самые «борцы за справедливость» продолжают свою непыльную респектабельную жизнь, а молодежь, принявшая пропаганду ненависти за чистую монету, сгорает сама и сжигает других в огне собственной одержимости. Сейчас уже мало кто помнит, что Вторая мировая обернулась в Италии гражданской войной, которая то вспыхивая, то затухая, тлела еще добрых сорок лет после мая 1945. Гражданская война низкой интенсивности закончилась в Италии лишь в середине восьмидесятых. Сценарий «свинцовых лет», придуманный и воплощенный итальянцами в собственной стране, под копирку переписан для многих стран, территории которых сегодня горят или тлеют из-за собственных междоусобиц.

Но довольно вступлений. Добро пожаловать в мир трагедий и триумфов; в атмосферу предательства и чувства долга; в мир, захваченный пропагандами, и в мир холодного рассудка; в мир, очарованный любовью и отравленный ненавистью; в мир осознания и принятия и в мир узкой тупой реакции – в мир героев «Уравнения антсоца»!

Уравнение антсоца

Разве всемирной истории суждено застывшее равновесие? Разве не есть она – непрестанное и неустанное состязание, панорама не остывающей борьбы, перманентного творческого отбора, безостановочной переоценки ценностей? Разве не плачет в ней неудачник и разве судит она победителя?

Николай Устрялов

Пролог

Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло.

Екклесиаст, гл. 8, 11

Глава 1

Утром 16 декабря 2015 года небольшой похоронный кортеж проследовал по улицам города Ареццо, расположеннoм недалеко от Флоренции. Катафалк и сопровождающие его четыре автомобиля остановились у дверей церкви Мизерикордия. Осторожно спустив гроб вниз, четверо мужчин внесли покойника в церковь и поставили гроб на уже приготовленное для него место в зале. В Мизерикордию медленно входили немногочисленные близкие и друзья умершего, приехавшие вместе с ним.

В стенах храма все уже было подготовлено для отпевания покойного. Когда гости заняли свои места, священник начал литургию. Читая молитвы и согласно обряду осеняя гроб крестными знамениями, святой отец делал все возможное, чтобы душа усопшего покинула этот бренный мир и воссоединилась с высшими материями. Два мальчика ходили за священником с дымящимися кадилами, в которых горел ладан. Собравшиеся наблюдали за литургией из зала церкви.

Священник продолжал читать молитвы за успокоение души ушедшего в мир иной. Слыша их, его душа пыталась оборвать путы, прочно связывающие ее с материей Земли. Она изо всех сил стремилась ввысь, но дела земные мертвым грузом тянули ее вниз. Не теряя надежды, душа настойчиво продолжала попытки вырваться из западни своего земного опыта, но тот с еще большей настойчивостью тормозил ее. Душа не сдавалась. Немного отдышавшись, она опять делала рывки, чтобы прорваться наконец сквозь паутину своего земного бытия и воспарить в небесах. Но содеянное при жизни не позволяло ей этого сделать.

Тем временем панихида завершилась. Священник удалился из зала. Скорбящие стали подниматься со своих мест и подходить к гробу, чтобы навсегда проститься с покинувшим их. Когда прощание было окончено, они медленно вышли на улицу. Тело покойника осталось в церкви, чтобы любой желающий прийти к нему, мог бы сделать это сегодня.

Утром следующего дня, 17 декабря, у дверей церкви собралась толпа журналистов. Охотники за новостями знали, что близкие покойного уже здесь, и что с минуты на минуту будут выносить тело. Микрофоны и камеры были включены, чтобы поймать в свои сети все, что только возможно. Двери Мизерикордии медленно распахнулись. Можно было видеть, как четверо мужчин подняли гроб и понесли его к выходу из церкви. Родственники умершего последовали за ними. Работники пера, как стервятники, накинулись на процессию, не считаясь с трауром людей, к которым были направлены их микрофоны. Телохранители мягко останавливали настырных журналистов, чтобы те не мешали ходу похорон, путаясь под ногами в поисках своей сенсации.

Уложив гроб в катафалк и усадив в автомобили всех участников прощальной церемонии, несколько строго одетых мужчин с застывшими лицами заняли свои места в траурном кортеже. Неустанно сканируя окружающее пространство, они медленно проезжали сквозь толпу журналистов. В задачу телохранителей входило благополучно и без лишнего шума доставить тело покойного из Мизерикордии Ареццо в другой город. А именно – в Пистою, а затем на местное кладбище, где находился фамильный склеп.

Гроб с телом был медленно спущен в свежевырытую могилу, находящуюся рядом с могилой первой жены усопшего и одной из дочерей. Место последнего пристанища увенчала гранитная плита, на которой были выбиты имя и годы жизни: Личо Джелли, 21.04.1919 – 15.12.2015.

Кто такой был этот пожилой синьор, немного не доживший до своего девяностосемилетия? О, это была грандиозная личность! Гений и злодей, ярый антикоммунист и друг коммунистов, отличный исполнитель и великий организатор, провокатор и тот, кто умел терпеливо ждать… Это было яркое воплощение законов единства и борьбы противоположностей, перехода количества в качество и отрицания отрицания в одном лице. Личо Джелли являлся серым кардиналом итальянской и международной политики второй половины XX века. Он был одним из тех, кто стоял за практическим осуществлением операций «Кондор» в странах Латинской Америки и «Гладио» в Италии, именно он – основатель и глава теневого правительства Италии с 1967 – 1981 годов. Да и много еще чего вертелось вокруг его имени…

Вот такой спорный человек был погребен утром 17 декабря 2015 года в городе Пистоя региона Тоскана. Точнее было погребено его бренное тело. А душа Джелли, так и не сумевшая прорваться через плотную сеть своих земных дел и окончательно обессилевшая в попытках покинуть орбиту материального мира Земля, устремилась в преисподнюю.

Глава 2

Высокий и статный мужчина стоял на обрыве крутой скалы и смотрел вниз. Внизу простиралась глубокая темная бездна, которая казалась бесконечной. Серое небо, плотно затянутое тучами, казалось, вот-вот упадет вниз. Неприглядный пейзаж местности – темные обнаженные скалы и пропасти между ними – время от времени освещали стрелы молний. Глухие раскаты грома грохотали в унисон вместе с их ударами. С неба тяжелыми каплями падал железный дождь.

Где-то на горизонте, где грязное небо сливалось с черными скалами в беспросветный мрак, двигались и вращались вокруг собственной оси каменные глыбы. Они двигались постоянно и бессистемно, с разной скоростью и в разных направлениях. Иногда глыбы сталкивались между собой. Когда это происходило, вырвавшийся при их столкновении звук рассекал любой предмет, находящийся на его пути. Иногда после этого образовывались новые вращающиеся глыбы. Они назывались Башнями и двигались по своим, только им ведомым законам.

Мужчина не замечал разбушевавшейся стихии. Маневры Башен его тоже не беспокоили. Он ни разу не поменял своей позы: ноги были уверенно расставлены на ширине плеч, а руки – сложены на груди. Порывистый сильный ветер пытался сорвать с него плащ, металлические струи дождя бесщадно хлестали по лицу. Оно было аристократичным, с утонченными чертами, хранившими холодное безразличие. Его равнодушные и слегка надменные глаза, не мигая, смотрели вдаль. В такт ударам грома, вторя раскатам басовыми аккордами, которые то устремлялись вверх, меняя тональность, то стремглав неслись вниз, словно падая в преисподнюю, в его мозгу играла «Пятая симфония» Бетховена.

Внезапно рядом с мужчиной, словно из ниоткуда, появилась невысокая худощавая фигура, которая легким и плавным движением отвесила поклон стоящему на обрыве. Тот лишь повел взглядом в сторону, продолжая всматриваться вдаль.

– Зачем пожаловал, Везельвиул? – обратился хозяин к нарушевшему его одиночество слуге.

– Господин, хочу сообщить тебе об одном странном узнике из туннелей, – сразу перешел к делу Везельвиул. – Он неустанно орудует лопатой и постоянно бормочет о каком-то уравнении антсоца. Когда я подошел к нему и спросил, что это такое – он ответил, что может доказать нечто, что интересует тебя, при помощи Науки Чисел и практических примеров.

Господин в легком недоумении посмотрел на Везельвиула:

– Он так и сказал, «при помощи Науки Чисел»? – уточнил он.

– Именно, – кротко ответил слуга.

– Кто этот несчастный? – продолжил расспрашивать хозяин.

– Из мира обитателей Земли. Вновь прибывший. На Земле его звали Личо Джелли.

– Странно, откуда простому смертному, тем более из вновь прибывших, может быть известна моя приверженность к Науке Чисел? – задал вопрос господин, впервые за все время разговора повернув лицо в сторону собеседника. Его черные, как смоль, глаза пронзали насквозь.

– Именно поэтому я здесь, – отвечал Везельвиул, – и ставлю тебя в известность об этом. Что прикажешь с ним делать, правитель? – Везельвиул предано смотрел на своего господина.

Мужчина задумался. Ни с чем подобным ранее он не сталкивался. Какой-то новенький, изнуренный адской работой в туннелях, вместо того, чтобы просить об отдыхе, заявляет, что знает ответ на один из его вопросов. Более того, он упомянул о Науке Чисел. Хотя абсолютное большинство из них именует ее математикой. Плюс ко всему, он сказал о практических примерах. Новость была действительно интригующей.

– Ступай, Везельвиул. Я появлюсь несколько позже. Виновника нашего разговора задержи до моего появления, – был его ответ.

После ухода слуги господин продолжил созерцание пространства перед собой. «Пятая симфония» по-прежнему играла у него в голове, доставляя удовольствие своим звучанием. Статную фигуру время от времени освещали вспышки молний. И впрямь, стоящий на обрыве обладал притягательной, дьявольской, загадочной красотой.

Говорившего с Везельвиулом звали Люцифер. Он был Князем Тьмы и правителем Ада. Жителям материального мира Земля Люцифер был известен под именем Сатаны. Его слуга, Везельвиул – вестник Люцифера – принадлежал к высшим демонам Ада и имел неограниченный временной и пространственный доступ к своему господину. Место, в котором читатель наблюдал недолгую встречу слуги и его хозяина, называлось Хоронзоном или Пропастями Великой Безысходности.

«Ну, что ж, – подумал Люцифер, – самое время взглянуть на узника из туннеля, который думает, что знает вещи, интересующие меня. Везельвиул!» – мысленно воззвал Люцифер к своему слуге.

Вестник не заставил себя долго ждать. Внезапно он как будто вырос из-под земли.

– В каком именно туннеле находится узник? – обратился к нему Люцифер.

– В отдаленном. В том самом, возле которого часто вращаются Башни Черных Братьев, – ответил Везельвиул.

– Тогда идем, – приказал Сатана.

И оба скрылись в кромешной тьме.

Глава 3

Люцифер и Везельвиул быстро двигались по лабиринту туннелей. Внутри подземных гротов царила кромешная тьма, но высших демонов это не смущало, они отлично ориентировались в пространстве. Вокруг было сыро и промозгло. Капли испарений то и дело падали вниз, заставляя ежиться от холода тех, на кого они упали. В некоторых туннелях царил такой холод, что начинало ныть в костях. Могильный запах подземелья неприятно щекотал ноздри. К нему примешивался кисловато-тухловатый запах страха, висящий в воздухе: все здесь было пропитано им. Страхом жило и дышало абсолютное большинство обитателей Пропастей Великой Безысходности. Это был главный запах Хоронзона.

Люцифер бросил взгляд на боковой свод пещеры, по которой они двигались. Это была длинная стена из скользких, грубо обтесанных камней. Вопреки своей каменной природе, они шевелились. Однако если присмотреться внимательнее, можно было увидеть, что грот состоял вовсе не из камней: строительным материалом были изуродованные человеческие тела, сплетенные самым невероятным образом. Изможденные мукой лица смотрели на демонов прямо из стены, руки тянулись к ним в надежде, что зацепившись за проходящего мимо, можно будет вырваться из кошмарного гордиева узла.

Эти несчастные запечатанные в стену были теми, кто не прошел испытания Хоронзоном. Теми, кого сломали и прогнули под себя Пропасти Великой Безысходности. Или теми, кто просто устал бояться и не нашел в себе внутренний стержень для опоры, не имея больше ни страха, ни мужества продолжать жить по формуле Хоронзона: страх, умноженный на страх в квадрате, умноженный на страх в кубе, умноженный на страх в четвертой степени… и так до бесконечности. Шанса выбраться из стены не было. Хоронзон не давал второго шанса тем, кто не бился, как в последний раз, за первый. Попытка была первой и единственной: либо пройти, стиснув зубы и изодрав имеющееся в этом измерении тело до костей, через все Пропасти Великой Безысходности, либо навсегда остаться «живым камнем». «Живой камень» был обречен на вечное существование, так как возможности умереть у него тоже не было. Туннели Хоронзона – место для отважных и сильных духом либо для абсолютно порабощенных страхом. Другим здесь не выжить.

Они прошли мимо стены. Войдя в очередной туннель, Люцифер увидел энергично работающего человека, который то загребал, то скидывал влажную руду пещеры.

– Это он, – шепнул Везельвиул.

Они подошли поближе, чтобы послушать его бормотание. Работающий внезапно остановился, воткнул лопату в грунт и четко произнес:

– Я докажу уравнение антсоца.

– Я тот, кому ты хотел доказать свое уравнение, – вступил в диалог Сатана, сделав шаг в сторону узника и приблизившись к нему вплотную.

– Я тебя ждал, – ответил Личо Джелли, всматриваясь в темный силуэт перед собой. – Когда ты хочешь выслушать меня?

– Что такое антсоц? – решил уточнить Люцифер.

– Это мое слово, – самодовольно хмыкнул Джелли. – Я придумал его специально для моего уравнения. А означает оно – антагонизм социума. И я могу доказать уравнение антсоца с помощью Науки Чисел и практических примеров, которые так любишь ты.

– Ты самонадеян и нагл, – констатировал Сатана, глядя на узника оценивающим взглядом, – но я дам тебе шанс сделать то, о чем ты просишь. Однако запомни: у тебя есть единственный шанс. Кроме меня тебе нужно будет убедить великого академика Ада, который является непревзойденным специалистом в области Науки Чисел. Ко мне тебе нужно апеллировать только с конкретными примерами, строго относящимися к теме.

– Я согласен, – твердо ответил Джелли.

Тень улыбки легла на лицо Люцифера.

– Мы придем за тобой в назначенный срок, – вкрадчивым голосом сказал Князь Тьмы.

– Я буду ждать, – подтвердил узник и продолжил свою работу.

Еще с минуту Люцифер смотрел на Джелли, а затем растворился в темноте. Его вестник последовал за ним. Джелли продолжил орудовать лопатой, так как единственный усвоенный им путь выживания в этом месте – это не останавливаться ни на минуту. «Работать долго и сурово. Это обеспечит бодрость духа, а дух, в свою очередь, позаботится о теле», – бубнил он себе под нос. Как ни странно, в его случае эта тактика работала, она сохраняла относительное равновесие внешней, внутренней и ментальной энергий его существа. Джелли просто следовал своим инстинктам или наитию, не тревожась о том, что с ним будет, так как знал, что хуже может быть лишь место вечно «живого камня».

Глава 4

Великий академик Ада – Бафомет – высший демон и отец-основатель Академии наук Ада, медленно прохаживался туда-сюда, рассуждая на тему теории вероятностей. Неподалеку от него на пьедестале, состоящем из четырех широких ступеней, возвышалась золотая двухметровая статуя женщины, смотрящей вперед. Она всегда вглядывалась в смотревшего на нее, с какой бы стороны он ни стоял. Вокруг статуи плотным кольцом горели зажженные свечи. Женщина на постаменте символизировала Науку Чисел.

Остановившись, Бафомет со страстью посмотрел в сторону золотого изваяния. Наука Чисел так и осталась за гранью досягаемости. Он мог легко вмешиваться в физические процессы, отменяя очевидную закономерность вещей. Например, мгновенно менять траектории движения предметов как одушевленных, так и нет. Причем индекс массы этих тел мог варьироваться в достаточно широком диапазоне. Менять агрегатные состояния веществ, превращая кипяток в лед и наоборот. Бафомет играючи мог перераспределить количество свободных электронов в строении атома, превращая таким образом обыкновенные металлы в благородные. Благодаря деятельности великого академика, Ад имел безграничный золотой запас, которым беззастенчиво пользовался для продвижения своих интересов по всем направлениям Вселенной. «Звон золота разбудит мертвеца», – любил повторять великий академик, когда Сатана спрашивал его мнение относительно своих действий в материальном мире Земля.

С Наукой Чисел дело обстояло не так просто, как с физикой или с химией. Наука Чисел гордо держалась особняком. Бафомет знал ее правила, но не мог, как в случае с химией или физикой, изменить их. Он был бессилен перед выстроенным ею порядком, который действовал только по своим собственным законам. Наука Чисел была недоступна для его вмешательства, поэтому он поклонялся ей, втайне считая Науку Чисел единственно реальной наукой во Вселенной. Все остальные дисциплины он рассматривал как прикладные, производные второго порядка.

Место, где находилась золотая статуя, являлось храмом в честь непостижимой науки. Бафомет лично следил, чтобы свечи вокруг статуи всегда горели. Несмотря на достаточно просторный объем храма, в нем пахло смрадом, так как продукты горения непрестанно, в течении тысячелетий, выделялись в воздух. Свечи были красного цвета, так как великий академик Ада имел огненную природу. Люцифер сравнивал натуру Бафомета с всепожирающим огнем. Иногда он так и называл его – всепожирающий огонь.

Внезапно, словно из под земли, перед великим академиком предстал Люцифер. Бафомет в задумчивости чуть не столкнулся с ним.

– Приветствую тебя, правитель! – громоподобным голосом сказал Бафомет.

– Приветствую тебя, Бафомет, – ответил Люцифер.

Великий академик был так же высок, как и его правитель, но имел гораздо более коренастое телосложение. Он выглядел значительно массивнее. Грубые и жесткие черты лица придавали облику Бафомета зловещий вид. Когда он говорил, то своим мощным голосоммог ввести в ступор. Бафомета боялись все, в том числе и высшие демоны. Все, кроме Люцифера. Сатана благоволил великому академику и всегда создавал все условия для его деятельности.

Люцифер расположился в глубоком кресле напротив статуи. Достал из кармана плаща платок, протер им лицо. На платке остался темно-серый след солей железа. «В Хоронзоне дождь», – мысленно констатировал Бафомет, глядя на серый налет на лице хозяина.

– Я встретил одного из узников Хоронзона, который заявил мне, что может доказать некое уравнение антагонизма социума. Так вот, как великий академик, ты мне скажешь, насколько оно согласуется с законами Науки Чисел.

– Конечно, Люцифер, – отвечал Бафомет, слегка кивая головой, – я всегда к твоим услугам. Когда будет слушание?

– Немедленно, – ответил Сатана.